До тебя

Глава 48. Ромашки в декабре

Иринка везёт меня на свою малую родину. В тот самый пгт, где она родилась и провела большую часть жизни.

Мой телефон выключен со вчерашнего дня. Как ушла из дома с батарей на двадцать процентов, так больше и не заряжала это своё средство связи с внешним миром.

С одной стороны, я боюсь, что Литвинов не позвонит. Ведь он может быть на меня обижен за те несправедливые слова, сказанные в пылу ссоры. Или вдруг он забудет про мой день рождения. Хотя с чего ради он должен про него помнить? Последние одиннадцать лет мы не поздравляли друг друга и даже не общались.

А с другой стороны, боюсь, что он всё-таки позвонит. Потому что не знаю, что ему сказать.

Смалодушничав, я сознательно не озаботилась тем, чтобы быть на связи. А потом приехала Иринка. Было не до этого совсем. По приезду домой вчера позвонила своим с её телефона.

Держу в одной руке зарядное устройство, а в другой — смартфон с потухшим экраном.

— Включай давай! Трусишка, — Иринка заходит в комнату. Она только что из душа, свежевымытые волосы замотаны в банное полотенце.

Вставляю штекер в розетку. Жму нужную кнопку. Экран загорается кучей уведомлений. Лайки в соцсетях, уведомления в мессенджерах, смс о пропущенных вызовах. Меня интересует только одно имя. Пролистав ленту, вижу от него короткое сообщение: «С днём рождения».

Моя рука с зажатым в ней мобильным разочарованно падает вдоль тела. А чего ты ждала, Алёна? Литвинова в смокинге и красный кабриолет?

Быстро созвонившись с мамой и поставив её в известность о своих планах на новогодние праздники, получаю родительское одобрение и иду собирать вещи. Иринка рассказывала, что рядом с её пгт — горная местность. И соответственно, без курорта там не обошлось. Это, конечно, вам не Куршевель, но по меркам провинции — уровень очень даже приличный. Иринка увлекается горными лыжами и частенько выбирается в соответствующие места. В отличие от меня, вообще не склонной к какому-либо экстриму. Если не считать таковым, конечно, беременность от бывшего однокурсника.

На выходе из подъезда здороваюсь с Юрием Владимировичем, нашим консьержем. Поздравляю его с наступающим. Собираюсь было ретироваться. И тут он, хлопнув себя по лбу, восклицает:

— Совсем забыл! Вам тут просили передать вчера, Алёна Александровна.

Особенность Юрия Владимировича в том, что он всех называет по имени-отчеству. И бесполезно ему говорить, что мне всего тридцать.

— Что там? — любопытная Иринка выглядывает из-за моего плеча.

Юрий Владимирович тем временем идёт в подсобное помещение. Выходит оттуда через минуту с большим букетом кустовых ромашек, завернутых в бледно-розовую бумагу.

— Ого-о! Ромашки в декабре? — Иринка хитро улыбается. — Кто бы это мог быть?

— Курьер привёз вчера. Поднимался на этаж, а Вас дома не было. Созвонился с клиентом, тот просил оставить у меня и передать позже. Вы не волнуйтесь, Алёна Александровна, я их в воду поставил. Как попало не бросил. А потом у меня давление скакануло, и я домой ушёл. Вас не дождался…

— Ничего страшного, Юрий Владимирович. Это было не… срочно. Как вы себя сейчас чувствуете?

— Потихонечку. В моем возрасте, знаете ли, уже стыдно не болеть, — кряхтит, передавая мне цветы через стойку.

Букет очень красивый, пышный. Пахнет полем и летом. Закрыв глаза, зарываюсь лицом в белые лепестки. Вспоминаю, как в детстве я, юная и беззаботная, каталась на велосипеде на даче. Там было целое поле из таких вот ромашек.

— Ка-айф! — тянет Иринка рядом со мной. — А от кого? — вот же зараза неугомонная.

— Неважно.

— Как это, неважно? Вон там и карточка есть!

Выхватывает вложенную между цветов белую тиснёную открытку.

— «С днём рождения». И всё-ё? — тянет разочарованно.

И всё. Я знаю, от кого эти цветы.

Вслух вместо этого произношу:

— А знаете, Юрий Владимирович! Возьмите их себе! — возвращаю ему букет. — Жене подарите. Меня всё равно дома не будет пару недель. Они же завянут. Грех такой красоте пропадать. Берите, берите!

Ошарашенный консьерж переводит взгляд с меня на букет и обратно.

— Всё, мы уехали. Всего хорошего, Юрий Владимирович! И ещё раз с наступающим.

Тяну за собой упирающуюся Иринку.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — не успокаивается.

— Ничего. Я не знаю, от кого букет, — отрезаю. Не хватало ещё селить в её романтичной головушке лишние мысли. — Поехали, а то в пробку встанем. К Новому году туда толпами понаедут.