BMW: история семьи Квандт, возродившей компанию

Глава 31. «Сделаем ли мы для каждой пакетик?»

В противоположность представительному дому своего брата Герберта на Эллерхее в Бад-Хомбурге, Гаральд Квандт построил современный дом, который снаружи не бросался в глаза. Поэтому молочник, подходя к двери дома младшего брата, как-то пошутил, что он идет как раз от «богатых Квандтов».

Когда оба брата еще были живы, их состояния были примерно равны. Но после смерти Инге Квандт в 1978 году разница существенно увеличилась, так как исполнители завещания Гаральда Квандта только управляли наследством, в то время как Герберт Квандт продолжал заниматься предпринимательством и фирма BMW процветала. По сравнению с тем, чем обладал их дядя и члены его семьи, пять дочерей Гаральда действительно были не так уж богаты: на момент смерти матери их состояние оценивалось примерно в полтора миллиарда марок.

Из чего состояла собственность, которую унаследовали дочери Квандт в 1978 году, известно мало. Только за пакет акций Daimler-Benz, проданный Кувейту, эта ветвь семьи получила четыре года назад примерно миллиард марок, из которых, правда, надо было уплатить налоги и погасить долги. Часть вырученных денег вскоре была инвестирована в земельные участки. При этом управляющие имуществом не ограничивались Германией: они систематически скупали ценную недвижимость и в США. Семье предлагали также приобрести высотный дом фирмы Chrysler в Нью-Йорке, но Инге Квандт не могла на это решиться.

После смерти Инге Квандт опекунство над двумя несовершеннолетними дочерьми Колин-Беттиной и Патрицией взял на себя ее брат Йоахим Бандеков. Но и три взрослые дочери Катарина, Габриела и Анетт не могли к этому времени свободно распоряжаться своей собственностью. Гаральд Квандт определил в завещании, что каждая из его дочерей может потребовать выплаты своей доли имущества, лишь когда ей исполнится 30 лет. Они, однако, настаивали на том, чтобы участвовать в заседаниях исполнителей завещания как минимум в качестве гостей.

Наследницы должны были во всем полагаться на своих советников, как это было еще при жизни их матери. Габриела Квандт-Лангеншайдт помнит до сих пор, как она была шокирована, узнав в 1974 году, что акции Daimler-Benz были проданы. В глазах девушки, которой тогда было 22 года, это долевое участие было чем-то вроде фамильного серебра. Но ей объяснили, что для автомобильных фирм настали плохие времена.

К началу 1980-х годов обе старшие дочери Гаральда Квандта решали, следует ли требовать выплаты своей доли наследства. «Нам нужно было подумать: сделаем ли мы для каждой пакетик и разойдемся или у нас и впредь будет общее дело»? — вспоминает Габриела Лангеншайдт. Она и Катарина первыми приняли решение, что они и впредь хотят управлять своим имуществом вместе. По их инициативе была основана фирма Harald Quandt Holding GmbH.

В этом деле им помог Аксель Мей, тогдашний супруг Анетт. Брак гамбургского адвоката и дочери Квандта в то время доживал, правда, последние дни, но Аксель был и оставался для всех пяти сестер хорошим другом и близким знакомым. Мей стал сначала исполнителем завещания, а позже управляющим фирмы Harald Quandt Holding.

В собрании товарищества дочери, которым уже было более 30 лет, пользовались своими правами сами, в то время как их младшие сестры — члены товарищества были представлены исполнителями завещания. Хотя в 1997 году наконец истек срок управления завещанием для самой младшей из дочерей Гаральда Квандта, семейная модель и после этого подтвердила свою прочность. До сих пор ни одна из женщин не изъявила желания вычленить свое имущество из общей фирмы.

На протяжении поколений семье Квандт чрезвычайно везло при выборе менеджеров. Дочери Гаральда Квандта также подтвердили свою одаренность в этой области. В 1981 году им удалось нанять 42-летнего менеджера Бернхарда Вундерлина, который уже тогда был опытным экспертом по промышленным предприятиям, находящимся в семейной собственности. В начале 1982 года коренной житель Франкфурта стал управляющим фирмы Harald Quandt Holding GmbH, и с этого момента дела все время шли в гору.

Сегодня практически невозможно оценить размер имущества, которым владеют пять дочерей Квандта. Редакторы журнала «Manager-Magazin» выдали в феврале 2002 года экспертную оценку в 2,5 миллиарда евро. Так или иначе, но тот факт, что наследницам и их экспертам за прошедшие 20 лет удалось существенно увеличить свою собственность, представляется неоспоримым. При этом они выбрали такую форму капиталовложений, которая отличается от формы вкладов, принятой в других ветвях семьи Квандт.

В то время как, например, Стефан[5] Квандт и Сюзанна[5] Клаттен, младшие дети Герберта Квандта, существенную часть своего имущества инвестировали в крупные фирмы BMW и Altana, дочери Гаральда Квандта вложили свои средства в различные отрасли. Таким образом, риск потерь становится ниже, чем если бы они сконцентрировали свою собственность в нескольких вкладах. Кроме того, их предпринимательское влияние было меньше, чем влияние их двоюродных сестры и брата.

Наследницы Гаральда Квандта с самого начала управляли своим имуществом через собственную фирму, менеджеры которой должны были точно и оперативно информировать членов товарищества и исполнителей завещания о том, как развивались дела. Такой способ управления оказался настолько хорош, что возникла идея поделиться этим ноу-хау с другими богатыми семьями. Вместе с банкирами Йохеном Зауерборном и Райнером Рау сестры Квандт основали в 1988 году еще одну фирму по управлению имуществом, с помощью которой наследницы и их партнеры рассчитывали, прежде всего, получать деньги от других людей. Новую структуру они назвали FERI (Financial Economic Reserch International).

Фирма, расположенная в Бад-Хомбурге, в поисках оптимального вложения денег основала самый большой в Германии частный институт по изучению экономики. С помощью аналитических исследований этого института эксперты определяют основные направления вложения средств в различных странах, отраслях и формах вкладов. Хотя входную планку они подняли очень высоко («от 100 миллионов марок и выше»), фирма по управлению имуществом из Бад-Хомбурге с годами приобрела значительное количество чрезвычайно богатых клиентов, пользовавшихся ее услугами. В 2001 году их число превысило 100 семей. В качестве гонораров FERI получила в том же году 38 миллионов евро.

Богатые семьи ценили в управляющих имуществом фирмы то, что они не зависят от банков. Советникам в отличие от сотрудников кредитных институтов нет нужды навязывать своим клиентам определенные финансовые услуги.

Кроме того, в течение многих лет FERI участвует в сделках с инвестиционными фондами: она не предоставляет своим клиентам собственных фондов, а расставляет на рынке предлагаемые вклады по классам качества. В наиболее подходящие, по их мнению, фонды управляющие имуществом направляют затем деньги клиентов. Они должны предоставлять своим клиентам комплексное обслуживание, демонстрировать им все формы вложений и осуществлять посреднические функции. Это услуги для очень богатых людей, которые знают о таком понятии, как «Family Office». Ежегодный прирост состояния 13 процентов более вероятен, чем 30 процентов, при этом управляющие имуществом ориентируются на то, что остается их клиентам после вычета налогов. На фирме в Бад-Хомбурге, которая была преобразована в 2001 году в акционерное общество, работают 200 сотрудников, среди которых больше налоговых инспекторов и консультантов по налогам, чем банкиров.

Хотя за это время доля участия пяти сестер в фирме FERI ограничивалась 25 процентами, наличие фамилии Квандт в кругах чрезвычайно обеспеченных людей является важнейшим стимулом для обращения в фирму. Наследницам Квандт их фамилия помогает и в другой сфере капиталовложений — в сделках с инвестициями собственного капитала. Когда средние фирмы, находящиеся в семейной собственности, ищут новых инвесторов, они охотно обращаются к другим предпринимательским кланам, которые хотят вложить деньги. Сестры Квандт, в свою очередь, с удовольствием используют возможность участия в перспективных проектах. Несколько лет назад они объединили свои долевые участия в фирмах среднего уровня в специальном обществе под названием Equita, куда помимо сестер вошли и другие предпринимательские кланы, как, например, семья Бурда.

Equita, в свою очередь, участвует в более крупных и растущих семейных фирмах производственного сектора экономики. Одной из ее жемчужин является доля в фирме Dragoco, изготовляющей духи, косметику и ароматические вещества. Контрольным пакетом акций этой фирмы владеет семья ее основателей, и в 2000 году у нее был оборот в 350 миллионов евро. Другая перспективная структура — Erich Neumayer Holding — является крупнейшим в мире изготовителем гаек для колес грузовых автомобилей и специальных гаек. Фирма Gutbrod, поставляющая автомобили, — это еще одно предприятие, контрольный пакет акций которого принадлежит фирме Equita и, таким образом, частично сестрам Квандт.

Во всех своих долевых участиях фирма Equita преследует цель получать для своих пайщиков дивиденды, которые превышали бы проценты с акций, зарегистрированных на бирже. Для каждой структуры, в которую инвестируется капитал, менеджеры совместно с руководством фирмы разрабатывают особую стратегию роста. Однако наследницы Квандт и другие собственники фирмы Equita не обязаны принимать все предложения о долевом участии. Если где-то появляются возможности увеличения стоимости за счет продажи или слияния, они используются. Так наследницы продали в США фирму по изучению рынка Infratest Burke.

Для обсуждения деловых вопросов сестры встречаются четыре-пять раз в год. Чаще всего это происходит на собрании акционеров Harald Quandt Holding в Бад-Хомбурге, а иногда в Гамбурге, где живут две из пяти сестер. Накануне дня заседания устраиваются непринужденные семейные праздники, где обсуждаются в основном дела семейные.

Один из редких случаев, когда сестры Квандт появляются перед общественностью: Габриела Квандт Лангеншайдт, Тина Розенблат-Мо и Анетт Мей-Тис в 1996 году в Гамбурге.

Примечательно, что за долгую историю династии, на которую большой отпечаток наложили мужчины, наследницам Гаральда Квандта удалось консолидировать свое имущество, реструктурировать его и при этом нарастить. После ранней смерти отца и драмы с матерью никого бы не удивило, если бы семейное горе привело также к экономическому упадку этой ветви. Вместо этого пять сестер могут сегодня говорить о более впечатляющих деловых успехах, чем те, которых смог достичь их рано умерший отец за 13 лет своей предпринимательской деятельности. Создается также впечатление, что ранняя потеря родителей скорее укрепила, чем ослабила чувство семьи у пяти дочерей Гаральда Квандта.

Когда все пять сестер собираются в качестве акционеров, то дым стоит коромыслом. У каждой из них есть свои представления о том, как следует вкладывать общие деньги. Чаще им приходится принимать решения на основе предложений своих менеджеров и советников о том, в какие фирмы, здания и ценные бумаги стоит вкладывать деньги, а в какие нет. При этом они не ограничиваются просмотром бумаг, а часто часами дискутируют, высказывая при этом противоположные мнения. Одних привлекают известные фамилии («Почему не купить Stainway»?) и популярные изделия (любекский марципан), другие ориентируются, скорее, на ожидаемые доходы.

Не обходилось и без неудач. То, что долевое участие в фирмах — рискованное дело, сестры знают как минимум с момента краха фирмы Medima. В 1994 году Equita вступила во владение (на 92,5 процента) традиционным изготовителем белья из ангоры в Маульбурге. Но у фирмы, которая в конце 1980-х годов уже была на грани закрытия и спаслась тогда благодаря одной банковской группе, вскоре дела снова пошли на спад. Medima продавала белье преимущественно через специализированные магазины медико-гигиенических товаров, но их число постепенно сокращалось: теплые зимы принесли убытки фирме, производящей нижнее белье. В январе 2001 года Medima должна была заявить о своем банкротстве, но собственники Equita не хотели давать деньги фирме. «Нам пришлось трудно, — рассказывает Габриела Квандт-Лангеншайдт, — но два года — это достаточный срок, чтобы попытаться спасти Medima». Были ситуации, с которыми сестры Квандт сталкивались впервые: сотрудники фирмы Medima приехали на автобусе в Бад-Хомбург, чтобы перед домом Гаральда Квандта устроить демонстрацию за сохранение своих 300 рабочих мест.

Напротив, великолепную сделку провели сестры Квандт с богатым традициями предприятием Carl Schenk AG. К своей собственности в машиностроительной фирме Darmstadter Maschinenbaufirma они докупили в 1999 году контрольный пакет акций, а затем передали 76-процентный пакет с большой выгодой для себя фирме Durr AG в Штутгарте.

Имущество пяти наследниц было так велико, что имело смысл для вложения денег основать собственную фирму и в США. Им снова удалось найти опытного партнера, который создал в Нью-Йорке структуру Auda Advisor Associates. Это был швейцарский банкир по инвестициям Марсель Джиакометти. Auda специализируется на вложениях непосредственно в американские фирмы, минуя обходной путь через биржу. Эту форму денежных вкладов специалисты называют «Private Equity». Доход инвесторов при ее использовании составляет после налоговых отчислений 1520 процентов, однако утверждают, что для дочерей Квандта фирма Auda получила за прошедшее десятилетие значительно более крупные суммы.

Фирма FERI была задумана, собственно говоря, для управления зарубежной собственностью, но сегодня она тоже занимается вложением денег семейства Квандт. Auda должна была работать первоначально только на клан, между тем теперь ее фонды открыты также и для других крупных вкладчиков: в 2002 году она управляла суммой, составляющей не менее 1,7 миллиарда долларов. За это фирма взимает со своих клиентов сборы, большая часть которых, за вычетом всех расходов, поступает в кассы наследниц Квандта. Именно сестры владеют контрольным пакетом акций этой богатой нью-йоркской фирмы по управлению имуществом, из служебных помещений которой открывается вид на Центральный парк. С недавнего времени сестры Квандт принимают также активное участие в рисковых, но высокодоходных сделках с венчурным капиталом. Они основали фирму с рисковым капиталом в Бад-Хомбурге, которая называется QVentures.

Как это уже делал их дедушка, пять дочерей Гаральда Квандта большую часть состояния инвестировали в земельные участки. Эта форма капиталовложений имеет кроме всего прочего то преимущество, что ее можно сохранить в тайне. Тем не менее стало известно, что сестры поместили огромные капиталы для приобретения участков земли в коммандитное товарищество Harald Quandt Grundbesitz KG и в новых проектах используют ноу-хау группы FERI и фирмы Auda. В Бад-Хомбурге им принадлежит огромный административный центр, где размещаются ведомство окружного управления, биржа труда и местное отделение Сбербанка.

Исключением из правила делать инвестиции в недвижимость абсолютно скрытно стало в девяностых годах приобретение участка земли в непосредственной близости от Бранденбургских ворот. На этом месте стоял когда-то дворец Макса Либермана. «Как только вы въезжаете в Берлин, сразу слева», — так художник с удовольствием объяснял гостям свой адрес. Либерман, преследовавшийся нацистами как художник и как еврей, умер в 1935 году. Его вдову нацисты сначала выгнали из дома, а потом довели до смерти. Во время войны дворец почти полностью был разрушен бомбежками, а во времена ГДР участок находился на своего рода ничейной земле, в так называемой мертвой зоне.

После падения Берлинской стены внучка Либермана подала заявление о возврате участка земли по престижному адресу Паризерплатц, 7. Примерно в то же время этим объектом недвижимости заинтересовались и сестры Квандт. Однако в их собственность участок перешел лишь в 1995 году за восемь миллионов марок. Всего они инвестировали в этот объект 25 миллионов марок. Сестры восстановили исторический облик здания, хотя архитектор Йозеф Пауль Клейнхюз отказался от орнаментов. Через Harald Quandt Grundbesitz KG наследницы сдали отреставрированный дворец в аренду на 25 лет Берлинскому банковскому обществу. Эта организация использует его помещения для выставок и конференций. Там размещается также банковский фонд «Brandenburger Тог» («Бранденбургские ворота»), председателем попечительского совета которого является Роман Херцог. Таким образом, сестрам Квандт принадлежит сегодня исторический памятник, «расположенный в лучшем месте Германии», как считает управляющий Мей. Они принимают у себя там ни больше ни меньше бывшего президента ФРГ.

Из пяти сестер главой семьи в деловых вопросах является Габриела Квандт-Лангеншайдт. Родившаяся в 1952 году предпринимательница председательствует на собраниях акционеров в Harald Quandt Holding. Каждую неделю она летает на два-три дня из Мюнхена, где живет, во Франкфурт, чтобы в доме Гаральда Квандта в Бад-Хомбурге обменяться информацией с менеджерами и партнерами по бизнесу.

Габриела Квандт-Лангеншайдт, о которой ее мать как-то сказала, что она бы сделала сальто-мортале, если бы наконец избавилась от фамилии Квандт, единственная из пяти дочерей Гаральда до сих пор сохранила свою фамилию. В противоположность тому, что утверждала мать, у нее никогда не было такого желания. По ее собственным словам, она просто «не хотела быть богатой девочкой». После окончания школы Габриела изучала в Берлине социологию и педагогику и в 1970-е годы активно посещала марксистские кружки. И не только потому, что в те годы было популярно движение против капитализма. Сегодня она признается: «Я искренне интересовалась этим, однако, вспоминая прошлое, пришла к убеждению, что тот, „кто в 20 не коммунист, у того нет сердца, а тот, кто в 30 им еще остается, у того нет ума“».

Студентка университета Габриела Квандт должна была по буквам произносить свою фамилию, если она, например, хотела записаться на семинар в секретариате, где как-то раз ее спросили: «Квандт как Флик?» Наследница быстро научилась реагировать на это так: «Было бы неплохо». Но однажды она приняла решение не пытаться больше игнорировать свое происхождение. Она отрезала длинные волосы, купила себе первый деловой костюм и стала заботиться о семейной собственности. В начале 1980-х годов Габриела записалась в элитную школу менеджмента Insead в Фонтенбло под Парижем и стала дипломированным специалистом по экономике и организации торговли (Master of Business Administration — MBA). Она изучала банковское дело и проходила практику в одном из инвестиционных банков Нью-Йорка. Кроме того, она посещала курсы по изучению правовой базы создания, функционирования и ликвидации коммерческих структур.

Прежде всего Габриела Квандт-Лангеншейдт начала думать как предприниматель. Если она во время путешествий видела гавань, то обращала внимание на то, в какой части стапелей находились контейнеры с надписью «Contrans» — в верхней или в нижней. Плохо, если они были снизу, так как это означало, что пройдет определенное время, пока ящик отправится в путь и принесет фирме Квандт какой-то доход.

В 1986 году 34-летняя Габриела Квандт вышла замуж за Флориана Лангеншайдта, сына издателя. Он был эстетом, защитившим «с отличием» диссертацию на степень доктора философских наук. Жизнерадостная пара не чуралась выходов в свет и была замечена на вечеринках. У них двое сыновей, которые в шестом поколении унаследуют часть Издательской группы, хотя их никто не пытался лишить и материнских капиталов.

Флориан Лангеншайдт в 1994 году передал свой бизнес, связанный с изданием словарей, старшему брату Андреасу, но остался акционером. С тех пор он ведет передачи на телевидении, пишет статьи и книги, консультирует политиков и успешно сотрудничает с молодыми фирмами в качестве эксперта по финансированию предприятий с повышенным уровнем риска. Он является членом Наблюдательного совета дочерней фирмы Langenscheidt-Tochtergesellschaft Bibliographisches Institut & F. A. Brockhaus AG и советником благотворительного фонда World Wildlife Fund (Всемирный фонд защиты живой природы). Вместе с женой и другими меценатами Лангеншайдт основал общество Children for a better word («Дети за лучший мир»), организацию, которая при участии детей поддерживает такие проекты, как «Оздоровительные крестьянские дворы» и «Дом для детей, больных раком». Габриела Квандт-Лангеншайдт материально поддерживает Философский форум во Франкфурте, работает в попечительском совете Общества друзей Национальной галереи Берлина, а также спонсирует Tel Aviv Museum of Art (Художественный музей Тель-Авива). Обладающая художественным вкусом предпринимательница рисует и сама. Она выполнила иллюстрации ко многим книгам, которые издала вместе с мужем, среди них — «Giiick mit Kindern» («Счастье с детьми»).

То, что деньги означают свободу, узнала также и самая старшая из дочерей Квандт — Катарина Геллер, 1951 года рождения. Она рано вышла замуж за одного гамбургского фотографа, но это был не единственный ее брак. В 1981 году женщина, которую за любовь к животным сестры и друзья называли «кошечка», предприняла первую попытку заняться предпринимательством, но в самых скромных масштабах. Вместе с одним из своих друзей она открыла в Гамбург-Эппендорфе бутик. Там продавали вещи ручной вязки, а также поношенные платья из шкафа наследницы Квандт. Магазин «Second Hand» получил название любимого самолета его владелицы: «Super Constellation».

Наряду с увлечением полетами она унаследовала от своего отца также любовь к строительству. За свою жизнь она купила множество домов, которые затем перестраивала на собственные средства в соответствии со своими представлениями. Кроме того, Катарина Геллер, которая жила время от времени в США, увлекается лошадьми: она любит сельскую жизнь так же, как ее дед Гюнтер Квандт и дядя Герберт. В 39 лет мать троих детей осуществила свою мечту и купила конный завод в центральной части земли Гессен. Вступив во владение семейной усадьбой, она естественным образом продолжила семейную традицию, начало которой положил ее дядя Герберт Квандт.

Правда, он приобрел имение в 1960-е годы для своей семьи, чтобы выезжать туда на выходные, и отреставрировал здания, затратив на это большие средства. Промышленник построил конный завод для разведения тракененской породы лошадей и достиг в этом деле больших успехов. Однако после его смерти в 1982 году наследники решили продать имение: конный завод отошел властям земли Гессен, которые, однако, не знали, что с ним делать. Вскоре после этого имение приобрела Катарина Геллер и снова привела его в порядок. При этом в юности она никогда не была в усадьбе дяди. То, что конный завод купила именно она, — чистая случайность. За десять лет Катарина Геллер сделала из него популярную базу для проведения турниров. В начале 1990-х годов в качестве хозяйки конного завода она наняла Ларса Ниберга, двукратного чемпиона Олимпийских игр.

Средняя дочь Квандта Анетт и самая младшая из пятерых Патриция живут еще более уединенно, чем их сестры. Об Анетт Мей-Тис известно только, что у нее пятеро детей и большой круг друзей, к которому принадлежит, в частности, актер и писатель Букхард Дрист, который знаменит кроме прочего тем, что, будучи студентом юридического факультета, ограбил одиннадцать банков. Патриция Квандт, которая родилась в 1967 году, незадолго до гибели отца, изучала в США молекулярную биологию, сейчас живет в Нью-Йорке. Родившаяся в 1962 году вторая дочь Гаральда Квандта Колин-Беттина Квандт носит сегодня другую фамилию, и ее зовут Колин Б. Розенблат-Мо. Она уже несколько лет работает в Гамбурге дизайнером украшений. История ее личной жизни захватывающая.

Когда ее отец погиб в авиакатастрофе, ей было пять лет, и мать и старшие сестры вначале ничего не говорили ей об этом. Только через несколько недель девочка узнала от матери, что отец никогда больше не придет домой. Она плакала целую неделю. Когда Колин-Беттине было 16 лет, от сердечной недостаточности умерла ее мать. По сравнению со смертью отца смерть матери она не восприняла как большую потерю: страдавшая депрессиями Инге Квандт не могла быть опорой для своей дочери.

В детстве Колин-Беттина часто чувствовала себя одинокой. Она росла в обстановке богатства, но огромное состояние было преградой между ней и ее ровесницами. Некоторые подруги по классу стеснялись приглашать ее к себе домой, а мать все время пыталась воспитывать в ней недоверие к другим людям. Девочке при каждом удобном случае внушали, что она быть всегда настороже, чтобы не дать себя использовать.

Колин-Беттина Квандт искала защиты и нашла ее в чужой религии. Во Франкфурте, будучи 15-летней школьницей, она подружилась с людьми, которые жили в совершенно другом мире. Это были молодые евреи, к которым она тогда присоединилась и в кругу которых почувствовала себя комфортно. Религиозные подростки ходили в синагогу и молились в субботу. Один из них стал ее другом и оставался им на протяжении семи лет. Девочка из Бад-Хомбурга, прошедшая евангелическую конфирмацию, была очарована иудаизмом и его строгими правилами. Ей нравились эти ритуалы и их меланхоличность.

Не зная того, Колин-Беттина Квандт постигала при этом опыт, аналогичный опыту своей бабушки, но 60 лет спустя. Магда Фридлендер в годы своей юности также почувствовала тягу к иудаизму и какое-то время хорошо себя чувствовала в кругу своих еврейских друзей. Позже, став женой Геббельса, она превратилась в фанатичную антисемитку. Ее внучка столкнулась с проблемой холокоста уже в возрасте 11 лет, но лишь в 16 Колин-Беттина Квандт узнала, кем была мать ее отца. «Мой еврейский друг натолкнул меня тогда на эту мысль, — вспоминает она сегодня. До этого я ничего не знала. Дома со мной об этом никто никогда не говорил». Весть о том, что у одной из внучек Магды Геббельс друг еврей и она интересуется еврейской верой, распространилась в еврейской общине с быстротой молнии. «Под конец об этом знала вся родня», — рассказывает Колин-Беттина.

После окончания школы девушка отправилась в длительное путешествие по миру, она посетила Бали, Индонезию и Австралию. Туристка с рюкзаком наслаждалась непривычной свободой, которая состояла помимо прочего в том, что у нее не было страха, будто бы ее похитят, и она не боялась ездить в отдаленные районы. Молодая женщина, еще дедушка которой интересовался геологией, посещала во время своей поездки одно месторождение драгоценных камней за другим.

В детстве она ими восхищалась. Один из друзей ее матери, ювелир по профессии, подарил ей однажды коллекцию поделочных и драгоценных камней. «Я получила тогда мой первый инструмент, пластины серебра и пилы и начала мастерить», — говорит она. Еще девочкой она изготавливала брелоки для ключей и простые украшения. Она восхищалась золотом из сокровищницы Тутанхамона на выставке в Мюнхене и прочитала после этого все, что ей попалось, о раскопках. К тому времени, когда наследница Квандта по окончании школы путешествовала по миру, она уже знала, что драгоценные камни и украшения станут ее профессией.

Колин-Беттина Квандт училась сначала в Лос-Анджелесе в Gemmology Institute of America, но экзамены как специалист по драгоценным камням она держала в Идар-Оберштейне: «Я хотела основательно изучить ремесло и поэтому вернулась в Германию». На маленьком предприятии во Франкфурте она прошла курс обучения ювелирному мастерству, после чего поехала в Нью-Йорк и изучала дизайн в Parsons School. В мастерской двух старых ювелиров немецкого происхождения она изготавливала собственные украшения.

Как и во Франкфурте, большинство ее знакомых и друзей в Нью-Йорке исповедовали иудаизм. Почти десятилетие спустя после первого знакомства с этой религией и культурой она решилась поменять веру: в возрасте 24 лет молодая немка перешла в Нью-Йорке в иудаизм. Экзамен она сдавала перед тремя раввинами, а позже рассказывала, что он дался ей труднее, чем экзамен по окончании школы.

В конце 1980-х годов она познакомилась в Нью-Йорке с человеком восемью годами старше нее. Это был еврей немецкого происхождения Михаэль Розенблат, который отправился в США, чтобы составить себе состояние на торговле текстилем. Его семья, жившая в Гамбурге, относилась к своей религии особенно трепетно и поначалу с трудом мирилась с тем, что сын хотел жениться на женщине, обращенной из другой веры. Отцу, Натану Розенблату, было трудно привыкнуть к мысли, что его будущая невестка приходится внучкой Магде Геббельс, поскольку во времена нацизма он сам был узником концлагеря.

В 1989 году в Нью-Йорке раввин венчал немецкую пару по традиционному обряду. Жених и невеста стояли под венцом, пили вино из одного бокала, который раввин предварительно благословил. Затем Михаэль Розенблат надел дочери Квандта, стоявшей под вуалью, кольцо на указательный палец правой руки. Раввин зачитал брачный договор и произнес семь слов благословения. Молодожены снова пили вино, и когда жених правой ногой раздавил бокал, чтобы в момент радости напомнить о разрушении храма, гости закричали: «Поздравляем!»

На церемонии присутствовала только самая младшая сестра невесты, остальные три подъехали лишь к свадебному торжеству. Невеста была рада тому, что благодаря свадьбе может избавиться от девичьей фамилии. «Фамилия Квандт только действовала на нервы и разрушала меня. Телохранители, ссоры, бесконечное одиночество. Жуткие завистники и лицемеры — со всем этим я не хочу больше иметь ничего общего», — сказала она в 1998 году журналистке из газеты «Welt am Sonntag». Однако сегодня она добавляет, что отказалась от фамилии Квандт с некоторой грустью, и никогда не отречется от своих корней.

В 1991 году семья Розенблат вернулась в Германию, однако брак продолжался лишь несколько лет. В 1997 году, как было заявлено, они расстались друзьями. Оба ребенка остались с матерью. Колин-Беттина Розенблат нашла нового спутника жизни — норвежского журналиста Фроде Мо, за которого она спустя некоторое время вышла замуж. Еврейской религии Колин Розенблат осталась верна и после своего развода: в этой традиции она обрела духовную родину, которую больше не хотела терять. Вечерами по пятницам она празднует с детьми начало субботы и зажигает свечи. Ее муж — христианин. «Мы живем с двумя религиями, — говорит Колин-Беттина Розенблат-Мо, — и празднуем и Рождество тоже». Вдобавок, как когда-то ее бабушка, она очарована буддизмом: наследница Квандта верит во второе рождение и убеждена, что в прошлой жизни была еврейкой.

Сейчас Колин-Беттина, которую друзья называют Тини, довольно успешно работает над созданием украшений. Особенно она любит крупные драгоценные камни, которые, по возможности, должны быть цветными и бросающимися в глаза. Прежде всего ей нравится ремесленническая сторона в ее профессии, и она с удовольствием мастерит оправы для камней. Работу в мастерской Колин-Беттина воспринимает как медитацию. Оформление своего торгового зала она поручила американскому архитектору Михаэлю Габеллини, и результат оказался таким впечатляющим, что American Institute of Architecture (Американский институт архитектуры) отметил премией дизайнера и хозяйку салона. Это означает, что изготовление украшений является прибыльным делом, а не экстравагантным хобби богатой женщины, которая в любой момент может воспользоваться доходами от своего наследства. Дочь Квандта считается в гамбургском обществе способной коммерсанткой и щедрым меценатом.