Дневник на итальянском

Глава 44

Deixa Eu Te Amar — Ultra Face Part

Джеймс

Эрика спустилась, и всю дорогу мы ехали молча, пока по пути не забрали Рэна с Эбигейл. Сводная отсела назад, всю дорогу разговаривая с подругой, а я бездумно вёл машину, даже не слыша тог, что говорил друг. Все мысли целиком и полностью кружились вокруг Эрики.

Я, как чертов подросток, до сих пор не мог определиться, что чувствую к ней. Достаточно ли того, что ты одержим человеком и весь твой смысл жизни теперь крутится вокруг неё одной, чтобы назвать любовью?

Сердце говорило да.

А разум противился.

Но был ли в этом смысл? Я влюбился в неё, как сумасшедший. Она делала меня лучше, она делала меня самим собой.

Когда машина заехала на территорию базы отдыха, где были в ряд расположены несколько треугольных таунхаусов, зона барбекю и лес вокруг, Эрика с Эбби, сидя на заднем сидении, громко завопели, аплодирую.

Пока мы выносили из машины сумки, в том числе и девчонок, они, счастливые до невозможности, уже взяли ключи от домика и исчезли внутри. Высокие потолки, запах только что срубленного дерева и новой мебели, светлые стены, камин, кухня, а на втором этаже две комнаты с видом на озеро. Красиво и просто. Это все эмоции, которые я испытал, в отличии от Эрики. Она, лупая своими большими глазами, рассматривала каждый уголок дома, восхищаясь и улыбаясь, словно сбылась её самая заветная мечта. Впрочем, её радости разделяла и Мартинес, а Рэн, как и я, понять не мог, что в этом куске земли такого.

— Наша комната та, что с большим окном, — перегнувшись через перила, крикнула нам вниз Эбби.

— Это намёк на приглашение? — поиграл бровями Рэн, а я вспомнил наши первые перепалки с Эрикой.

Она всё ещё не обмолвилась со мной ни словом, злясь за инцидент в школе.

— Это намёк, что вам досталась одна кровать на двоих! — высунула язык Эрика, показавшись рядом с подругой.

Рэн, тем временем, прочитав входящее сообщение из группы класса, озвучил:

— Через полтора часа все собираются у костра. — и о чём-то подумав, Рэн весело ухмыльнулся. — Это твой шанс остаться со мной наедине, малышка. — мы с Эрикой прыснули от смеха, но стоило ей снова посмотреть на меня, как так яркая светлая улыбка исчезла, брови сошлись на переносице, а девчонка исчезла в комнате.

Нам точно стоило поговорить.

Просто необходимо.

— Что-то мне подсказывает, пива этим вечером явно не хватит. — обводя взглядом столпившуюся у костра молодежь, где дул свежий ветер и не были ни единого света, кроме ярких языков красно-оранжевого цвета, которые воспламенялись от сухих веток ещё ярче. — Где эти копуши? Без девчонок совсем тухло.

Я молчал и новую попытку друга меня разговорить. Смотрел вдаль, и сам не понимал, что за борьба происходит во мне.

— Эй, дружище, да что с тобой происходит? Ещё вчера ты чуть ли не девчонка светился, когда Эрика была рядом. А сегодня что? Пособачились? Так это пройдет. Посмотри на нас с Мартинес. Нам поорать, как с горы скатиться.

— Я её люблю.

Молчание. Я, Рэн, моё сердце и дыхание, всё встало на паузу. Я произнёс вслух то, что пытался скрыть от самого себя неделями. Был чертовым трусом, слабаком, который убегал от собственных чувств. Тех, что были самыми сильными в моей жизни. Эти чувства были единственным чем-то настоящим и важным. Тем, что заставило посмотреть на мир иначе, глазами Эрики. И в ее глаза я готов был смотреть вечно.

Я внезапно подловил себя на мысли, что почему-то, в каждой нашей ссоре, виноватым оказывался я. Не контролировал эмоции, ревность, бесконечно срывался на неё и требовал слишком много. Чертов эгоист. Я был им всегда, и не собирался менять, но…не для неё. Для неё я хотел измениться.

Она постоянно сводила меня с ума. Сейчас. Постоянно.

— И где твои, как всегда, нужные подколы? — с сарказмом повернул я голову на друга, выражение лица которого выражало полнейший шок.

— А ты уверен, что хочешь услышать их?

— Я уже ни в чем не уверен. — засунув сжатые кулаки с карманы джинс, я искал глазами Эрику. Надеялся, что она, черт возьми, снова появиться рядом. — Рядом с ней я творю полную хрень…

— Ты и до этого творил полную хрень. — ухмыльнулся Рэн, вдруг положив руку мне на плечо и слегка похлопав. — Просто с ней, ты начал понимать, что творишь. В этом и есть главное различие.

— Это хреново?

— Да нет, — пожал плечами Форд. — Конечно, мне будет нелегко привыкнуть, что мой друг, Джеймс Тёрнер, теперь прилежный семьянин и с ним не сходишь налево, но ничего, я привыкну.

— Да пошёл ты, — смешок вырвался из меня как раз в тот момент, когда Эрика, смеясь так громко и живо, что все птицы в чертовом лесу замолкали, слушая её, вышла из-за деревьев, что-то бурно обсуждая с Эбби.

— Иди, кивнул в её сторону Рэн. — Поговори с ней. И скажи о своих чувствах не мне, — хотя признаюсь, дружище, я польщен, но все же, будет правильнее сказать об этом ей. Давай, сейчас самое время.

Я благодарно кивнул Форду, и пересекая расстояние между нами, забыл, зачем иду, когда она подняла глаза.

Она смотрела на меня своим распахнутым, живым, полным эмоциями взглядом. И даже не догадывалась, что самой прекрасной в этом мире была только она.

Мне безумно хотелось коснуться её нежной кожи губ, почувствовать, как она вздрагивает от каждого прикосновения, и от того, насколько они ей нравятся. Остаться только вдвоём и повторять те три слова, которые ещё месяц назад, я не назвал бы под дулом пистолета.

Что-то шепнув Эбби, Эрика чмокнула подругу в щеку и медленно стала подходить ко мне. Пройдя мимо, она кивнула, чтобы я шёл за ней. Тонкая заросшая тропинка, на которую осыпались рыжие листья с деревьев, вела нас вглубь леса, где никто бы не смог найти. Фантазия разыгралась не в том направлении, и я подавил в себе желание поцеловать её прямо сейчас.

Не время.

Позже.

Резко остановившись, я и не заметил, как она развернулась, на ходу начиная возмущаться. Её вздернутый подбородок, гордый взгляд, надутые губы и сдвинутые на переносице брови всем видом показывали, что я обязан её выслушать. И услышать.

— С какой стати ты решил, что можешь принимать за меня решения? — эмоционально начала она. — С какой стати взял, что имеешь право называть меня своей девушкой, а себя — моим молодым человеком, когда тебе это вздумается? Что, черт возьми, ты себе возомнил!

— Просто констатировал факт твоему дружку уроду. — пожал я плечами, наблюдая за её реакцией. Когда она злилась, была в разы сексуальнее и притягательнее. Мне так и хотелось зарыть её ротик поцелуем, утихомирить бойкий характер и сделать так, чтобы она кричала не на меня, а от того, что я делаю с ней.

Чертовы мысли не вы нужное время, не в нужном месте.

— И что за представление ты устроил с поцелуем? Для тебя это всё ещё одна игра? Кому что ты хочешь доказать? — её голос сорвался на крик. — Показать всем, что ты играешь со мной? Что я твоя послушная марионетка? Что ты хочешь доказать окружающим и…

— То, что ты моя девушка! — не выдержал я.

Её и до того большие глаза расширились. Эрика приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, но тут же сомкнула их обратно, отведя взгляд.

— И с каких это пор? — уже шепотом, но всё так же с вызовом спросила она. — Ты, по всему видимому, забыл поставить меня в известность!

— А тебе так необходимо было услышать то, что итак казалось очевидным?

— Да! — заорала она, поджав дрожащие губы. — Потому что мне, черт возьми, ничего не очевидно! Я не понимаю тебя от слова совсем. Ты то не даёшь мне свободы, то отдаляешься. Ты постоянно играешь со мной. Бесконечно делаешь больно, даже не заботясь о моих чувствах. А я, Джеймс, тоже живой человек. И я не справляюсь! Не поступай так со мной!

— Ты флиртуешь предо мной с другим мужиком, а я делают тебе больно? — не смог утаить я ревность, которая рвалась наружу. — С какой стати ты вообще собралась с ним куда-то идти, а не послала к черту?

— Тебя это не касается! — шикнула она.

— Правда? — изогнул я бровь, приближаясь в ней на небезопасное расстояние. — Тогда какого черта ты терпишь меня, такого урода и сволочь самодовольную?

Её взгляд забегал, губы приоткрылись, чтобы что-то сказать, но лишь вздох и…больше ничего.

— Или, думаешь, я не видел, как ты смотрела на меня в тот вечер, когда Ася вилась вокруг меня? Не понял, что хочешь стереть её в порошок, когда она касалась меня? Ты просто не можешь признать, что ревнуешь! Строишь из себя даже сейчас недоступную гордую королеву!

— А ты можешь? — заорала громче прежнего она. — Ты можешь признать то, что ревнуешь меня? Можешь признать, что поступаешь, иногда, как козёл? Что специально играешь со мной и моими чувствами? Всё это ты можешь признать, а? Испытываешь…

— Да, я чертовски тебя ревную! И поступал, как козёл, потому что до последнего отказывался принимать то, что ты сводишь меня с ума! Меня это самого бесило больше, чем твоя гордая мордашка! — сорвался я, обжигая её кожу дыханием так близко, что, клянусь, ещё немного, и я бы впился в её губы, послав к чертям эти разговоры. — И я, как видишь, не скрываю, что готов был размазать морду Сэма по асфальту, когда увидел, что он касается тебя. Не скрываю, что всем собираюсь показать, что ты моя! Потому что я стал озабоченным. Ты меня таким сделала!

Её большие, самые необычные на свете глаза потемнели. Взгляд стал сконцентрированным и серьезным. А через минуту молчания, она уже обессиленно шептала:

— Чего ты хочешь? Что с тобой происходит, Джеймс? Что ты чувствуешь ко мне? Не отталкивай, если я нужна тебе! Зачем играешь со мной, если ничего не…

— Потому что я люблю тебя! — гневно прокричал я, от чего мои глаза вспыхнули.

Потому что я чертовски люблю тебя!

Больше жизни.

Эрика

— Что ты сказал?

— Я сказал, что люблю тебя. Удивлена? Этого ты добивалась? Окей. Я люблю тебя, Эрика! До безумия.

Моё сердце обещало с минуты на минуту выпрыгнуть из груди. Сказанное не укладывалось в голове. Слова Джеймса до сих пор эхом проносился в голове. Я должна была улыбнуться, подойти и крепко обнять его, облегченно вздохнув, потому что не безразлична человеку, который стал для меня важным. Но вместо этого, то ли в состоянии шока, то ли не веря сказанному, лишь отрицательно качала головой.

— Не говори этого, — почти что умоляла я его. — Прошу, не поступай так со мной, если не уверен. Не говори слова, от которых потом откажешься.

— Ты серьезно? — вспыхнули моментально его янтарные глаза огнём. — Я, черт возьми, в любви тебе признался! Сказал то, чего никогда никому не говорил. Наплевал на всё, что со мной происходило эти дни, пока я боролся с чувствами, а ты реально думаешь, что это игра? Я послал всех девок, которые вились вокруг меня. Да я ни на кого кроме тебя смотреть не хотел, бл…ин!

Я молчала. С каждым его словом мне становилось больно. Больно от того, с каким разочарованием он смотрел на меня.

— Джеймс, я…

— Я идиот только потому, что ввел и себя и тебя в заблуждение. — тихо, почти без эмоционально, со стеклянным выражением лица, выплюнул он. — Забудь. Всё забудь. Больше тебе не придётся страдать от моих игр. Они закончены.

И он ушёл. Просто оставил меня и, сжав кулаки с такой силой, что ещё немного, и продрал бы до кости, ушёл. Я видела его отдаляющуюся спину, слышала слова, что отголоском проносились в голове, и первая слеза коснулась моей шее, спадая до ключицы.

Дура...

Какая же дура!

Он признался тебе в любви, открылся, а ты…а я боялась. Боялась, что человек, которого я полюбила всем своим сердцем, полюбила так сильно, насколько только умела любить, может в один день исчезнуть, сказав, что всё случившееся мне приснилось. Но Джеймс мне не приснилсч. Он настоящий. Самое настоящее и ценное, что случалось со мной в жизни.

И я всё испортила.

А могла бы просто сказать то, что давно в себе носила.

Я тоже люблю тебя. До безумия.

Но вместо этого, я кричала в немом пространстве, глядя, как он уходит. Сжимала кулаки, впиваясь ногтями в кожу, на которой проступили первые пятна крови, стискивала челюсть и хотела закричать, но не могла.

Просто смотрела.

А он уходил.