До тебя

Глава 14. Медлячок, чтобы ты заплакала

Ведущий объявляет очередной конкурс.

Расхаживая между столами, задаёт вопросы шуточного толка, но с подковыркой. Ответил верно — выходи на помост и бери с собой любого «друга», на свой выбор.

— Если синий камень бросить в Красное Море, что с ним станет? — очередная загадка.

Зотов тянет руку:

— Он намокнет! — ответив верно, вытягивает за собой на сцену, где уже собралась приличная толпа, слегка упирающуюся Ксюшу. Она весь вечер с Литвинова глаз не сводит, того и глядишь, скоро дырку в нём проделает!

— И-и-и! Последний вопрос! — тянет ведущий с такой интонацией, будто объявляет «сектор-приз». — Внимание! Какое слово начинается с трех букв «Г» и заканчивается тремя буквами «Я»?

Молчание.

— Тригонометрия, — неожиданно выдаёт мой сосед «поневоле».

— Верно! — ведущий подходит к нашему столику и суёт Литвинову микрофон прямо под нос.

— Представьтесь, пожалуйста!

— Алексей.

— Итак, Алексей! Кто будет вашей парой?

Ответ Литвинова вводит меня в ступор.

— Алёна, — указывает на меня.

Я, вытаращив глаза, пялюсь на него. Качаю головой, демонстрируя, что не согласна!

Но «тамаде» хоть бы хны. Он уже орёт в микрофон со всей дури:

— И-и-итак! Дамы и господа, встречаем наших последних участников! Алексей и Алёна! — все хлопают.

Мне не остаётся ничего другого, как принять предложенную Литвиновым руку и подняться на сцену.

Конкурс мне не нравится с самого начала.

Во-первых, мне завязывают глаза!

Во-вторых, приходится нюхать Литвинова. Суть игры в том, что после «обнюхивания» парни меняются местами, становясь вперемешку. От девушки требуется, не снимая повязку и не используя рук — только по запаху, найти свою первоначальную пару. Среди десяти человек на сцене.

А это означает, что мне придётся нюхать не только Литвинова, но и каких-то девять практически незнакомых мне парней. Ладно, восемь. Зотов не в счёт, он — «свой».

Выхожу третьей. Ведущий за руку подводит меня к началу шеренги. Наклоняюсь к стоящему впереди всех парню. Не то. Второй тоже оказывается не Литвиновым. Лёша стоит четвёртым. Узнаю его запах в одно мгновение. Мне кажется, он въелся мне под кожу. У него парфюм с какой-то морской ноткой, но я буквально ощущаю на языке вкус «Горького озера». Не могу удержаться. Делаю вид, что принюхиваюсь. На самом деле вдыхаю его аромат во всю силу своих лёгких. Дыхание Литвинова меняется, становится неровным, когда я касаюсь его шеи кончиком носа. Мне кажется, я даже ощущаю мурашки, и как он подёргивается, словно словил лёгкую судорогу.

Плотно зажмуриваю глаза под повязкой и решаюсь.

— Это он!

Ведущий поздравляет нас.

Я с облегчением выдыхаю, ошибочно думая, что экзекуция, наконец, закончена. Но не тут-то было. В зале гаснет свет, включается медленная музыка. Танцпол окрашивает лучами белого, фиолетового и розового цветов. Впечатление такое, что я в розарии.

— А теперь, уважаемые студенты! Танееееец выпускникоооооов! Поапплодируем! Вы сделали это!

Литвинов поворачивается ко мне лицом. Осторожно кладёт руки на мою талию. Я так же осторожно, как будто перекладываю хрустальную посуду в бабушкином серванте, прикасаюсь ладонями к его плечам.

О боже, за что-о? Где я так накосячила? Этот вечер меня доконает.

Стараюсь держаться от него на «пионерском» расстоянии. Через минуту ему это надоедает, и с невнятным бормотанием «может быть хватит уже» он притягивает меня ближе.

— Зачем ты это делаешь? — шиплю зло.

— А как мне ещё с тобой поговорить? Ты то убегаешь, то игнорируешь меня.

— А как, по-твоему, я должна себя вести? Как она? — киваю на танцующую рядом Ксюшу. — Висеть на тебе, словно чертополох? — мой голос звенит от злости.

— Ты ревнуешь? — спрашивает Литвинов удивлённо.

— Ещё чего! Ревнуют того, кто что-то значит. А ты просто мой однокурсник! Без пяти минут бывший к тому же.

Литвинов молчит. И я уже было решаю, что этот неприятный разговор окончен. Как он говорит шокирующее:

— Ты мне нравишься. Очень сильно нравишься. И очень давно. Вернее, не так. Я… влюблен в тебя.

Охреневаю настолько, что останавливаюсь посреди танца, чтобы взглянуть в его лицо. Вокруг нас продолжают двигаться пары, танцпол мигает разноцветными бликами светомузыки. А мы стоим, зацепившись глазами.

— Ты… ты издеваешься⁉ — всё что удаётся мне из себя выдавить. — Последний год ты делал вид, будто мы незнакомы! А сейчас, когда мы вот-вот расстанемся, ты говоришь мне ЭТО? Да иди ты, знаешь куда! — ударяю его кулаком в грудь и пытаюсь уйти, но он ловит мою руку.

— Ты не понимашь, — говорит сбивчиво. — Твой отец — прокурор. Я всю жизнь шёл к тому, чтобы работать в прокуратуре. А ты оказалась дочкой прокурора. Я не мог…

«Дочка прокурора» срывает последние стопы. Это для меня, как красная тряпка для быка. Моментально приводит в бешенство. Пелена застилает глаза, когда я на удивление ровным голосом произношу:

— Иди к черту, Литвинов. У меня есть парень, и я его люблю. Адьёс!

В этот момент музыка заканчивается. Включается свет. От неожиданности Литвинов выпускает мою ладонь. Кипя от злости, стремительно подхожу к столу, хватаю клатч. Иринке на ухо:

— Мне срочно нужно уехать. Дома что-то случилось, — нет сил выдумывать, что именно. — Люблю тебя, созвонимся.

Целую офигевшую подругу в щёку и выхожу из здания, на ходу вызывая такси.

Литвинов порывается за мной. На выходе из кафе пытается остановить:

— Алёна!

Бросаю на ходу:

— Что непонятного я сказала?

Такси, как на зло, не едет. «Нет свободных машин в Вашем районе».

На улице давно стемнело. Время — час ночи. Тусклые фонари освещают улицу. Листья тополей, шевелящиеся на ветру, отбрасывают причудливые тени нам под ноги.

Мы отошли довольно-таки далеко от кафе, где проходит выпускной. Музыка доносится сюда глухим отголоском. Полосу движения пересекают редкие автомобили.

— Мы не договорили, — хватает меня за плечи и разворачивает, прижимая к себе вплотную. Всматривается в мои глаза, как будто что-то ищет в них.

— Нет у тебя никого… — тянет уверенно.

— Я не обязана тебе ничего доказывать!

— Шшш… — успокаивающе. Замираю загнанным зверьком.

Гладит мои плечи, поднимается выше. Зарывается обеими руками в волосы. Опять шея. Обнимает ладонями моё лицо. У меня дрожит нижняя губа. Я понимаю, что сейчас произойдёт. Я должна это остановить! Но не могу. Моё будто парализованное тело, как антена, словившая сигнал, настроено сейчас только на одного человека. Того, кто нежно трогает мои губы своими губами. Россыпью поцелуев покрывает щёки, нос. Опять губы. Проникает языком внутрь, гладит мой язык. Его вкус, неведомо откуда так хорошо знакомый, наполняет меня. Не в силах больше сдерживаться, стону ему в рот и обнимаю за шею. Он как будто ждал этого сигнала. Притягивает меня к себе настолько близко, что трудно дышать. Мы, как пазлы, совпадаем всеми частями тела.

В реальность меня возвращает резкий, как сирена, гудок авто. Что… что я делаю? У меня же есть Кирилл! Сколько раз уже было такое, что стоит Литвинову лишь поманить меня пальцем, и я лечу как мотылёк на свет? Обжигаюсь… Сколько раз после этого он со всего размаху опускал меня на землю? И сейчас я, по доброй воле, возвращаюсь в то же самое… болото.

Отталкиваю его. Зло вытираю рот тыльной стороной ладони.

— Ты бредишь, Литвинов. Между нами ничего нет и быть не может. Пара поцелуев не в счёт. Кто ты и кто я? Мы с тобой на разных ступенях лестницы, и никогда не сравнямся. Ты верно сказал. Я — дочь прокурора. А ты… ты всего лишь парень из деревни, который ничего из себя не представляет.

Звонит мой телефон. Беру трубку, не глядя. Отвечаю, смотря неотрывно в потемневшие глаза Литвинова. Его лицо будто окаменело и сливается цветом с тенями деревьев.

— Да, Кирюш? Привет, любимый. Я уже вызвала такси. Скоро буду дома. Конечно, сообщу. Люблю тебя, — контрольный выстрел.

Литвинов медленно делает несколько шагов спиной вперёд. Смотрит внимательно, как будто пытается запомнить все детали. Качает головой. Резко разворачивается и уходит. Не в кафе…

Провожаю его удаляющуюся фигуру хмурым взглядом. Слезы непроизвольно наворачиваются на глаза. Зло вытираю их. Еще чего!

В трубке, которую я всё еще прижимаю к уху, продолжает звучать голос:

— Алло, девушка! Аллоооо? Вы меня слышите? Адрес, куда машину доставить, назовите, пожалуйста?…