Библиотека литературы Древней Руси. Том 16 (XVII век)

ПОСЛАНИЕ ТУРЬСКОГО ЦАРЯ САЛТАНА К ЦАРЮ И ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ ИВАНУ ВАСИЛЬЕВИЧУ, ВСЕА РУСИИ САМОДЕРЖЦУ[113]

В лета 7054-го (1546) году[114] избранному моему ратаю[115] и тележному поганатаю[116], белому[117] Ивану, великому боярину, яселничему[118] моему, руской области воздержателю[119], рускому князю, якоже и сродником твоим и братома[120], — инрога рог[121],[122] над цари царь[123], над князи князь, вышняго Бога Саваофа произволением[124] страж гробу Господню[125] и печалник[126] у вышняго престола, великий воин, крепкий вооружник[127] мужеством своим и всем царем царь и советник восточныя и северския страны, избранный во царех царь, обнаженный меч неутолимый, гнев возбуженный сердцем, разсудный[128] многим державам неоградшиый страхом предложенный[129], златоточец[130] изообилный всяким богатеством, смиренный от вышняго присвоенным милосердием, драгий бисер, светлыйна главе венец[131] прозорливый, во всея светлости б лагообразный наказатель царских властелин[132], светилник горнего Иеросалима и учитель воинственней силе, храбрый воин, исполненый всякой мудрости совершенный возрастом[133], непреклонная гордыня[134], прекрасный лицем быстрое возрение очное[135], вышний закон, ключарь небесный и непокоренный землям[136], турский царь салтан кланяяся и, мню, радоватися[137], — пишу.

Послахом ныне к тебе от своея силы[138] поклисаря[139], а с ними сотворих писание о выходные[140] моея казны[141] за 12 лет[142]. Занеже[143] отцу твоему Василью умершу, а тебе младу сущу после его оставлшуся, и яз до твоего возраста и недосовершенного твоего разума[144] не нудил[145] своея оброчныя казны имати. И яз ныне приказ свой послал к тебе, а велен есми бес пождания[146] казну свою взяти исполнену[147] по прежним книгам отца твоего и по моим поклисарским грамотам.

И ты б, воздержатель руския области, отечеству[148] своему последовал и спрашивал у прежних советников отца своего, которым было мочно ведати[149], как отец твой у нашей силы изоброчен[150] был и как чтил поклисаров моих. И како советники ти истинну изрекут, и ты б поклисаров моих отпущал честных[151], как им годе[152], не замедливая исполненных. А будет советники твои учнут тя развращати[153], и ты б мне изрядно[154] проповедал[155], да и разум растворил[156] от воздержания[157] создателя своего; да и поклисары от своея власти руския пришли с своими угодными речми и с покорением[158].

А поклисары б твои были превелика разума и смысла, хто б умел с моими паши говорити и смел, занеже они у меня превысочайша и велми велика разума и смысла, и по моему наказу всея области моея и наши советницы и разтворенники[159] многим державам (в совершенней мудрости вышним Саваофом направляеми) великое сокровище в сердцы своем полагают, занеже словеса их страшна суть, — како по моему величеству восхотят, тако и творят.

Вси области силы моея страшатца; камо аз сам двигнуся, ту путь мой прав и покорен[160]. И имянуяся самовластен, не устыжуся никоторые иные державы, развее[161] вышняго Саваофа, потому что наше коли перед ним неисправление, в который грех впадем, ино[162] наидет на державу мою страх и неизреченный трепет, земля ся от него поколебает; а милость его коли к нам придет велика, и яз их тогда всех осеняю своим величеством.

А ис которых царств приходят ко мне поклисары, и оне зрети на мой образ не могут: страх велик обдержит и ужас, занеже лице мое бестудно[163]. И кто может исповедати[164] силы величества моего или видети великое страхование мое[165], како аз обладаю всеми державами?! А имею аз седалище[166] свое в велицей полате, а очи мои закровенныи[167]. А коли придут ко мне паши мои извещати о чем, и оне до меня не доходят за 20 мер, да понизят главы своя до земля. И яз в те поры учиню очи свои откровенныи да учну с своими ближними витязи разсужати, кождо им по чему угодно, да и отказ[168] от меня улучат и походят в свою полату и там иншим державам управление учинят по моему наказу. И приезжают в мою область из инших царств поклисары и самые градодержцы, и оне гласа моего слышати не могут, занеже державами, иншими царствами, владеют.

Дани и оброки мне со всех земель дают, все повинуютця мне и во всем послушание творят предо мною, а роздрания комне[169] и сетей на мою державу не чинят, занеже в моей области град нерушимый[170]. Все области удивляютца о моей державе. Тако же и ты, руски правитель, аще[171] сего не сотвориши, дани и казны моей к нашей силе с моими поклисары не отпустишь и отцу своему последовати не учнешь, как отец твой к нашей силе повинование творил и службу свою предо мною великую ставил? А будет тебе на смысл[172] сроку надобеть, и ты б известно моей державе учинил, и аз бы тобя в том не шкотил[173], занеже яз к покоренным милостив, аки вышний; а хто передо мною великое повинование творит и держит, ино его меч мой не сечет.

И ты, руский белой воздержатель, избери себе едино: повинование предо мною или гордыню. Да ко мне и поклисаров своих отпусти[174], яко же годе. Аще же повинование предо мною не сотвориши, а возложишь на ся гордыню и поклисаров моих не честных отпустишь в мою область и моей с ними выходные казны не отпустишь, и ведомо ти буди, послю на тя гнев свой с великою яростию, не велю утолити меча своего и руце свои возложу на плеща твоя[175], а силу твою велю за твою к себе неправду злой смерти предати, а град твой под свою область покорити. А которые моление от тебя посылают к Вышнему, и яз тех велю когождо по своим державам розводити[176], а в те поры Вышний не услышит гласа твоего в тыем моление, положит тя в великое забвение и милости к тебе не покажет за твое ко мне неповинование и за непокорение, потому что хощешь един сопротивник быти мне. А всех областей цари, и князи, и градодержатели повинование ко мне творят[177]: литовские короли[178], и Святая святых горы[179], и греки[180], и волохи[181], и еросалимляне[182], и витязи[183], и римцы[184], и кафимцы[185], и тургане (а преже было Вавилон и Асирия)[186], и вся восточныя и северския страны, — те все великую службу ставят предо мною от сотворения миру. А ты, руский воздержатель, хощеши един со мною братися, а не возможеши противу меня стояти, потому что в силе твоей стяжания нету[187], и храбрости, и конского ухищрения[188], и несть достойно к моей силе.

А как будет время, и яз послю к тебе опасного[189] хранителя, чтобы тебе было ведомо страхование мое и грозная супостать[190] силы величества моего движения. А как придет на твое воздержание руское от моея силы плен, и ты учнешь в те поры от меня ждати великие милости, и яз не пощажу никоторыми делы, велю область твою рускую мечному посечению предати, занеже сердце мое неутолимо есть. И ты, князь, извесися[191] себе, како ти угодно, а грамотам моим поклисарским ревнуй[192]: все ти ведомо чиню и милосердо ставлю.

Сия поклисары отпущены от далняго силняго и грозного обладателя турского и тевризского царя салтана[193], угодного землям.

Мир и здравие

ПОСЛАНИЕ ГОСУДАРЯ ЦАРЯ И ВЕЛИКОГО КНЯЗЯ ИВАНА ВАСИЛЬЕВИЧА ВСЕА РУСИИ ОБЛАСТИ

Божиею милостию и Пречистыя Божия Матери Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа, Сына Божия, Вышняго Творца, создавшего небо и землю Вседержителевы десницы

от благоверного и православного и великого, и разумного и мудрого, и справедливого и милосердого правителя истинного, от Небесного Царя слуги, нареченного и первого во царех царя, якоже есть вторый Манамах[194], и сильного и грозного обдержащего Московского царства,

и иных многих областей воздержатель русский царь и государь великого княжения Иван Васильевич, всея русския державы от Владимирского крещения, всея сибирския и северския страны обладатель и повелитель, заступник и поборник истинныя православныя християнския веры, Вышняго Бога избранный пастух, над державами изрядными поставленый, проповедатель благочестия великий государь и разсудный, покоренный милостивый пощадитель,

от страшного великого сану, от грозного и от крепкого супротивника неверным, от твердыя ограды Божия хранителя, от укрепленного словом Божиим и совершенна Духом Святым, от ключа всея земли русския области, от щедрого государя по достоянию царскому и по величеству власти и силы отческаго правительства[195], от крепкого и твердого щита ратующим[196] воинством —

— в турский во Царь-град, к неверному и злообразному, самохвальному и недостойному царского венца и скипетра, заблуждшему и зашедшему в дальние тии земли, от света во тьму, от православия в неверие, самозванному царю и посаженному[197] не от Бога салтану.

Се же ти[198] мню и покланяние творю в царском своем месте, сидя на степеннем[199] месте, и известно[200] ти являю: приидоша от твоего неверия к нашему православному державству, к великому царству, в поклисарстве твои невольныи повелители, и яз приказ свой учинил конюшему своему болярину, а велел с твоими неверными поклисары посольство правити яко же годе. И по моему царскому приказу и по величеству силы моея области посольство с моим конюшим болярином было о выходной к тебе моей казне и о оброцех[201].

И яз возрех своим царским видением в Писание Господа нашего Исуса Христа и в уложение святых отец, да потому милостивно есмь к тебе, неверному, сотворил и к невольным твоим поклисарем: не велел есми посланников твоих смертней казне предати, а разсудил есми от Создателева вдохновения своим царским смыслым, что ты тако сотворил от неверия, младоумием своим и с недовершенным возрастом своим не сметився[202]. Да и потому, что ты невольный обдержатель и посаженный градарь[203] и послушатель, уподобися наемнику, како ти цареградцы повелят, тако и творишь[204], да и потому что ты от царския моея русские державы поудалел в заморские волнения[205] и ты не мниши себе супротивника, живешь во отчаянии[206] и посолские грамоты так пишешь. Аще ли бы еси был близ нашего царства, православнаго державства, и яз бы по твоим посольским грамотам к твоему неверному державству повинование творил, дани и оброки посылал и поклисаров бы своих к тебе с казною отпущал.

В-первые[207] б послал к тебе малого слугу — воеводу своего: а дал бы к тебе отвести дань от своея царския силы — острый меч и неунятую саблю, и ты б, неверный, от той дани оставил свое неверственое державство и скрылся бы в горы каменные. И яз бы еще послал к тебе атамана своего и стрельцов: а дал бы им от своея казны оброк тебе — пушки и скорострельные пищали, и ты б от того оброку и тамо не укрылся. Да еще бы к тебе послал послы своя: а велел бы им посольство правити — тебя бы жива перед собою поставити, а в державе бы твоей велел православие утвердити. А к превысочайшим твоим пашам — велел бы к ним милость учинити: темничному заключению предати. А в которых ты полатах поседание с своими витязи творишь, и яз бы те полаты приказал разоренью предати, а тем бы камением велел думцов твоих побить и витязей, которые от тебя посольские грамоты чинят, а тело их прихоронити — псом на снедение дати за их неверствие.

Да и возможно мне так учинити, занеже Господь и Бог мой Исус Христос, Сын Божий, всегда супротивные и неверные враги покоряет мне вышним своим промыслом и под нозе мои подлагает вас, скверных. А тебе, неверному, невозможно на мое царство никоторое злое подвижение учинити, потому что не до воли твоей сягнути[208] на нас. И много в православнем царстве, в моей державе, святителей истинных — богомольцев, которые Вышнему Вседержителю молитвы воздают о моей державе и о православном християнстве.

И аще ты с неразумия своего и с недовершеннаго разума и движение учинишь, и ты со всем своим движением в морском волнении погрузишься, якож и Козат, воевода ваш. И аще будет сему не доверишь, и ты возри в летописей свой: коли[209] был православный царь Костентин Великий во Цареграде, а после его царствовал сын его. И потом начат Царьград держати неверный салтан, якоже и ты. И в том во Цареграде лежало тело Иванна Златоустого. И фрязове[210] из Родоса[211], приехав во Царьград, да у салтана у неверного и у его думцов тело Иванна Златоустого откупили жемчугом, и златом, и бисером[212], да привезли во Родос-град. А рака его и ныне во Цареграде. И салтан царьградский послал в погонь Козата, воеводу своего, кораблей и велел отняти тело Иванна Златоустого — и Златоуст их победил и потопил их корабль в море со всем воинством[213]. Тако же и ныне того же убойся, не попущает бо Вышний неверных на православие, а православию державы моея попущает на вас, неверных. Потому не могу бо терпети злокозненного вашего служителства Дияволу, чтоб вы обратились ко истинному крещению и к вере христианстей, занеже Христос неверных наказует овогда гладом, овогда нашествием войску на град, а овогда запалением огненым на град за ваше беззаконство. И вы кладете то в великое забвение и не обратитеся на истинный путь да[214] моление творишь капищам идольским.

Да и се ти ведомо буди изрядно о моей державе: хощу к твоему неверию конечный мир — обоюдный острый меч. И хощу прострети руку свою царскую и двигнути силою[215] своею на твое неверное и злонравное державство за непокорение твое ко мне и за неистовое[216] поклисарство твое к нашему державству. Да и мню своим мечным посечением и великим движением поколебатись по коренным[217] твоим странам, како мне царской десницей Бог даровал, и видети невольных твоих жителей по улусом, чтоб они, от тебя отторгнувшиеся, под мою десницу преклонилися и во всем пред царскою моею десницею повиновение ставили, якоже и иные державы преклонены к моему царству. А твоему неверию о моей силе ведомо учнет быти, коли я гнев свой велю утолити и меча не велю удержати.

Сия посольская грамота совершена в Росийском царстве у православного державнаго царя и великого князя Ивана Васильевича, всея Русии области солнечныя.