Утро. Свет солнца сверху, свежесть прохлады снизу. На теле противная корка, видимо, ночью пришлось попотеть. Внезапно пахнуло дымом и жареной рыбой. Радея я нашел поблизости, он уже готовил завтрак и обед одновременно из вчерашней и с утра выловленной рыбки. К ней шли запечённые корешки рогоза и нечто вроде салата из различных листьев. Про витамины забывать также не стоит. Салат из крапивы и одуванчиков может быть не менее полезен, чем порция сытного бульона. Парень поднимает голову и странно на меня зыркает.
— Чего так смотришь?
— Рука болит?
Я внезапно понимаю, что нигде боли больше не ощущаю. Осторожно открываю повязку. Мать моя женщина! Рана почти затянулась. Да быть этого не может! Исцели себя сам.
— Вода есть?
— Вон там родник.
Снимаю с себя одежду и, поеживаясь, полностью споласкиваюсь. Где-то в недрах черепной коробки засела мудрая мысль, что следует смыть с тела все из прошлого. Чтобы не тянуло взад к смерти. После омовения разом становится легче. Как будто скинул несколько килограмм. Или налипшая энергия в чем у нас измеряется?
Как голодный волк накинулся на жареную рыбу и корешки, похрустывая травой. Ко всему прочему прилагался горячий взвар на цветках. Радей продолжал коситься на меня.
— Скажи в чем проблема? Ты так странно на меня посматриваешь.
— Так еще бы, — парень ухмыльнулся. — Как бы ты смотрел на человека, что ссал светящейся в ночи мочой?
Видимо, выражение моего лица было забавным. Радей звонко рассмеялся.
— Ты серьёзно?
— Еще бы! Сначала твои глаза загорелись в темноте, затем по рукам заскакали искры, потом полилась светящаяся зеленым жидкость.
— Охренеть! Я сам все плохо помню.
— Ты очень сильный колдун, — оторвался от еды родственник. — Никогда о подобном не слышал. Станешь врачевателем? Можно никуда не ездить, зарабатывать в городах. Сытая и спокойная жизнь.
Я задумался.
— Да нет. Я излечил сам себя из необходимости. И думаю, что это было опасно. Говоришь, что все светилось?
А дерево-то обуглилось! Охренеть просто. Это ж, сколько в меня смертушки пробралось? Я сложил руку под другой в выразительном жесте и глянул на небо.
«Обойдетесь пока без меня, уроды!»
Зато стало еще понятней, что засада и буря произошли неслучайно. И отчасти в смерти команды лодьи виноват я. Хотя…от них бы так и так избавились. Опасную работу я себе выбрал. Но впредь буду мудрее.
Мы быстро собрались и вышли в дорогу. Пока было прохладно, хотелось зайти подальше. — Короб в этот раз прогорел, но ничего — сделаем новый. В самодельном рюкзаке завернутая в лопух лежала жареная рыба. Мы были вооружены и бодры. Я вышагивал впереди, время от времени включая свой внутренний «радар». Понемногу растительности вдоль реки становилось меньше, а местность дальше на восток суше. Степь вплотную придвинулась к берегу. Но водное пространство просматривалось достаточно далеко, чтобы заметить угрозу или возможность спасения.
Радей обмолвился невзначай на привале, что завтра мы уже сможем выйти на рыбаков. Проблема в том, что в этом месте Устюга делает изгиб, разбивается на несколько протоков и образует сеть островов. Так что сейчас мы потихоньку уходили на юго-восток. Радовало лишь то обстоятельство, что оврагов и промоин попадалось заметно меньше. Глина и песок сменились камнем, идти получалось легче. Зато сейчас с такого каменистого обрыва и спуститься к воде сложней.
Но понемногу степь стала более пересеченной. Появились холмы и впадины, родники попадались реже. Мы пожалели, что не сделали из бересты переносные фляги. Но что поделать, березки еще попадались, так, что наверстаем упущенное. Солнце поднялось высоко и начало серьезно припекать. Я уже подумал о месте привала и повернул в сторону замеченного с каменного бугра оврага, сплошь поросшего кустарником и деревьями. Раз там они растут, значит, и вода имеется. А нам пригодится здорово тень для отдыха.
Или после бури вернулась моя превосходная чуйка, или так сработало «очищение» организма, но факт в том, что чужаков я почуял безо всякого «радара». На подходе к самому краю оврага моя рука невольно метнулась к револьверу. Но Радей оказался еще быстрее. Его долгие годы тренировали в школе, вбив реакцию буквально в рефлексы. Послышался звук затвора, и мы оба начали стрелять раньше, чем все осознали. Собаки чужаков почуяли нас быстрее хозяев, но все равно опоздали. Надо было таких сторожей держать наверху. Но степняки пожалели собак, не стали выставлять их под солнцепек. Никак не ожидали они увидеть здесь вооруженных до зубов людей. За что и пострадали.
Первую вскочившую с места собаку сразил наповал Радей, тут же перенеся огонь на людей и лошадей. Я же два раз подряд промазал. Попал в страшенную псину уже тогда, когда та прыгнула на меня. Я тут же отскочил в сторону и запоздало глянул вниз. Двое степняков прямо передо мной спрятались за побитыми пулями Радея лошадьми и собирались стрелять в меня. Но пока дернешь затвором, пока прицелишься. Оставшимися в револьвере патронами я сбил их прицел, заставив спрятаться за убитыми животными. И вместо того, чтобы самому укрыться, тут же рванул вниз.
Скажете, вот дурак! Но минус револьвера в том, что его дольше заряжать. Да и осталось у меня всего лишь шесть патронов! Так что работаем по старинке. Рука ловко выдернула из ножен фалкату. Со всего маху я стукнул ею по башке первого степняка, и тот молча упал и покатился вниз. Второй же попытался выстрелить. Выхлоп из длинного ружья чуть не обжег мне щеку. Вот ведь сволочь какая! Еще и пытается отбиться. Ружье длинней, чем мой меч, и у него пока получается отмахиваться от моих ударов. Но я знаю одно железное правило — всегда навязывать врагу именно свой стиль боя. Потому запрыгиваю на труп лошади и лечу на степняка сверху. Тот пытается передернуть затвор и успевает лишь повернуть ружье ко мне. Фалката с хрустом входит ему в шею, фактически обезглавливая врага. Такой удар сверху, да со всего маху фирменная фишка этого кривого меча.
Я упал на траву, спрятался за лошадь и отчаянно начал озираться. Где Радий и остальные противники? Мне показалось, что их было не менее шести человек. Пересчитать павших животных не успел. Рядом раздается выстрел, в крупе бедной лошадки фонтаном взбивается кровь. Я падаю вниз. Черт побери! С моейпукалкой против винтовок особо не разбежишься. Неожиданно рука натыкается на ремень. Ага, у меня ружье убитого степняка лежит под боком.
Все-таки я не оружейный человек! Оружие оказалось таким странным, что не сразу понял, как его заряжать. Пришлось подтянуть к себе за пояс обезглавленного степняка. На его полусорванной голове застыла навеки ужасающая гримаса. Но, как ни странно, никаких эмоций я в этот момент не испытываю. Все подчинено выживанию, организм получил свою долю адреналина и совершенно не боюсь. Понятно, эта древняя винтовка заряжается по одному патрону. Вставил его сверху и двинул затвор вперед. Заряжено! Предохранителя не видать, значит, без оного.
Дело сделано, и в этот момент слышу неясный шум снизу и справа от меня. Меня пытаются обойти? Снова выстрел, опять меня окатывает ошметками конского мяса. Отвлекают, гады. Ёканый Экибастуз, у меня же есть «радар»! В этот раз никаких закрытых глаз, и направление на чужака устанавливается очень быстро. Ну, подожди, красавец! В момент, когда голова степняка в меховой шапке высунулась из кустов, прицел винтовки был направлен точно туда. Без вариантов! Моих навыков на таком расстоянии хватило, чтобы прострелить грудину противника напрочь. Бедолага рухнул наземь, даже не успев охнуть. Меня немного скрючило, но никаких призрачных воронок. Это хорошо, могу контролировать процесс.
И тут же с высоты обрыва раздался отчасти знакомый грохот. Радий, живу курилка! Кто-то из степняков побежал, послышался вскрик, тут же заткнувшийся, и наступила тишина.
— Олег, ты там живой?
— Живой! Как у тебя дела?
— Все мертвее мертвых.
Послышались осторожные шаги, и я выглянул из-за крупа убитой лошади. Однако, картина маслом! Убитые люди, кони. Правда, последних не всех расстреляли, три убежали куда-то дальше по оврагу. Итого шесть трупов степняков и три лошадиных.
— Я прежде коней повалил, потом начал людей разить, но самозаряд заело, — огорченно оправдывался Радей. Вид у него был виноватый. Но держался парень в целом неплохо. По существу ведь это первый его настоящий бой.
— Патрон, видать, испорченный попался. Так это неудивительно. Столько лет они лежали.
— Агя. Не сразу понял, что надо магазин вынуть и снова затвором дернуть. Потом гляжу, что тебя рядом нет, и выстрелов из револьверов не слышу. Испужался. Но решил пролезть аккуратно подальше вдоль оврага и оттуда глянуть. А тут ты этого в малахае в кустах ловко подстрелили. Ну и я начал пулять.
— Молодец! Проблему решил — не струсил, меня поддержал. Одному супротив троих было не выдюжить. Но, скажем честно, у нас шансов против шестерых и так было крайне мало. Просто чудо, что мы так легко отделались.
Радей покосился на меня.
— В этот раз чудо сотворил именно ты.
— С твоей и божьей помощью.
Поздравив друг друга с победой, решаемся осмотреть овраг внимательней. Замечаю, что напарник чем-то встревожен, и сразу задаю вопрос:
— В чем дело?
— Это разъезд. Разведка степняков. Её скоро обязательно хватятся, еще быстрее, когда найдут убежавших лошадей.
— То есть основные силы могут быть ближе, чем мы думаем?
— Да, — Радей нашел на одной из лошадок кожаную флягу, принюхался и сделал хороший глоток, потом протянул мне:
— Кислое молоко, утоляет жажду лучше воды.
На мой вкус тошнотворная дрянь, но жажду и в самом деле утолила.
— Обычно степняки передвигаются большими гуртами. Впереди боевые сотни, что прочесывают местность. Вот эти, — парень покосился на обыскиваемые нами трупы, — от них. Может быть, и сама сотня в дне пути от нас.
— Не рано для степняков? Может, это просто бродяги, — с сомнением качаю головой я.
— Про эти места мало кто у нас знает. А у реки не так силен степной жар. Могут и здесь пережидать лето.
— Понятно. Значит, нам надо делать ноги. Найдут своих и начнут погоню.
— Эх, жалко коней упустили.
— Из меня конный так себе, так что будем решать, что делать по ходу действий. Собираем все быстро и уходим.
Я безжалостно сдираю ремни с чужаков и обыскиваю сумы убитых. Война — дело такое, мародерка на ней разрешена. Надо торопиться, потому одновременно мы готовим обед. Во время схватки торба с рыбой упала, и та пришла в негодность, но сейчас вокруг много мяса. Радей нарезает куски конины тонкими пластами и жарит их на костре. Я нашел небольшой котелок, но варить мясо или кулеш некогда.
Мы ушли из оврага сытыми и здорово навьюченными. Да хотя бы одна лошадка нам нынче пригодилась. Каждый нес за спиной вьюк с едой и утварью, плюс оружие. Я взял себе одну из лучше выглядящих винтовок. Не сказал бы, что степняки за ними так уж следили. Уж точно чистили не особо тщательно. Но патроны в количестве трех десятков лежали у меня в подсумке.
С другого боку висела фляга с чистой водой, а в торбе за спиной лежали котелок, посуда, мешочки с крупой и куски подсоленного мяса. Так что в ближайшие дни мы могли не тратить время на поиск пропитания. Проблема была лишь в том, удастся ли нам уйти?
А вот Радей оказался навьючен больше меня. Он прихватил с собой все целые винтовки в количестве четырех штук. Говорил, что за них дадут неплохие деньги. Оружие степняков ценится у охотников. Даже не знаю почему. Вроде патрон мощнее. Ну и стволы довольно толстые. Ну ему же тащить, так что я не возражал. Кроме всего прочего мы «обогатились» десятком серебряных монет и несколькими ювелирными украшениями. Наверняка те добыты грабежом. Грех такое вроде бы брать, но мы же взяли их в бою? По местным правилам это можно. Ну а кто я такой, чтобы их менять? И так столько имущества потерял. Да и заработок.
Но рано об этом говорить. Надо сначала как-то добраться до людей. А степняки что, не люди? Вспоминаю черноволосые бородатые головы. Одну из них я впервые жизни срубил. Становится на миг дурно. Это не из ружья пиф-паф, пуля прилетела в туловище вдалеке и не видать смерть человека. А тут кровь, бульканье выходящих из тела газов и воздуха. Первому степняку попал в висок, и тот умер мгновенно. Я невольно передернул плечами. А ведь в старину именно так и воевали, собственноручно отрубая конечности и вскрывая кишки врагу. Кошмар! Рубиться поскальзываясь на крови и ошметках мяса и дерьма. Ну и запах стоял на поле боя!
Но не мне нынче загоняться. Степняки сами сделали себя изгоями людей Великой реки. Даже ошкуи в случае беды присоединятся к тем, кто живет на Устюге, а не наоборот. Пусть северяне те еще разбойники, но код чужой-свой и у них имеется. А степняки, как только появились, так сразу стали врагами всех жителей. Ну а что еще делать с людьми, что безжалостно и тотально уничтожает поселения на берегу. Берет и малых, и старых в полон. Часть из них уводят куда-то вглубь степей, но большинство продают южным работорговцам.
Степнякам нужно серебро, чтобы покупать оружие, сбрую, зерно. Только вот я не знаю тех, кто с ними открыто торгует. Слышал, что в их степи из Ахтырского моря идет река. Тогда, значит, они ведут торг с южанами и там. Тем все равно с кем вести дела. Да и оружие и патроны надо где-то брать. Туляки? Очень может быть. Странные далекие люди, живущие по непонятным правилам. Так за мыслями и прошло время до вечера. Шли мы ходко, почти без остановок. Я совсем поправился, а у Радея здоровья было не занимать. Разве что запыхались малость от быстрой ходьбы.
— Не хочешь лишние стволы бросить?
— Еще чего! Мне за них по сто грин за каждую дадут. За поход нам нонче ведь не заплотют, а жить надо.
— Не боись! Что можно с Боляна стереблю, — обнадежил я парня. — Да и карта у меня здесь осталась.
Я показал блокнот. Парень тут же вспыхнул радостной улыбкой.
— Ну, тогда мы сможем еще туда сходить. В той Ставке много чего найти должно.
— Даже не знаю, — задумался крепко я, — очень уж мне не нравится наша с тобой ситуация. Сначала следует разобраться и условия уговора поменять.
— Это да, — степенно ответил Радей и засыпал крупу в наваристый суп. Куски вырезанной конины мы частично сварили, а тонкие полосы начали коптить. Благо, этот овраг был глубоким и весь порос лесом. Видать, потому сюда степняки и приходят. Есть где отдохнуть после жара открытой степи.
Пока солнце окончательно не село, мы решаемся пройти как можно дальше вперед. Местность снова становится более плоской, и видимость заметно увеличивается. Я настороженно озираюсь. Усталость уже сказывается на нас обоих в пути с самого утра. Почти не отдыхали, вчера и вовсе чуть концы не отдал. И еще требуется прожить завтра. Ситуация…
Мою тревогу заметил Радей.
— Уходить нам надо с этого берега.
— Куда?
— Вон глянь впереди, сколько островов. С одного на другой перебираться. Может, там и рыбаков встретим. Насколько помню после излучины, где Устюга к востоку поворачивает, их села расположены.
В отсветах зари замечаю острова и гладь повернувшейся реки. А ведь точно!
— И как мы переправимся?
— Топор есть, плоты соорудим.
С запозданием понимаю, что следовало забрать все ремни, что остались в том проклятом овраге. Их использовали для увязки поклажи и, возможно, для связывания пленных. И нашлось их достаточно. Но я захватил столько, сколько требовалось мне. Да уж, заранее все не предусмотришь и соломки не подстелешь.
— Остановимся здесь.
Промоина у берега неплохо защищала от чужого глаза — высохшей травы хватило для постилки. Спали мы на захваченных попонах, вода была с собой, а завтрак лежал готовый и завернутый в лопухи. Жить можно!
Я включил свой внутренний «радар». Сейчас он работал без сбоев. Вокруг ни души, лишь легкие отголоски жизненных отпечатков птиц и мелких животных. Крупные стада оленей и туров откочевали на север в зону лесостепи. Став там добычей жителей верхних городков. Нигде нет покоя и счастья. На такой минорной ноте я вырубился.