Дорога 2 (СИ)

Глава 35 Неприятные последствия

— Неправильно говоришь! — Болян стучит кулаком по столу. Мы сидим в его утилитарно просто обставленном кабинете. Рядом с хозяином примостился его поверенный, я же пришел один. — Уряд у нас с тобой остался! Его выполнить потребно!

Веду себя показательно спокойно, что откровенно злит моего бывшего благодетеля. Я хорошо знаю породу подобных ему людей. Насмотрелся среди всевозможных начальников и хозяев бизнеса в прошлой жизни. Им лестно, что участвуют в судьбах людей, но опять же здорово не нравится, когда те ускользают из зоны их влияния. Ничего не подумайте нехорошего. Как человек Болян вовсе не плох, просто он такой, каков есть. Человек длинной воли, говорят о подобных. И последнее, что мне нужно сейчас, это поссорится с важной для будущей судьбы персоной. Даже по-человечески сиё неправильно. Он же отнесся ко мне по-людски, да и Уладу отдал честно. Так что ругаться не будем, а постараемся перенести наши проблемы на будущее.

— Читайте здесь!

Я указую пальцем на абзац текста уговора. Свиток вольно расстелен на столе и виден со всех сторон. Поверенный товарищества внимательно вчитывается в указуемый отрывок и затем испуганно косится на хозяина. Болян рявкает:

— Что там⁈

— Господин, описка вышла. Оставили ему лазейку.

— Что такое?

Глава товарищества резко выхватывает свиток из рук поверенного и пробегает по нему глазами. Эх, не зря я попросил консультации в Библиотеке. Тамошние книжные черви не хуже писцов товарищества, которых считают в Вортюге самыми ушлыми крючкотворами. Болян отрывается от текста и бросает на меня подозрительный взгляд:

— Что сиё значит, варяг?

Я неспешно достаю из футляра сложенные в трубочку бумаги:

— Это свиток с показаниями егерей Светозара, заверены Матушкой в Обители.

— И что с того? Мое слово против них.

Болян намекает на разбирательства волостного суда. Портюга хоть и часть волости, но для судей все равно стоит рангом ниже. Хитроумный Пабло и многоопытный Мозырь углядели в составленном весной уряде прореху и решили воспользоваться ею. Ведь по договору это именно Болян должен был спасти меня и доставить за свой счет домой. В любом возможном случае. Но его экспедиция ни меня, ни Радея не нашли, хотя мы остались живы. Так что с нас взятки гладки. Да и свидетели имеются.

Формально мы как бы не живы и не работоспособны. Вот если бы нашли наши тела или свидетелей и составили опись, тогда другое дело. А так мы лица не договороспособные с точки зрения закона. Так что по итогу можно смело начинать сутяжничать. Не факт, что выиграем, но время уговора к концу суда может пройти. И максимум, что получит Болян, так это некоторую денежную компенсацию в будущем. Ему же ужасно хочется оставить великого волхва при себе любимом. Не понимает пока он, что ситуация резко изменилась. Такая уж у подобных ему людей натура. Свое упускать никогда не хочется!

Хозяин товарищества понемногу прозревает, но судя по взгляду, уступать все равно не желает. Мне же ссориться с ним не резон. Роль в Вортюге этот бывший глава местного уголовного розыска занимает далеко не последнюю. Я даже не представляю, сколько в его рукаве может храниться козырей. Есть, конечно, вариант уехать в Портюгу, там Боляну ничего не светит, не его поляна. Но оставим сиё действо на крайний случай.

И…поступим по-другому. Протягиваю второй свиток. Болян ошеломленно взирает на цвет пергамента и быстро разворачивает его. Письмо от Владыки. Хитрый чужак хочет использовать меня в своих никому не ведомых целях, только ради этого и помогает. Болян отрывается от прочтения свитка и с некоторым удивлением поглядывает в мою сторону. Затем отдает письмо поверенному. Тот откровенно поражен. Глава товарищества понимает, что достать меня нынче невозможно, и краснеет от злости. Пора и мне выступить.

— Дорогой Болян, мне печально наблюдать за всеми нашими бедами и несчастьями. Так уж тягостно для нас обоих они сложились. Но я не хочу, чтобы мы расстались на такой печальной волне. Потому лично от себя обещаю участие в одном поисковом походе. Но лишь в одном и недалеко. В пределах нашей волости или волости союзников.

Болян внимательно смотрит на меня, и что-то для себя решает. Затем кивком головы выкидывает из нее прошлые обидки. Он деловой человек, а мое хитрое предложение заметно шире, чем кажется на первый взгляд. Ведь никто не мешает мне позже работать на товарищество по отдельному договору. Понятно, что и условия будут совсем иными, но это путь к сотрудничеству, а не конфронтации. И сделал этот шаг именно я и по своей воле. Такое здесь ценят.

— Будем оформлять уговор?

— А он тебе надобен?

Смотрю в глаза оппоненту и бывшему благодетелю. Тот внимательно оценивает мое молчание и также безмолвно кивает. Если у нас мужской уговор, то остальное не так важно.

— Хорошо, пусть будет так.

На прощание Болян все-таки протянул руку. Топор войны закопан. Вражда никому не нужна, особенно в таком опасном мире, как этот. Мы обозначили новые границы и не отказались друг от друга.

Все течет, все меняется!

Около крыльца толпятся браты Радея. Охранники товарищества и просто работники наподхвате. Все парни дюжие и высокие. Когда я входил, то посматривали они в мою сторону недобро и с опаской. Сейчас видали, что попрощались мы с хозяином на крыльце доброжелательно и настрой в их глазах поменялся. Парни они неплохие, даже, можно сказать, добрые. Но так уж устроен здешний мир. Порвут по указке на части любого не задумываясь.

Хороших работников воспитывает себе Болян. Только вот я не дрессируюсь. Он уже это понял.

Внезапно у моего ГАЗика перехватывает дюжий мужик, весь заросший густой черной бородой. Он смутно мне знаком, видел его как-то в Порто-Франко. Связан со здешним портом. Бородач бесцеремонен и говорит быстро:

— Дело есть до тебя, варяг, у серьезных людей. Ждем тебя к обеденному часу у «Василия».

Сказал и ушел, а мне думай.

«И что это было? Кому есть до меня срочное дело?»

Пока завожу мотор, прогреваю, соображаю. Обеденным часом считается здесь час дня. Сейчас около одиннадцати. Хвала богам мои «Командирские» до сих пор работают исправно. Подарок одного хорошего человека. Какая-то специальная партия для награждения особо отличившихся. Так что с узнаванием времени нет проблем. «У Василия» известный припортовый кабак. Только это не то, что вы подумали. Он достаточно дорогой и там нередко собираются как купчишки, так и крупные судовладельцы. Здесь дела частенько обставляют, совмещая их с полезным. Так что зовут меня к себе на самом деле серьезные люди. Только вот по какому поводу? Вот Вергой, хотел сегодня время с семьей провести. Так, успеваю еще по списку проехать по магазинам. Да, не смейтесь, но Улада использует меня, как обычно жена мужа — порученцем и закупщиком. Тем более, что все для дома и семьи.

Добрался до ресторана пешком, не так далеко, да и на подобных мероприятиях обычно вместе с закуской употребляют горячительные напитки. А езда в пьяном виде по Вортюге не приветствуется. Город маленький и тесноватый. Отберут право вождения на месяц, вот тогда попрыгаешь. Проще извозчика взять. Меня ждут и тут же проводят в отдельный кабинет. Обстановка классическая — дерево, камень, кожа, приглушенное освещение. Вот в таких укромных местечках и совершают важнейшие уряды и делаются состояния.

За вытянутым вдоль комнаты столом сидит восемь человек. Некоторых знаю, все по внешнему виду точно не банкиры или крупные торгаши. Становится даже интересно, зачем хозяевам реки я. Киваю всем и сажусь на свободное место. Служка моментально ставит передо мной тарелку с закусками и пустую стопку. Я киваю в сторону бутылки с красной малиновой наливкой, народ одобряюще посматривает. Пора бы и начать.

— Чем обязан уважаемому сообществу?

Пожилой человек, почти старик с седой бородой оглядывает товарищей и с важным видом вещает:

— Мы наслышаны о твоих подвигах, пришелец из иного мира, которого кличут в наших краях Варягом и Перунцом. Уж не ведаю, к добру или несчастью ты пришел, не нам решать. Но у многих из сидящих здесь накопились к тебе вопросы.

Я внимательно слушаю, хоть что-то прояснятся:

— Спрашивайте. Только сначала хочу узнать, с кем имею дело.

Старик удовлетворенно отвечает:

— Я Веригор, старшина лодейной команды волости. Здесь, — он кивнул на остальных, — друже из речной стражи, лодейной службы, а также портового товарищества. А вопросы наши касаются гибели команды «Буслая» и кормщика Калгана. Он был для многих из нас братом.

Я откровенно удивлен. Прошло столько времени, а они тут так ничего, получается, и не выяснили. Но судя по лицам, эти важные для Реки люди и в самом деле в неведении. А это намекает на чье-то желание сокрыть тайну гибели экспедиции. Становится жутко интересно:

— Вы разве ничего не знаете?

Высокий усатый мужчина, сидящий во главе стола и смутно мне знакомый, стукает в сердцах по столешнице кулаком:

— Если бы ведали, то и к тебе не пришли!

Вот дела! От таких важных людей утаили информацию. Что-то здесь нечисто, и стоит ли мне влезать в подобное этому гнусное дельце до конца расследования? Мое молчание толкуют по-своему, и в этот раз выступает светловолосый бородач с огромными ручищами. Ставр из порта, я с ним сталкивался, когда готовили «Буслай».

— Ты пойми, мил человек, на том насаде были наши друзья и соратники. Не дело это без розыску оставлять!

Народ немедленно зашевелился:

— Нас держат в неведении.

— Не по совести поступили!

— Как дальше по реке ходить, кому верить?

— Ты много знаешь, варяг, поделись с друже.

Веригор стучит по столу:

— Цыц все! — затем поворачивается ко мне, его взгляд тяжел. — Варяг, обчеству потребна твоя помочь. Если в вестях о подвигах есть хоть десятая доля правды, ты обязан нам подмогнуть. Не по-людски уйти без мести за братов. Ты бы разве так поступил? Это ведь и твои товарищи на дне холодном лежат.

Обчество уставилось на меня с ожиданием. Мне же в голову нежданно пришла мысль, что на самом деле люди тут собрались довольно лихие. Не чета многим! Отлично представляю, что эти господа творили в здешних местах лет пятнадцать назад. Бурые мужички! И даже не из-за боязни поссориться с такими персонами, а из-за чувства товарищества к друже, что сгибли в пучине Устюги, начинаю рассказывать. Поведываю почти обо всем, нисколько не утаивая некоторые моменты, а как бы уводя их в тень. И достаточно будет сведений, чтобы принять правильное решение.

К черту просьбы Владыки и Совета старейшин. Пока они играют нашими судьбами, так и жизнь пройдет. Еще тогда на встрече с ними я убедился, что высокие лица отчасти живут прошлым. А мир меняется! И так быстро, что временами не догонишь!

Говорим долго. Меня слушают, задают наводящие вопросы. Чувствуется, что люди тут собрались опытные и катаные жизнью. Некоторые вытянутые ими детали удивили и меня. Как я раньше не обратил на них внимание! Некоторые из совершенных мною подвигов приводят слушателей в истинное изумление. Но слава о Варяге бежит впереди меня, так что приходится верить. Да и вот он я — живой и невредимый, сижу перед ними. Баловень судьбы или её первородец?

Но в целом вести высказанные мной для них горькие. Надежды тают стремительно. Их знакомые и друже, мои боевые товарищи мертвы. Мы поднимаем бокалы за помин, наливаем еще. Пока придерживаюсь малиновой наливки, не забывая при этом закусывать. Мне нужен острый ум и умение держать себя в руках. Лица присутствующих поначалу мрачнеют, а позже незаметно светлеют. Знать правду, пусть и горькую все равно лучше, чем не знать ничего.

— Но почему от нас утаили? — дюжий мужчина с короткой бородкой, щедро увитой белоснежной проседью обводит собрание тяжелым взглядом и делает злой выпад в сторону лодейного старейшину. — Веригор, почему ты не начал розыск? Калган был моим другом, это был его остатний поход. Разве он заслужил таковскую участь?

Народ мрачно загудел и уставился на главу собрания. Веригору явно не понравилась острота, с которой был задан вопрос:

— Садык, охолонись! Сам знаешь, кто всему голова был.

Я с интересом смотрю на старшину:

— Болян мешал?

Веригор вздохнул, но ответил:

— И у него были руки связаны.

Я заметно удивлен. Он хозяин похода, он его снаряжал, погибли его люди. Как такое возможно? Мой интерес замечает усач, это старейшина речной стражи. Тут надобно заметить, что следует различать официальное начальство и тех, кто в этом странном обществе пользуется непререкаемым авторитетом.

— Отцы на твоего заступника насели.

Я начинаю что-то понимать. Подковерные игры, они в глазах здешних властителей зачастую важнее реальных действий. Но не в этот раз.

— Политика, значит.

Слово для многих здесь незнаемое, но судя по их глазам, понимаемое.

Усач подтверждает мои догадки:

— Сложно сейчас на реке. Отцы боятся навредить будущему волости. Потому и расследование шло осторожно.

— Но вы, как понимаю, его итогами недовольны? Иначе бы ко мне не обратились?

В этот раз отвечает дюжий детина с рыжеватой бородкой. Встречал его в «Порто-Франко», ушлый товарищ, что ведает набором экипажей лодей со стороны людей торговых.

— Нас же самих спрашивают, народ волнуется. Давно такого не было.

Понятно, купчинство недовольно, да люд работный в раздумьях. Им же своей шкурой рисковать и резоны Отцов благодетелей по барабану. Там самое важное — текущая прибыль. А как тут дела вести, когда целые насады безнаказанно топят?

Ставший на скользкий путь разговор живо поворачивает с насущное русло Веригор:

— Так говоришь, Варяг, усинцы тут замешаны.

— Сто пудов, старейшина.

Тот бросает странный взгляд на усача. Старшина речной стражи мрачно роняет:

— Давно от них ожидали пакостей. Но даже для них слишком лихо.

Народ распаляется:

— Нельзя обиду так оставлять!

— Наказать злодеев!

— Дружину собрать. Только кликни, сотни охотников на такое дело найдутся.

— А Отцы чего?

— К вергою их, сами разберемся!

Я с интересом смотрю на речных владетелей. Ну прямо как в сказах про новгородского Буслая! Не шибко они от северян ушкуйников отличаются.

Вижу по взглядам, что Веригору и усачу казачий вольный расклад не нравится. Давно они в системе, и любой взбрык воспринимают, как бунт. Но деваться старшине некуда, люди не поймут. А они как раз и есть тот капитал, на котором здешнее общество и держится. Отсюда игра в демократию и традиционность. Убери их и все в здешнем обществе рассыплется. Нет пока в Беловодье жесткого фундамента, слишком молодой и зыбкий социум. Потому свое веское слово решаюсь вставить я, и все враз затихают.

— Вы плохо меня слушали, друже. Усинцы такие борзые не сами по себе. Забыли, под кем они ходят?

Первым встрепенулся Садык:

— Черные волхвы!

— Проклятое семя. Мало им разбоя кудесного.

— Пора выжечь осиное гнездо. Чего мы ждем, друже?

— В поход! — рявкает Ставр. Вспоминаю, что егеры рассказывали про его разбойничье прошлое.

Я смотрю на старшину речной стражи Некраса. Что-то он не особо рад реакции товарищей. Ну так, чего было меня тогда пытать? Не ожидал, что правда окажется такой ошарашивающей? Так все, старшина, период спокойной жизни закончился. Нужно принимать решение.

— Вам не справится с чернецами в одиночку. Потребны мощные и верные союзники. Да не простые!

Садык встрепенулся. Похоже, что он и есть здесь самый большой заводила.

— Много кто за нас по реке встанет. Дай слабину, и проход сразу станет опасным. А это убытки всему сообчеству. Так что и промышленники, да купцы гривен дадут.

Некрас осадил вольнодумца:

— Войну затеять хочешь? Забыл, каким босяком к нам приполз?

Народ затих. Видимо, вспомнил нечто нехорошее из прошлого. Войну начать легко, а закончить непросто.

— Старшина, — сморю на усача, не мигая, я этот взгляд уже натренировал. Тот не выдержал и опустил глаза, признавая мое превосходство, — нам нужны совсем иные союзники.

Веригор ожидаемо вспыхнул:

— Кто же разрешит нам якшаться с ведунами! Да и Владыка не одобрит!

«Ну да, этот хмырь любит ловить рыбку в мутной водице. Ну, я еще с ним переговорю. Но не на его поле!»

— Потому и не следует нам так торопиться.

Я особо выделил слово «нам». Народ такой поворот тут же уловил и начал задавать более четко сформулированные вопросы. Они же мне помогли составить в голове некий план на будущее. Вергой же дернул вернуться сюда! Так или иначе меня вовлекает в цепь наиважнейших событий. Постепенно разговор стал более конкретным и не таким пафосным. Война дело серьезное и не терпит легковесного отношения. Нужна разведка, ресурсы, кадры. Мой подход явно пришелся по нраву и старшине. Осадил буйных, дал пищу для ума властным. Ну что ж, не буду их разочаровывать.

Постепенно деловая встреча превратилась в вечеринку. Текли тосты, лились напитки, не заметил, как сам надрался. Видимо, внутреннее напряжение хотелось снять. Да и в самом деле, столько всего за месяц накопилось! В какой-то момент ощутил на своем плече мягкую, но крепкую руку.

— Светлада?

— Вон он, где ошивается! А мы с ног сбились искать, а он пьянствует с дружками! Давай, касатик, пора домой, заждались тебя там.

Не стал спрашивать, почему она, а не Улада за мной заехала. Наверное, лучше в питейных заведениях разбирается. Встал, меня немного качнуло, женщина со смешком подхватила и поволокла к выходу. Мужчины хмельными взорами оценивали стать моей спутницы. Ставр даже подмигнул, широко щерясь.

— Уж не думала, что и ты свет, Олежа, гульбан этакий. Все вы, мужики, одинаковые.

Взгляд женщины мне не понравился, но возникать не стал. На улице тепло, хорошо. Все-таки лето на дворе. Вдохнул свежего воздуха, малость полегчало.

Сели в широкий легкий грузовик незнакомой марки. А внутри ничего так, не хуже моего ГАЗика, но просторней. Машина явно для городской работы предназначена. Светлада сноровисто уселась за руль и завела мотор, поблескивая в полутьме глазками. Мы тронулись, я смотрел в окошко, женщина посмеивалась, тараторя всяческие глупости. А она интересная особа! И не глупа. В свете редких городских фонарей лицо женщины стало загадочным и необычайно красивым. Её краса ярче, чем у моей женушки.

Потом не помню, как мы оказались на заднем сиденье. Горячие поцелуи понемногу приводили меня в неистовство. От её тела пыхало жаром. Вот уже кофточка летит вниз, а легкий сарафан обнажает её полные груди. Подол сам собой задирается наверх, а чьи-то ловкие руки расстегивают мне брюки. Не знаю, откуда пришел этот зов, но догадываюсь. Боль нежданно пробивает затылок и враз отпускается мужское желание. Горящие похотью глаза Светлады в один миг наполняются ужасом. Она отодвигается от меня к двери и почти беззвучно кричит:

— Кто ты? Колдун проклятый!

— Заткнись, дура и не лезь куда не следует.

Мельком замечаю в салонном зеркале заднего вида свои глаза. От такого и в самом деле можно обосраться. Спасибо тебе за «подарочек» Царица. Сейчас на несколько мгновений я могу превращаться в оборотня. Прикольно! Интересно, это моя зеленая нимфа от ревности или так спасает меня? Черт их поймешь, женщин. Сами не знают чего хотят. Хотя эта отлично ведает. Запускает роток на чужой кусок. Но надо признаться, хороша зараза. Груди торчком, бедра идеальной ширины, ляжечки наливные, про все остальное лучше и не думать. Горячая штучка!

Бросаю последний взгляд на испуганную Светладу и прикладывают к её губам палец. Она точно молчать будет. Хотя бы из-за страха. Выходу из машины в теплый вечер и оглядываюсь. Идти недалеко, так что пройдусь маленько. Надо все хорошенько обдумать. Вот малахольная, чуть в грех меня не ввела! Мне же потом перед Уладой стыдно будет! Уже стыдно. Повелся на красивую бабу, для которой я лишь мимолетное удовольствие.

Спасибо, Царица! Внезапно душу залила теплота. Она меня слышит. Так-так, а когда я кувыркаюсь с законной супругой? Ответом стал укол боли в затылке. Да осторожно ты, пихта зеленая! Мы люди, и у нас все устроено сложнее. Боль тут же отпустила, и я ощутил любопытство. Вот вергой, она за нами никогда не подглядывала, а теперь точно будет! Я растерян, но деваться уже некуда. Мы связаны вместе до конца жизни. Хм, а сколько вообще живут эти ёлки. Снова укол! Смеюсь и скачу домой вприпрыжку.