BMW: история семьи Квандт, возродившей компанию

Глава 1. «Принадлежащий к победоносному народу»

История династии Квандт — это история успешного переселения. Когда в начале XVIII века Пруссия стала королевством, семья Квандт покинула родную Голландию и переехала на восток. Кучка кальвинистов отправилась в песчаное маркграфство Бранденбургское.

18 января 1701 года курфюрст Фридрих III Бранденбургский короновался и стал Фридрихом, королем Пруссии. Но он правил бедной, отсталой и малонаселенной страной: Пруссии не хватало подданных, а предстоящей войне — солдат.

Сын короля сделал много для развития Пруссии. Приглашая переселенцев в страну, Фридрих Вильгельм I, король-воин, говорил: «Людей я почитаю больше любого богатства». Так он заманивал молодых мужчин со всей Европы в свою армию. Подвергавшимся в Австрии гонениям протестантам он также дал новую родину в Восточной Пруссии, где чума выкосила население целых районов. Фридрих Вильгельм I был глубоко верующим кальвинистом. Он хотел, чтобы его отсталая аграрная страна когда-нибудь так же расцвела, как кальвинистская Голландия, ремесленники и торговцы которой жили зажиточно.

Возможно, семья Квандт прибыла в маркграфство Бранденбургское сорока годами позже, когда уже правил Фридрих II, которого впоследствии назвали Великим. Этот король тоже стремился к тому, чтобы его подданные «могли удовлетворять свои духовные запросы». Он пригласил в свою империю 300 000 переселенцев, преимущественно протестантов, которых считал «менее одержимыми и суеверными». В Пруссию потекли гонимые в других странах переселенцы: вальденсы, меннониты, пресвитериане и евреи. Они все были желанны, так как служили единой, насаждаемой сверху цели.

«Колонисты», по мнению господ, должны были выполнить следующую задачу: превратить пустынную Пруссию в цветущую территорию и укрепить экономическую мощь страны. Переселенцы платили королю налоги, необходимые для содержания армии. Пруссия была маленьким государством с мощными вооруженными силами. Французский публицист Мирабо (Mirabeau) писал после одного визита к Фридриху Великому: «Другие государства имеют армию, Пруссия же — это армия, у которой есть государство». Основой либеральной иммиграционной политики Пруссии было не дружелюбие, а военные потребности. То, что голландские эмигранты, такие как семья Квандт, могли перебраться в маркграфство Бранденбургское, являлось частью политической стратегии прусских властителей XVIII века и имело своей целью рост могущества и войну.

Сейчас нельзя точно установить, в каком году они прибыли и по какой причине покинули родину: во всяком случае, семья Квандт — пример того, что выражено в известном тезисе социолога Макса Вебера, согласно которому кальвинистская вера была питательной почвой современного капитализма. Семья Квандт состояла из богобоязненных протестантов, прилежных и толковых. В маркграфстве Бранденбургском они занимались производством канатов и сукна и жили согласно вере в то, что слава Божья может быть увеличена тяжелой работой на земле.

Многие трудолюбивые переселенцы, приехавшие со всей Европы, дали бедному от природы Бранденбургу мощный толчок к модернизации. Условия, в которых жили подданные Пруссии, были благоприятными. Короли и их министры проводили разумную экономическую политику: они финансировали мануфактуры, прежде всего те, где ткали лен и шерсть, основали государственный банк, расширили дороги и осушили болотистые места по берегам Одера. Граждане должны были, правда, платить высокие налоги, но они радовались жизни, свободной от произвола, который царил в то время в Европе.

Эмиль Квандт был рожден подданным прусского короля, но, став взрослым, превратился в гражданина Германской империи. А его король стал уже германским кайзером. Мальчик появился на свет 13 января 1849 года в Притцвалке — небольшом городе в Пригнитце, холмистой местности на северо-западе Бранденбурга. Эмиль Квандт был единственным ребенком и в шесть лет потерял отца. После смерти Фридриха Квандта его вдова Генриетта воспитывала сына в скромности. Такому хорошему качеству, как бережливость, Эмиля Квандта научила нужда. Но он посещал среднюю школу в Перлеберге. В 16 лет нанялся на работу на суконную фабрику братьев Дрегер у Майенбургских ворот в Притцвалке. Это было небольшое предприятие с шестью механическими ткацкими станками, которые приводили в действие бегавшие по кругу лошади. Пряжу пряли еще вручную. К тому времени, когда установили первую паровую машину, Эмиль Квандт работал на фабрике уже два года.

Он прошел путь от ученика до торгового служащего, после чего стал прокуристом. Эмиль пережил пожар, в результате которого фабрика сгорела вместе со всеми станками. Один из владельцев отказался восстанавливать производство, однако другой, Людвиг Дрегер, решил сделать еще одну попытку и на месте старой фабрики на деньги Лондонской страховой компании в 1873 году возвел новое пятиэтажное здание. Для Дрегера старательный Квандт стал одним из ценнейших сотрудников. Старший сын Дрегера был талантлив, но не хотел заниматься изготовлением сукна. По счастью, его сестра Хедвиг и молодой Квандт понравились друг другу и обручились.

Их свадьба состоялась 20 июля 1880 года в Притцвалке. К этому времени Людвига Дрегера уже год как не было в живых, 30-летний Эмиль Квандт был вынужден взять на себя руководство фирмой, которая теперь принадлежала вдове и ее пятерым детям. Но роль наемного руководителя семейного предприятия его не устраивала. Он женился на девушке более высокого происхождения и тоже хотел бы подняться по социальной лестнице. В 1883 году Квандт вместе с 22-летним Максом Дрегером, младшим братом его жены, приобрел предприятие по закупочной цене — 35 000 талеров. С этого момента он стал настоящим хозяином.

Возвышение Эмиля Квандта совпало со временем драматических перемен в экономике. После победы Германии в войне против Франции и основания Германской империи в 1871 году объединенную страну охватил бешеный конъюнктурный бум. Многие миллиарды марок репараций потекли из Франции в Германию, подпитывая экономику молодой кайзеровской империи. Только за период с 1871 по 1874 год, который позже будет назван «годами грюндерства», владевшие большим капиталом граждане основали 857 акционерных обществ.

Но хорошее быстро заканчивается. После биржевого кризиса в Вене 9 мая 1873 года бум стремительно перерос в экономический кризис. В Берлине посыпались курсы акций всех недавно основанных железнодорожных компаний, банков и горных фирм. Выло ощущение, что бум грюндерства оказался большим обманом, а новая экономика построена на песке. Обещания сверхприбылей не реализовались, зарплаты падали. После того как были истрачены французские миллиарды, многие предприятия, возникшие в ходе промышленной революции, не могли найти сбыта своей продукции. Грянул кризис перепроизводства. Экономика вышла из состояния равновесия. Страна погрузилась в глубокий пессимизм.

Во время этой депрессии Эмиль Квандт взял на себя управление делами текстильного предприятия. Он преодолел кризис: из 11 суконных фабрик, которые существовали в то время в Притцвалке, его предприятие было единственным, которое пережило застой. Его фабрика от конкурентов отличалась многим. Во главе стоял молодой, перспективный предприниматель, жаждущий успеха и боровшийся за то, чтобы не потерять завоеванной высоты. Кроме того, после пожара в 1873 году фабрика была оборудована по последнему слову техники. Наряду с 26 механическими ткацкими станками имелись полуавтоматические машины — хлопкопрядильные станки английского производства. Были также собственная мойка, валка и отделка — все стадии изготовления сукна.

Благодаря женитьбе на дочери фабриканта Хедвиг Дрегер в 1850 году Эмиль Квандт становится предпринимателем. Он выпускал сукно для униформ кайзеровского флота.

Еще важнее для экономического выживания оказалось то, что фирма производила свою продукцию почти исключительно для единственного солидного в финансовом отношении крупного потребителя — государства. В 1858 году был основан флот Северогерманского союза, и фабрика братьев Дрегер начала поставлять ему свою продукцию. Это продолжалось до 1871 года, когда флот стал кайзеровским. Эти деловые связи оказались выгодными: военные заказы сделали предприятие невосприимчивым к колебаниям конъюнктуры.

Эмиль Квандт обладал способностями не только к экономике, но и к дипломатии. Он быстро понял, как полезна может быть кооперация между конкурирующими предприятиями. Так оба молодых владельца фирмы заключили дружеский договор с текстильной фирмой Фридриха Вильгельма Вегенера в расположенном неподалеку от Виттштока-на-Доссе. Это было соглашение, от которого выиграли обе суконные фабрики.

Через год после свадьбы Хедвиг и Эмиль Квандт стали родителями: 28 июля 1881 года в Притцвалке родился Гюнтер Квандт. Через два года после появления сына молодая семья уехала из родительского дома Хедвиг Квандт у Майенбургских ворот. Их вилла находилась в непосредственной близости от фабрики, и маленький Гюнтер мог наблюдать с близкого расстояния, как развивалось и менялось предприятие отца. Поставлялись и устанавливались все новые и новые машины. Это привело к тому, что вскоре по оснащенности фабрика стала одним из передовых предприятий империи.

Мальчик на собственном опыте знакомился с производством, с его строгой иерархией — рабочих, заготовщиков, мастеров. Над всеми возвышался отец — крупный, рано поседевший мужчина с густыми, закрученными вверх усами. Эмиль Квандт был консервативным пруссаком, набожным и преданным короне. В хозяйственных делах фабрикант всегда оставался старомодным: ему в голову не приходило покупать новые машины в кредит. Оснащение фабрики должно было финансироваться из прибылей. При всем благополучии, в котором жила семья, Эмиль Квандт никогда не был хвастуном. Им двигало нечто другое. Позже Гюнтер писал о своем отце: «Он мыслил, как крестьянин или ремесленник старого стиля — поколениями: то, чего он достиг, должны были продолжить его сыновья — Вернер, Герхард и я».

Образование юного Гюнтера Квандта было обусловлено тем, что ему отводилась роль наследника, но организовать это было непросто. Для того чтобы Гюнтер изучил все, что когда-нибудь потребовалось бы ему как фабриканту динамичной текстильной отрасли, учитывая, что в Притцвалке население в несколько тысяч жителей, пришлось бы нанять множество домашних учителей. Они должны были бы учить ребенка английскому и французскому — языкам крупнейших промышленных и торговых держав Европы. Также необходимо было овладеть основами коммерческого учета и естественными науками как минимум в таком объеме, чтобы Гюнтер смог читать патентные описания текстильной отрасли. Отец избрал другой путь, определив тем самым дальнейшую судьбу сына. В возрасте 15 лет он отправил его в Берлин, в Луизенштадтское высшее реальное училище: мальчик из провинции сформировался в развивающейся столице Германской империи.

С раннего детства старшего сына готовили к роли предпринимателя Гюнтер (в середине) со своими братьями Вернером и Герхардом в 1890 году.

Берлин по сравнению с Притцвалком представлял собой совершенно другой мир. Крупные города — всегда живые организмы, но развитие Берлина на рубеже веков захватывало дух. Город не просто рос, он бурно разрастался. Сотнями тысяч приходили в столицу люди из окрестных деревень. Они искали лучшей доли и селились в быстро растущих пригородах Берлина. С середины XIX века до Первой мировой войны число горожан увеличилось в 10 раз, достигнув четырех миллионов.

Гюнтера Квандта хорошо оберегали и в Берлине. Он жил в доме профессора Бандов (Bandow), директора своей школы и преподавателя английского языка. Учился Гюнтер хорошо, особенно по математике, химии, истории и географии. В доме своих хозяев он познакомился с людьми, которых никогда бы не встретил в провинции. Здесь бывали гости очень высокого ранга, например, свободомыслящий депутат и многолетний противник Бисмарка Евгений Рихтер.

Гюнтер Квандт впитывал в себя атмосферу Берлина. Ежедневно юноша совершал долгие прогулки по городу. Он с увлечением следил за успехами строительства подземной и надземной железных дорог, которое завершалось в эти годы. Гюнтер мечтал стать архитектором, однако знал, что ему уготовано иное будущее.

Вызвали его раньше, чем ожидалось: у Эмиля Квандта обнаружилось тяжелое заболевание желчного пузыря и печени. Состояние его было не столь плохим, но теперь патриарх фирмы был вынужден регулярно ездить на лечение в Карлсбад и хотел как можно скорее видеть сына на предприятии. Он чувствовал также, что отныне не сможет долго выдерживать напряженный ритм жизни, свойственный предпринимателям.

Когда отец срочно забрал его из младшего отделения старших классов, Гюнтеру Квандту было 17 лет. Его юность резко оборвалась: последовал шестимесячный ускоренный курс на родительском предприятии. Уже в шесть часов утра Гюнтер сидел у ткацкого станка, где его обучала опытная ткачиха, затем он практиковался в прядении, изучал валку и мойку. Мастер-красильщик знакомил его с искусством окраски сукна и обучал, как из сока индигоферы можно получить яркие голубые и синие тона, похожие на цвет моря и эстрагона, а потом Гюнтер знакомился с паровой машиной. Вторая половина дня была посвящена занятиям коммерцией: ежедневно с двух до семи Квандт сидел со своим отцом в конторе и учился у него ведению корреспонденции, инвентарной описи и бухгалтерскому учету.

К этому времени отец был единственным владельцем суконной фабрики братьев Дрегер. Его шурин Макс Дрегер во время игры в теннис простудился, заболел воспалением легких и отошел от дел. В октябре 1899 года Эмиль Квандт послал своего сына учиться в Прусское высшее училище текстильной промышленности в Аахене. Началось трудное время: знания по производству сукна, которые Гюнтер получил на родительском предприятии, оказались недостаточными. Ему не хватало времени, но он стойко переносил трудности: до ночи просиживал над книгами, постигая науки. Успех окрылил его. Гюнтер с удовольствием совершал экскурсии с друзьями по учебе на чесальные, прядильные, машинные фабрики или красильни в Кёльне, Эльберфелде, Дюрене. Ничто никогда не притягивало его больше, чем посещение фабрик.

Однако и в остальном Гюнтер Квандт тоже был весьма активен. Он исследовал Аахенский лес и совершил со своим одноклассником десятидневную велосипедную поездку вдоль Рейна. Сын фабриканта из маркграфства Бранденбургского посещал в Аахене уроки танцев и вступил в студенческое объединение под названием Тесситура. Рейнские друзья рассказывали ему о веселых рождественских карнавалах, и пруссак, у которого было очень мало денег, написал отцу письмо и попросил о безвозвратной ссуде. Отказ он получил после праздников, в среду на первой неделе Великого поста: «Ты должен уметь жить по средствам. Учись экономить, сделай что-нибудь, тогда ты добьешься чего-нибудь, у тебя будет что-нибудь и ты станешь кем-нибудь».

Однако в другой раз отец проявил щедрость. Когда в августе 1900 года Квандт телеграфировал домой, что он сдал экзамен на «хорошо», пришел быстрый ответ: «Сердечно поздравляю. Проездом с мамой Аахен 23 августа в полночь на Всемирную выставку в Париж. Сердечно приглашаю тебя ехать с нами». Для Гюнтера эта поездка была как сон. Свои ощущения он позже охарактеризовал словами: «Я, ничем не обремененный молодой гражданин развивающейся нации, 19 лет от роду, с нежной, тихой любовью в сердце, чувствовал свою принадлежность к победоносному народу, достигшему единства 30 лет назад».