До тебя

Глава 42. Не мой день

В понедельник решаю поговорить с Захаром. Я просто не знаю, что ещё можно предпринять. Идеи закончились.

Лёша звонил вчера, и даже хотел приехать. Но я, сославшись на плохое самочувствие Макса, попросила его этого не делать.

Прежде чем мы с ним увидимся в следующий раз, хочу понять, как мне действовать, и обзавестись более-менее чётким планом.

Вероника лежит сейчас «на сохранении» в местной больнице. Павлик, как классический бедный студент, обедает в офисе, принося с собой контейнер с едой из дома. Воспользовавшись представившимся случаем, приглашаю Захара перекусить вдвоём. Тот удивлён. В начале моей работы здесь он много раз звал меня сходить куда-нибудь, но я упорно отказывалась. Обед у него уже, оказывается, занят, но «окошко» для ужина — свободно. Безропотно соглашаюсь. У меня нет выбора. Прошу маму в очередной раз подстраховать меня с Максом.

После окончания рабочего дня идём в расположенный недалеко от офиса, небольшой, но уютный итальянский ресторанчик. Помещение оформлено в стиле «прованс»: мебель фисташкового цвета, круглые столы и стулья с резными спинками. Велюровые диваны любимого цвета Барби, светлые летящие шторы и скатерти на столах в бело-розовую клетку. Всё вместе это смотрится очень гармонично и располагает к искреннему разговору.

Не сговариваясь, выбираем уединённое местечко у окна. Захар заказывает себе полный ужин, а я решаю обойтись порцией цезаря с креветками. Нет аппетита.

— О чём ты хотела поговорить? — спрашивает, отрезая кусок говяжьей вырезки столовым ножом.

— Ты ведь работал в прокуратуре.

— Есть такое, — задумчиво жует и смотрит на меня.

— Мне нужно знать, как проходит проверка.

— Смотря кого проверяют, — Захар улыбается, во взгляде мелькает хитринка.

— Проверяют… самого прокурора.

Захар округляет глаза.

— Литвинова проверяют? Да неужели, — хмыкает.

— Нет, не его.

Захар вопросительно выгибает брови.

— Зачем тебе это знать, Алёна?

— Мой отец… бывший прокурор. Александр Борисович Ядвига. Проверяют его.

Захар, чуть не подавившись куском вырезки, мучительно откашливается. Жестом просит официанта принести воды. Утирает рот салфеткой.

— Е*а-ать, — выдаёт.

— Да, я знаю. Понимаешь, мне не к кому больше обратиться.

— У Литвинова спросить не пробовала? Всё-таки бывшие однокурсники.

— Не пробовала. Именно он подал этот рапорт.

Захар смотрит на меня несколько секунд. Прищуривает глаза.

— Вот это поворот. Круче, чем бонусная серия Игры Престолов.

— Захар… — поднимаю на него глаза, чуть не плача.

— Э-э-э! Чур, сырость не разводить. Знаешь, как говорят, Алёхина? Слезами делу не поможешь. И это — чистая правда.

— Что мне делать? — роняю лицо в ладони, ни капли не заботясь о сохранности своего макияжа.

Захар некоторое время молчит, отстукивая по столу дробь ребром своего айфона.

— Дело — дрянь.

— А то я не знаю!

— На мой взгляд, единственный человек, который может помочь тебе, это — наш многоуважаемый Алексей Викторович — Царь — Литвинов

— Это невозможно.

— Значит, сделай так, чтобы было возможно. Другого варианта нет. Только если у тебя нет связей в генпрокуратуре, конечно.

У меня, ожидаемо, связей нет. Последняя капля переполняет чашу и уныние затапливает меня.

Расплатившись по счёту, идём по направлению к парковке. Кутаюсь плотнее в своё пуховое пальто, отгибая воротник повыше.

Здесь меня ждёт неприятный сюрприз — моя машина не заводится.

Захар останавливается напротив и, выйдя из автомобиля, стучится в стекло моей двери, уже покрывшееся морозными завитушками.

— Что там у тебя?

— Не заводится! — стучу по рулю кулачками в бессильной ярости. — Ещё и телефон разрядился в придачу.

— Сегодня явно не твой день, Алёхина, — смотрит на часы. — Уже поздно. Смысла тащить твою колымагу в сервис я не вижу. Утром позвоню своему механику. Приедет, посмотрит на месте. А там решим что-нибудь. Пересаживайся, докину до дома.

Забрав вещи из салона, жму на кнопку сигнального брелка.

Через полчаса Захар паркуется у моего подъезда. Включает свет в салоне, чтобы я могла собрать свои вещи, сложенные на заднем сиденье.

Поддавшись минутному порыву, обнимаю его на прощанье.

— Эй, полегче, полегче, — слышу по голосу, что он улыбается. — Впервые вижу тебя такой.

— Прости, — всхлипываю. — Что-то я совсем расклеилась.

Отпускаю Захара и, мельком взглянув в ветровое стекло, замираю от ужаса.

Совсем близко, у капота авто стоит Литвинов. И по его взгляду я сразу понимаю как-то чётко и необратимо ясно: он всё видел.