Держись от него подальше

Глава 33

Припарковавшись у бизнес-центра, я смотрю вслед Кострову, который на ходу здоровается с выходящими оттуда людьми. Некоторые останавливаются и что-то спрашивают. Симпатичная девушка хихикает и бьет Тимура по плечу, а я закатываю глаза.

Интересно, он сам-то понимает, что с ним флиртуют? Или уверен, что это все просто дружеская болтовня? Так, может, я не первая, просто он раньше не понимал, что происходит? Ну мало ли! С ним флиртовали, мосты налаживали, а он просто не врубался. Я оказалась самой упертой.

В планах поболтаться пару часов и пообедать. Потом завалиться на диван в офисе Тимура, когда оттуда уйдет весь народ.

Костров скрывается в здании «Голда», а я выхожу из машины и бреду к кафешке. У меня есть «суточные» на кофе и булочку, так что я смело толкаю стеклянные двери и улыбаюсь официанту.

– Ася-я, ты тут какими судьбами?

Ну конечно – Рита, Маша, Оля.

– Работаю неподалеку. Зашла кофе выпить.

– Выглядишь супер, – хищно улыбается Рита и двигается на диванчике, будто я выказала желание сесть рядом.

Я не успеваю ничего сказать: официант уже ставит на столик девочек мой кофе и десерт.

– Я ей то же самое сегодня сказала, – поддерживает Оля.

– А вы тут зачем?

Вообще это место далековато от их района. Все друзья Колчина живут в современных стекляшках в новом центре города. У них свои кафе, рестораны и бары. Свои магазины. Тут же так – бизнес-центр, где кипит дорогая, но не роскошная жизнь.

– Машка взялась за Кострова, он тут работает. – Рита беззастенчиво хлопает глазами. – Мы ей говорим: на черта тебе сдался этот девственник? Но сама ее знаешь.

– Блин, девки, я без ума просто! Вы видели его в черном?

Она пищит, Рита и Оля закатывают глаза, но на их лицах читается абсолютное понимание.

– Правда? – ухмыляюсь я, а бровь сама собой дергается, и я знаю, что, скорее всего, выгляжу так, словно насмехаюсь над бедняжкой Мари.

– Ты же тусишь с ним! – Она хватает мою руку.

– Водитель. Я его водитель.

– Расскажи о нем! – Машка, кажется, даже ноги скрещивает под столом, не может на месте усидеть и вертится как юла.

– Кхм… Я не знаю. Он все время молчит. Молчун страшный.

– Вы не говорите? Совсем?

– Нет. Он педант. Не тратит время впустую.

– И что, ты просто сидишь и…

– Если нужно его ждать – книжку читаю.

– Что?

– Книжку.

– Книжку?

– Да. «Анну Каренину». Мне очень нравится.

– Погоди. Ты. Читаешь. Книжку?

– Да. – Я закатываю глаза и откидываюсь на спинку стула.

– Ой, не могу! – Маша жмурится и мечтательно вздыхает.

– Ну ты, конечно, не перестаешь удивлять, – тянет Рита. – Мы как-то сначала решили, что, ну… Ты в себя там приходишь, молчишь все лето. Потом ты имидж сменила. А теперь вон Костров, книжки. Блин, реально…

– Реально. – Оля активно кивает. – Ты такая крутая.

– Реально, я прослезилась. – Маша тянется и царапает мою руку длинными ногтями-стилетами. – Как будто прежняя Ася. Ты была такая… другая.

– Крутая. – Оля судорожно вздыхает.

– Вас Колчин послал? – Вопрос озадачивает девочек, и они переглядываются.

– Не совсем. Слушай, он нам как-то не нравится… Мне кажется, с ним что-то не то, – таинственно шепчет Рита и наваливается на стол. – И парни заметили. – Она активно артикулирует, пучит глаза, хотя пока ничего толком не сказала. – Без вина, конечно, рассказ не клеится.

– А ты попробуй.

Я смотрю на Риту так строго, насколько могу, и она робеет, кивает.

– Ну, в общем, парни думают, что ему нужно куда-то обратиться. Он, кажется, не в себе. Понимаешь?

– Не понимаю.

– Он не пьет, не употребляет…

– Вроде, – поддакивает Маша.

– Но его бросает то в одно состояние, то в другое. – Рита явно это где-то услышала и теперь повторяет.

Она неглупая девчонка, добрая, но слишком уж увлекающаяся. То Таро, то натальные карты, то турецкие сериалы.

– Он иногда приходит в бешенство, и… В общем, тут была небольшая сходочка. – Она косится на девочек, и они кивают.

Рита мгновенно набирается уверенности и начинает тараторить:

– Он пришел странный – немного побитый и помятый.

– Когда?

– Да, в общем-то, на днях. Вчера? Или позавчера? Он пришел и орал, прям орал, что, ну…

– Погоди, он разве не с парнями был? Я знаю, о каком вы дне, и знаю, что тогда было. Но он там был в компании…

– В том-то и дело. Наши парни уже не поддерживают его самодеятельность. Он вредит себе. Соня к нам подходила, говорила, что реально переживает. Он таскается всюду с Олежкой и Антохой. Наши мужики вообще его не видят неделями. Так вот, приходила Соня…

– Она говорила со мной.

– В общем, тогда он пришел и долго кричал. Мы написали Соне, и она его забрала. Он был не в себе. Говорил, что ты подстилка, что ты его, что он… Что он убьет его!

– Он сказал кого?

Мое сердце сжимается.

– Нет. Но Соня знает. – Рита многозначительно на меня смотрит. – И он говорит, что поверить не может, что ты с ним. И что это какой-то бред и страшный сон. Он так красиво говорил, как будто из фильма, да?

Маша и Оля кивают. Им Колчин всегда казался страшно романтичным.

– Жалко так его… Он правда все, уже совсем поехал, – вздыхает Рита и затягивается электронкой. В воздухе приторно пахнет манго.

– Вы преувеличиваете. – Я говорю это, но нисколько не сомневаюсь в правдивости «курочкиных» слов.

– Нет. – Они качают головой.

Я пожимаю плечами. Становится не по себе. Егор терроризировал меня несколько недель, а потом вдруг пропал. Совсем. Меня никто не трогает в институте, Олежка и Антошка не смотрят в мою сторону, и парни девочек молчат. Я почти расслабилась, но потом Тимура избили. При этом Егор не подошел ко мне ни разу, будто меня и нет. Новая информация пугает.

Целую минуту мы молча пьем кофе, и я пытаюсь понять, замечала ли раньше в Колчине что-то такое. Сумасшедшее. Потом Мари вдруг взвизгивает:

– Это он! Это он! Это он.

И бьет нас всех по ладоням, опрокидывает чашку Риты, а потом и свой френч-пресс с мятой. Горячая вода бежит по столу, все хватают свои телефоны, а я с криком отскакиваю и опрокидываю стул, чувствуя невероятную боль. Мятный кипяток легко пропитывает шифон, добираясь до обнаженных ног – колготки так и остались где-то в каморке под аудиторией.

– Мари, блин! – Мой вопль вводит бедолагу в ступор, она теряется и, кажется, вот-вот начнет плакать.

– Ты в норме? – Руки Кострова оказываются на моей талии быстрее, чем я успеваю его остановить.

Он хмурым взглядом оглядывает меня с головы до ног, ведет подбородком – мол, ответь уже. А я стою вылупившись и соображаю, как выйти из ситуации. Если Егор и правда не в себе, эта троица знать о нас с Костровым точно не должна. Так же как делились сплетнями со мной, они пойдут делиться ими и дальше.

– Да, все окей. Поехали? – Я смотрю ему в глаза, умоляя держать себя в руках.

Хорошо, что Костров – это Костров, и он не стал бы меня прилюдно обнимать или целовать.

– Да, конечно.

Его улыбка кажется совершенно дежурной. Мари, вся раскрасневшаяся, скачет где-то на фоне, и мне приходится приложить усилие, чтобы оторвать взгляд от Тимура и посмотреть на нее.

– Ладно, пока, мы поехали.

– Ой, а нас не подкинете? – пыхтит Машка.

– Нет, я на работе.

И прежде чем Тимур что-то скажет, иду к выходу. Он уж точно не решит никого приглашать в машину. Я-то могу и пожалеть несчастную плачущую Мари.

Несусь к парковке, а сердце колотится, тошнота подкатывает к горлу.

– Ты чего? Эй! – Тимур пытается поймать мою руку, но я уворачиваюсь. – Мы в офис не вернемся?

– Не здесь.

Я прячусь в машине.

– Ты даже дверь мне не открыла, – ехидничает он.

– Простите, Тимур Валентинович, – вздыхаю я и утыкаюсь лбом в руль, но потом все-таки завожу машину.

– Что с тобой?

– Можно нам домой?

– Можно. Ноут с собой. Ты чего?

– Ничего, ничего такого. Просто… Девочки, они могут что-то, ну…

– И что? – усмехается он.

– Я переживаю за…

– За кого?

– Ой, брось. Слушай, они сказали странную вещь, и это меня тревожит. Вот и все. Колчин, кажется, не в себе, и… Он говорил, с кем был вчера? Олег, Антон? Слышал такие имена?

– Нет. Не знаю.

Краем глаза я вижу, что мне приходят сообщения. На светофоре открываю чат с девочками, а там уже шесть вопросов, почему Костров выглядит помятым: это связано с Егором и моим плохим вождением?

Загорается красный, и я отбрасываю телефон. Смотрю на дорогу в упор, стараюсь отключиться от всего, потому что в висках стучит.

– Они поймут, что это ты.

– И что? – повторяет Тимур.

– Не знаю. Просто будь осторожен, и все. Мне не по себе от их подозрений по поводу Егора. Я боюсь нестабильных людей.

– Он был стабилен два года, а теперь стал нестабилен?

– Он… был, да. Я не помню, чтобы что-то такое было, но… Знаешь, его отец, кажется, совершенно невменяемый. И я стала думать, что это генетическое. – У меня вырывается нервный смешок.

– Ты расслабишься?

– Да.

– Ты перестанешь бояться?

– Да.

– Что для этого нужно?

– Не знаю. – Я говорю отрывисто, ищу взглядом на пешеходном переходе зайцев, жаждущих выпрыгнуть из-за куста. – Обниматься. Наверное.

– Наверное? – Он тихо смеется.

– И возможно, мне нужно чем-то обработать кожу на ногах, потому что, если честно, я обожглась, и это больно.

– Ты почему сразу-то не сказала?

Тимур тянется к моим коленям и приподнимает подол юбки, но я качаю головой – раздеваться на рабочем месте мне начальство не позволяет.

– Дома посмотрим. Эй, будь со мной, ладно? – Его пальцы сжимают мое колено.

– Я…

– Мыслями, пожалуйста.

– Я с тобой, – шепчу ему еле слышно. На самом деле будто впервые замечаю, какой он помятый, вижу чертовы ссадины. И снова все мысли о Колчине. Гребаном уроде Колчине, который, даже не находясь рядом, пролез в голову. – Если он что-то…

– Хватит. Я хотел бы быть здесь с тобой. Не втроем.

Я киваю и молчу до самого дома.