До тебя

Глава 16. Скомканный лист

Десять лет спустя. Караоке-бар на Невском

Посвящается всем, кому однажды изменяли

"Я пропитая совесть вчерашней измены,

Я — проклятая всеми пьяная страсть"

(ДМЦ — «А на улице мороз»)

Сижу за барной стойкой, лениво пиная соседний стул носком своей замшевой туфли.

Смотрю на часы. Иринка опаздывает. Впрочем, как всегда.

Бармен подходит ко мне уже в третий раз за вечер.

— Девушка, что Вам налить всё-таки?

Решаю вознаградить его упорство.

— Просекко Экстра драй. Бутылку, пожалуйста, — праздновать, так праздновать.

А повод у нас сегодня ого-го! Двойной. Во-первых, мы празднуем мой развод. Во-вторых, увольнение.

Флеш-рояль, я бы сказала.

Бармен наполняет мой бокал охлажденным просекко, и я, как зачарованная, смотрю на золотистые пузырьки, искрящиеся в свете барных ламп.

Помню, как в детстве несколько часов кряду билась над каким-то сложным заданием. Кажется, это было сочинение по литературе. Я писала-писала-писала. А затем решила перечитать. И мне… не понравилось. От злости я схватила лист, и скомкав его в минутном порыве, бросила в стену.

В действительности не всё так просто. Нельзя всё уничтожить и выкинуть. И написать с нуля, с чистого листа — тоже нельзя. Жизнь не получится начать сначала, можно только продолжить…

И вот сейчас я сижу в караоке-баре в центре Питера, жду свою лучшую подругу, и думаю, каким образом моя собственная жизнь превратилась в такую Ж. Я всегда мечтала, что выйду замуж, у меня будет прекрасная семья — любящий муж и дети. Мы будем вместе навсегда, и когда-нибудь наши внуки поздравят нас с пятидесятой годовщиной свадьбы.

Что мы имеем по итогу? Я — одинокая разведённая женщина тридцати двух лет. С прицепом, как говорят всякие там недоумки. И хотя я обожаю свой семилетний прицеп, его большие серо-зеленые глаза, которые получились в результате смешения моих голубых и карих глаз Кирилла, но… вынуждена признать суровую правду жизни. Мужчины, по большей части, как огня боятся разведённых женщин с детьми. Иногда даже считают, что с ними можно не слишком напрягаться, ведь товар вроде как б/у. Но не в моих правилах соглашаться на меньшее.

Ко мне подсаживается какой-то парень. На вид явно младше меня. Что? Решил склеить взрослую тетёньку? Смотрю прямо в его нахальные серые глаза.

— Доброе утро! — сейчас 20–43 на минуточку. Походу это такой способ привлечь внимание. — Какие планы на вечер, принцесса?

«Принцесса» сразу мимо.

Обворожительно улыбаюсь ему, меняя ногу и оголяя коленку в высоком разрезе своего чёрного платья-комбинации. Да, я принарядилась сегодня!

— О, никаких особых планов, — он заметно приободряется. Ещё бы! Жертва заглотила наживку. — Всего лишь встречаюсь с подругой.

— С подругой? Она такая же красотка, как и ты? — у пацана аж глаза загораются. Похоже, намечается тройничок!

— Просто огонь, — подтверждаю. — Никогда не скажешь, что родила троих, — его лицо вытягивается. — Вот по мне, например, сразу видно, — оглаживаю руками свои бока.

— Что видно? — тупит этот пикапер от бога.

— Что ребёнок есть. Хочешь покажу? Он та-аакооой классный, — добиваю.

— А ты — забавная, — усмехается парень. — Чё правда, ребёнок?

— Зуб даю.

— А муж?

— А что муж? Объелся груш! — рифмую.

Пацан подзывает бармена.

— Девушке ещё бутылку того, что она пьёт. Я плачу.

Уходя, наклоняется ко мне и шепчет на ухо:

— У тебя все хорошо будет, только не сразу. Подруге привет! — отчаливает.

Вот пожалуйста. Что и требовалось доказать.

Мой телефон мигает входящим от Иринки.

«Я вошла. Ты где?»

«У барной стойки слева»

Вижу подругу. Машу ей рукой.

Целуемся, обнимаемся. Иринка забирается на стул. Нет у неё никаких детей, даже мужа — нет. Думаю, она очень переживает на этот счёт, всё-таки часики тикают.

— Ну, как дела? По шкале от одного до десяти. Где один — это крайне паршиво, а десять — моя жизнь похожа на рай?

— На пятёрочку? — отвечаю вопросительно.

— Как прошло? — она имеет в виду итоговое заседание суда по нашему с Кириллом бракоразводному процессу, которое состоялось сегодня.

— Никак. Он не явился.

Мы с Кириллом не живём вместе уже около трёх лет. Были некоторые разногласия, из-за которых мы разъехались. Если можно назвать разногласием секретаршу мужа, которая отсасывает ему в его кабинете в обеденный перерыв. Я приняла решение в тот же вечер.

Секретарша? Серьёзно?

Три года Кирилл отказывался дать мне развод. По разным надуманным поводам. То видите ли имущество он хотел делить, то опеку над сыном. Недавно у него наконец появились новые постоянные отношения. И он сам вышел со мной на связь с просьбой оформить всё как можно скорее. Так что теперь я официально разведёнка! За это определённо нужно выпить. Чокаюсь с Иринкой бокалами.

— И на хрена было тебе голову морочить все эти годы? — недоумевает подруга.

— Ну, говорил, что это вышло случайно. Минутный порыв. Сложности на работе. Непонимание между нами. «Я люблю только тебя, Алёнка!» — изображаю драму.

— Ладно, фиг с ним. Спасибо за сына, и пусть идёт лесом. А вторая новость? — Иринка имеет в виду смс, которое я отправила ей днём.

— Я уволилась.

— Что-о? — Иринка дёргает бокалом от неожиданности, и шампанское проливается ей на платье.

— Чёрт, чёрт!

— Не паникуй. На, держи салфетку, — годы материнства научили меня всегда иметь наготове «набор первой необходимости».

— Как это вышло вообще⁉

— Геннадий Николаевич решил перевести меня. На междугородние дела. Процессы в других городах, договорная работа в филиалах по всей стране. Ты же понимаешь, это — постоянные разъезды. Командировки. Могут сорвать с места в любой момент.

Иринка кивает понимающе.

— А у меня Максим… Я не могу. Если бы ещё мама рядом была…

Сделав глоток шампанского, продолжаю:

— Ну я ему так и сказала. Мол, так не пойдёт, Геннадий Николаевич. Несогласная я. А он такой — ну раз несогласная, то увольняйся. Я и написала заявление. Уволить без отработки. Он подписал сразу же. Такое чувство, Ириш, что он хотел от меня тупо избавиться… Может, кого-то уже нашёл на моё место?

— Забей! — глубокомысленно изрекает подруга.

К нам подходит диджей. В руках у него два микрофона и толмут с песнями для караоке.

Я отрицательно машу головой. Петь не буду.

Иринка говорит ему название песни на ухо. Он улыбается, но кивает. Она вскакивает со стула, поправляя платье, и идёт к маленькой сцене, установленной рядом с диджейской стойкой.

Играют первые аккорды песни. Меня пробивает дикий хохот. Это… это Стас Михайлов?

Иринка говорит в микрофон:

— Эта песня посвящается всем разведённым женщинам!

Я хлопаю в ладоши, поддерживая её громким:

— Уууууууу!!!

Ты прости меня родная

Что творю я сам не знаю

Просто очень плохо без тебя

Звонкое сопрано Иринки звучит очень необычно в контексте исполняемой песни.

Незнакомые все лица,

А душе моей не спиться

Дни я проколачиваю зря

На припеве я не выдерживаю и встаю со стула, начиная раскачиваться из стороны в сторону в такт песне. Руки — над головой. В левой — мобильный телефон с включенным на полную фонариком. Иринка машет мне со сцены в ответ.

Без тебя, без тебя

Все ненужным стало сразу — без тебя

От заката до рассвета — без тебя

Так нужна ты мне — любимая моя

В финале Иринка кричит в микрофон:

— Э-ээээээй, разведёночки мои! — пародируя Стаса, всемирно признанного знатока женских душ.

Я безудержно смеюсь. Вот такая у меня подруга! Лучшая.

Когда Иринка возвращается за стойку, шепчу ей:

— Десять, — имея в виду шкалу настроения. — Спасибо, родная.

Мы сидим в баре ещё несколько часов. Затем вызываем одно такси на двоих и отчаливаем.

Макс сегодня ночует у свекрови. Сейчас каникулы, поэтому остро стоит вопрос с его времяпрепровождением. Ведь я работаю… Вернее, работала.

Утром мне звонит мама. Я сразу понимаю: что-то случилось.

— Алён… у папы инфаркт. Его прооперировали. Сейчас в реанимации. Состояние критическое. Приезжай, пожалуйста, доча… — мамин голос срывается, она плачет в трубку.

Два часа спустя мчу в аэропорт, на скорую руку собрав чемоданы и заехав за сыном.

Решение о переезде я принимаю примерно через неделю пребывания в родном городе.

То чувство, когда ты дома, ни с чем не перепутаешь.

Папе становится лучше, и его переводят в обычную палату. Через месяц и вовсе отпускают домой, строго-настрого запретив волноваться.

Старый добрый Виталь Сергеич, кряхтя, помогает погрузить отца, ослабевшего после операции, в машину. По дороге мы заезжаем в прокуратуру. Папа просит меня подняться и забрать коробку с личными вещами, которые для него приготовила Мария Фёдоровна. О возвращении на работу речь не идёт, конечно! Перед лицом смерти папа осознал, что ему «этого всего уже хватит».

Я захожу в хорошо знакомую приёмную и первое, что я замечаю на двери бывшего отцовского кабинета, это новая блестящая табличка «И. о. прокурора области. Литвинов А. В.»

Сцена в караоке с элементом «стаса» имела место быть в реальности. Это не бурная фантазия автора, и не полное отсутствие музыкального вкуса, это — просто лёгкий стёб.