До тебя

Глава 8. I love Караси

Август того же года

До начала занятий всего две недели. Впереди итоговый пятый курс. Практика, диплом, защита. Взрослая жизнь так близко. С одной стороны, хочется уже стать абсолютно независимой, а с другой — как можно дольше растянуть мгновения беззаботной юности.

Я брала подработку на лето в цветочном. Сегодня у меня последняя смена, вечером — расчёт.

Договорились с Иринкой, что встретит меня после работы. Она сама только что вернулась в город. Всё лето провела в своём пгт, помогая родителям по хозяйству: свой дом это та ещё забота.

Хотим махнуть куда-нибудь за город на все выходные. Лето всё-таки. А я толком не загорала и не купалась. Купальник, шлёпанцы, солнечные очки и даже шляпа — у меня всё с собой в большой плетёной сумке.

Смахиваю опавшие лепестки роз с прилавка. Мария Сергеевна, владелица магазина выходит из подсобки.

— Алёнушка, ну может подумаешь ещё? — она предлагала мне остаться на полставки. Работать полный день в выходные и две смены в будни — с двух до девяти вечера.

— Подумаю, — вздыхаю обречённо. Мне сложно отказывать людям, тем более таким добрым и приятным, как Мария Сергеевна. На самом деле я чётко знаю, что не потяну. Год обещает быть напряжённым в плане учёбы. Плюс я планирую устроиться по специальности, хотя бы помощником юриста. С чего-то ведь надо начинать.

Сквозь панорамные окна вижу, как паркуется серебристая Тойота. Шестое чувство словно заставляет меня задержать на ней взгляд, и что же я вижу! Свою драгоценную подружку! В такой же, как у меня, пляжной экипировке. Откуда только тачка?

Иринка что-то говорит сидящему за рулём, а затем разворачивается и, виляя бёдрами, идёт ко мне. Я это называю «летящей» походкой. Магазин «Мария» знают все на районе, поэтому она без труда находит меня.

Я встречаю её на полдороге от двери. Визжим и обнимаемся. Всё-таки почти два месяца не виделись.

— Алёхинааааа!.. Ты похудела! — обвиняющим тоном заявляет. — А-ааааа! Вот же ж сучка тощая! А я два кило набрала точно! Молоко парное, сметанка домашняя, м-м-м, — обиженно выпячивает нижнюю губу, как будто это я её этой самой «домашней сметанкой» насильно пичкала.

— Ничего, похудеешь. Вот сейчас учёба начнётся, и как с куста слетит… — говорю то, что должна сказать настоящая подруга. — Машина чья? — киваю на Тойоту.

— Ты только не психуй, Алёхина, — Иринка шевелит бровями. — Ты не поверишь, кого я встретила по дороге к тебе!..

— Если это не Джаред Лето сидит в машине, — киваю на Тойоту, — лучше молчи!

— А-ха-хах! Ну почти. Лёшку я встретила. И прежде чем ты начнёшь нудить, знай, что он едет сегодня в село, — закрывает мне рот ладонью. — До конца послушай, блин! Он едет в село, и он согласился нас подвезти на своей новой прекрасной тачке. Это раз. Два! Он разрешит нам пожить на даче. Три! Там прекрасное чистое озеро рядом. С оборудованным песчаным пляжем. Туда туристы специально приезжают. А мы сможем пешком дойти!

Смотрю на неё, как на идиотку.

— Ну-уууу, Алёнааа! Ну у тебя что, деньги лишние? — давит на больное.

Деньги у меня действительно не лишние. У мамы с папой просить уже как-то «некомильфо» к моим двадцати годам, а хотелки-то у меня ого-го!

В конце концов, что может случиться? Ну довезёт нас Литвинов, что такого? Тем более в последнее время у нас вроде как «перемирие». Общаемся, как хорошие знакомые в общем чате. И почти не бесим друг друга. Ну почти.

Через час мы сидим в машине у Литвинова.

Мчим в его село. Называется оно… Караси. Я когда услышала, еле удержалась, чтоб не заржать конём. Иринке пришлось врезать мне под дых локтем. Чтоб угомонилась. Все-таки обижать человека, которой везёт нас за город в свой дом и на своей машине, как-то недальновидно.

Такие дела, товарищи. Такие дела. Алексей Литвинов — уроженец села Караси. Карасёвец получается?

Иринка непринуждённо болтает. Я собиралась сесть на заднее, но эта невыносимая «женщина», которая называет меня своей подругой, залетела туда первой. Чуть ли не оттолкнув меня, честное слово! И заняв единственный свободный пятачок позади, не занятый какими-то кулями и баулами, которые Литвинов везёт с собой.

Пришлось сесть рядом с водителем. Не в багажник же лезть. Литвинов здоровается, едва взглянув в мою сторону.

— Привееееет! — расплываюсь в улыбке. Утрись, Литвинов. Ты не испортишь мне настроение сегодня.

Он, если и удивляется, то виду не подаёт. Лишь изредка кидает взгляд на мою голую коленку в разрезе цветастого летнего платья.

Мы приезжаем на место где-то часа через два. Непрекращающееся щебетание Иринки, мелодичная музыка и ровный ход авто по свежезакатанной трассе — как результат, меня просто вырубило. Неудивительно! Последние деньки выдались напряженными.

Я просыпаюсь от того, что кто-то гладит меня по щеке. Блаженно жмурюсь, потому что это ну о-о-очень приятно.

Медленно поднимаю веки и попадаю прямиком в голубые омуты глаз Литвинова, которые смотрят на меня… с какой-то щемящей тоской?

Окончательно просыпаюсь. Лёша молча подаёт мне руку и помогает выбраться из машины.

Мы явно находимся где-то за городом. Участок, куда привёз нас Лёша, большой, но видно, что не обжитый. Несколько рядов плодовых деревьев, кругом трава. Одноэтажный белый домик с голубой крышей. Сруб для бани.

Литвинов открывает навесной замок на покосившейся калитке и жестом пропускает нас вперёд.

— Ещё не успели здесь всё устроить, — как будто извиняется он.

— Ничего, мы неприхотливые! — уверяет его Иринка.

В доме чистенько. Две комнаты, кухня и спальня, судя по двум одноместным кроватям, стоящим друг против друга.

Литвинов проводит нас внутрь, приносит воды из колодца. Из настоящего колодца, мать вашу! В оцинкованном ведре. Я такое только в кино видала. И извиняется, мол, надо отлучиться, заехать к родителям, завезти вещи. Но он скоро будет. Обещает по дороге купить мясо и прочую лабуду для шашлыка.

— Не волнуйся, Лёш! Мы не маленькие! Позагораем во дворе, если что. Да ведь, Алён? — Иринка пытается успокоить Литвинова, который сам на себя не похож сейчас. Он выглядит очень ранимым, как будто стесняется того, что мы видим его с той стороны, с которой никто не видел. Простого сельского парня Лёшу. Это, на удивление, мне даже импонирует. И заставляет впервые подумать о том, что внутри вечно невозмутимого и холодного Литвинова есть какой-то другой человек, который умеет чувствовать.