Cовсем немного дождя

26

Для Ларисы предстоящая, внезапно оказавшаяся реальной поездка станет потрясением.

– Что я надену? – будет первым ее вопросом, словно ей уже сейчас выходить из дома.

– Где твой сертификат вакцинированного? – спросит Слава, и в доме начнется переполох. Куда сунули эту бумажку? Найдут в стопке квитанций.

– Где ты будешь жить? – обеспокоится Макар. Впервые за много последних лет жена куда-то едет без него.

– Как это где?! У Лены!

– Э-э-э… она на звонки твои не отвечает, да и вообще, Слава говорил, с катушек съехала.

– Не смей так о моей сестре! Ты никогда ее не любил!

– Слав, пойдем, поможешь мне чемодан с антресолей достать. Пусть женщины наряды обсуждают.

Машка обреченно посмотрит в их удаляющиеся спины. Можно подумать, свекрови когда-то были нужны ее советы… Включит Яну мультфильм и пристроится рядом с ним перед телевизором. Займет себя поиском недорогого отеля в шаговой доступности дома Лены – всё равно ей поручат этот вопрос, так лучше сделать всё заранее, без спешки. Лариса появится перед ней в своем финальном образе – летнем дорожном костюме.

– Красота! – оценит Маша наряд, не умея сказать, что юбка морщит в бедрах, предательски подчеркивая набранные килограммы. За что получит благосклонную улыбку мамы мужа.

Приблизительно в это же время Кристиан столкнется с неожиданной дилеммой.

– Я поеду с вами! – заявит Лия. Не спросит, не предложит, а тоном, не терпящим возражений, объявит о своем намерении.

– Это неудобно, мама! – возразит неблагодарный сын.

– Как брать контакты моего ювелира, так, значит, удобно, а познакомить с будущей невесткой и подбросить на материк – неудобно? И я даже ничего не говорю о том, что когда-то это кольцо должно было достаться мне! Но нет же, лучше неизвестной любой другой…

– Стефания не любая, мам. И, может, мне уже пора узнать, за что бабушка так тебя невзлюбила?

– Это никогда не было секретом, ты просто не спрашивал. По ее мнению, для твоего отца я была слишком красива, к тому же безродна и бедна, значит, имела корыстные интересы.

– Не ожидал от нее такого стереотипного мышления. Ты ведь любила папу?

– Любила. Человек – это не только рост, вес и кошелек. Алекс так невероятно ухаживал, так добивался… Кто бы знал, к чему это всё приведет. Так что, ты мне отказываешь?

– Мам, я недостаточно хорошо знаю Людовика, чтоб обращаться к нему с просьбой. А Стефания очень нервничает из-за ситуации с мамой, сборов и поездки, сейчас знакомство с тобой точно не входит в ее планы.

– Гм… Не скажу, что не была готова к переходу на второй план. Хорошо. Я сама решу этот вопрос. Случайно знаю одного подходящего Людовика…

– Ты не можешь подождать? Потом, в спокойной обстановке, я вас познакомлю.

– Хотела бы ответить тебе – могу, чтоб ты остался доволен, но так получилось, что я не только вредная женщина, которая терроризирует своего сына. У меня есть срочное дело – говорила же тебе про презентацию книги в Риме. Паромное сообщение не успевают запустить к моим срокам… Который день собираюсь с духом, чтобы попросить Алекса отправить меня с оказией, на вертолете или еще как-то. Представляю его реакцию… Поэтому нет, сын, не могу подождать. Могу в дороге делать вид, что мы незнакомы. Так тебя устроит?

– Ладно. Всё, что ни делается, делается к лучшему.

– Умница ты моя. Дай поцелую.

– Ну мама!

– Шучу. Ты вроде такой взрослый, мужчина, которым я любуюсь, а иногда ведешь себя как ребенок.

Далеко не всем удается выстроить с родителями равные уважительные отношения: взрослый – взрослый. Им бывает достаточно одного снисходительного взгляда, походя брошенной фразы, для того чтобы разрушить, как карточный домик, нашу уверенность в себе, всю эту сложносочиненную пирамиду знаний, логики и правды. В этом нет их – родительской – вины. Они будут в своем праве старшего до тех пор, пока мы хватаемся за их руку в поиске поддержки и одобрения. Отказ от этой руки не сделает нас ни счастливыми, ни сильными, ни самодостаточными. Не ждите перемен в отношении, изменитесь сами. Перестаньте чувствовать и реагировать, как ребенок: возьмите за руку друга – не идеального, но преданного свидетеля вашей жизни, хранящего ответы на невызревшие вопросы, как кинолента хроники. Они создали нас такими, какие мы есть, они – наши первые зеркала. Любуются ли они нами или растворяют наши успехи в своем вечном недовольстве – другого нам не дано. Нам дано стать лучше своих родителей.

Для Стефании все складывалось крайне удачно: ее студенты успешно и в срок закрыли сессию, университет продлил с ней контракт на следующий год, на банковской карте скопилась хорошенькая сумма, и можно было с чистой совестью ехать домой. Домой. Поездки домой всегда наполняют душу особым волнением – радостным и немного тревожным. Будет ли все как прежде? А когда тебя предупреждают о том, что твоя мама не считает себя мамой, тут даже не знаешь, к чему готовиться.

– Готовься к разной погоде: там вам не тут, – без устали напоминала Марта. – Комбинезончик демисезонный для Ханны не забудь взять.

– У меня чемодан уже битком набит. Может, не надо?

– Возьми два чемодана. Если необходимо, то и три. Ты же не одна едешь – мы с Кристианом с любым твоим багажом справимся. Помочь тебе собраться?

– Да я… – Стефания хочет отказаться от необязательной помощи тетки, как обычно, как всегда, но вспоминает укоризненный взгляд Миланы и соглашается: – Да я сама бы справилась, но так волнуюсь перед поездкой, что точно что-нибудь да забуду. Помоги, пожалуйста.

Тетка вспыхивает от удовольствия, как лампочка, но тут же снова принимает сосредоточенный вид. Марта тоже нервничает – ничего хорошего от этого путешествия она не ждет. От одной мысли о поездке на маленьком кораблике через море к горлу подкатывала тошнота.

Вечером, после ужина, Людовик выложил на стол листок со списком пассажиров:

– Красавицы, еще раз проверьте свои паспортные данные – проволочки на таможне нам ни к чему. Надеюсь, никто не страдает морской болезнью?

– А это очень долго? – вместо ответа спрашивает Марта, прижимая худую руку к горлу.

– При спокойном море дойдете часа за три, от силы – четыре. – Людовик смотрит на бледную Марту. – Погоду обещают хорошую, но море переменчиво. В любом случае запаситесь таблетками от укачивания.

– А вы знакомы с капитаном, Людо? – Марта продолжает бледнеть и делает пометки в телефоне.

Людовик ставит перед ней стакан с водой:

– Очень хорошо, и давно его знаю – опытный первоклассный мореход. Да и мужик отличный. Познакомлю вас лично, когда буду провожать. Не переживайте.

– А кто это – Наталия Смирнова? – Стефания изучила список и увидела незнакомое имя. – Она тоже с нами едет?

– Да, собирался предупредить и забыл. Это одна моя старая знакомая. Ей тоже срочно надо на материк. Она вас не стеснит – яхта довольно большая, четыре каюты, рассчитана на восемь пассажиров.

– Она русская. Ларисе будет с кем пообщаться. – Стефания фотографирует листок и рассылает Ларисе с Кристианом для проверки.

– Хорошо бы, – ни к кому конкретно не обращаясь, комментирует Марта. Ее немного тяготит эта эмоциональная женщина, жена Макара.

Кристиан сразу подтвердит корректность своих данных и попросит позвонить ему в удобное время. Лариса лишь спустя час, закончив с делами, увидит сообщение от Стефании и тут же наберет ее:

– Привет, Стеш! Как дела? Вы собрались? А кто эта Наталия? – Вопросы, как горох, посыпятся из трубки.

– Привет. Всё хорошо, собираемся. Подруга Людо. Я Ханну укладываю. Давай завтра уже поболтаем? Ты проверила паспорт?

– Ой. Найду его и напишу. Давай, до завтра. Сладких снов сладкой девочке! Поцелуй ее от меня!

Стефания дождется, пока дочь крепко заснет, еще раз напомнит Ларисе, что не получила от нее подтверждения, психанет и отправит скрин их переписки Макару. Ответ придет тут же: «Она забыла отправить набранный текст. Все правильно. Извини, что заставили ждать. Спок. ночи».

Все поверхности в комнате заняты стопками вещей для поездки. Стефания попыталась освободить себе место на подоконнике – Кристиан ждал ее звонка, а толстая штора, которой можно было отгородиться от остальной комнаты, прекрасно глушила звуки. Бросила эту затею и, оставив дверь в комнату приоткрытой, на цыпочках начала подниматься на верхнюю террасу виллы. Из соседней, также приоткрытой двери, из комнаты Джуниора, выбежал и попытался увязаться за ней Вилли. Стефания растерялась, не зная, как лучше поступить, но мальчик тихонько позвал своего щенка, и тот без сожалений вернулся к хозяину.

Совсем стемнело. Террасу мягко освещали тусклые фонари, приглушая глубокое искристое ночное небо юга. Фоном чуть слышно звенели цикады, густо шуршали листья в саду, пахло пронзительно и сладко. Стефания запнулась о разбитую плитку – после происшествия в декабре всё еще не восстановили покрытие – и выронила телефон. Гаджет уцелел, но в отместку выбросил на экран воспоминания годичной давности: она в бесформенном пальто на серой аллее в парке родного города, еще немного полноватая после родов и жутко этого стесняющаяся. Перед ней коляска с крошечной спящей Ханной. Земля покрыта клочками редкой травки, желтыми островками мать-и-мачехи. Сонные деревья в робком кружеве проклюнувшихся листочков едва зеленеют. Небо прозрачное, безжизненное, холодной бледной синевы. «Не хочу, – подумала она, – не хочу в такое лето. – Тут же вспомнила, как весело бежать по хрусткой лыжне зимой и до слез щуриться от яркого солнца, как поет, ухает и вибрирует под коньками голубоватый лед в заливе. – Я скучаю по снежной, морозной зиме, по вкусу студеного воздуха, инею на ресницах, льдистому покусыванию ветра… Надо обязательно приехать зимой. Только бы с мамой всё решилось…»

– Кристиан, привет, представь, чуть телефон не разбила.

– Он же у тебя в толстом чехле – это надо очень постараться.

– Я на террасу вышла, тут после взрыва пол раскурочен. Я рассказывала тебе? Не-ет? Да ладно. Ой, нельзя ведь рассказывать, тетка меня прибьет,. – Стефания стучит ладошкой по губам. – Короче, забудь. Потом когда-нибудь расскажу, может быть. Ты все вещи собрал?

– Да что там собирать? За час все покидаю.

– Смотри, послезавтра утром чтоб как штык был – у меня на тебя большие планы.

– Какие? Я ко всему готов.

– Кто-то же должен носить два моих больших чемодана. – Стефания смеется. – Правда, они просто огромные, но там в основном вещи Ханны. Так что ты себе много не набирай.

– У этого маленького человечка столько багажа?!

– Так у нас погода в начале лета очень переменчивая, еще и снег может идти – беру кучу одежды. Возьми себе свитер и куртку, кстати.

– А… там куплю, если что.

– Ну смотри. Послушай, у нас будет один незнакомый пассажир. Для тебя два – наша Лариса и не известная никому Наталия Смирнова.

Кристиан вздыхает, собирается с духом:

– Я не знал, получится у нее договориться или нет… Короче, Наталия Смирнова – это моя мама.

– Класс! Когда ты мне собирался сказать об этом? И ведь твою маму, кажется, зовут Лия? Это такой сокращенный вариант?

– Вроде того. Маме не нравится ее имя – она считает его слишком общим, нарицательным. Говорит, в ее юности все арабы и турки русских девушек называли Наташа. Нет, Натаашя. Ее это бесило, вот она и придумала, что ее зовут Лия. Мне как-то всё равно.

– Да, это неважно. И что, мы будем знакомиться?

– Мне это кажется неизбежным. Но, если ты против, мама готова притвориться посторонней.

– Абсурд! Полный абсурд!

– И я о том же.

– Она знает про Ханну?

– Знает.

– Что еще она знает?

– Что ты самая замечательная девушка на свете и моя любовь!

– Думаешь, я ей понравлюсь?

– Конечно! Я надеюсь, и она тебе понравится. Она ведь тоже волнуется.

– Твоя мама не может мне не понравиться. Она что, едет ради знакомства?

– Ну нет. Это можно было обставить более комфортно и спокойно. У нее творческая встреча в Италии.

– Ого! Интересно.

– Я думаю, об этом она сама тебе расскажет с преогромным удовольствием. Вообще, если не будешь знать, о чем с ней разговаривать, спроси, над чем она сейчас работает, и можешь расслабиться, этот поток неисчерпаем.