Как все-таки хорошо было на том свете. Никто не дёргает, ничего от тебя не хочет. А тут встали, как сычи, и требуют от меня объяснений. Но давайте по порядку: парни притащили меня к лагерю так быстро, как смогли. Благо все здоровые, особенно старался Радей. Ведь я, как угробил нежить, так и вырубился напрочь. Бледный, с разорванной ногой. Покойник покойником. И больше всех голосили, как ни странно, коржаки. Пунктик у них, оказывается, был насчет нежити. Встречать её в реальности почти не встречали, но дюже побаивались.
Это я к тому, кого лучше за спиной иметь в подобных обстоятельствах. Радей, хоть и отчаянно срался, руки дрожали, но тащил меня из последних сил, ни о чем больше не думая. Любодар пресекал панику и первым оказал помощь. Все-таки разведчики много чего повидали и умеют. Но и он был шокирован произошедшим. Слишком они понадеялись на меня, как на волхва.
А оно вона, как оказалось.
Очухался уже к вечеру, когда спала жара и с воды приятно поддувало. Первое, что меня ошеломило, не вид заката, хотя лежал я стороной к нему. И не лица товарищей. Не ощущение, что я жив и вроде даже отчасти цел. Нет. Все перебил тошнотворный запах, исходящий от левой ноги, которую цапнул проклятый пес. Откуда эти твари, вообще, взялись? И почему мой дар так поздно сработал?
— Очнулся Перунец! Радей, воды!
— Зачем воды? Давай ёля! Брат живой, надо отметить!
Рядом откуда-то появилась белобрысая голова и меня приподняли, удобно усадив на подушки. Яромир лыбился во все тридцать три. С его улыбкой можно сразу смело в Голливуд шагать. Красавчик, чего сказать! Мне сунули в руки жбан. К моему сожалению там оказалась лишь вода. Да и то не самая свежая. В этих местах с ней не очень хорошо. Болота!
Я тут же высказал вслух жалобу:
— А чем тут так воняет?
Яромир глянул искоса на появившегося в поле моего зрения Чудника:
— У него спрашивай.
Наш волхв и по совместительству целитель обиженно цыкнул:
— К его ноге прикасалась тварь из навьего мира. Как, по-вашему, мне её лечить?
Я с интересом уставился на товарища по волхованию:
— Сильно она пострадала?
— Рана неглубокая. Я промыл, а затем смазал проверенной мазью. Туда входит барсучий жир, отвар из змеиных кишок и струя дикого кабана.
— Кого⁈ Какого к хренам кабана!
Чудник не обратил на мою реплику никакого внимания, размотал повязку и пристально смотрел мою рану. Резко пахнуло так, что все отступили в сторону. Я еле сдержался от тошноты.
— Все хорошо. Дня через три заживет. Но тебе до ветру ходить лучше с кем-нибудь для опоры, ногу беречь.
— Да понял я!
Фу, ну и воняет! Я старался не смотреть на ногу. Еще вывернет. Чудник подвесил рядом связку пахучих трав, дышать стало легче. После осознания, что все закончилось удачно, меня отпустило. Захотелось пожрать и накатить. О чем я не преминул тут же сообщить. Товарищи враз повеселели и засуетились. Знахарь также был не против и даже самолично присоединился к нашему небольшому загулу. Меня усадили поудобней на подушках и поставили для удобства низкую лавку. Вскоре на ней, как на скатерти-самобранке появилась жареная утка, тушеные корешки болотных растений, зелень и сосуд с вином. Товарищи порешали, что красное вино больному полезней, а себе притащили запасенный кормчим бочонок с ёлем, легким пивом.
Ну а почему бы и не гульнуть малёхо? Во какой фронт работы провернули! Ошкуй еле проползает по изведанному фарватеру, и все равно впереди постоянно два челна разведывают путь. Ребята из палубной команды замеряют глубину и дают знак кормчему. Боровит не вылезает с рубки, помахал мне рукой и снова за штурвал. Он у него основательный из красного дерева, обит в нужных местах латунью. Наверху два наблюдателя с биноклями. Бдят.
Говорят, что после нападения нежити на меня все поначалу жутко перепугались. Одно дело столкнуться с дикими людьми или разбойниками, совсем иное схватиться с порождением занавья. Но среди егерей были люди, уже имевшие подобный опыт, наверное, потому не возникло паники. Меня утащили на лодью, на берегу расставили посты, раздали патроны с серебром. Яромир и Чудник включили обереги. А остальные в ударном темпе закончили работу. Благо оставалось её немного. Трюмы ошкуя загружены под завязку. Оба. И куча всяческого барахла принайтована на палубе. Даже в поварне протолкнуться некуда. Потому командиры по максимуму оставили запасы и снаряжение в лагере. Большому походу быть! Даже происшествие со мной никого не остановит. Не те это люди, чтобы отступить перед опасностью любого рода. Подобные найденному нами заброшенному граду в последние годы большая редкость. Так что чую, выпотрошат там все постройки до кирпичика.
Насытившись и приняв на грудь, я еще больше расслабился. Расслаблялся бы и дальше, но вечером после постановки на якорь меня посетила высокая делегация. Для бодрости мне преподнесли поистине царский подарок, а точнее — чашечку кафы. Боровит, хитрая лиса хранил его для особых случаев. И кто-то из них знал, что мне нравится этот горький и редкий в их краях напиток. К кофию шли сладкие орешки и серьезные разговоры.
Светозар не стал ходить далеко и около, задал вопрос в лоб:
— Что все-таки случилось на кочегарке?
Хм, а он ведает о подробностях. Ну что ж, ничего скрывать не будем.
— Там стояла чужая церковь.
Яромир дернулся:
— Иной веры?
— Веры скорее всего христианской. Но мир чужой, — заметив, что меня не понимают, я добавил. — Она с нежитью попала сюда раньше, чем этот город. Ушла частично в песок и давно служит не иудейскому божеству, а чему-то иному.
Надо были вдеть лица командиров похода. Или это кофе такой горький, что их скрючило? Первым пришел в себя Чудник. Его единственного пригласили сюда в качестве эксперта, или, возможно, волхв имеет право голоса в нашей компании. Похоже, что и мне вскоре его выдадут.
— Тогда почему не почуял нежить? В Синем лесу именно ты первым её заметил.
Я покачал головой:
— Пока сам не разобрался. Мой пес учуял там добычу, но отчего-то не заметил опасности.
— Любодар сказал, что в последний момент ты успел отпрыгнуть в сторону.
— Мгла не может быть бесконечной. Нежить была под защитой чей-то могучей силы. И попавшая сюда раньше города церковь в этом точно замешана. Думаю, что где-то в ней прячется причина.
Светозар почесал отросшую кучерявую бородку:
— Тогда понятно, почему из города так скоропостижно бежали жители, и мы нашли следы былой паники.
Яромир бросил взгляд на родственника:
— На них после провала напала нежить?
— И это нас самом деле страшно. Чужой мир и чудовища, хуже не придумаешь. Даже отважные и смелые потеряли стойкость. Что говорить об обычных жителях.
Белокурый бородач потемнел лицом:
— И куда они затем делись?
Глава ватаги егерей тяжело вздохнул:
— Об этом история умалчивает. Никто об этом граде и его жителях ничего до сих пор не слышал.
Сидевший с нами Чудник пробормотал:
— Они вполне могли выжить, но их потомки уже не помнят, откуда пришли.
— Тогда где они? — удивился Яромир.
— Ходили слухи, что до провала нас, во времена инженеров через них прошел странный народ. Люди ушли на юг. И у них было оружие и корабли. Вели себя мирно, но никому не доверяли.
— Интересно. Никогда о таком не слышал, — Светозар бросил на своего волхва острый взгляд.
Ему явно не понравилось, что Чудник обладает скрытыми знаниями. Я же сделал себе зарубку в памяти. Каждый в их партии играет свою роль. Полного единоначалия в подобного рода демократии нет и не предвидится.
Но всех окончательно привел в чувство отмалчивавшийся доселе кормчий, задав бесхитростный вопрос:
— А что мы будем делать с угрозой со стороны нежити, если сам Перунец не справился?
Чисто деловой вопрос поставил всех в тупик. Наши сегодняшние открытия в промзоне тянули едва ли не на больший куш, чем найденное доселе оружие. Как я понял, в обмен на привезённый паровоз чужаков можно было построить полностью вооруженный ошкуй. Даже сверток со сверлами будет куплен верхоянцами за многие сотни гривен. Их можно изучить или пустить в дело. А скорее и второе, и первое. Инструменты и промышленные изделия остро нужны уже сегодня.
А ведь там в цехах много готовых изделий. Даже рельсы, если их снять и привезти для продажи, стоят достаточно денег. Перевозка по воде прибыльна. Никто не потащит большие баржи к граду. Найденные и вывезенные из града находки погрузят на небольшие плоскодонные насады, а затем ближе к Великой перегрузят на огромные баржи. Десятки лодей, барж, сотни людей. Масштаб предстоящего похода впечатлял.
Но… всегда эти проклятые «но».
— Варяг, ты что думаешь?
Ого, вот и у меня совета спрашивают! Как будто я эксперт по Нежити. Но отвечать все равно придется. Если мы не сможет организовать должную защиту, то великий поход за ништяками в опасности. Так что волей-неволей, но придется отвечать и что-то продумывать.
— Мне нужно переговорить с Наиной.
Светозар буравит меня взглядом.
— В Обитель мы тебя отправить не сможем. Рану лучше не бередить, да и светиться тебе нынче также не резон.
— Опасаешься Ората и его друзей?
Князь глянул на меня недобро, но ответил. Нельзя было не ответить на острый, как лезвие, вопрос:
— Не хотел говорить тебе раньше времени. Мы сами его ищем. И не только мы. У кормчего Калгана на реке осталось много друзей, что хотят за него отомстить. Да и Болян землю роет, а за ним много людей из Вортюги.
Боровит подтвердил:
— Мы тоже хотим его крови, варяг. Усинец перешел черту смерти.
Светозар посмотрел на мой немой вопрос, кивнул и продолжил:
— Матушка не сможет прибыть, но оттуда будет человек, что ответит на твои вопросы. И мы, — князь бросил взгляд на Чудника, — соберем на совет людей бывалых. Не один ты имел дело с нежитью. Твари давно живут в нашем мире, и кое-какой опыт у людей накопился.
Я охотно согласился со своим будущим союзником:
— Побеседовать с опытными людьми святое дело!
Светозар в ответ улыбнулся, видимо, надеялся на мою сговорчивость:
— Так и порешаем.
И тут внезапно вмешался Яромир:
— А ведь ты можешь поговорить напрямую с Царицей.
Командиры тут же удивленно уставились на меня. Видимо, не все знали о таких возможностях. Пришлось нагонять на себя пущей таинственности:
— Я попробую. Мы сейчас очень далеко от нее. На реке будет проще. Проточная вода отпугивает чужие чары.
Боровит ошеломленно кашлянул, глянул на меня и осторожно спросил:
— Это та, о которой я подумал?
— Да. Царица Древ, дева с зелеными волосами, наш вечный союзник и друг. Она также ненавидит нежить. Как и мы.
Сейчас ошеломленно на меня уставились все. Держитесь, робята, напускать загадочности не только вы умеете. И ведь им меня не проверить, придется верить на слово.
— Ты, чужеземец все больше удивляешь меня. Тогда я у могу сразу заявить, что при любых раскладах в доле. Такой шанс выпадает один раз. А мне пора на покой, давно присмотрел домик на Буяне.
Вот тут пришел черед удивиться мне. Оказывается, легендарный остров вполне реален и существует. И кто-то там даже собирается поселиться.
Светозар хлопнул ладонями по коленям:
— Тогда до Вавчуги идем как можно скорее. Топлива не жалеть, кормчий!
— Я понял тебя, князь.
Вавчуга. Что-то я об этом городке корабельщиков ранее слышал. Командиры, порешав свои дела, меня покинули. Чудник еще раз осмотрел мою рану, снова намазал её вонючим лекарством, поменял повязки и ушел в поварню. Мне же на корме было легче дышать.
— Ну как, убивец бесов, дела?
— Пересвет!
Старый товарищ, с которым мы уже как-то разок схватились с нежитью, крепко обнял меня. Было заметно, что я ему по-настоящему небезразличен. У меня, вообще, отчего-то образовалась здоровая приязнь к этим суровым, но справедливым людям. Мы вместе прошли через многое и привыкли к товарищеским отношениям.
— Вот что значит без меня пойти.
— Я уже не раз пожалел.
— Ну сейчас от тебя не отойду. Даже не проси! Радей, можешь передохнуть.
Помощник покосился на меня, я жестом отослал парня поспать. Ночь длинная.
Пересвет пришел не один, а притащил за собой Деяна. Усатый пулеметчик обнял меня, хитро улыбнулся и выставил на лавку запечатанный сургучом изящный кувшин.
— Подарок от старого друга с Кислозаводска.
Я радостно потер руки и достал оставшиеся от посиделок глиняные кружки:
— Наливай!
Сказано — сделано!
В кувшине оказалось довольно крепкое вино. Что-то вроде портвейна или хереса. Мне даже стало радостно. И в Беловодье можно достать такое вкусное вино! Я почему-то всегда питал слабость к портвейну. К этому вину отлично подошел кусок копченого мяса. На противоположном от града берегу охотники нашли небольшие луга, на которых паслись дикие кабаны. Так что в дорогу мы ушли с запасами заготовленного впрок продовольствия. Потому что идти до порта назначения будем без остановок. Даже рыбу ловить станет некогда. Потому всю ночь в лагере дымились костры, жарилась и коптилась дичь и кабанье мясо. Рыбу уже стали вялить с самого начала. Почти все запасы крупы и прочих долгоиграющих продуктов мы оставили около лагеря в специальных амбарах, поставленных на высокие столбики. Подальше от мелкого зверья.
— Робята, а что вы можете рассказать о Вавчуге?
— Туда пойдем? — вскинул голову Деян. Он был из старого состава егерей, так что с ним я мог быть откровенным. Да и под натиском нежити в Синем лесу мы стояли все вместе. А совместно пережитая опасность здорово сближает.
— Возможно.
Пересвет коротко хохотнул:
— Не таись, варяг. Лучше места не придумаешь. Самый лепший порт в этом месте Устюги. Его наши родственники основали, пусть и пришли из иного мира. У них много христиан, но люди крепкие и честные. Потому их порт пользуется доверием всех лодейщиков Великой реки.
— Да и самые быстрые насады именно они строят. Возят лес от ушкуев. Те рубят его на дальнем севере, где вечные снега и долго высушивают. Потому он самый крепкий.
— Ушкуи продают лес? — не поверил я.
Деян махнул рукой:
— Только в Вавчугу. Поэтому он для них нейтральный порт.
Мне стало интересно. Знаменитым пиратам дают приют. Да где это видано?
— А как так вышло?
Деян пожал плечами:
— Бают, со стародавнего пошло. Договор у них имеется. Ну а мы кто такие — вмешиваться в чужие дела?
— И как они там?
— Представительство имеется. Купчины их изначай туды заходят. Дела торговые ведут. Там же выкуп.
— Это что еще?
Наш многоопытный пулеметчик начал неторопливо пояснять:
— Один из основных доходов ушкуев — продажа на выкуп рабов. Везут дикарей с севера, тех обычно ахторовцы покупают. Раб издалека не побежит и будет служить верно. Нашего рода-племени бедолаг привозят от степняков. Добрые люди или товарищества, как у Боляна их всех выкупают.
— Так, ушкуи же, как пить дать, связаны со степняками!
— Олег, у нас так принято: если не пойман — не вор. Поймают на татьбе речной, ломай, бей! Но купцов с товаром трогать не моги. Иначе не будет торговли на реке. Не будет торговли, вернемся в голод.
Я мрачно помалкивал. Ничего себе порядочки! Рабство практически узаконено. Но находятся ведь «благодетели» из своих. Или я многого требую от этого жестокого мира? Справедливости и в моем мироздании было мало. Наверх лезли чаще всего моральные уроды, ради большой прибыли люди шли на любое преступление. А здесь хотя бы хоть что-то от меня самого зависит. На деле много чего нынче зависит. Большие люди, живущие на этой реке, будут после нашей охоты у меня в долгу. Вот тогда и повоюем.
— Перво-наперво в Вавчуге поставили верфи. Народ туда пришел справный, начали стразу лодьи строить. Челны, струги, насады. Потом развернулись, находили готовое железо, машины, затем покупать стали у заводских.
— Им много чего ушкуи тодысь везли. В их края немало закладок валилось без людей. На том то племя и поднялось. Зброя справная у них завсегда имелась.
— Потому они так дружны?
Ой как несладко пришлось. Почитай, первыми прошли путь от каменных порогов до устья морского.
— Это ж когда было?
— Да еще на моей памяти. Не было в те годы торговли по всей реке. На наших глазах все устроилось.
Я призадумался. Не слишком ли многого требую от этих людей? Нет, брат, надо самому в судьбу Беловодья вмешиваться, а не апеллировать с претензиями к тем, что пережили такое прошлое. Век живи, век учсь!
— И что связи ваши, крепки?
— Да как бы не крепче, чем с остальными. Мы их не раз выручили, они нам помогали. Да и князь там в чести. С коржаками вачугане родня, многие семьями перемешались.
Вот одна из загадок и открылась.
— Считаешь, что их лодьи нам помогут?
— Ну а что? Потораста верст, чай не триста. С Портюги пока еще до нас доберутся! Да и есть у них на подряде людишки всякие. Наемные впрягутся и молчать ране времени будут. Не впервой так работать.
Деян мечтательно протянул:
— После сей богатой охоты осяду я. Устал, братцы, болтаться по белу свету. Да и ноги болеть от сырости стали.
Пересвет аж чуть не выпустил трубку из рук:
— Ну даешь, старый пень. И куда подашься?
— Так на усадьбу. Строимся ведь широко? Чай, огороды обчеству потребны? А я в скитаниях разной премудрости огородной набрался. Сторона у нас солнечная, буду парники с химическими окнами ставить. Богачи из Вортюги с охотой зимой свежий овощ да ягоду покупают.
— Из команды выйдешь?
— Нет, договорюсь на отсид. Мое збройное частенько потребно.
Пересвет повернулся ко мне:
— К нам переедешь?
Я поставил пустой кувшин на палубу и задумался:
— Давай, сначала все закончим. Там и порешаем.
Друже зброя блеснул глазами:
— Все дела не переделаешь. Новые появятся.
— Улада хочет дом свой в Вортюге. Ближе к реке.
— Тогда строй. После этой охоты ты в старшины выбьешься. Любой городской с тобой считаться будет. А женке в большом граде баще. Магазины платейные, кафа, сладости. Все удовольствия рядом!
Мы засмеялись и на нас из темноты зло шикнули. Беззвучно появился Радей, пришедший на смену.
— Ну все, братцы, давайте почивать.
Я еще некоторое время смотрел на безоблачное ночное небо. Чернота со множествами огней. На нем нет знакомых мне созвездий. И луна здесь совсем иная. Что это за мир совершенно непонятно. Но за прошедшие месяцы я как-то плотно вошел в его жизнь. И мне тут очень нравится. Честно.