Держись от него подальше

Глава 16

Сижу в практически опустевшем конференц-зале и смотрю на парковку. Сквозь панорамное окно хорошо видно, что из машины не торчит белобрысая макушка, а это значит, мой водитель еще не вернулся. И я снова о нем думаю, хоть и так мысли последние часа три крутятся исключительно вокруг этой части моей жизни. Лискиной.

Она со мной пускает в ход магию, в которую я не верю. Не хочу, чтобы она вгоняла меня в краску, смотрела в глаза, пока мое тело не начнет реагировать, и это непременно что-то неловкое: покрасневшие щеки, дезориентация в пространстве, беспричинный смех. Чем больше времени мы проводим наедине, тем более глупыми кажутся мои правила.

С Лискиной невозможно не разговаривать. С ней хочется дружить.

Она все время нарушает границы. Она пожала мне руку. Поцеловала в щеку. Дважды.

Она вынудила меня сказать то, чего я не хочу говорить, – она красивая. Не хочу, но она красивая. В любом виде. И от этого ситуация становится еще более запутанной.

Так и вижу эту жертву больных отношений топающей к Колчину через недельку. Сейчас очнется, когда он вернется на учебу. Она подпустит его к себе ближе, и можно будет прощаться. И будет больно только мне. И я в это уже втянулся. А стоило ее оставить в покое, чтобы сама со своими тараканами разбиралась.

Однако я все еще ее провожатый.

Однако она мой водитель.

Однако я заплатил ей за день вперед и полную сумму за прошедшую неделю.

Димас сидит за ноутбуком и быстро вносит правки, а я, кажется, впервые не загородил обзор монитором.

– Ты чего? – Димас чешет кудрявую голову.

– Задумался, – бросаю небрежно и тоже лезу в ноутбук по горячим следам, пока еще помню пожелания клиента. – Тебя подбросить?

– Не, Маша заедет. – Он с силой бьет по клавишам, будто это последний аккорд его личной цифровой симфонии, поднимает руки над головой и с довольной улыбкой тянет:

– Е-е-е!.. Ну я погнал. Жди свою Мальвину.

Димас – жених Машки и мой товарищ, с которым когда-то начинали делать сайты. На тот момент у него уже были клиенты, но не было достаточно ресурсов. Я был для него дешевой рабочей силой, полной энтузиазма, пока однажды к нам не обратился действительно крупный клиент. Настолько крупный, что мы с Димасом стали на равных. Он разговорчивый и удачливый. Я – слишком увлеченный тем, что неплохо умею.

Смотрю в экран, моргаю пару раз и опять закрываю ноутбук. Не идет. Рассеянность – это плохо. Причина – очевидна. Решение – слишком неприятно режет слух, поэтому произносить не стоит.

Собравшись, я выхожу на улицу, иду к машине, достаю телефон, но набрать Лискину не успеваю. Она окликает меня откуда-то со спины, и приходится развернуться в узком пространстве между машинами.

Я замираю. Кошусь на фитнес-браслет, чтобы отвлечься, пытаюсь глубже и ровнее дышать. Пульс высоковат. И зачем Лискина со мной это делает, а главное как? Эти химические реакции в организме – странная, не до конца изученная штука.

Полагаю, если бы она не заставила меня с ней говорить и кататься по району, сейчас так сильно не зашкаливало бы сердцебиение. Я просто провел последние часы в напряжении, но это не оправдывает организм, ярко отреагировавший на смену цвета волос и макияж Аси.

Розовые локоны, широкая улыбка, бордовые губы, четкие стрелки, глаза будто еще больше прежнего. Она сменила одежду. Зачем-то.

– Ну как? – У Аси горят глаза. И она смеется.

– Обалденно, – слишком тихо отвечаю я.

Теперь я рядом с ней – мрачная тень, и это даже радует. И вообще не помню, о чем там говорили на совещании. А оно было вообще? Какие-то правки? Ошибка 404? Может, сказать дизайнерам, чтобы перекрасили все в розовый?

– Поехали? – Она кокетливо кладет руку на крышу и опирается бедром, затянутым в узкие джинсы, на черный бок машины.

– Ты ела? Я очень голоден. – Сначала говорю, а потом думаю, и все обещания держаться подальше летят к чертям, туда же, где теперь ненужные правки клиента.

– Умираю с голоду! – радостно восклицает она, отталкивается и приходит в движение.

Я наблюдаю за ней как за актрисой, каждый жест которой – отточенный механизм, призванный превращать зрителя в бесформенное желе.

Лискина закидывает на заднее сиденье пакет, обходит машину и открывает мне дверь.

– Я же водитель. – Пожимает плечами, подмигивает и, как фокусник, достает, кажется, просто из воздуха кожаную водительскую фуражку.

Сидящий в соседней машине мужик присвистывает, глядя на нас, а Ася разворачивается, показывает ему язык, потом фак и идет к своему месту.

– Зачем? – смеюсь я, хотя никогда не одобрял такого поведения. И шуток таких не понимал.

Меня ввели в заблуждение. Неужели один неловкий комплимент заставил эту сумасшедшую пойти и спустить все деньги на себя? Или я тут ни при чем? И тем не менее она меня заворожила – цель достигнута.

Покорно сажусь, пристегиваюсь, прикрываю глаза, считаю в уме, но мысли проясняться не спешат. Перед глазами Ася, Ася, Ася, чтоб ее! И рядом тоже Ася. От нее пахнет средствами для укладки, новыми вещами и кофе.

– Да просто так, – говорит она и дает по газам.

Ведет себя как безумная. Наверное, ее переполняет адреналин, но критично правила она не нарушает.

– Еще раз, и уволю! – Я все же не молчу.

– Хорошо. – Она разворачивает ко мне посветлевшее, радостное лицо и надувает щеки. – Блин, прости. Я просто так счастлива!

– Из-за одежды и прически?

Я не могу перестать коситься влево. Мне интересно за Асей наблюдать, чтобы понять, как же много значат какие-то мелочи. Она будто увереннее держит руль: крутит головой по сторонам, все время улыбается. И я очень хочу ее спросить почему, но это будет очередной диалог, а работу с дружбой не мешают.

К черту. Поэтому я открываю ноутбук и возвращаюсь к делам, это привычнее. Ася включает музыку и косится на меня с вопросительным выражением лица.

– Что?

– Музыку вообще можно? – Она чуть хмурится, сводит на переносице брови. И это тоже очень мило.

Подмечаю каждую деталь и вспоминаю себя влюбленным придурком с первого курса, который боялся к Асе даже подойти. А теперь она мой водитель. Самый красивый на свете.

– Только не раздражающую. Не электронщину, не хард-рок. Что-то нейтральное.

– Поняла. – Она расплывается в улыбке и включает на светофоре что-то похожее на блюз.

Одинаковые строчки, занудная музыка, но, кажется, Асе это нравится. Она дергает головой, стучит пальцами по рулю и пару раз порывается подпеть, но осекается, покосившись на меня. Терпеливо жду, когда ее терпению придет конец и я наконец услышу что-то в ее исполнении. Она так рада, что точно не удержится.

– Где будем есть?

Я забиваю в навигатор место и возвращаюсь к работе.

Сергей Васильевич, конечно, гораздо меньше отвлекал. Он водил в совершенной тишине. Молчал, не задавал вопросов, не пританцовывал и не шумел. Не прижимался грудью к рулю, считая секунды красного сигнала светофора. Ася – раздражитель, который хочется рассматривать, как самую яркую елочную игрушку, висящую, чтобы приковывать взгляды. Особенно теперь, когда она чувствует себя как рыба в воде.

– Точно! Ты будто стала себя комфортнее чувствовать, – произношу я вслух и закрываю ноутбук.

От мысли, что я разгадал тайну, из живота поднимается приятное чувство близкой победы, а брюзжащий здравый смысл тоскливо прячет лицо в ладонях.

– Что? – Она отвлекается от дороги, хмурится, потом снова возвращает взгляд к светофорам и знакам.

– Оказалась в своей среде, когда сменила прическу.

– А-а-а. – Она улыбается. – Ну наверное. Я не задумывалась. Я просто скучала по всему – вот и все. Не по розовым волосам. По поиску себя. Есть люди, которые со всем по жизни определились еще лет в семь. А есть те, кто себя ищут. Я однозначно отношусь ко вторым и, когда долго нахожусь в состоянии консервации, как тушенка, начинаю тухнуть. Я всегда любила эксперименты…

И я это в тебе любил. Тимур, ты себя погубишь… А вот и занудный высокопарный голос здравого смысла. Зачем этот пустой треп? Он же просто-напросто вреден!

Кивнув, я снова делаю вид, что работаю, но хочется спросить еще пару вещей. Они вертятся на языке так, что все мысли концентрируются на них, а не в ноутбуке.

– Почему сейчас?

– Не знаю. Ты меня развеселил. Я стала вспоминать, когда в последний раз сама себя считала красивой. Пересмотрела кучу фотоотчетов с квизов. Написала, что приду на игру. Вспомнила, как любила приходить туда каждый раз разной. Решила избавиться от волос, раз мне они так давно не нравятся. Пошла и сделала.

– Значит, это не из-за комплимента?

– Ты не делал мне комплиментов. Комплименты – это другое. Я просто целую неделю ждала, когда ты заговоришь, и, когда ты это сделал, пусть и неловко, у меня словно камень с души упал. Но это странно… Хоть я и думала о тебе все это время, я хотела порадовать себя, а не тебя. Круто?

Ничего не отвечаю, потому что после слов «я и думала о тебе все это время» ничего не слышу.

– Что это? – Лискина сама меня отвлекает. Кивает на золотую медаль, висящую на зеркале заднего вида. – От предыдущего водителя украшение осталось?

– Нет. – Я тянусь и снимаю побрякушку. – Когда коробки перевозил, она выпала. Сергей Васильевич, прежний водитель, сказал, что такое надо хранить на видном месте.

– Это твое? За какие-то математические штуки?

– Нет. – Я смеюсь, а Ася снова смотрит на меня, как на говорящую собаку. Уже второй раз так реагирует на смех.

– Ты смотришь на меня, как на говорящую собаку, – не могу не сказать, это по какой-то причине выше моих сил. Мне вообще слишком хочется… болтать.

– Ты не поверишь, но именно так я и думаю о тебе, когда слышу в твоем исполнении предложения длиннее трех слов.

Мы молчим пару секунд, а потом хохочем. В машине тут же становится теплее.

Ася паркуется у ресторанчика и присвистывает:

– Прикольно. Любишь здоровую еду?

– Люблю, – отвечаю, выйдя из машины, и дергаюсь, чтобы помочь Асе, но она справляется сама.

– Я же твой водитель, а не наоборот. – Она машет рукой, закрывает автомобиль и первая идет к ресторану.

Ася умело вживается в роль, и это смотрится комично, но она совершенно точно верит в то, что делает. Заходит первой, просит хостес о столике на двоих в тихом месте – хоть я и не уточнял, где и как люблю сидеть, – и смело шагает вперед.

Зал полупустой, просторный, светлый, всюду какая-то зелень. Ася крутится на месте, прижимает пальцы к уху и шепчет: «Первый-первый, я второй, как слышно? Орел в гнезде!» Я не комментирую. В целом она выглядит почти профессионалом, когда не кривляется.

Вообще-то я думал, что идея нанять ее окажется плохой и ничего из этого не выйдет, потому что девушка-водитель – это в итоге не помощник, а объект для заботы и защиты. Но Ася отлично изображает, что не нуждается в поддержке.

– Так откуда медаль? – Она наваливается на стол и упирается подбородком в кулак.

– Я занимался греко-римской борьбой.

– Чего-о? – Она восклицает так громко, что на нас оборачиваются немногочисленные посетители.

– Секция рядом с домом, все одноклассники туда ходили. Родители решили, что интровертному мальчику нужно как-то подружиться со сверстниками. Лучший способ – общие увлечения. Здоровье позволяло, комплекция тоже. Я довольно быстро понял, что и как нужно делать. Спорт порой – та же математика. С одноклассниками, правда, нас это никак не сблизило, скорее наоборот. Не пропускал тренировки, делал что говорят, соблюдал режим, не курил за спортшколой. К семнадцати я сделал все, что мог. Дальше – мастер спорта, но для этого нужно было стать совершеннолетним. А после совершеннолетия мне борьба стала уже неинтересна.

– Ты так разобрался с Колчиным? – Ее голос тухнет, как и взгляд. Восхищение сменяется вопросом.

– Нет. Точнее, почти. Он на меня кинулся, я его уложил на лопатки. Все. Этого хватило.

– Прости, что тебе пришлось…

– Не страшно. Я сам пришел.

– Увидел в окне?

– Да.

– Ты следишь за мной? – Она улыбается так широко, что хочется сказать: «Да».

– Нет. Просто твои окна напротив…

– Я знаю.

– Следишь за мной?

– Да, – довольно выдает она и улыбается еще шире. – Все-все вижу.

Почему я задыхаюсь от этих слов? Вдох застревает в горле, приходится даже откашляться и тайком проверить пульс, это уже вошло в привычку. У меня нет проблем с сердцем, но мне определенно интересно, почему оно так реагирует на самые неочевидные вещи.

Ася поражает своим умением говорить все в лоб. Я привык быть самым неловким собеседником в компании, а она обескураживает даже таких прямолинейных, как я. Она смелее, раскованнее, быстрее, чем кто-либо из моих немногочисленных знакомых.

– И… зачем? – Звучит слишком осторожно, но, если честно, мне несколько страшно услышать от Аси очередное откровение. Она слишком легко вживается в роли, чтобы доверять ей.

В ее присутствии я обнаруживаю в себе слишком много новых качеств. Становлюсь растерянным, хуже слежу за словами, допускаю навязчивые мысли. Интересный эффект от присутствия постороннего человека.

Держаться подальше. Вот и весь ответ.

– Мне интересно, кто ты.

– Почему?

– Мы такие разные! Разве не естественно хотеть узнать того, кто на тебя не похож?

– Нет.

– Почему?

– Мне хватает своей жизни, чтобы не лезть в чужую.

– Значит, я тебе неинтересна?

– Нет.

– Ты врешь?

– Да.

– Почему?

– Блин. – Я сверлю взглядом меню и складываю в уме цены, чтобы отвлечься. Что я только что сказал? «Да»? – Просто это неправильно. Я выбираю легкий путь. А нужно выбирать правильный. И самое правильное сейчас – уволить тебя и найти тебе другого провожатого.

– Почему? Или не стоит задавать вопросы, на которые я знаю ответ?

– Ты знаешь ответ?

– Я тебе нравлюсь. – Она широко улыбается. Обезоруживающе.

– Это неправда.

– Врешь?

– Нет.

На этот раз она краснеет до корней волос и отворачивается.

– Давай закажем еду и прекратим этот неловкий разговор, – советую я Асе.

Она кивает и старается казаться непринужденной, но эта роль ей явно дается намного хуже предыдущих. В одном я ее превзошел – в прямолинейности. Она не врет другим, а я не вру себе.