Дневник на итальянском

Глава 22

Aura Dion Feat. Rock Mafia — Frend

Джеймс

Её первый поцелуй. Это был её чертов первый поцелуй.

Я смотрел на зеркальный потолок комнаты, раскинув руки в разные стороны, лежа на кровати. Стоило закрыть глаза, как передо мной возникал её образ. Мягкие, пухлые губы со вкусом пломбира. Упругие бедра, нежная кожа, длинная тонкая шея. Выпирающие ключицы, на которые спадали спутанные темные пряди густых волос, с запахом сакуры и свежести. Только в памяти восстанавливалось чувство, когда я плотно прижимался к её телу, безумно целовал, не в силах насытится, чувствовал хрупкие тонкие ладони с длинными пальцами, которые исследовали мою спину и грудь, впиваясь ногтями в кожу от удовольствия, как я терял контроль. Чертов контроль, который я никогда не терял в присутствии девушек. Я привык, что это происходило наоборот.

Я всё ещё чувствовал, как разгоряченное дыхание сводной обжигало мои губы, как из неё вылетали сдержанные стоны удовольствия, как билось её сердце, заглушая даже стук моего собственного, которое обещало вырваться наружу. После стольких лет, мое чертово сердце вновь заработало. А к добру ли это?

Злость на самого себя перекрывала любые эмоции. И то, что я вообще поддался им. Мне вспоминалось то желание, которое возникало с каждым новым прикосновением, те мысли, которые уже раздели её и отнесли в комнату, чтобы не сойти с ума от недостатка Эрики. Я чувствовал, что хочу эту девчонку, как никогда никого другого. И это желание, вопреки всему, было иным. Мне хотелось не просто обладать её телом, мне хотелось забрать её всю без остатка.

Я лгал. Она целовалась, как ни одна другая. Не с опытом и страстью, не с желанием произвести впечатление и сорвать мне крышу. Она целовалась по-настоящему. Нежно, слегка неумело, невинно и страстно по-своему. Делала это с искренним желанием, податливо, чертовски возбуждающе. И ей удалось сорвать джек-пот.

Даже после того, как девчонка сорвала мне крышу, я пытался выстроить защитный барьер вокруг себя. Конечно, я солгал. Мне и в голову не приходило, что я мог быть первым, кто сорвал поцелуй с её губ. Кто коснулся нежной кожи и почувствовал сладкий вкус. Я вновь хотел показать ей свою сущность, не дать увидеть во мне что-то хорошее и живое. Издевательски намекнул, что целуется она неважно, и только потом, взглянув на её перепуганный смущенный взгляд и закусанную нижнюю губу, до меня дошло, что я стал первым. Что я попал в яблочко, сам того не подозревая.

Я ненавидел её. Злился на себя, на неё и все обстоятельства, которые свели нас. Впервые в жизни я жалел о сказанном. Впервые, чувствовал вину. И эта чертова вина преследовала меня повсюду, стоило вспомнить невинный взгляд Эрики, её пухлые приоткрытые губы, дрогнувшие в улыбке и шепот, который отозвался во всем моем теле желанием и страстью. Злость на самого себя за сказанное ей после поцелуя, каким мудаком я снова предстал перед ней и как ранили сводную мои слова, выворачивала меня наизнанку. Урод. Чертов эгоист.

Почему-то, в тот момент я понял, что она единственная, кому я не хотел причинять боль. Кого не хотел обижать, как бы не сопротивлялся этому. Я жалел за все, что говорил ей с появлением в нашем доме и школе, ненавидел себя за то, что поддался эмоциям, ненавидел её за то, что так действовала на меня.

Но даже после этого, я не смог признаться ей, что поцелуя чувственнее, страстнее и желаннее не было в моей жизни. Что я никогда не хотел просто целовать девушек так долго. Чувствовать мягкие пухлые губы, касаться неумелого языка, терять голову от свежего запаха парфюма, когда зарывался носом в её волосы. А потом чувствовать дикое возбуждение и желание большего. Но это желание шло откуда-то изнутри. В тот момент, я не пытался накинуться на сексуальную девушку, как животное, получить своё, отправить её утром на такси, одарив на прощание дорогим подарком. Я хотел…черта с два!

Подорвавшись с кровати, я схватил спортивную сумку с пола и вылетел из комнаты, больше не в силах сопротивляться мыслям и желаниям. Сводная была везде. Она овладела каждой мыслью, каждым воспоминанием, какой чертовой частью меня.

На этаже я снова встретил её. Эрика собиралась выйти из комнаты, уже с собранными в хвост волосами, но стоило её взгляду встретиться со мной, как сводная замерла на месте. Я напрягся всем телом. Как и тело напряглось в желании при виде девчонки. Я скользнул взглядом по её губам, тонкой длинной шеи и спустился вниз к ногам и круглым бедрам. В паху джинсы стали тесными. Черт бы её побрал.

С каменным, как бы сказали в школе, демоническим выражением лица, я прошёл мимо, больше ни разу не взглянув на неё. Знал бы кто, каких усилий мне это стоило. Через секунду я услышал хлопок двери. Эрика вернулась в комнату.

Внизу я встретился с теплой улыбкой Грейс. Она приветливо помахала мне, залпом осушая стакан холодной воды, облокотившись на столешницу в своём зелёном деловом костюме.

— Как прошёл день? — откидывая выбившиеся волосы со лба, улыбнулась ещё шире она.

Желание снова нагрубить, послать и заявить, что не её собачье дело, пробудилось с новой силой. Но стоило мне открыть рот, как перед глазами всплыло гордое, смелое выражение лица сводной, когда она советовала мне заткнуться и не перечить её матери. Следом, вспомнил слова Грейс, и мне, черт возьми, против воли, не хотелось обижать мачеху.

— Всё как обычно. В этом городе давно не происходит ничего интересного. — бросил я, попытавшись сделать дружелюбное выражение лица, и прошёл к выходу. — Я на тренировку, буду поздно.

И в тот момент, и она, и я замолчали. Обернувшись, я заметил на лице Грейс материнское одобрение, облегчение и полуулыбку, а сам не понял, зачем поставил её в известность. Быстро покинул особняк, прошёл мимо отца у машины, кивнув ему и забравшись в «Камаро», резко сорвался с места.

В машине громко била музыка из колонок. Я сделал громче, и понял, что эта самая песня играла ночью, когда Эрика ехала рядом со мной, захлебываясь в слезах в разодранной одежде. Злость ещё больше одолела, когда я вспомнил об этих уродах, и чтобы заглушить любые мысли, я вжал педаль газа до упора, выходя на двойную сплошную, откуда издали, светя фарами, мчалась навстречу машина. Резко свернув и вывернув руль обратно, когда столкновение миновало, я разогнался ещё больше, пока колеса с шумом не затормозили посреди парковки у зала.

Я вышел на ринг уже в спортивной форме, с перемотанными кулаками и пока неопытный соперник пытался ставить блоки, даже не пытаясь идти на меня, мне было мало. Я приехал в зал, чтобы выбить всю дурь из своей головы, а вместо этого дрессирую новечка.

— Какой идиот пустил новичка на ринг с тобой? — послышался позади голос, и я ухмыльнулся, вздохнув. — Парень, тебе что, жить надоело? Или ты пересмотрел «Тайны дикой природы»? Он ушатает тебя одной левой прежде, чем твои друзья придут поболеть за тебя на соревнованиях. Спускай свою задницу оттуда.

Рэн с ухмылкой наблюдал, как перепуганный светловолосый худощавый парень неуверенно сходил с ринга, уходя в другой конец зала. А меня одарил неоднозначным взглядом.

— Откуда ты взялся?

— Я был уверен, что ты придешь сюда сразу после моего сообщения. — улыбался друг, поднимаясь ко мне. — Не хотелось быть отбойной грушей, но надо ж как-то отвечать за свои слова.

Не сдержавшись, я рассмеялся и пнул Форда в бок.

— Только не говори, что я был не прав.

— Заткнись.

— Девчонка конкретно тебя цепанула.

— Я сказал — заткнись. — прорычал я.

— Почему ты не можешь признать, что запал на неё.

— Не вынуждай меня, Форд!

— Да ладно, она забила гол в твои ворота, — разминаясь и, стоя критично близко ко мне, нарывался Рэн. — Продолжай в том же духе, и скоро будешь как те маньяки, одержимые своими жертвами. Слушай, мужик, а твоя новая сестричка не заревнует…?

Договорить он не успел, потому что от всплеска эмоций, мои костяшки с хрустом встретились с его челюстью. Я бил не как профессионал. Бил на эмоциях, грубо и агрессивно. Моё обычное состояние в привычной зверской обстановке. Я был мудаком, безбашенным психом без тормозов, которому ни до кого нет дела. И только на лице друга стали проступать кровяные капли крови, как сигнал «стоп» ударил в виски, заставив отпрянуть назад, выругавшись.

— Какого черта ты не остановил меня? — заорал я, пнув его в грудь. — Ты псих? Нахрена ты позволяешь левому уроду избивать тебя?

— Ты, Тёрнер, урод, но не левый. — ухмыльнулся он, сплюнув кровь, сочившуюся из губы.

От его слов я вспомнил, почему именно ему готов доверить жизнь. Почему Форд все ещё является единственным, кому я полностью доверяю и позволяю давать гребаные советы.

— Если ты продолжишь так смотреть на меня, ещё секунду и, клянусь, я заплачу! — Рэн ударил кулаком меня в плечо, ведь ему, как и мне, даже самым близким, чертовски сложно проявлять эмоции.

Через час, мы уже сидели в вип-ложе среди светомузыки, столичного диджея и полуголых девиц, извивающихся вокруг шеста. Рэн потягивал виски, стоящий в целое состояние и не уставал стрелять глазами по танцовщицам, нервно постукивая пальцами по столу.

— Расслабься, чувак, — кинул он, подзывая к нам официанта. — Повтори. Двойной.

— Два двойных, — добавил я, раскинувшись на мягком диване.

Настроения не было ни на виски, ни на шумные компании, ни, как не странно, на девушек. Всё, чего мне хотелось в тот момент, разогнаться по пустой трассе и не тормозить всю ночь, пока нога не откажет от нагрузки.

Рэн больше не поднимал темы, которая выбивала меня из колеи, но я замечал, каких усилий ему это стоило. А мне приходилось сдерживать себя, чтобы не уехать домой, не ворваться в комнату к сводной, и не повторить утренний поцелуй на кухне. Только уже смелее, желаннее и с точной уверенностью, чего я хочу. Что мне было необходимо.

— Ты думаешь о ней. — констатировал факт друг. — И не отрицай. Не знаю, с чего бы вдруг, но ты конкретно запал на новенькую. У меня только один вопрос… Когда ты успел? Аська крутится вокруг тебя годами, выполняя все твои прихоти, но у неё так и не получилось снести тебе крышу.

В тот момент, официант донёс заказ, и я залпом осушил терпкий напиток, впиваясь пальцами в стакан. Я был благодарен Форду за поддержку, но слышать о сводной ещё и от друга, той ночью было слишком. Я приехал в клуб, чтобы избавиться от мыслей о ней, сорвать джек-пот этой ночью в компании доступной красотки, но пока получалось только сходить с ума, потому что тело и мозг требовал Эрику рядом. Заполнял все мысли и затуманивал разум. Мне казалось, что у меня едет крыша от переизбытка женского внимания, но не одни кокетливые глазки и загорелые ножки под короткими юбками не заставляли тело напрягаться, как один только взгляд сводной.

— …да и че ты страдаешь, как будто не знаешь, что делать с девчонками. Она, как все, дашь только повод, на утро окажется в твоей постели. Уверен, недотрога она только с виду…стерву Эбби напоминает.

От упоминания кузины, Рэн скривился, но во взгляде проскользнуло что-то такое, чего раньше я не видел. И следом последовал бокал виски. Не дожидаясь моей реакции, он поднялся и обернулся, чтобы что-то добавить, но что-то его остановило. И прежде чем уйти в комнату с русоволосой, смутно похожую на Эбигейл, Форд кинул:

— Пошли они к черту. Девчонки не стоят того, чтобы все мысли были заполнены ими. Единственное, чего мы должны хотеть от них — приятного времяпровождения. Но никак не внимания.

Эти слова были сказаны с такой досадой, я был уверен, что адресованы они были самому себе, нежели мне. В словах друга был смысл. И этого смысла я придерживаюсь всю сознательную жизнь. Так почему должен менять принципы ради мимолетного влечения миловидных оливковых глаз и соблазнительной улыбки?

— Заскучал? — склонилась ко мне с открытым декольте и резким запахом духов танцовщица, намереваясь собрать приличную сумму чаевых этим вечером. Мои карманы как раз были неприлично забиты долларовыми купюрами, поэтому ночью я решил отдать на благотворительность.

Залив в себя остатки алкоголя, я направился за черноволосой, прижимая её одной рукой за тонкую, обтянутую корсетом, талию. В клубе было запрещено курить, но ненависть и не ведомое мне чувство прожигало изнутри, поэтому вынув из кармана пачку сигарет, я закурил, не удосужившись выйти из помещения. Музыка разрывала танцпол, дым проникал в легкие, а фиолетовые лучи резали взгляд. И только запах терпких духов представительницы женского пола рядом заставлял ускорить шаг, чтобы получить желаемое. Даже если не учитывать факт, что желал я совершенно другую.

— Мы не обговорили время…

— Заткнись! — резко перебил её я, встав на месте.

В толпе у входа среди охраны я разглядел неуверенный взгляд знакомых глаз, которые с интересом изучали обстановку, каштановые пряди, уложенные на плечах и губы, растянутые в улыбке, которые с новой силой пробудили во мне желание.

Сводная застыла посреди коридора в коротком обтягивающем платье с открытыми плечами и выпирающими ключицами. Я впервые рассмотрел ее на каблуках, как девушку, а не забавную падчерицу отца, которая оттоптала все ноги в танце. То, как она выглядела, заставило забыть о существовании всех остальных девушек в этом чертовом мире. Эрика была слишком красива и соблазнительна, чтобы я не сошёл с ума от ревности и неведомой злости. Она была накрашена так, что изменений я особо не заметил, но стоило сестрёнке переодеть школьную юбку на откровенное платье, подчеркивающее все её достоинства, как я пожалел, что не рассмотрел их раньше.

Моя спутница продолжала что-то шептать мне на ухо, а моя рука все ещё покоилась на её талии. Но взгляд был прикован лишь к ней одной. Пока большие оливковые глаза, обрамленные густыми черными ресница, не нашли в толпе мой взгляд. Улыбка сошла с её лица, а губы приоткрылись в удивлении. Следом, взгляд Эрики скользнул на брюнетку рядом со мной и мою руку, обнимающую её, и взгляд, яркий и жизнерадостный, желающий узнавать все новое, потемнел.

А дальше я не контролировал себя. Потому что выбрал путь оставаться моральным уродом, не давая себе шанса. Сводная была другой, и как бы сильно не сносило мне крышу рядом с ней, я не собирался меняться ради кого-то. Как бы не страдал от этого сам.

Мои руки резко притянули к себе брюнетку, а язык проник к её, сливаясь в поцелуе. В то время, как мой взгляд продолжал сверлить Эрику. Рядом с ней появилась Эбигейл, беспокойно дергая подругу за плечо, пока не проследовала за её взглядом, остановившись на мне. А затем, на Форде, который до ужаса довольный, застегивая на ходу рубашку, вышел из вип-комнаты.

Я не чувствовал ничего, кроме отвращения, пока целовал другую девушку. Мне было тошно, и я не удовлетворял своих потребностей. Потому что потребность была в одной Эрике. А я выбрал путь оставаться уродом, без чувств и сожаления. Стоило на секунду отвести взгляд от её наполненных болью, а быть может, безразличием, глаз, как я потерял её в толпе. Больше не было видно ни каштановых локонов, ни тонкой фигуры, ни глаз, которые снились каждую ночь, стоило опустить веки.

Собственноручно задушив последнее живое существо внутри меня, я был обречен. Я воспользовался ей, дал надежду, а потом растоптал при всех, официально оставшись последней тварью перед сводной. Захочет ли она теперь наладить наши отношения? Я постепенно превращал её жизнь в ад, сам не осознавая, что горел в нём сам. И это осознание казалось все явней после этого вечера. Вечера, когда я отказался от того, что даже не было моим. Вечера, когда узнал истинную причину ненависти к ней. Ведь я ненавидел не девчонку, а чувства, рождающиеся к ней.