Бог возмездия

Глава 37

Габриэлла

Когда я резко просыпаюсь, все мое тело болит так сильно, что я судорожно вздыхаю, а потом стону.

Dio.

Они оставили меня висеть здесь всю ночь, и в комнате холодно. От сильного озноба боль в теле становится еще сильнее.

В полной тишине я оглядываю комнату.

Вчера я была слишком потрясена нападением и пытками, чтобы что-либо воспринимать.

Я вижу металлический стол с различными инструментами и ножами. Там также есть электрошокер, который вчера использовали на мне. Ноутбук все еще стоит на столе, а камера направлена на меня. Похоже, я нахожусь в подвале.

Зная, что меня записывают, я поднимаю голову и придаю своему лицу бесстрастное выражение.

То, что тебя не ломает, делает тебя сильнее.

Поскольку мне нечего делать, я размышляю о нападении.

Тетя Грета. Херардо. Марта.

Горе разливается в моей груди.

Пожалуйста, пусть с тетей Гретой все будет хорошо. Dio. Надеюсь, они успели добраться до нее вовремя.

Когда в горле образуется комок, я пытаюсь его проглотить.

Прежде чем я успеваю переварить свою печаль, до меня доходит, что меня взяли в плен. Меня раздели до нижнего белья, а листок бумаги все еще прикреплен к моему животу.

Меня охватывает ужас от осознания того, что живой мне отсюда не выбраться.

Я даже думаю не о том, куда попаду после смерти, а обо всем, чего лишусь.

Мне так много хотелось сделать.

Я никогда не стану матерью.

Я не смогу поехать в медовый месяц с Дамиано.

Дамиано.

Я больше не увижу его.

Душевная боль, разрывающая меня, слишком сильна, и мой разум пытается засунуть все эмоции в самый темный уголок моей души.

Когда родители издевались надо мной, было намного легче, потому что я не знала другой жизни.

Теперь, когда я почувствовала себя любимой и мне есть что терять, это просто невыносимо.

Я не хочу умирать.

Не сейчас.

Не так.

Я слышу, как поворачивается замок, и вздергиваю подбородок еще выше. Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и фокусирую взгляд на точке на стене.

Что бы ни случилось, не показывай им никаких эмоций.

Не ломайся.

Ты — королева мафии.

Ты — Габриэлла Фалько.

— Доброе утро, — приветствует меня Филиппо, входя в комнату. — Тебе удалось немного поспать?

Что?

Я не утруждаю себя ответом этому ублюдку.

Он что-то печатает на ноутбуке, и когда в комнату входит вчерашний мужчина, Филиппо говорит:

— Доброе утро, Мэнни. Отведи ее в уборную, прежде чем мы начнем.

Мэнни отвязывает веревку от крюка, и меня спускают на пол. Напряжение в руках ослабевает, когда я наконец-то могу опустить их, но затем плечи пронзает острая боль.

Господи.

Я не могу сдержать вздоха, сорвавшегося с губ.

Веревка остается на моих запястьях, и Мэнни использует ее как поводок, подталкивая меня вперед, чтобы я начала идти. Мои ноги затекли, но мне удается переставлять одну ногу за другой.

Несмотря на то, что мои руки покрываются мурашками, я хватаю листок бумаги и отрываю его от живота. Скомкав его, я бросаю на пол.

Ублюдки.

Высоко вздернув подбородок, я выхожу из комнаты.

— Иди направо, — приказывает Мэнни, толкая меня сзади, отчего ожоги на моей спине саднят.

Я стискиваю челюсти и иду по тускло освещенному коридору.

— Вверх по лестнице, — рычит он.

Здесь так холодно, что мое тело неконтролируемо дрожит, но я не хочу показывать им, что замерзаю, и борюсь с желанием обхватить себя руками.

Как только я поднимаюсь по лестнице, он снова приказывает:

— Дверь слева от тебя.

Я захожу в маленькую уборную, которая воняет так, будто в ней никогда не убирались.

Dio. Надеюсь, что не подхвачу ЗППП, сидя на сиденье.

Повернувшись, чтобы закрыть дверь, я бормочу:

— Веревка.

Мэнни качает головой.

Я упрямо толкаю дверь до тех пор, пока веревка не останавливает ее, но, по крайней мере, это дает мне хоть какое-то укрытие.

Я с трудом снимаю нижнее белье и, держась за спинку сиденья так, чтобы моя задница не касалась его, быстро опорожняю мочевой пузырь.

Туалетной бумаги нет, поэтому я стараюсь как можно быстрее натянуть нижнее белье.

Опустив взгляд, я замечаю свой комплект черного кружевного белья, и меня охватывает паника. Впервые в жизни я жалею, что не надела белье поскромнее.

Если они действительно захотят причинить вред Дамиано, они изнасилуют меня.

Это неизбежно.

Dio.

Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. Страх быть изнасилованной сковывает меня, и я чувствую, как в груди образовывается тяжелый узел.

— Поторопись! — Рявкает Мэнни.

Он с силой дергает за веревку, и дверь с громким треском открывается.

Я быстро спускаю воду в унитазе. Затем поднимаю голову, стараясь не показывать своего страха и выхожу из туалета.

Возвращаясь в подвал, я стараюсь приготовиться к тому, что они сделают со мной сегодня.

Как долго они будут пытаться заставить Дамиано отойти от дел?

Несколько дней?

Часов?

Сколько у меня времени, прежде чем они убьют меня?

Когда я вхожу в комнату, где меня будут пытать, а затем и убьют, в моей груди вспыхивает паника.

Просто реагируя, я разворачиваюсь и хватаю Мэнни за шею связанными руками, прежде чем попытаться убежать. Он дергает веревку назад, и она сбивает меня с ног. Я ударяюсь боком о холодный, твердый пол, и воздух вырывается из моих легких.

Мэнни тянет за веревку и начинает тащить меня по полу, а затем снова поднимает мое тело в воздух.

Он закрепляет веревку на крюке на стене, а затем свирепо смотрит на меня.

— Давай начнем с электрошокера, — приказывает Филиппо, похоже, ничуть не обеспокоенный моей жалкой попыткой побега.

Dio.

Я делаю глубокие вдохи и, найдя точку на стене, изо всех сил стараюсь сосредоточиться на ней, готовясь к боли.