Десять тысяч стилей. Книга одиннадцатая

Глава 7. Шторм на аукционе

«Стиль Мирной Руки и стиль Черного Журавля. Этого достаточно для чиновника девятнадцатого ранга», – подумал Ливий, шагая к очередной цели.

Стили – это еще не все. Требовалось выучить метод развития. Лекцию Ливий прослушал за двадцать минут. Ничего интересного: довольно простой метод дыхания. Даже трехступенчатое дыхание, преподаваемое в Сильнаре, превосходило местный метод развития на голову.

«Готово. Но с моим девятнадцатым рангом я могу иметь лишь силу Света Ядра – Росток Внутренней Силы на местном. Не будь я чиновником, уже бы схватили, а может, даже казнили. Кто их знает. Нужно повысить свой ранг…А ведь я ни дня не работал. И заниматься рутинной работой не собираюсь».

Чиновнику девятнадцатого ранга легко устроиться в Сибу Баолэе. Но Ливий уже понял, как здесь все устроено. Хочешь достигнуть высот? Отправляйся на периферию, куда точно не захотят идти дети знатных семей. Хочешь сидеть в крупном городе? Знай, что у тебя могут уйти десятки лет, чтобы подняться всего на одну ступеньку. И это совсем не значило, что достаточно уехать на окраину для быстрого повышения. Просто на периферии империи шаг в ранг мог занять у тебя всего пять лет, а не десять.

Размышляя о работе, Ливий прогуливался по этажам красной башни. Выше третьего он подняться не мог, ранг не позволял. Ливий искал возможность.

На третьем этаже, за одним из поворотов Волк оказался на импровизированной выставке каллиграфии. На стене висели иероглифы, нарисованные разными каллиграфами. Невольно Ливий остановился и начал осматривать каждый символ.

«Море», «перо», «белый», «бамбук». Прохаживаясь вдоль иероглифов, Ливий пропускал две трети из них. В большинстве символов не чувствовалась сила. Их просто рисовали. Да, иероглифы выглядели выразительно, в исполнении чувствовался заложенный смысл, но увы – его было недостаточно.

Лишь возле некоторых работ Ливий останавливался, внимательно изучая. И один иероглиф особенно привлек Волка.

«Император». Такое не каждый решится написать – уже это выглядело смело. Но больше всего Ливия привлекло то Намерение, которое вложил в символ автор.

Возле иероглифа Волк остановился минут на десять, неотрывно глядя на «Императора». Подошел человек – Ливий сделал вид, что не заметил.

– Вам нравится?

– Да. Иероглиф с самым глубоким значением из тех, что здесь висят, – сказал Волк и повернулся к человеку, сразу поклонившись.

Перед ним был чиновник одиннадцатого ранга. Серьезный человек. Мужчина с ухоженной длинной бородой и завязанными в пучок волосами выглядел лет на пятьдесят.

Взгляд незнакомца упал на знак чиновника Ливия. Семья Ли, девятнадцатый ранг – с таким человеком чиновник одиннадцатого ранга даже не заговорил бы, если бы не иероглиф.

– Как вы его видите?

– Отвесная красная скала, возвышающаяся над всей империей, – тут же ответил Ливий.

«Чиновник девятнадцатого ранга понял это?», – удивился Дун Тицзянь, известный в Империи Красного Солнца как Земной Ценитель Прекрасного.

Автора иероглифа Дун Тицзянь знал лично. Саму работу Земной Ценитель Прекрасного сам привез сюда. Смысл иероглифа Дун Тицзянь в первый раз увидеть не смог, подсказал друг – создатель работы. И с тех пор Земной Ценитель Прекрасного не встречал ни одного чиновника, способного разглядеть истинный образ работы.

– Через неделю в Сибу Баолэе пройдет аукцион-выступление каллиграфов. Не хотели бы поучаствовать?

– Сочту за честь, – улыбнулся Ливий.

Именно такую возможность он и искал.

Искусство каллиграфии очень важно в Империи Красного Солнца. Стать хорошим каллиграфом – один из немногих способов быстро подняться в рангах. Все из-за специальной должности, учрежденной в Императорском Дворе – Императорский Каллиграф. Получишь ее – и пятнадцатый ранг в кармане.

Разумеется, Ливия пригласили на аукцион-выступление не из-за этого. Никто не поверил бы, что новый чиновник сможет рисовать на уровне Императорского Каллиграфа. Все, чего хотел Дун Тицзянь – немного прославить талантливого новичка.

«Можно возвращаться», – подумал Ливий, когда вышел из здания Императорского Двора. Оставалось найти постоялый двор «Рыжий Дракон» и рассказать свежие новости Хироюки.

Время давно перевалило за полдень. Солнце начало клониться к закату, Ливий спокойно шел прямо посреди дороги, с помощью знака чиновника избегая толпы горожан.

Неожиданно на улице стало пусто. Не прошло и десяти секунд, как Ливий оказался один.

«Нападение?», – удивился он, чувствуя затаившихся в округе идущих.

Сражаться не хотелось. Если кто-то смог организовать засаду прямо в городе, еще и перекрыв улицу – значит, люди серьезные. Ссориться с ними окончательно совсем не хотелось.

Ливий резко свернул в подворотню. Туда же бросились бойцы клана Яо, но не нашли никакого чиновника.

– Раздери меня ёкаи, где он?!

– Если не найдем, госпожа Яо не спустит это с рук.

«Та девушка? А казалось, что наоборот хочет закрыть конфликт. Какая злопамятная», – думал Ливий, дожидаясь, когда убийцы уйдут.

К счастью, среди них не было сильных идущих. Двое – на уровне Эксперта, еще двое – Чемпионы. Когда улицы вновь заполнились людьми, Ливий отправился на постоялый двор.

Найти «Рыжего Дракона» оказалось просто – местные подсказали дорогу. На первом этаже сидел Хироюки, медленно попивая сакэ.

– Будешь?

– Буду, – пожав плечами, сказал Ливий.

Хироюки заказал те самые куриные шашлычки. Неожиданно на постоялый двор заглянула музыкальная труппа. Говорить стало не с руки: Ливий и Хироюки просто наслаждались музыкой, пением и небольшой постановкой под сакэ и шашлычки.

Девушка носила деревянную маску лисицы. По ходу постановки она вредила жителям деревни, пока не пришел охотник. Ударив деревянной катаной, он заставил лисицу сбежать – и публика на постоялом дворе одобрительно зашумела. Тарелка выступающих наполнялась расписками и даже бумажными купюрами.

– Как тебе боевые искусства Империи Красного Солнца? – спросил самурай, когда стало тише.

– Видал и лучше, – улыбнулся Ливий.

Уже в номере Волк рассказал все остальное. В том числе о каллиграфии и преследователях из клана Яо.

– Клан Яо – один из десяти великих кланов империи, – хмыкнул Хироюки. – У тебя талант находить проблемы.

– О, это я знаю, – улыбнулся Ливий. – Если мне придется с ними столкнуться – насколько большой проблемой они станут?

– Клан Яо? Ты что, со всем кланом собрался воевать?

Ливий промолчал. Немного подумав, Хироюки выдохнул и сказал:

– Не самый сильный клан. Их патриарх на последнем шаге Созидания Облаков и Моря. Насколько знаю, в клане Яо есть всего два бойца, кроме патриарха, ступивших на эту стадию. Яо – не последние люди в Сибу Баолэе.

«Последний шаг Созидания Облаков и Моря? Примерно поздний Великий Мастер. Лучше с ними не встречаться», – думал Ливий.

Сражаться на Востоке не хотелось. У Ливия были свои цели. Во-первых, найти Феликса. Во-вторых, стать сильнее. Где-нибудь в Империи Красного Солнца можно было продолжить развиваться, чтобы вернуться в Централ, поднабрав сил. Лучше всего было вклиниться в местную систему, чем Ливий и занимался. Вот только клан Яо ясно дал понять, что, возможно, сражаться все же придется.

– Не нашел твоего Феликса.

– Вряд ли я смогу найти информацию, которую не нашел ты, – улыбнулся Ливий. – Что делать дальше?

– Если хочешь совет, то отправляйся в Йорокоби. В «Белом Хвосте» можно найти любую информацию, когда есть, чем заплатить.

Ливий кивнул. Такое название он слышал впервые.

– Осведомители?

– Не только, – уклончиво сказал Хироюки, и Ливий сразу уловил суть. – Я бы не стал тебе советовать идти прямо в руки этой хитрой лисице, но если и можно что-то найти про Феликса, то только там.

«У меня есть целая неделя до аукциона. Лучше прождать ее, а не ехать в Йорокоби сразу. Чую я, что смогу подзаработать на этом аукционе. В «Белом Хвосте» понадобятся деньги – скорее всего, большие. Пока все складывается хорошо, но я слишком хорошо знаю себя. Не стоит лишний раз выходить на улицу. Клан Яо точит на меня зуб – зачем давать им лишний повод убиться о мои кулаки?».

На следующий день Хироюки принес стопку книг про искусство каллиграфии и язык Востока. Стоило подготовиться получше. Может, саму суть искусства Ливий и ухватил, зато в местных иероглифах разбирался не так хорошо, как прожженные чиновники.

Комнату Хироюки снял хорошую. Выбор пал на постоялый двор «Рыжий Дракон» не просто так: здесь часто останавливались сильные идущие. Поэтому и комнаты были специфические – с укрепленными стенами и звукоизоляцией. До полноценного тренировочного зала, конечно, не дотягивало, но Ливия вполне устроило.

Сам Хироюки уходил на целый день, а возвращался только вечером. В Сибу Баолэе у него было много дел, о которых самурай не распространялся. Ливия это не волновало. Он тратил все время на тренировки.

Монах-Император. Одна из самых быстрых и мощных техник Волка, которую можно тренировать лишь в реальности. Все из-за Образа Монаха-Воителя, который лежит в основе техники. Сам по себе Образ – оболочка, защищающая и усиливающая тело. Накапливать его нужно годами. Делать это в Божественной медитации нет смысла – оболочка яри не перенесется в реальный мир.

Поэтому целыми днями Ливий бил, сдерживая силу. Не хотелось разнести постоялый двор, поэтому Волк медленно усиливал сам Образ, ведь Императорский Удар – вторая составляющая техники – и так был на высшем уровне.

Тренировка проносилась быстро. Ливий бил одним кулаком, затем другим. И так с утра и до позднего вечера, когда возвращался самурай. Волку хотелось попробовать многое другое. Хотелось разобраться с Сатурном, поразмыслить над Гектой, но сейчас он был в городе – не стоило рисковать. Зато положив на развитие Монаха-Императора целую неделю, Ливий стал куда уверенней в этой технике, ведь скорость удара вновь выросла.

«Немного. Но уже неплохо. Рано или поздно я подойду к пределу Образа. Я развиваю в нем всего один удар, там, где другой человек потратит на Образ Монаха-Воителя десять лет, мне будет достаточно полугода», – думал Волк под конец последнего дня.

В Божественной медитации Ливий показал стили Мирной Руки и Черного Журавля Искандеру. Завоеватель Запада лишь хмыкнул – таких бесполезностей и в Централе было пруд пруди.

– Давай лучше сразимся, – сказал Искандер.

После того, как приходил Хироюки, Ливий продолжал тренировку уже в Божественной медитации. Там он раз за разом сражался с Искандером, отрабатывая свой собственный стиль – Стиль Пятиконечной Звезды.

Никто не стал бы устраивать аукцион в первой половине дня. Лишь к вечеру Ливий и Хироюки направились в огромное здание в форме полусферы, куда уже стекалась местная интеллигенция, разбирающаяся в каллиграфии, ну или хотя бы считающая, что она в ней разбирается.

Самурая пропустили без вопросов. Ливия уже хотели воротить назад, когда неожиданно обнаружили в списках.

– Вас вызовут заранее, – коротко сказала работница.

Искусство каллиграфии оказалось на редкость популярным. Зрительские места были под завязку забиты, Хироюки и Ливию удалось с трудом найти парочку.

– Время есть. Думаю, тебя вызовут в последней трети.

Самурай не прогадал. Он не раз бывал на таких мероприятиях и знал, как здесь все устроено.

Сначала вызывали несколько начинающих звезд каллиграфии. Потом – каллиграфов помаститее. В конце выпускали настоящего мастера, чья работа уходила за огромные деньги, после чего объявляли перерыв.

– И как тебе? – спросил Хироюки после первого «раунда» торгов.

– Твоя «нагината» была лучше последней работы.

Ливий не льстил. Мастер был знаменитым, его «колесница» ушла за пять сотен монет, вот только работа казалась какой-то…слишком официальной. Будто этот каллиграф не в первый раз делал такие работы, создавая очередной шедевр по механической памяти, а не через раскрытие чувств.

Малоопытные мастера писали целые фразы. Особый смысл самих фраз повышал ценность работы. Опытные же каллиграфы предпочитали лаконичность.

Во второй трети аукциона Ливия не вызвали. Интересных работ появилось куда больше. Даже новички-каллиграфы показывали высокий уровень – они даже не успевали далеко уйти после выступления, ведь к ним сразу подходили представители из больших кланов.

Выступление мастера впечатлило даже Ливия. Долговязый мужчина выглядел нервно, его руки дергались, а взгляд резко бегал из стороны в сторону. Но стоило мужчине взять кисть, как тело расслабилось – художник полностью сосредоточился на холсте.

«Утреннее подаяние». Два иероглифа заставили Ливия замереть. Замер и Хироюки, ведь работа была просто восхитительной. От нее исходило чувство благости, утро, как начало дня и цикла, переплеталось с подаянием, актом щедрости.

– Он стал даже лучше, – улыбнулся самурай.

– Знакомы?

– Тушевый Человек. Известный мастер каллиграфии, приходилось встречаться.

Ливий кивнул. Пока это было лучшее, что он видел за день.

В перерыве подошла работница и сказала, что Ливию скоро на сцену. Зрители скучающе сидели, им надоело смотреть на нелепый «разогрев». Некоторые даже пока не вернулись на свои места.

Одни каллиграфы нервничали. Другие были безмерно счастливы, что им разрешили здесь выступить. Но Ливию ясно было одно: в начале последней трети аукциона выпускают самых слабых.

«А ведь это мне на руку! – подумал Волк. – Да и хорошо, что сцена – далеко от зрительских мест. Среди зрителей есть сильные идущие. Я стал лучше в Воле Пустоты, но на сцене будет тяжелее ее поддерживать».

– Выходите.

Ливий был третьим. Спокойно выйдя на сцену и посмотрев на скучающие лица зрителей, Волк начал спокойно растирать тушь.

– Госпожа Яо! Это тот самый чиновник!

– Вижу, – со злорадством произнесла внучка патриарха клана Яо. – Какая наглость с его стороны. Дай знать зрителям, что его работа не стоит и монеты.

На выбор предлагали три размера холстов. Ливий выбрал самый большой, на котором обычно оставляли предложения из иероглифов.

Но Волк хотел оставить на холсте всего один символ.

«Что нарисовать?», – думал Ливий, пока сидел на зрительском месте. Воля подходила лучше всего. Ветер? Уже было. Пустота? Тело? Не то. Подавление – уж точно не подойдет. Поэтому Ливий вновь посмотрел на ветер…И решил, что можно развить идею.

Шторм. Ливию приходилось видеть морские штормы. Он даже попал в один, когда работал на корабле. Для того, чтобы написать такой мощный иероглиф, требовалось хорошо понимать ветер и море. С первым проблем не было. Со вторым, в принципе, тоже. Ливий владел Фрито, руной воды. Да и значительный кусок своей жизни прожил около моря.

Поэтому, окунув кисть в подготовленную тушь, Ливий начал творить.

Одним движением он оставил след через весь холст. Зрители заинтересовались. Холст был большим, полтора метра в ширину и высоту, а единственный иероглиф занимал все пространство. Если ветер стремился вырваться с листа бумаги, то шторм пытался уничтожить холст, чтобы оказаться снаружи.

С каждым движением кисти сила иероглифа росла. Опытные ценители каллиграфии чувствовали мощь, хотя работу пока даже не окончили. Шторм становился сильнее, захватывая внимание каждого зрителя.

Наконец, Ливий закончил. Аукцион погрузился в молчание.

Работа была великолепна. Но перед ними был всего лишь чиновник девятнадцатого ранга, еще и безродный. А помощники семьи Яо быстро дали понять, что не стоит покупать работу этого человека. Ссориться с великим кланом никто не хотел.

Казалось, что никто не готов дать за работу Ливия и монеты. Но неожиданно поднялась табличка, и один из зрителей громко произнес:

– Сто пятьдесят монет.

Цена повергла людей в шок. За работу чиновника девятнадцатого ранга? Зачем?

Еще больше люди удивились, когда присмотрелись к человеку. Цену в сто пятьдесят монет озвучил Небесный Ценитель Прекрасного – один из знаменитейших мастеров каллиграфии в Империи Красного Солнца. До этого Небесный Ценитель Прекрасного молчал, и лишь за работу Ли Волка решил выложить деньги.

Несколько секунд молчания, и плотину прорвало.

– Сто семьдесят!

– Сто восемьдесят!

– Две!

Даже предупреждение клана Яо оставили в стороне. Коллекционеры всеми силами старались урвать потрясающую работу, наперебой давая свою цену.

– Триста пятьдесят.

Небесный Ценитель Прекрасного вновь дал цену. И после нее никто не посмел ставить.

«Вопрос с деньгами решен», – улыбнулся про себя Ливий.

На сцену вышли работники аукциона, с большим почтением забравшие холст. В их взглядах, брошенных на Ливия, читалось уважение. Работники аукциона отлично понимали, когда стоит поменять свое мнение о человеке.

Вместе с ними на сцену поднялся Дун Тицзянь. В зрительском зале Земной Ценитель Прекрасного сидел рядом с Небесным Ценителем Прекрасного, ведь они хорошо знали друг друга.

– Императорский Двор жалует Ли Волку звание Императорского Каллиграфа.

Люди одобрительно зашумели. Чиновник с такими навыками однозначно заслуживал высокого звания.

– Поздравляю. Подойдите завтра днем, – сказал уже Ливию Дун Тицзянь.

Так аукцион и закончился. Заинтересованных в талантливом каллиграфе было много, но Ливий смог аккуратно сбежать с мероприятия, разумеется, прихватив оплату.

Монеты пришлось нести в мешке. Всего их было триста пятнадцать – часть забрал аукцион. Впрочем, это мало волновало Ливия. Сумма была заоблачной.

– Госпожа Яо…

– Молчать. Они посмели игнорировать волю моего клана. Запомни всех, кто делал ставки. И чтобы сегодня не стало этого Ли Волка, тебе ясно?

– Да, госпожа!

– И почему ты не идешь?

– Госпожа…

Слуга Мин хотел уйти. Вот только за спиной у молодой госпожи появился человек куда влиятельнее ее.

– Сицзе, не многовато ли ты на себя берешь?

– Дядя!

Госпожа Яо легким поклоном поприветствовала своего родственника.

– Хочешь убить того чиновника? Если бы вы сегодня не подговорили других не платить за картину, то это можно было бы сделать. А с его смертью все подозрения падут на нас. Он больше не чиновник девятнадцатого ранга, он – Императорский Каллиграф пятнадцатого ранга.

– Но дядя, что, если мы сведем все к несчастному случаю? Он несет с собой мешок монет.

Дядя строго посмотрел на молодую госпожу, из-за чего та невольно вжала голову в плечи. Мин и вовсе не поднимал головы, боясь бросить даже лишний взгляд.

– Несчастный случай? Он пришел сюда не сам – с ним был самурай. Обычный уличный грабитель распрощался бы с головой, попытайся украсть монеты. Все ясно? Забудь об этом.

– Да, дядя.

Госпожа Яо не видела в Ли Волке каллиграфа. Ей никогда не нравилось искусство создания иероглифов, и на аукцион она пришла только для того, чтобы поддержать важные связи в Сибу Баолэе. В Ли Волке госпожа Яо Сицзе видела лишь врага. И после слов дяди ненависть к чиновнику лишь усилилась, будто огонь, в который бросили новую охапку дров.

«Я не смогу ничего сделать в Сибу Баолэе. Но если он уйдет…».

Но не только госпожа Яо смотрела на Ли Волка со злостью.

– Ли Волк? Что за чушь! Теперь я знаю, как ты выглядишь, чужак. Осталось схватить тебя!

Проверяющий Чжэнь Чжи Лянь только сегодня утром оказался в Сибу Баолэе. В Императорский Двор путь был заказан: оказалось, что Чжи Ляня объявили в розыск. Когда-то проверяющий ловил преступников с плакатов, и вот он сам оказался на одном из них.

«Ничего. Как только я схвачу и обличу чужака, все мои проблемы решатся!», – думал Чжи Лянь.

У него хватало связей. Сначала он выяснил, что чужак участвует в аукционе каллиграфии – неслыханная наглость. Как чужеземец мог так хорошо освоить каллиграфию? Очевидно, что дело было нечисто. Получить звание чиновника, идеально подделать внешность, а теперь еще и убедить всех в отличном владении каллиграфией – Чжи Лянь отлично понимал, что все куда глубже, чем он видит.

«Может быть…Заговор против Императора?», – пронеслась мысль в голове проверяющего. Все было слишком хорошо продумано. Самурай, механик мастерской Соби, чужак, отлично перевоплотившийся в местного – за всем этим стоял зловещий план. И лишь Чжэнь Чжи Лянь мог спасти Империю Красного Солнца.