BMW: история семьи Квандт, возродившей компанию

Глава 13. «Красивая женщина по фамилии Квандт»

Магде Квандт было 28 лет, когда она встретилась с Йозефом Геббельсом. Они вращались в совершенно разных кругах берлинского общества 1930-х годов: с варьете с одной стороны и политической неразберихой с другой. Магда и после развода с Гюнтером Квандтом оставалась вхожа в высшее общество города. Геббельс тогда был председателем местного отделения мелкой радикальной партии и заставлял говорить о себе благодаря возбуждаемым им политическим баталиям.

Логично было бы предположить, что разведенная супруга миллионера, которая умела ценить роскошную жизнь, испытывала глубокое отвращение к национал-социалистической партии. Трудно себе также представить, чтобы человек, подобный Магде Квандт, ценящий культуру и любящий путешествия, мог увлечься политикой радикальных правых. Берлин в эти годы был европейским Нью-Йорком, и у Магды сложились все возможности насладиться блестящей жизнью бурлящей метрополии. И тем не менее светскую женщину необъяснимо притягивал грубый фанатизм национал-социалистов. О причинах можно только догадываться. Возможно, ее манил резкий контраст новой среды с предшествующей жизнью.

После развода Магда жила в богатой семикомнатной квартире на Рейхсканцлерплатц, 2 в фешенебельной западной части Берлина. Она потратила много времени на то, чтобы обустроить жилище по своему вкусу. Ее сын Гаральд жил с матерью. Она могла себе позволить иметь повара и горничную, и в результате у нее было много свободного времени. Магда продолжала встречаться со студентом, с которым изменила Квандту.

Впервые Магда Квандт познакомилась с национал-социалистической идеологией в политическом клубе «Nordischer Ring» («Нордическое кольцо»). В этом кружке, обсуждавшем расовые теории, собирались такие аристократы, как Виктория фон Дирксен, княжна Ройсс, а также отпрыск Гогенцоллернов Август Вильгельм — сын бывшего кайзера Вильгельма II. Кто ввел ее в этот круг, неизвестно. Однако достоверно, что именно принц Гогенцоллерн заинтересовал экс-супругу миллионера идеологией нарождавшегося национал-социализма. В 1950-е годы ее мать рассказывала, что Магда жаловалась «на большое потребление алкоголя» в Нордическом клубе, что «это вызывает у нее отвращение и там можно умереть от скуки». Тогда коричневый принц посоветовал ее дочери: «Приходите к нам! Работайте вместе с нами в партии!» Магда Квандт с благодарностью восприняла это предложение. В конце лета 1930 года она посетила предвыборный митинг национал-социалистической партии Германии в Берлинском дворце спорта.

Докладчиком на этом собрании был тот самый доктор Йозеф Геббельс, которого в 1926 году Адольф Гитлер сделал «гауляйтером Берлина». Худой человек с большой головой к этому времени был уже опытным демагогом и умел увлекать массы своим красивым голосом и построением фраз. Его манера говорить была непривычна. Геббельс переходил от пафоса к иронии, его формулировки были очень меткими, и он обладал даром с помощью умело расставленных пауз еще больше возбуждать публику во время своих выступлений. Именно это произвело на Магду глубокое впечатление. По рассказам ее матери, она пережила в Берлинском дворце спорта что-то похожее на любовь с первого взгляда: «Магда была воодушевлена. Она чувствовала, что этот мужчина говорил с ней как с женщиной, а не как с членом „партии", которую она едва знала. Она хотела познакомиться с человеком, который за одну секунду мог воспламенить и охладить кого угодно».

Путь к Геббельсу вел через партию. Уже на следующий день, 1 сентября 1930 года, Магда вступила в национал-социалистическую рабочую партию Германии (далее: нацистская партия — НСДАП). Она купила «Mein Kampf» Гитлера и «Mythos des 20. Jahrhunderts» («Миф XX века») Альфреда Розенберга. В местном отделении Вестэнд нацистской партии тридцатилетняя женщина была явлением исключительным. Может быть, она была даже первым членом партии — представителем высшего общества. В 1930 году нацистская партия была партией маленьких людей, сборищем тех, кого недооценили в жизни. Поэтому не было никакой логики в том, что Магда Квандт возглавила руководство женской партийной секции НСДАП в Вестэнде. Женщины, с которыми она должна была работать, были мелкими служащими, горничными и домохозяйками. Они жили скромно, ощущая на себе проявления экономического кризиса, и поэтому восприняли появление Магды с завистью и недоверием. Она была в их глазах экзотической фигурой: молодая женщина всегда модно одета и ездила на прогулочном кабриолете. Кроме того, у нее был любовник.

Впрочем, Магда оставила этот пост довольно скоро и стала подыскивать себе новую роль в партии. Она хотела приблизиться к Йозефу Геббельсу, из-за которого вообще примкнула к «движению». С мая 1930 года Геббельс со своей конторой располагался на Хедеманнштрассе, 10, недалеко от рейхсканцелярии. Недолго думая, Магда Квандт посетила охраняемое штурмовиками здание и предложила свои услуги на общественных началах. Ее хорошо приняли и предложили должность секретаря у заместителя Геббельса.

Вскоре Геббельс в первый раз встретил на лестнице новую сотрудницу, и эта элегантная женщина ему сразу понравилась. Он разузнал о ней у своих сотрудников и на следующий же день пригласил Магду в свой кабинет. Шеф обращался с ней холодно, но вежливо и не подал виду, что интересуется новым членом партии. В коротком разговоре он сообщил, что ищет абсолютно надежного человека, который мог бы вести его тайный партийный архив. Не согласилась бы она заниматься такой важной работой? Это предложение было именно тем, чего хотела Магда Квандт.

С того самого вечера в Берлинском дворце спорта она видела в Геббельсе, этом идеологическом двойнике Гитлера, пламенного идеалиста и очень надеялась, что его идеи заполнят внутреннюю пустоту, от которой она так долго страдала. При этом ее, видимо, вовсе не смущало то обстоятельство, что в идеологии нацистской партии было намешано слишком много того, что должно было бы ее отталкивать. Ее отчим Фридлендер был евреем, ее юношеская любовь — Арлозоров — был сионистом. Ее бывший муж, финансист Гюнтер Квандт, был образцом тех «плутократов», деятельность которых так страстно бичевал в своих речах Геббельс. Магда Квандт ни в коей мере не могла пожаловаться на жизнь в Веймарской республике, на уничтожение которой неустанно работал Йозеф Геббельс. Итак, единственной мировоззренческой общностью остается враждебное отношение к коммунистам, чему посвятил себя Геббельс и что нашло выражение в страхе Магды Квандт перед «большевизмом».

Йозеф Геббельс с двадцатых годов старательно вел дневник, куда записывал все, что его волновало. 7 ноября 1930 года он сделал такую запись: «Красивая женщина по фамилии Квандт ведет мой новый личный архив». Через неделю он упоминает новую сотрудницу во второй раз: «Вчера во второй половине дня красивая женщина Квандт была у меня и помогала сортировать фотографии. Инициатива принадлежала ей».

Магда Квандт была не единственной женщиной, которая встречается в записях Геббельса в это время. Так, например, тот день, когда он сделал ее своим личным архивариусом, принес ему еще и сексуальное удовлетворение с другой сотрудницей по партии: «Фрейлейн Шталь помогает мне по вечерам корректировать беседу с Пискатором и потом остается до 6 часов утра. Великолепная, добрая, красивая, легко идущая на сближение девушка. При этом еще совершенно невинная. Я ее очень люблю». Он также упоминает в своих записях «прекрасную Ольгу», которая, как он пишет, «кажется, меня очень любит».

Йозефу Геббельсу жилось в это время так хорошо, как редко когда в его прежней жизни. Ему было 33 года. Он был не только гауляйтером Берлина и уже два года депутатом Германского рейхстага, но и с недавнего времени возглавил пропагандистский аппарат нацистской партии, заняв, таким образом, один из высших постов в организации. Борьбу с братьями Отто и Грегором Штрассерами, которые представляли антикапиталистическое крыло партии, он для себя считал принципиальной.

В качестве организатора предвыборной кампании демагог и агитатор добился блестящего успеха для партии. Своей пропагандой Геббельсу удалось привлечь на сторону нацистов протестный электорат, который в своем большинстве проголосовал за национал-социалистов на выборах в рейхстаг 14 сентября 1930 года. В результате партия смогла увеличить свою фракцию в парламенте в девять раз по сравнению с 1928 годом. Это был обвал, которого не ожидал никто. Вместо бывших 12 теперь в рейхстаге заседали 107 национал-социалистов — настоящий прорыв. На следующий день после выборов Геббельс записал в своем дневнике: «Мы все сердечно благодарны судьбе. Небо простирает свою покровительственную руку над нами. Как обрадуются мои домашние!»

В своей жизни Йозеф Геббельс много раз давал семье повод для беспокойства и заботы. Его отец был мелким служащим в Рейдте, закончившим карьеру прокуристом на фитильной фабрике. Мать была простой, набожной и немного грустной женщиной. Своего четвертого ребенка — Пауля Йозефа — она очень любила. Катарина Геббельс очень переживала из-за болезни, открывшейся у мальчика в семь лет. Воспаление костного мозга вызвало паралич правой ноги, нарушив ее рост. В результате нога стала слабеть и развилась косолапость — физический недостаток, травмировавший мальчика психически.

В детстве Йозеф Геббельс страдал от насмешек ровесников и жалости взрослых. В высшем реальном училище, куда его устроил отец, мальчик делал все, чтобы компенсировать свою физическую неполноценность интеллектуальными успехами. Он научился играть на пианино, а свою стеснительность сумел преодолеть, играя в школьном театре. Когда в 1914 году началась мировая война, ему было 16 лет. Он с удовольствием пошел бы воевать за отечество, но кайзеровской армии калеки были не нужны.

Юный Геббельс сдал экзамены за выпускной класс и в 1917 году начал учебу в институте, которую он оплачивал с помощью кредита католического союза Albertus-Magnus-Verein. В Боннском университете он изучал классическую филологию, историю и германистику, но вскоре перешел в университет во Фрейбурге, затем переехал в Вюрцбург и Мюнхен, и наконец, его зачислили в университет в Гейдельберге. Денег едва хватало на жизнь, поэтому за время учебы Геббельс сильно похудел и перенес множество болезней. В письме к своей подружке он выразил переносимые им страдания в форме обличения существующего мироустройства: «Не абсурдно ли, что люди с прекрасными умственными способностями мучаются и опускаются, в то время как другие расточают и проматывают деньги, которые могли бы им помочь?» Подстегиваемый своим неудержимым тщеславием, он смог в 1921 году защитить докторскую диссертацию о Вильгельме фон Шюц, поэте-романтике. Академическую степень Йозеф воспринял с большим удовлетворением, расценивая ее как триумф над унижением, которое ему часто приходилось терпеть.

В трудных экономических условиях послевоенного времени Геббельсу, однако, не удалось сделать свою ученую степень исходным пунктом профессиональной карьеры. Через посредничество своей тогдашней подруги Эльзе Янке в 1923 году его приняли на работу в Dresdner Bank в Кёльне. Работа в бухгалтерии банка не только плохо оплачивалась, она противоречила всей его сущности. Спекуляция во время гиперинфляции, которой широко пользовался Гюнтер Квандт, отталкивала и ожесточала терпевшего нужду ученого-обществоведа. Вот что писал он тогда в своем дневнике: «Вы говорите о вложении капитала; но за этим красивым словом скрывается звериная жадность. Я говорю „звериная**, и это обижает животных, так как они едят лишь до тех пор, пока не насытятся».

После того как Геббельс потерял место в банке, чтобы не умереть с голоду, ему пришлось в 1923 году вернуться к родителям. Он впал в глубокую депрессию. Безвыходное положение, в котором он находился, вызывало в Йозефе Геббельсе ненависть ко всему миру. В его мыслях и чувствах Веймарская республика представлялась несправедливой системой, которая должна была уступить место лучшему, более справедливому миру. В это время Геббельс стал сближаться с теми, кто боролся с республикой. Так он впервые услышал об Адольфе Гитлере, который после неудавшейся попытки путча отбывал наказание в Ландсберге. Геббельс присоединился к «движению» в Рейдте, где оно было на нелегальном положении и объединилось с «народниками». Впервые он смог проявить себя как талантливый оратор и получил должность редактора в газете «Volkische Freiheit». Когда Гитлера досрочно выпустили из заключения, Геббельс приветствовал его на страницах газеты словами: «Молодежь Германии снова получила своего фюрера. Мы ждем его призыва». Геббельс был очарован Гитлером еще до того, как он встретился с ним впервые лично летом 1925 года. После чтения «Mein Kampf» он писал: «Кто этот человек? Наполовину плебей, наполовину бог! Настоящий Христос или всего лишь Иоанн?» Вскоре он перестал сомневаться в австрийце, которого считал мессией: «У этого человека есть все, чтобы стать королем. Прирожденный народный трибун. Будущий диктатор». Геббельс, который поначалу называл себя социалистом и главным врагом национал-социализма считал «биржевой капитализм», ради Гитлера выбросил за борт большую часть своих политических убеждений.

Отныне все свои желания Геббельс проецировал на Гитлера. Больше того, он безумно любил его. Когда Геббельс описывал в своем дневнике встречи с главой партии, то делал это почти всегда с восторженностью подростка: «Вот он уже вскакивает и стоит перед нами. Пожимает мне руку. Как старый друг. И эти большие голубые глаза. Как звезды. Он рад меня видеть. Я совершенно счастлив» (6 ноября 1925 года). «Как я его люблю! Такой парень!» (23 ноября 1925 года). «Я его люблю. Он слишком хорошо к нам относится... Гитлер велик... Я люблю его... Он все продумал... Я преклоняюсь перед более великим, политическим гением» (13 апреля 1926 года). «Каждый раз при встрече Гитлер обнимает меня. Он меня очень хвалит. Я думаю, что он любит меня больше всех... Адольф Гитлер, я люблю тебя, потому что ты одновременно велик и прост» (19 апреля 1926 года).

Гитлер распознал пропагандистский талант, который скрывался в этом худощавом человеке. В 1926 году он направил Геббельса, который происходил из Рейнланда, новым гауляйтером в Берлин. В «красной» столице империи нацистская партия тогда не имела большого веса, но это должно было скоро измениться. Чтобы сплотить 500 членов своей организации, Геббельс сформировал ударные группы, которые постоянно организовывали в городе бунты, беспорядки в залах и даже стрельбу. Он любил появляться со своими штурмовиками в тех районах города, где особенно были сильны коммунисты. Однако грубые методы Геббельса в 1927 году повлекли за собой неприятности: деятельность берлинского отделения нацистской партии была на одиннадцать месяцев приостановлена начальником берлинской полиции. Геббельс использовал любую возможность, чтобы создавать миф о «движении». Так в 1930 году он объявил мучеником убитого борцами Рот Фронта 23-летнего штурмовика Хорста Весселя.

Магда Квандт, личный секретарь нацистского гауляйтера Берлина, чувствовала свою привязанность к Геббельсу. Ей нравились его темные глаза, аскетический облик. Ей импонировали его шутки, его меткость и, больше всего, его страстность. Геббельс во всех отношениях был полной противоположностью Гюнтеру Квандту. Ей хотелось заботиться о Геббельсе. Она говорила своей подруге Элло Квандт, что гауляйтер — одинокий мужчина, лишенный женской заботы, о чем свидетельствовала его плохая одежда.

В это время она поддерживала тесные контакты с Гюнтером Квандтом. Отец Гаральда был частым гостем в ее новой квартире на Рейхсканцлерплатц. А в 1930 году она даже посетила его на Рождество во Флоренции, где Квандт лечил заболевшее бедро. Когда промышленнику стало лучше, все втроем поехали в Сан-Мориц, где он по рекомендации врачей продолжил лечение. Так промышленник одним из первых узнал о пробудившемся политическом интересе своей бывшей жены. Она была «восхищена» национал-социалистами и позже вспоминала: «К этому движению нужно было обязательно примкнуть, это было единственным спасением от коммунизма, который был реальной перспективой для Германии, переживавшей тяжелые времена». Квандт заметил ее «восхищение ораторским талантом д-ра Геббельса», а также то, «что Магда стала активной пропагандисткой нового движения и делала это от всего сердца».

Прошло несколько недель, прежде чем Магда Квандт и Йозеф Геббельс познакомились поближе. 15 февраля 1931 года Геббельс записал в своем дневнике: «Вечером придет Магда Квандт и пробудет у меня долго. Я смогу насладиться обольстительной сладостью блондинки. Какая ты, моя королева? (1) Красивая, красивая женщина, которую я, вероятно, буду очень любить. Сегодня я буквально как во сне. Ведь это так прекрасно — любить красивую женщину и быть любимым ею».

Стоящей в скобках единицей Геббельс, вероятно, обозначил первое половое сношение — привычка, которую он сохранил в дальнейших записях: «...а по вечерам приходила Магда, которую я люблю. Я ее очень люблю. Прежде всего потому, что она такая умная. У нее умный, трезвый взгляд на жизнь, который сочетается с широтой мышления и определенностью действий. Нам нужно еще немного притереться друг к другу, и тогда мы будем прекрасной парой (4, 5)». А 22 марта 1931 года он записал: «Вечером пришла Магда. Она была красивой, милой и сияющей. Она была нежна со мной. Она освобождает меня от всех забот. Я ее очень люблю (6, 7)».

Магда Квандт стала сопровождать Геббельса в его поездках. Иногда она делала ему сюрпризы, когда он вечерами возвращался в гостиницу. Она засыпала его квартиру цветами и ходила с ним в зоопарк. Хотя уже тогда они начали ссориться. («Скандал с Магдой и снова примирение».) Все больше и больше Геббельс ощущал свою новую любовь как большую поддержку в работе. «Я очень рад, что она рядом со мной в это смутное время», — писал он в своем дневнике 30 марта 1931 года. Гауляйтер находился в то время в центре раздоров между руководством мюнхенского отделения нацистской партии и командованием берлинских штурмовиков, выступавших против Гитлера. В противоположность бывшему супругу Квандту Геббельс держал свою подругу жизни в курсе своих дел и был ей благодарен за поддержку: «В трудные дни она была верным другом: я этого никогда не забуду».

Как вытекает из записей тщеславного Геббельса, долгие недели он сомневался в своем новом приобретении, опасаясь, что Магда снова уйдет к своему бывшему другу, студенту Фрицу Герберу. И только летом 1931 года Геббельс почувствовал, что прочно привязал к себе желанную женщину: «Магда вдохновляет меня, подстегивая мою силу и мою фантазию. Я очень счастлив, что она моя. Ведь теперь есть человек, который полностью принадлежит мне и поддерживает меня. Я также принадлежу ей». В отношении своих жизненных приоритетов он также весьма краток и определенен: «Сначала партия, потом Магда».

После развода с Гюнтером Квандтом Магда сохранила право пользоваться имением Северин. Она не смущалась приглашать своего нового возлюбленного во владения бывшего мужа. На Троицу 1931 года пара провела целую неделю за городом — было очень комфортно. К тому времени Северин стал настоящим нацистским гнездом, поскольку его управляющий Гранцов был давним сторонником партии. Геббельса встречали здесь с большим радушием. «Вчера утром Астерманы, которые работают в имении, прислали мне большой букет сирени, а перед моим окном они укрепили ночью громадный флаг со свастикой», — писал он в своем дневнике.

В уединенном поместье Квандта влюбленные строили обширные планы на будущее. Геббельс записал в своем дневнике: «Теперь мы все выяснили. Мы дали друг другу торжественное обещание: когда завоюем рейх, то станем мужем и женой». Эту запись можно понять так, как будто Магда Квандт поставила условие. Зная ее жизненные обстоятельства, легко представить себе, что она хотела выйти замуж за Геббельса лишь тогда, когда национал-социалисты придут к власти. Ведь в случае повторного замужества женщина теряла материальную поддержку своего бывшего супруга. Речь шла о больших деньгах. В 1931 году разведенная жена получала благодаря щедрости Квандта такой доход, который существенно превосходил доход гауляйтера и депутата рейхстага Геббельса.

Перемены в личной жизни Магды ничего не изменили в ее семейном укладе. Но она была влюблена в Йозефа Геббельса и разделяла его политические взгляды. Своей матери, которая предостерегала ее от необдуманных поступков, способных повлечь за собой потерю обеспеченной жизни, как рассказывает ее биограф, Магда отвечала так: «Или нас поглотит коммунизм, или мы станем национал-социалистами. Если над Берлином будет развеваться красное знамя, то не будет больше капитализма и, само собой, пропадет моя пенсия от Квандта. Если же к власти придет Гитлер, то я буду одной из первых женщин Германии».

По воспоминаниям одного из доверенных лиц Гитлера, не исключено, что Магда Квандт могла бы стать женой самого фюрера. Генерал-майор в отставке Отто Вагенер, возглавлявший в то время политико-экономическое направление в нацистской партии, был свидетелем их первой встречи. Фюрер организовал штаб-квартиру в Берлине, в гостинице «Kaiser-hof». По рассказам Вагенера, как-то раз, находясь в штаб-квартире, Магда Квандт послала из фойе в кабинет вождя своего сына Гаральда. Девятилетний мальчик носил тогда форму гитлерюгенда. Ребенок прошел к Гитлеру и сказал, что он «самый юный представитель нацистской молодежи». Тот его спросил: «Кто тебе сделал такую красивую форму?» — «Моя мама». — «Как же ты себя чувствуешь в ней?» — «В два раза сильнее!» Гитлеру понравился ответ, и он попросил мальчика передать привет матери. Она тем временем напряженно ждала в зале. Вскоре после этого в гостиницу прибыл также и Геббельс, чтобы принять участие в чаепитии вождя с соратниками. Гитлер согласился позвать к столу и ранее неизвестную ему госпожу Квандт с сыном. Вагенер рассказывает: «Госпожа Квандт сразу произвела благоприятное впечатление, которое во время беседы только усилилось... Я заметил, как понравилась Гитлеру ее простодушная оживленность. И я заметил также, как взгляд ее больших глаз задерживался на вожде». Генерал-майору показалось, «что между Гитлером и госпожой Квандт начали зарождаться крепкая дружба и уважение».

В июле 1931 года Магда Квандт и Йозеф Геббельс сообщили о своей помолвке. Свадьбу они праздновали 19 декабря того же года в имении Северин. Имение Квандта уже много месяцев использовалось берлинской верхушкой нацистов в качестве запасной штаб-квартиры. Кроме Геббельса и его адъютанта Карла-Хубертуса Шиммельмана здесь расслаблялись и другие партийные функционеры. Гитлер со своей свитой тоже приезжал сюда несколько раз на выходные.

Невесту, очевидно, не смущало то, что празднество по поводу ее второго замужества пройдет именно здесь. Позже Гюнтер Квандт утверждал, что не имел об этом ни малейшего понятия. В своих воспоминаниях он писал: «Как известно, мой шурин Вальтер Гранцов управлял имением Северин вместо меня, и его манера вести дела меня не всегда устраивала. При этом он настолько распространил свое влияние в хозяйском доме, что для моей семьи оставались только гостевые комнаты, и я чувствовал себя в собственном имении как посторонний. Я бывал там редко и не имел понятия о том, что Гранцов примкнул к нацистам и даже был вхож в круг высших чинов, куда входил и д-р Геббельс. Когда тот искал тихое место для бракосочетания, Гранцов предложил имение Северин. Он сделал это, не поставив меня в известность. Вполне могло случиться так, что я посетил бы имение и попал при этом на свадьбу моей бывшей жены».

После бракосочетания в красивой гостиной «Goldenbower Dorfschulzen» протестантский пастор венчал пару в маленькой капелле, которая также находилась на территории имения. Свидетелями были Франц Фрайхерр Риттер фон Эпп и Гитлер. Небольшая группа людей шла от церкви к господскому дому. Рядом со своим отчимом шел Гаральд Квандт. На десятилетнем мальчике был костюм, похожий на форму штурмовика, — с высокими сапогами, бриджами, коричневой рубашкой и портупеей. Из-за запрета властей на ношение этой формы присутствовавшие штурмовики были одеты в белые рубашки. Глядя на 30-летнюю невесту, одетую в простое темное платье, нельзя было сказать, что она беременна.

Когда сообщение о свадьбе попало в прессу, левые газеты подняли на смех этот неравный брак. Повод к насмешкам дал сам Геббельс. На сомнения по поводу происхождения своей жены он заметил, что каждый может убедиться в ее чисто арийском происхождении, увидев ее глаза. Теперь в нацистской прессе можно было прочитать: «Мы не сомневаемся в этом. Но мы опасаемся, что тогда господин и повелитель будет странно выглядеть в ее обществе. Представьте себе: высокая блондинка с голубыми глазами и прочими признаками нордического типа и рядом с ней маленький Йозеф Геббельс. Улучшит ли такой союз арийскую расу?»

Магда Геббельс праздновала свою свадьбу с берлинским гауляйтером нацистской партии в имении бывшего мужа Гюнтера Квандта. Ее сын Гаральд Квандт был одет в форму нацистской партии.

Свадьба Магды Квандт вынесла в заголовки газет и имя ее бывшего мужа. Промышленнику было неловко, что его бывшая жена связана с национал-социалистами. Сам он познакомился с Геббельсом еще в ноябре 1931 года на квартире Магды, куда приехал поздравить ее с 30-летием, и при этом, как он говорит, «почувствовал инстинктивную неприязнь». Он, конечно, понимал, что повторный брак его жены неизбежен, писал сам Квандт в своих воспоминаниях, но этот союз был ему «крайне антипатичен». Квандт опасался осложнений, еще не зная, какими они будут.

Геббельс оставил свою квартиру в Штеглитце и переехал к Магде. Ее великолепная квартира на Рейхсканцлерплатц со временем стала неофициальной штаб-квартирой набирающей силу нацистской партии. Гитлер чувствовал себя хорошо в атмосфере этого дома. Он приводил к Геббельсам своих адъютантов, а также Геринга, Рёма или Гиммлера. Геббельс, видимо, воспринимал регулярные визиты Гитлера к нему домой как нечто большее, чем свидетельство высокого доверия. В отличие от других партийных вождей, он не обладал особой властью. За ним не было штурмовиков, как у Рёма, или боевых товарищей с прошедшей войны, как у Геринга. Берлинский гауляйтер и главный пропагандист политически полностью зависел от Гитлера. Личный контакт между Гитлером и четой Геббельс стал еще теснее, когда после трапезы в гостинице «Kaiserhof» в январе у многих сподвижников вождя возникли проблемы с желудком. Гитлер был убежден, что речь шла о покушении, и с этого дня вплоть до переезда во дворец рейхсканцлера он питался исключительно у Геббельсов. Теперь блюда для вегетарианца готовили Магда и ее повариха.