BMW: история семьи Квандт, возродившей компанию

Глава 11. «В духе полюбовной договоренности»

В 1927 году, через несколько месяцев после смерти Гельмута, Магда и Гюнтер Квандт отправились в поездку по США. Супруги надеялись таким образом немного прийти в себя после трагического события. Гюнтер хотел, как он говорил, «совместить решение деловых задач с отдыхом». За возможность вырваться хотя бы на время из тяготившей ее жизни в Берлине Магда Квандт согласилась даже с тем, что ей придется оставить шестилетнего Гаральда одного на целых полгода.

Чета Квандт ехала через Париж в Шербург, где они сели на корабль «Berengeria». Это было конфискованное после войны немецкое океанское судно «Imperator». В поездке их сопровождали супруги Рудерборг. Карл Рудерборг уже давно входил в Правление фирмы AFA, с ним Квандт предпринял еще свою первую поездку в США. Технический специалист был женат на американке, дочери американского адмирала, и Магда Квандт чувствовала себя в ее обществе прекрасно. Во время поездки на пароходе она наслаждалась светской жизнью.

По прибытии в Нью-Йорк после ряда визитов к партнерам по бизнесу началась поездка по штатам. Путешественники посетили Филадельфию, Бостон, Буффало, Ниагарский водопад и автомобильную столицу Детройт, где вчетвером осмотрели заводы Chrysler и Lincoln. Останавливались они везде в лучших отелях. Однако вскоре дамам наскучили посещения предприятий, и Квандт воспринял это с пониманием, о чем свидетельствуют его записи: «Когда мы взяли с собой наших дам в Мадисон (Висконсин) на два завода сухих батарей и показали им в Чикаго две скотобойни Armour, они забастовали и решили больше не ездить с нами на промышленные предприятия».

В Нью-Йорке чета Квандт простилась с супругами Рудерборг, которые возвращались в Германию. Была середина января 1928 года, когда Магда и Гюнтер Квандт предприняли длительную поездку по Америке, чтобы отдохнуть и познакомиться со страной. По просьбе Квандта American Express составил программу пребывания, заранее заказав номера в гостиницах, билеты на поезда и пароходы. Сначала они отправились в 36-часовую поездку на поезде из Нью-Йорка в Палм-Бич, где отдыхали три недели под солнцем Флориды. Затем сели на пароход в Веракрусе и отправились в Гавану. Во время краткого пребывания в мексиканском городе Пуэбло им довелось пережить небольшое землетрясение. В Мексике они посмотрели бой быков и посетили пирамиду Солнца и Луны.

За границей Магда снова ожила. Если раньше она посвящала всю себя семье и детям, то здесь наслаждалась светской жизнью и повсюду вызывала восхищение. Она писала своей матери с почти нескрываемым тщеславием: «Как и следовало ожидать, я здесь в центре внимания. Голубоглазая белокожая блондинка — такого здесь еще не видели. На меня все глазеют с удивлением и восхищением. Того и гляди, какой-нибудь восхищенный мужчина бросится к моим ногам. Остальное общество темное и старое! Поэтому восхищенные взгляды достаются мне одной...»

Гюнтеру Квандту очень понравилась Куба. «Какая благословенная земля, какой прекрасный город и какие великолепные окрестности!» — писал он. Вместе с Магдой промышленник посетил плантации табака, сахарного тростника и ананасов. В Гаване они побывали на карнавальном шествии, а затем продолжили свою поездку на голландском пассажирском судне «Veendam», далее супруги посетили Ямайку, пересекли Панамский канал и прибыли в Панаму и Колон. Они также осмотрели место перевалки нефти Курасао, познакомились с Венесуэлой, посетили Тринидад, Барбадос и Мартинику. В Пуэрто-Рико супруги побывали на кофейных плантациях. И лишь на Бермудских островах они наконец немного отдохнули.

Впервые за долгое время отношения между супругами снова стали безоблачными. Не обремененный делами Гюнтер Квандт был раскован. Совместные прогулки сблизили супругов, долгие годы живших врозь. Магда писала своей матери: «Гюнтер очень весел, а я — по его желанию — придумываю все время новые маршруты».

По возвращении в Берлин жизнь изменилась для Магды также в лучшую сторону. Квандт, который опять был сильно загружен, предоставлял жене больше самостоятельности. Он не вмешивался в вопросы домашнего хозяйства, перестал спрашивать по утрам, что она собирается делать в течение дня. У Магды Квандт было больше денег, чем раньше. Она могла шить себе одежду в лучших ателье. Ради нее супруг снова стал посещать большие балы. Так как он не умел и не хотел танцевать, то приглашал с собой молодого двоюродного брата.

Но даже став более терпимым и внимательным, Гюнтер Квандт не смог спасти свой брак: чувства Магды давно охладели. Конечно, Квандт предоставил ей во многих отношениях прекрасную жизнь, она не знала материальных забот, но счастливой и благодарной себя не чувствовала. По оценкам людей, которые ее знали, Магда сама была, скорее, холодным человеком. Однако при этом у нее была потребность быть любимой. Ей было всего 27 лет, когда она попросила своего мужа о разводе. Но для Квандта об этом не могло быть и речи.

И тогда Магда ему изменила. На одном из балов она познакомилась со студентом из хорошей семьи. По рассказам ее биографа Мейснера, который ссылается на Элло Квандт, ближайшую подругу Магды, молодой человек шептал ей на ухо во время первого танца: «Вы несчастны. Я Вас люблю...» Мейснер не называет его имени, но, по словам матери Магды, его звали Фриц Гербер. Он был на несколько лет младше Магды и происходил из лучшей семьи Рейнской области. Фриц был настолько богат, что ему не нужно было поторапливаться с учебой. Очень элегантный, с прекрасными манерами, он был обаятельным романтиком.

Элло Квандт завидовала своей подруге: ее любовник был идеальным партнером для скучающей супруги. У Гербера всегда имелось время для Магды: он с радостью сопровождал ее на концерты и в театр, катался с ней на машине и совершал прогулки. Магда была беспечна и не стесняясь появлялась с любовником в обществе.

Заметил ли Гюнтер Квандт изменения в своей жене, были ли у него подозрения на сей счет, говорили ли ему об этом, осталось тайной. По мнению Мейснера, промышленник попросил частного детектива летом 1929 года проследить за женой, и через некоторое время у него были доказательства ее неверности. Когда он с раздражением сообщил ей об этом, она во всем призналась. Квандт был глубоко задет и реагировал резко: его жена должна была немедленно покинуть дом. Он дал ей время лишь упаковать пару чемоданов, и она уехала на такси к своей матери. Августу Беренд разрыв не удивил.

Своей изменой Магда Квандт весьма легкомысленно поставила на карту все. Из признания неверности вытекало, что развод произошел по ее вине, следовательно, она лишалась права заботиться о своем сыне. Она также не могла претендовать на то, чтобы Квандт содержал ее после развода. На что она должна была жить?

По совету Элло Квандт она посетила известного берлинского адвоката, но и он не смог ее обнадежить. В этой отчаянной ситуации Магда предприняла попытку вымогательства по отношению к Гюнтеру с помощью писем молодых женщин, которые она нашла в его письменном столе еще несколько лет назад. После того, как ее выгнали, как сообщает Мейснер, она тайком проникла на виллу в Бабельсберге и унесла компрометирующие мужа документы. Биограф так описывает события: «Ее адвокат просит господина Квандта о визите. Известные письма упоминаются лишь вскользь. Далее юрист говорит о доле вины супруга в распаде брака, указывая на то, что о настоящей супружеской жизни уже давно не могло быть и речи — с того момента, как Магда попросила мужа о разводе. Однако до его отказа развестись с ней она была, бесспорно, образцовой женой. Квандт, ставший тогда более спокойным и рассудительным, соглашается на развод. Письма остаются в сейфе адвоката, причем никто не может с уверенностью сказать, сыграли они свою роль или нет».

В своих воспоминаниях Квандт ни словом не упоминает о неверности жены. Если первую встречу с нею он описывал во всех деталях, то об окончании этой связи он лишь кратко сообщил: «Летом 1929 года я развелся с Магдой Ритшель». Надо полагать, промышленник быстро справился с личной драмой. Он чувствовал свою вину в распаде брака, которая заключалась, по его мнению, в чрезмерной загруженности работой. «При моей занятости я не мог заботиться о Магде так, как это было необходимо и как она того заслуживала. За это я упрекал себя. Но как часто мы, люди, взваливаем на себя вину, не будучи в сущности виноватыми», — пишет он в воспоминаниях. Но есть и другая запись: «Даже когда наши пути разошлись, я всегда думал о ней с уважением».

Беспокойство Магды о своем материальном положении оказалось полностью безосновательным. Гюнтер проявил щедрость, что было для нее неожиданностью. При этом решающую роль сыграло то, что она хотела взять к себе их общего сына Гаральда, с чем Квандту пришлось согласиться. К моменту развода ребенку исполнилось восемь лет, и он был привязан к матери больше, чем к отцу. Квандт ни в коем случае не хотел, чтобы мальчику жилось хуже, чем раньше. У него не было другого выбора: он должен был создать своей бывшей жене условия для обеспеченной жизни.

Гюнтер Квандт взял на себя письменное обязательство ежемесячно выплачивать супруге по 4000 марок. Кроме того, она получила 50 000 марок на обустройство новой квартиры. На случаи болезни промышленник отложил еще 20 000 марок. Было также решено, что Гаральд Квандт останется с матерью до 14 лет, а затем вернется к отцу: юноша унаследует половину промышленной империи, и к этому отец хотел его основательно подготовить. Кроме того, Квандт хотел заранее исключить, чтобы у сына был отчим: Магда должна была подписаться под тем, что она сразу вернет сына отцу, если снова выйдет замуж. После того как все было урегулировано, Гюнтер Квандт повел свою бывшую жену в фешенебельный ресторан «Ногеher». В 27 лет Магда Квандт была свободна, а ее материальное положение обеспечено, но перед ней стояла задача наполнить свою жизнь новым содержанием.