Бог возмездия

Глава 44

Габриэлла

Хотя у меня не было особого аппетита, я приготовила Coda alla vaccinara для мамы, зная, что она любит бычьи хвосты.

Надеюсь, Стефано будет очень страдать.

Я только об этом и думаю с тех пор, как мы вернулись домой после похорон.

Не могу поверить, что тети Греты больше нет.

Я бросаю взгляд на маму, которая сидит в кресле с закрытыми глазами.

— Как ты, мам? — Бормочу я.

Она медленно открывает глаза и тяжело вздыхает.

— Я продолжаю прислушиваться к Грете. Без нее здесь так тихо.

Я знаю.

— Может, мне включить телевизор? — Спрашиваю я.

Она качает головой.

— Вообще-то я устала, cara. Пойду-ка я спать.

— Давай я провожу тебя до комнаты.

Я встаю со стула и помогаю маме подняться на ноги.

Пока мы идем к ее спальне, я обхватываю ее за плечи и обнимаю сбоку, затем говорю:

— Пожалуйста, дай мне знать, если я могу что-то сделать, чтобы тебе стало лучше.

Мы останавливаемся возле ее двери, и она нежно гладит меня по щеке.

— Ты уже помогаешь, mia figlia²⁰.

Услышав, как она называет меня своей дочерью, я крепко обнимаю ее. Затем хриплым голосом шепчу:

— Ti voglio bene, мама.

— Ti voglio bene, cara. — Любящая улыбка приподнимает уголки ее губ. — Ты настоящее благословение для меня.

Я отстраняюсь и с трудом сдерживаю слезы.

— Надеюсь, тебе удастся хорошо поспать.

Мама ободряюще похлопывает меня по плечу, а затем я наблюдаю, как она заходит в свою комнату и закрывает за собой дверь, чтобы побыть одной.

Плотнее закутавшись в кардиган, я иду к лестнице, чтобы подняться в свою спальню. Завернув за угол, я натыкаюсь на сплошную стену мышц.

Руки Дамиано ложатся мне на плечи, не дав мне упасть, и в следующую секунду я оказываюсь прижатой к его груди.

— Ты в порядке? — спрашивает он.

— Да. Извини, я глубоко задумалась. — Я поднимаю голову и улыбаюсь ему. — Ты дома.

— Я дома, — бормочет он.

Взяв меня за руку, он ведет меня в нашу комнату, и, закрыв за нами дверь, я снова оказываюсь в его объятиях. Он кладет руку мне за голову и практически обвивает мое тело своим.

— Я скучала по тебе, — вздыхаю я, прижимаясь к его рубашке, пахнущей кровью и потом. — Но тебе нужно принять душ. От тебя пахнет смертью.

Дамиано хихикает, но слышать это до сих пор непривычно, потому что смеется он нечасто.

Отстранившись от меня, он идет в ванную, и пока мой мужчина принимает душ, я осторожно снимаю с себя одежду.

Ожоги на моей спине начинают заживать, но медсестра сказала, что может пройти неделя или две, прежде чем они исчезнут.

Я удивлена, что колотая рана практически не болит. Она в основном причиняет легкий дискомфорт, когда я двигаюсь слишком быстро, но большую часть времени я даже и не помню о ней.

Раздевшись догола, я откидываю одеяло и заползаю на кровать.

Ложусь на левый бок и устраиваюсь поудобнее на подушке, слушая, как льется вода в душе.

Сейчас все немного неопределенно, потому что я все еще привыкаю к жизни в доме на Манхэттене. Я скучаю по особняку у озера, по тете Грете, Марте и Херардо.

Тяжелый вздох вырывается из моей груди.

Я слышу, как Дамиано выключает воду, а затем, закончив свои дела, выходит из ванной и гасит свет.

Забравшись под одеяло, я вижу, что он тоже обнажен. Повернувшись на бок, он мгновение смотрит на меня, а затем я обнимаю его.

Он прижимается лицом к изгибу моей шеи, а когда мои пальцы начинают водить по его спине, его тело вздрагивает.

Я целую его волосы и обнимаю своего мужчину, пока он расслабляется.

Упиваясь ощущением его теплой кожи и твердых мышц под кончиками пальцев, я в очередной раз думаю о том, как благодарна ему за то, что он вовремя добрался до меня.

Подняв голову, он смотрит мне в глаза.

— Стефано мертв.

Я подношу руку к его подбородку, и, когда он целует мою ладонь, шепчу:

— Спасибо.

— Я также приказал своим людям перевезти твою семью в Нью-Йорк.

Эта новость застала меня врасплох, и я хмурюсь.

— Зачем? Я не хочу, чтобы они были здесь.

Он качает головой, затем говорит:

— Я убил их.

Ох.

Какое-то время я, моргая, смотрю на мужа, затем до меня доходят его слова.

Святое дерьмо.

— Они мертвы? — Спрашиваю я, чтобы удостовериться.

— Да.

Дамиано убил всех, кто когда-либо причинял мне боль.

Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь к его губам.

— Спасибо, — шепчу я ему в губы.

Он нежно целует меня, а затем немного отстраняется.

— Это мой рождественский подарок тебе.

Я тихонько хихикаю.

— Только ты можешь считать, что убийство людей считается рождественским подарком. — Глядя на Дамиано со всей любовью, которую я к нему испытываю, добавляю: — Хотя мне это нравится. Я чувствую себя лучше — они ушли и больше никогда не смогут причинить мне боль.

Дамиано переворачивается на спину и притягивает меня к себе.

— Мне понравилось, как мы спали в больнице.

— Да? — Я сажусь на него верхом и, чувствуя, насколько тверд его член, протягиваю руку и располагаю его у своего входа. Затем издаю стон, полностью опустившись на его член: — Ты хочешь спать, находясь глубоко внутри меня, amore mio?

— Да.

Я прижимаюсь грудью к его животу и прижимаюсь щекой к его сердцу. Чувствуя, как его член растягивает меня до предела, и понимая, насколько мы близки друг другу, я шепчу:

— Мне это тоже нравится.

Дамиано проводит пальцами по моим прядям.

— Ti amo.

Я целую его в грудь.

— Ti amo, marito mio²¹.

_______________________________

Когда я просыпаюсь, лежа на Дамиано, с его членом, все еще погруженным в меня, уголок моего рта приподнимается.

Мне нравится просыпаться вот так.

Он все еще крепко спит, и я не могу удержаться, чтобы не поцеловать его.

Приняв в сидячее положение, его утренний стояк проникает глубже в меня, и я издаю стон.

О да.

Мои взгляд скользит по каждому рельефному мускулу на его груди и животе, а пальцы обводят изгибы линий, вырезанных на его боках.

Dio. Мой муж — чистое совершенство.

Мое нутро сжимается от желания, и пока мой взгляд перебегает с его лица на его тело, я медленно начинаю двигаться.

Вид того, что Дамиано спит подо мной, когда я начинаю его трахать, ужасно возбуждает.

У меня сжимается низ живота, и, поглаживая ладонями и пальцами его грудь и пресс, я двигаюсь все быстрее и быстрее.

Дамиано издает стон, и его мышцы напрягаются так сильно, что я почти схожу с ума от того, что поглаживаю его руками.

— Dio, — выдыхаю я, трахая его изо всех сил. — Трахать тебя, пока ты спишь, — это самая горячая вещь на свете.

Дыхание перехватывает, и когда всепоглощающий оргазм вырывает из меня крик, Дамиано хватает меня за ягодицы и начинает врезаться в меня.

— Тебе это нравится, amore mia? Нравится трахать меня, пока я сплю? — Стонет он, вбиваясь в меня так сильно, что мой оргазм становится намного мощнее.

— Да, — всхлипываю я от экстаза, который захватывает мое тело в плен.

— Хочешь удержать меня, чтобы иметь полный контроль? — Рычит он.

Представляя себе это, я снова кончаю и киваю, всхлипывая от удовольствия.

Дамиано продолжает безжалостно вонзаться в меня.

— Ты хочешь, чтобы я был бессилен перед тобой?

— Д-да, — выдыхаю я, и мой клитор становится сверхчувствительным от такого трения.

Когда Дамиано дергается и погружает свой член до упора, я упиваюсь зрелищем того, как оргазм вырывает воздух из его легких и делает его беспомощным.

Чувство силы разливается по моим венам, когда я смотрю на своего мужа, испытывающего оргазм, и говорю:

— Вот так, amore mio. Кончи для меня. Наполни меня своей спермой, чтобы я могла подарить тебе наследника.

Его глаза прикованы к моему лицу, когда он еще дважды входит в меня, оскалив зубы и напрягая мышцы от достижения кульминации.

Меня полностью захватывает жаркое зрелище, когда Дамиано испытывает оргазм. И когда начинает расслабляться подо мной, я наклоняюсь к нему и запечатлеваю поцелуй на его губах, хваля его:

— Ты так хорошо меня трахнул.

Он хихикает, пока его пальцы массируют мои ягодицы.

— Сейчас ранее утро, а ты уже доминируешь, мой маленький огонек. Это очень сексуально.

Прижимаясь к его груди, я удовлетворенно вздыхаю.

— Это было потрясающе.

— Отличный способ проснуться, — стонет он, выходя из меня. — Двигайся, amore mia.

Я слезаю с него и, заливаясь смехом, бегу в ванную, чтобы успеть туда первой.

Я быстро опорожняю мочевой пузырь и умываюсь, а затем поспешно выхожу, чтобы Дамиано мог воспользоваться ванной.

За свою маленькую выходку я получаю шлепок по заднице, после чего он заходит внутрь.

Я поправляю одеяла на кровати и, услышав шум воды в душе, присоединяюсь к Дамиано.

Встав под теплые струи, я тянусь за гелем для душа.

Он целует меня в плечо, затем говорит:

— Счастливого Рождества, amore mia.

Dio! Я совсем забыла!

Мои глаза расширяются, когда я поворачиваюсь к нему лицом.

— Счастливого Рождества. — Мы обмениваемся нежным поцелуем, а затем я признаюсь: — Я забыла.

Он качает головой, а в его глазах светится любовь ко мне.

— Следующий год будет лучше. Я не хотел, чтобы наше первое Рождество было таким, но, по крайней мере, мы вместе.

Я киваю, начиная мыть его тело и улыбаясь ему.

— По крайней мере, мы вместе.

Он наклоняет голову, затем говорит:

— Куда бы ты хотела поехать в отпуск?

— Ты имеешь в виду наш медовый месяц?

Он качает головой.

— Все поедут с нами. Думаю, мы все заслужили провести пару недель вдали от Нью-Йорка.

Моя улыбка расширяется, и волнение разливается по моим венам, когда я говорю:

— Кейптаун. Я слышала, там очень красиво, и если у нас будет время, мы сможем посетить национальные парки и увидеть всех животных.

— Кейптаун, хорошо. Я попрошу Эмилио все подготовить.

Приподнимаясь на цыпочки, я целую его в губы.

— Спасибо.

— Для тебя все, что угодно, la mia regina.