Cовсем немного дождя

17

Глупо полагать, что где-то живут какие-то другие, особенные люди. Изначально всеми движут инстинкты, заложенные природой, цель которых – обеспечение выживания. Воспитание, нормы морали, законы, религия – всё это позволяет создать условия для разумного сосуществования.

Из хозяйки маленького прибрежного кафе Джина стечением обстоятельств стремительно превратилась в городского активиста с политическими амбициями. С одной стороны, она возглавила теневой рынок, с другой – стала лидером социально значимых проектов. Успех кружит голову, туманит сознание. Для сохранения связи с реальностью необходимы неравнодушные близкие люди, которые смогут вовремя хлопнуть ладошкой по лбу: «Очнись!» Кафе так и не открылось после зимы – персонал распущен. Родня, обеспеченная всем необходимым, пережидает карантин в уютных семейных гнездышках. Увлеченная новой масштабной миссией, Джина не сумела постичь глубину своего одиночества в бесконечном круговороте дел, встреч и людей. Возомнила себя то ли бесстрашной, то ли бессмертной… и проигнорировала вирусную опасность.

На сайтах города уже появились первые списки очерёдности вакцинации граждан, правда, без конкретных дат. Люди нашли свои имена в длинных столбцах и утешились обещаниями. Джине даже в голову не пришло искать себя, как никому в голову не пришло искать ее, когда она перестала отвечать на звонки, ведь наверняка же она, такая вся из себя деловая и занятая, просто игнорирует потребности близких. Ну ничего, никто же не рожает, не голодает, не умирает – они могут и подождать. Никто не подумал о самой Джине, о том, что она может нуждаться в помощи и заботе. Слишком высоко она взлетела – обычный человек в эти слои не заглядывает.

Милана не относила себя к обывателям, как не относила она себя вообще ни к каким категориям: сиротка, ставшая королевной. Поэтому, когда Джина пропала, она выждала денек и к вечеру приехала заглянуть в окна ее квартиры – сказывались наработки прошлого. За шторами моргал включенный экран, а прослушивание собственного вызова за закрытыми дверями навело на мысли о неизбежности срочных действий. Милана попыталась вызвать «скорую помощь». Ей ответил автоматический голос: «Ваш вызов в очереди под номером пятнадцать. Ожидайте». Она подождала, и связь оборвалась. Она еще раз встала в виртуальную очередь – с тем же результатом. Обратилась в частную клинику и оплатила выезд бригады. Ну, а зачем еще нужны деньги?

Джина, завалившись набок, спала в кресле перед работающим телевизором. Цветные тени скользили по мертвенно-бледному, бумажному лицу. Опрокинутый бокал вина отсвечивал посреди темного пятна на ковре, в чашечке с медом утонула мушка дрозофила, окаменевшие кусочки сыра плакали выступившим жиром. Милана размахивала своим сертификатом привитой, но ее не подпустили даже к порогу вскрытой квартиры. Решение финансовых вопросов, связанных с госпитализацией пациентки, не потребовало особых усилий. Джина убыла досыпать под присмотром высококвалифицированного медицинского персонала.

– Людо! Ведь что же могло с нею быть, если бы не я! – Милана, эмоционально жестикулируя, вышагивала из угла в угол по кабинету Людовика.

– Ну да. Ну да. – Людовик поставил локти на подлокотники кресла, соединил ладони домиком и попарно постукивал пальцами, не отрывая глаз от своих рук.

– Все расходы я возьму, естественно, на себя. Будет нехорошо тратить средства нашего фонда на личные нужды.

– Личные нужды… – Людовик был полностью погружен в свое увлекательное занятие.

– Ты только подумай, сколько одиноких людей замурованы в своих квартирах! И ведь все боятся поинтересоваться, что с ними случилось. Пока вскрывали дверь, никто из соседей даже не выглянул на площадку.

– Ну и правильно…

– Что правильно, Людовик?!

– Ты от меня чего хочешь?

– Ну… мы же можем как-то поднять, осветить этот вопрос. Я готова участвовать, помочь…

– Я тебя услышал. Ты только не собирай спящих по всему городу в платную клинику. Поставь своему щедрому сердцу лимит.

– Как это можно сделать, Людовик?!

– Шла бы ты учиться, дорогая.

– Чему?

– Финансовой грамотности. Ладно. Вот, смотри сюда. Экспресс-курсы тебе устрою. – Людовик расчертил лист бумаги и заполнил графами личных расходов Миланы. – Вот твой личный бюджет. В его рамках ты можешь принимать решения. Оцени, от чего ты готова и можешь отказаться. Изучи траты на содержание Джины. Умножь на предполагаемый срок…

– Ты что, меня не поддержишь?! – Аккуратные брови жены олигарха медленно, но уверенно поползли к идеально прокрашенным корням волос.

– Дорогая моя девочка, я давно просчитал свои гуманитарные возможности и принял максимальные меры по защите близких мне людей, персонала и сотрудников. У тебя есть еще два источника: твои социальные проекты и фонд на образование Джуниора. Чем ты пожертвуешь?

Милана стояла в центре комнаты и нервно покусывала щеку изнутри. Карие выразительные глаза мерцали тяжелой влагой. Молодая женщина понимала, что сцена ничего не решит, но не могла избавиться от нахлынувших чувств. Хотя она почти ничего не увидела в доме Джины, воображение рисовало самые страшные картины. Схватила листок со стола и вышла вон, гордо тряхнув головой. Горевала в своей комнате: кто она такая, чтоб указывать Людовику, как распоряжаться капиталом? Милая, но всего лишь фиктивная жена. В том, как муж упомянул средства, выделенные на учебу Джуниора, сквознуло таким глубоким иезуитством, что она даже усомнилась в его добром к ней отношении. Никогда нельзя себя забывать, никогда.

А тут и сопли у сына подоспели, и поносик у щенка, а еще кухарка уронила на ногу тяжелую разделочную доску, и Марте пришлось заменить ее на кухне. Стефания в городе, и неизвестно, когда вернется. И что ей там делать, если все занятия проводятся дистанционно? А пока что Милане невольно пришлось окунуться в бытовые неурядицы возглавляемого ею дома. Как же не вовремя!

Стефания – да, она сбежала на свидание. Получила официальное одобрение от родной тетки и позволила себе быть счастливой. Потом уже всем сказали, что Стефания тайно готовится ко дню рождения дочери. Ах, эти весенние девочки, всё у них ветер в голове… Малышке вот-вот должен был исполниться годик. Милана тут же воодушевилась идеей празднования, и вселенские несчастья потускнели на фоне предстоящего домашнего торжества.

Можно ли упрекать в легкомыслии человека, который лишь полгода назад обрел дом и представление о том, что такое семья? Долгая дорога балканской девочки через тьму одиночества закончилась совсем недавно, и любое семейное торжество казалось ей вершиной благополучия. Чистая душа, ее тоже надо напитать.

Одиночество бывает желанным. Есть нехорошие люди, которые так всех ненавидят, что прячутся в своей конуре из страха захлебнуться в собственной желчи. А есть очень даже хорошие, чудесные, фантазийные, увлеченные, у которых от безостановочного хоровода мыслей стоит невероятный шум в голове, они просто вынуждены избегать внешнего хаоса в целях самосохранения. Уединяясь, вторые творят и созидают, а первые не разрушают и не приносят зла. И всё это было бы совершенно прекрасно, если бы такие одинокие люди не становились со временем проблемой для общества.

Остров активно занимался решением проблем. Вакцину заказывали, завозили, кололи. Это только из личной неприязни можно упрекнуть власти в кумовстве, а процент-то вакцинированных неуклонно, хоть и медленно рос. Все службы работали на пределе своих сил, создавая условия для бесперебойного обеспечения граждан всем необходимым. Начали прибывать специалисты с материка. Эти люди несли с собой знания, опыт и ужас пережитого.

В числе первых приехал Вячеслав. Встречала его одна Мария. Он увидел ее в порту сразу после прохождения пункта досмотра – бледненькую, с красными нервными пятнами на щеках, воодушевленную предстоящей встречей, измученную долгой разлукой. Остановился, заозирался по сторонам.

– Тебе нельзя ко мне подходить, – произнес вместо приветствия. Худой, повзрослевший, усталый. Он был рад и одновременно придавлен ответственностью.

– Я же привита, Слав.

– Я помню. Ну, мало ли что…

– Мы пока с тобой вдвоем поживем, отдельно. Твоя мама нам даже Яна не отдает.

– Медовый месяц, что ли? – улыбнулся своей широкой мальчишеской улыбкой.

Наконец-то! Подошел, обнял, зарылся лицом в волосы и дышал, дышал.

– Эй, ты же тяжелый! Не наваливайся на меня! – со смехом высвободилась из объятий Машка.

– Извини. Сейчас доползу куда-нибудь и засну. Так что два раза извини. И где же мы живем вдвоем?

– У Прокопия в доме. Родители с Яном рядом. Через забор переглядываться будем.

– Класс! Я вообще был морально готов к какому-нибудь общежитию. Здорово, что вы успели мне встречное приглашение отправить с вашими прививочными сертификатами. Народ завербовали, ничего толком не объяснили… Только документы подписал – и через пару дней паром на остров. Думал, повторными проверками, анализами замучают.

Слава говорил и говорил, пока шли к машине отца, пока Маша везла его к дому, пока ел любимое, наготовленное мамой, пока в душе стоял, пока нес голову до подушки… Рассказывал какую-то ерунду: о людях, с которыми плыл на пароме, о каком-то пограничнике, о том, как удивительно, совсем по-летнему, пахнет воздух над островом и какой дом у Прокопия, насквозь старый. Ни слова Маше вставить не дал, ни одного вопроса не задала она мужу – смотрела, слушала, думала.

Маша прислушалась – какой-то новый незнакомый стук раздавался в ветхом, вечно о чем-то ворчащем доме. Каплет? Сыплется? Крошится? Обошла комнаты, случайно посмотрела в окно и увидела во дворе Макара, выбирающего мелкие камушки из травы. Лариса нетерпеливо вышагивала по садовой дорожке туда-сюда.

– Вы почему на звонки не отвечаете?! Где Слава? – накинулась на невестку Лариса, как только та вышла на террасу.

– Извините. Даже не знаю, где мой телефон. А Слава спит.

– Он поел? – Лариса спрашивала о самом важном, естественно.

– Да, всё очень понравилось.

– Как у него настроение? Что говорит? – Макар высыпал гальку обратно в траву.

– Уставший. Завтра ему надо идти в офис за распределением. Ничего толком не говорит – поделился дорожными впечатлениями. Как Ян вас отпустил?

– Мы сказали ему, что пошли к соседу ругаться из-за шума. Так что они с Прокопием шашки осваивают, очень важные товарищи.

– Здорово. Я уже соскучилась.

– Представь, как я соскучилась, Маш. – Лариса присела на скамью под деревом, тяжело вздохнула и перешла к светской части беседы: – Всё забываю спросить… Тебе Стеша звонила, приглашала на день рождения Ханны? У них скоро большой праздник. Ты же теперь можешь идти.

– Приглашала, со Славой приглашала. Совсем не хочется, не то настроение.

– А и правильно! Вам вдвоем побыть надо! Идем, Лар. Нечего надоедать человеку. – Макар подхватил жену под локоток и повел на выход.

– Поцелуй его от нас! – крикнула Лариса напоследок.

– Обязательно, – пробормотала Маша им в спины и осталась сидеть на крыльце.