Десять тысяч стилей. Книга одиннадцатая

Глава 16. Широкоплечий Юма

Весь следующий месяц Ливий и Хироюки помогали сопротивлению. Пока нужных людей агенты Бокэцу не нашли, но самурай не унывал, а Волк тратил время с пользой.

Когда он останавливался где-нибудь вместе с Хироюки, то просил самурая о тренировке. Последний из Тайфу никогда не отказывал. Иногда он сражался катаной, а иногда брал в руки нагинату – обычно тренировочную, которую прямо на месте руками вытачивал из дерева.

Ливий дрался посохом. С каждой тренировкой он становился лучше и понимал оружие сильнее. Когда Хироюки дрался катаной, бой был относительно простым. Но стоило самураю взять в руки нагинату, как дистанция поражения сравнивалась, а мастерство боя Хироюки резко взлетало вверх.

Когда Ливий не пытался постичь Волю Посоха, он тренировал магию. Руны Вольв и Сэкт шагали вперед, ведь в бою они развивались быстрее. Тренировал Волк и Желтый Флаг. Получая раны от клинка Хироюки, Ливий сразу заживлял их. В какой-то момент самурай перестал бояться бить в жизненно-важные точки, и Волк был ему за это благодарен.

За месяц Ливий семь раз возвращался в убежище. Когда он встречал там Ши Ду Куна, то тренировался с ним. Теперь монах применял Волю Посоха, а Ливий обходился без Воли Тела. И в таком противостоянии Волк не мог выиграть ни разу. Да, бой шел без техник, дрались одними лишь посохами, но Воля давала Ши Ду Куну весомое преимущество. Положить на вторую чашу весов Ливию было нечего.

Именно в таких неравных боях Воля и развивается сильнее всего. Ливий это знал и чувствовал, ведь Воли Посоха это особенно касалось. Посох – оружие защиты, а когда постоянно приходится защищаться от сильного противника, то все быстрее приноравливаешься.

Впрочем, иногда Ливий брал уроки от других бойцов Бокэцу.

– Что, нет монаха? Может, со мной сразишься? – широко улыбнулся бандит Гун.

– Можем попробовать, – ответил Ливий.

За время путешествия по Востоку Волк успел повидать немало оружия. То, чем сражался Гун, отличалось от всего, ведь он был мастером кусаригамы.

В Централе серпы изогнуты, будто полумесяц. Здесь же, на Востоке, лезвие серпа короткое и изогнуто не так сильно. Рукоять при этом длинная – как от плеча до кончиков пальцев руки. Ливию такая форма серпа больше напоминала оружие, чем хозяйственный инструмент. И, видимо, не только Волку, ведь кто-то додумался прикрепить к рукояти цепь с грузом на конце.

Вариативность была огромной. Кусаригаму Ливий оценил с первого взгляда – оружие было опасным. Подтвердил это и бандит Гун.

– Как тебе, а? Мало кто владеет кусаригамой так же хорошо, как я, так что тебе повезло.

– Я из Централа. У нас есть разве что цепы. Интересное оружие.

– Да, есть такое. Много возможностей, понимаешь. Можно сделать так, а можно – вот так.

Гун взмахнул кусаригамой, будто вонзая ее в кого-то. Другим движением он показал, как можно резать.

– Цепь – это вообще сказка. Можно подтянуть к себе кого-то. Да и по-разному сделать можно. Например, вот так, – с усмешкой сказал Гун.

Серп шел вертикально вниз, а цепь с грузом, перехваченная поближе – вертикально вверх. Если серп должен был вонзиться в лицо или тело, то груз летел точно в мошонку воображаемой цели. Два одновременных движения Гун сделал так быстро, что Ливию оставалось только уважительно кивнуть – бандит был хорош в отбивании чужих яиц.

– А можно и наоборот, – усмехнулся Гун еще сильнее. – Но да ладно, что я тебе все свои секреты выдаю? Пора сразиться.

Кивнув, Ливий встал наизготовку. На мгновение на лице Волка проступила грусть.

«Думаю, Махус с его трехзвеньевым копьем был бы рад увидеть мастерство Гуна», – подумал он. Вместе с воспоминанием о друге пришли и другие – о девушке и прочих друзьях. Будто ураган, воспоминания пронеслись по разуму Ливия, исчезнув без следа. Сейчас стоило сосредоточиться на тренировочном бою.

Гун сделал расслабленный шаг вперед, потянулся, а потом неожиданно бросил груз. От внезапной атаки Волк уклонился. На бандита это впечатления не произвело, ведь груз уже двигался назад, а сам Гун бросился в атаку с серпом.

«Будто живой», – проскочила в голове мысль о грузе. Гун так виртуозно управлял цепью, что даже Ливию становилось сложно отследить атаки со всех сторон.

Серпом бандит бил редко. Быстрая атака в уязвимое место – и отскок. Цепью Гун отвлекал, это Ливий быстро понял.

– Попался!

Цепь обвилась вокруг конца посоха. Тогда Гун потянул ее на себя, не давая Волку поставить блок. Своим серпом бандит метил в горло – на тренировке Гун совсем не сдерживался.

«Я тоже так могу», – усмехнулся про себя Ливий. Зная, что Гун так сделает, Волк просто оттянул нижний конец посоха на себя, а верхним попытался ударить бандита.

Гун отскочил.

Хотя бы частично обездвижить оружие врага – это хорошо. Но у Гуна был серьезный недостаток – дистанция. Посох банально длиннее. Пока Ливий держал его ближе к середине обеими руками, чтобы было удобнее защищаться. Настала пора переходить в атаку, и Волк сменил хват, сместив руки ближе к одному концу.

Вернув цепь, Гун начал раскручивать ее над головой. Для идущего его уровня в этом не было смысла, ведь бандит мог швырнуть груз со всей силы без всяких раскруток. Но Гун не просто крутил цепь горизонтально, как раскручивают пращу. Ось вращения смещалась, груз забирал то выше, то ниже, и делал это так быстро, что Ливий без Взора Дракона с трудом отслеживал движения.

Гун не швырнул груз, вместо этого он бросился в атаку. Волк ткнул посохом, как копьем, но Гун «поймал» оружие серпом и отвел атаку в сторону.

И тогда груз рухнул вертикально вниз.

Комбинация была отличной. Отвлечение раскруткой для атаки серпом, которая тоже оказывается отвлечением для атаки грузом. Гун не пользовался техниками, но его мастерство было очевидно.

И все же атака не достигла Ливия. Шагнув вперед, Волк оказался почти у противоположного края посоха. Рука скользнула следом. Конец, которым Ливий бил, превратился в конец, за который оружие держат. А Гун оказался почти в упор к Волку.

Вертикальная атака из-за головы – такая же, как у самураев с катанами – снесла груз. Гун был быстрым, в его руках был серп, а Ливий бил размашисто, и все же бандит не успевал. Еще шагнув вперед, Волк начал свою атаку.

Сначала Гун попытался отступить. Бандит быстро понял, что не успевает, и тогда посох с размахом рухнул на него.

– Ух-х.

Из груди Гуна вырвался тяжелый хрип. Атаку он выдержал. Не потому, что Ливий ударил слабо, а потому что часть цепи обвилась вокруг руки самого Гуна. Ею он и заблокировал атаку.

– Еле успел, – усмехнулся бандит.

– Отличный стиль боя. Совсем не восточный, – похвалил Гуна Ливий.

– Мы, разбойники, смотрим на жизнь проще. Нам не до красивых приемов, – хмыкнул бандит. – Еще раз?

За этот день Ливий сразился с Гуном еще пять раз. И все пять раз выиграл, хоть последний бой едва не проиграл. Гун просто получал удовольствие от процесса. Казалось, что бандит хочет повеселиться, но на самом деле и он совершенствовал свое искусство боя. Наблюдая за тренировками Ливия и Ши Ду Куна, Гун быстро уяснил, на что способен Волк, узнал все его приемы. Но Ливий быстро адаптировался. Пытался поспеть и Гун.

Всего раз удалось потренироваться с Омурой Ёити, самураем из сопротивления. Он держался от всех отстраненно, говорил мало, а если и тренировался, то делал это в одиночку, размахивая своей катаной. Но в один день Ливий спросил: «Не хочешь потренироваться?», и Ёити согласился.

Самурай бил редко и быстро. В силе и скорости Ёити не уступал тому же Хироюки, хотя Ливий сомневался, что последний из рода Тайфу показал всю силу. За одну тренировку Волку разрубили посох пять раз, хотя Ёити дрался деревянным мечом.

– Ну вот, оружие кончилось, – отбрасывая в сторону обломки посоха, сказал Ливий.

– Ты хорош, – сказал Ёити. – Деревянный меч – опасное оружие.

Да, опыт боя с Гуном был интересным. Но Ливий знал, что ему придется столкнуться с самураями, вооруженными катанами. Даже такая короткая тренировка с Омурой Ёити оказалась очень полезна.

– Мы на месте. Деревня Ихея.

«Выходит, здесь мы найдем нового члена сопротивления», – подумал Ливий.

Деревня Ихея ничем не отличалась от многих других восточных деревень. Рисовые поля, простые дома из бамбука, обмазанного глиной, захудалый постоялый двор и амбар – вот и все, что могла показать Ихея.

Хироюки кивнул головой, показывая, куда смотреть.

По улице шел огромный мужчина. На его плечах ехали дети, а те, кому не досталось места, бежали рядом. Мужчина с простым и добрым лицом катал детей, которые улыбались во весь рот.

– Широкоплечий Юма. Говорят, в роду были óни, оттого такой высокий и сильный. Добрейшей души человек, – вздохнул Хироюки. – Его семью казнили за укрытие врага империи. Это был родной брат отца Юмы, он украл мешок риса с императорского склада, чтобы накормить детей. Самого Юмы не было дома – он в лесу заготавливал лес вместе с отцом. Поэтому только им двоим удалось избежать казни. Правда отец бросился спасать жену и дочерей, где его и убили самураи. Такая вот история.

– Думаешь, он нам подойдет?

– Я с ним немного знаком по войне с ёкаями. Да, подойдет, он силен.

Ливий лишь пожал плечами. Если так сказал Хироюки, значит, так оно и было.

Самурай поднял руку вверх и помахал ею. Здоровяк заметил Хироюки, ссадил с себя детей и что-то сказал им, отчего дети сразу погрустнели. Веселье с катанием откладывалось.

Хироюки и Ливий отошли в сторону, так, чтобы их не было видно с деревни. Здоровяк пошел за ними без опаски.

– Здравствуй, Юма.

– Не знакомы, – коротко ответил здоровяк.

– Совсем забыл, - улыбнулся Хироюки. Оглядевшись по сторонам, он убедился в том, что никто не смотрит, и снял с себя маскировку.

Здоровяк кивнул.

– Давно не виделись.

– Это точно, Юма. Я к тебе по делу. Таить ничего не буду – я в сопротивлении, подумываем об убийстве Императора. Предлагаю присоединиться и тебе. Твоя сила лишней не будет.

Отвечать здоровяк не стал. Он опустил голову и задумался.

– Не настаиваю! – тут же добавил Хироюки. – Я понимаю тебя, Юма. Если считаешь, что не стоит ввязываться – оставайся в стороне. Да, это возможность отомстить, но не думаю, что стоит идти на поводу у мести.

Юма посмотрел самураю в глаза.

– Я не думаю о мести. Отпустил ее много лет назад. Но не хочу, чтобы моя история повторилась. Дети должны жить мирно. С родителями. Поэтому я с вами.

– Хорошо, – немного нерешительно кивнул Хироюки.

«Он колеблется. Знает, что Юма будет полезен, но не хочет подбивать на убийство Императора доброго человека», – подумал Ливий.

Добряки – редкое явление в мире боевых искусств. Ливий не считал себя добрым. Скорее, нейтральным – таких было большинство. У идущих есть свои рамки, но те, у кого счет убийств переваливает за пару десятков, а то и за сотню, вряд ли может называться хорошим. Идущие довольно просто смотрят на жизнь. Убийства необходимы. Они так же естественны, как сама жизнь. Такие идущие могут помогать людям, убивать разбойников и культистов, но во главу стола усаживаются внутренние установки, которые сами идущие отлично осознают и понимают.

Но есть по-настоящему добрые люди. Они тоже убивают, но делают это необычайно редко и в случае крайней нужды. Их ведет не логика, а внутреннее ощущение правильности, которое часто идет наперекор самой сути мира боевых искусств.

Юма был таким человеком.

– Мне нужно оружие, – сказал он, немного подумав.

– Волк, подсобишь? – спросил Хироюки.

«Несложно догадаться, какое оружие ему подойдет», – подумал Волк и подбросил в воздух маленькую дубину – не больше ладони длиной.

– Вылезай из рукава!

Карманная дубинка обратилась в мощную тэцубо. Ее Ливий вручил Юме.

– Хорошая. Увесистая, – сказал здоровяк, делая пару пробных взмахов. Тэцубо ему явно понравилась.

Так в сопротивлении появился еще один человек. Не прошло и трех дней, как в Бокэцу вспыхнул конфликт. Сначала между собой закусились Юма и Гун. Бандит рассказывал о прошлых «подвигах», хоть никто и не собирался слушать, а здоровяку такое не понравилось. Достав дубину, он надвинулся на Гуна, но и бандит снял с пояса кусаригаму, ничуть не боясь Юму. Конфликт с трудом удалось унять. Раньше в Бокэцу все уживались из-за характеров. Ши Ду Кун абстрагировался от любых дрязг, самурай Омура Ёити был спокойным человеком, а механику Кономи было совершенно плевать на остальных. Хироюки тоже нельзя было назвать конфликтным. Немного разбавил обстановку Сорока, но камнем, брошенным в пруд, стал Юма.

Своих целей Гун и не скрывал:

– Это же императорский дворец, мужики! Вы представляете, что там внутри? Целая сокровищница, да и она не нужна. Картины, статуи, оружие. Хватай да живи богато остаток жизни. Еще и внукам достанется.

Такая простая, но хищническая причина задевала Юму. Они были людьми противоположных взглядов.

– Сколько еще людей хочешь найти? – спросил Ливий у Хироюки, когда в укрытии стало поспокойнее.

– Двух, – ответил самурай. – Еще двух. Где один, я знаю и так, но для начала стоит найти второго.

Кивнув, Ливий закрыл глаза и пробудил Сатурн, чтобы сразу же погрузиться в Божественную медитацию.

Внутренний мир встретил Волка проливным дождем. Сверкали молнии, гремел гром, но ни одна капля не достигала кожи Ливия – потому что он так хотел.

Все звери попрятались. Вдалеке горел огонек, к которому и направился Ливий. Это было окно. Из трубы дома поднимался дым – тот, кто жил внутри, мог совсем не беспокоиться о сырости и холоде.

Ливий постучался.

– Стучишься? Что-то новое. Заходи, чего стоишь, – сказал Искандер.

Завоеватель Запада выстругивал из куска дерева тренировочное копье. Это Искандер мог сделать и за секунду, но сейчас работал ножом, как обычный человек. Медитативное занятие здорово коротало время, давая возможность переждать дождь.

– Как насчет тренировки? – спросил Ливий, зачерпывая половником варево из котла, подвешенного над огнем. Смесь вина, молока, жира и пряностей здорово прогревала весь путь от рта до желудка.

– Я всегда за. Но не под дождем же.

– Не под дождем, – согласился Ливий.

В тот же момент за окном стало светло. Проливной дождь закончился за мгновение, а тучи, больше похожие на черные прибрежные скалы, сменились пушистыми белыми облаками.

Сначала Ливий сразился с Искандером посохом. Завоеватель Запада не уступал Волку и даже превосходил его, ведь сражался привычным копьем. Но такая тренировка была полезной: Ливий все лучше понимал свое оружие.

– У меня есть для тебя оппонент, – сказал Волк, когда закончил с тренировкой.

Уже месяц он создавал в мире Божественной медитации противников для Искандера. Завоеватель Запада был доволен. Драться с одним только Ливием утомляло, а в мире Божественной медитации нечем было заняться.

Перед Искандером появился бандит Гун. Сняв с пояса кусаригаму, он начал угрожающе раскручивать груз.

– Интересные у тебя противники в реальности, – хмыкнул Искандер.

– Он без техник, – предупредил Ливий. Кивнув в ответ, Искандер подготовился к бою.

Разумеется, Завоеватель Запада тоже не применял техники в бою с Гуном. Но Искандер победил довольно быстро, ведь сражался копьем. Против Завоевателя Запада у Гуна не было и шанса, но бой продлился долго – целую минуту. Давала о себе знать непредсказуемость кусаригамы.

Когда Ливий открыл глаза, прошло не больше трех минут. В мире Божественной медитации прошел час.

Разница во времени была и раньше, но с Сатурном Ливий мог еще сильнее разорвать дистанцию. Тренировки в Божественной медитации становились до ужаса эффективными.

«Но с остальным есть проблема».

Тело развивалось медленно. Ядро – тоже, ведь у Ливия не было ни времени, ни возможности создать воронку. Работая на Бокэцу, Волк совершенствовал стиль боя посохом. Рано или поздно Воля Посоха пробудилась бы, все усилия смогли бы окупиться, но Ливий не любил стоять на месте. А в развитии тела и Ядра именно это и происходило.

Техника Небесного Генератора создавала энергию, которую Ливий направлял на развитие тела. Для Ядра требовалась земная и небесная энергии, их Волк старался черпать в любую свободную минуту. Конечно, этого было мало. Поэтому тело развивалось быстрее, пусть пока и не догнало развития Ядра – в той пещере на северном краю Империи Красного Солнца Путь Ядра вырвался вперед, обогнав Путь Дракона. Но Ливий чувствовал: еще немного, полгода, может, год – и в теле произойдут невероятные изменения. Может, он предчувствовал генерацию. А может, нечто совсем иное.