Единственное желание. Книга 5

19 Дорога Девяти

Настя ждала, что провидица скажет, но та молчала, словно позабыв про свою рыжую гостью.

— Ну… Говори! — наконец велела слепая.

— Я? — удивилась Дэини.

Сначала она хотела добавить, что вообще-то это Эши её задержала, видимо, желая поведать что-то для других непредназначенное…

Но вместо этого Настя вдруг с вызовом бросила:

— Да. Я намеревалась задать вопрос. Он так и зудел у меня на языке, и ты, конечно, это почувствовала, Эши. Я хочу знать — почему ты мне тогда ничего не сказала? Почему ты не предупредила меня?

— Ничего? Я очень многое сказала тебе, дитя, и о многом предупредила, — развела руками леснянка. — Ты хотела, чтобы я сказала тебе о том, что Кайл обречён на смерть? Или о том, что ты в отчаянии захочешь уничтожить этот мир? Что это изменило бы? Я думаю, пророчества — опасная и скверная штука, дитя. Разве они всегда неодолимы? Люди способны многое изменить, изменить своей волей и своим выбором. Так зачем их пугать понапрасну?

— Чтобы мы были готовы! — воскликнула Дэини.

— Есть вещи, к которым невозможно быть готовой, — возразила Эши. — Если грядущее неизбежно, что толку знать заранее? Ты всё равно ничего не изменишь. А если пророчество можно развернуть так, как нужно тебе, то не опасно ли говорить о нём? Я напугаю тебя своими предостережениями, и ты просто сядешь и будешь ждать, когда же неотвратимые горести обрушатся на твою голову. Или того хуже… Я скажу — там опасно, не ходи туда! Ты послушаешь и пойдёшь в другую сторону, но там тебя встретят ещё большие беды и тяготы.

Настя молча вздохнула. Трудно спорить с мудрыми древними пророчицами. Что ни скажи, на всё у них готов ответ. И ответ, как правило, верный.

— Да и, если уж откровенно, я же не видела тогда ещё ничего, в нашу первую и последнюю встречу, — помолчав, призналась Эши. — Я говорила тогда, ваше будущее зрить тяжело… Сами всё меняете, каждым шагом, каждым словом. Разве я могла такое вообразить! А если бы увидела и сказала, что бы это изменило? Я сказала бы тебе: «Не люби полукровку! Тебе с ним счастья не будет. Он скоро умрёт», и ты бы меня послушала, и его разлюбила, в покое оставила, ушла? А?

— Я попыталась бы его уберечь, спасти! — со слезами на глазах заявила Настя.

— Ох, дитя, я ведь предостерегала тебя, что Север может разлучить вас с Кайлом. Пусть я ошиблась, и твоего полукровку едва не отнял Юг, но… я предупреждала, так? И что? Вот уже второй раз вы отправляетесь на Побережье вопреки моему совету держаться подальше. Так есть ли толк заранее говорить людям об опасностях? Вы всю жизнь как дети, уясняете что-то, только набив шишки. Или вот взять Эливерта… Тайлли его предупреждала, что ему надо огня опасаться. Но разве это беду предотвратило?

— Да, — озарило Рыжую, — а я ведь и забыла о том, что она ему тогда предрекла. Эши, но никто не мог даже представить, что случится такое. До сих пор не могу понять, за что ему это?

— Не «за что», а «почему»! — наставительно поправила слепая. — Вы думаете, ежели на ваши смертные головы вдруг посыпались горести, то это непременно кара Светлых Небес. Никто никого не наказывает, дитя. Просто судьба так исправляет те оплошности, которые вы сами создаёте. Мироздание иначе на жизнь и смерть глядит, чем люди. И для судьбы чья-то гибель не худшее зло. Если так можно уберечь от мучений или терзаний, то почему нет? Иногда только смерть позволяет обрести покой. Небеса не терпят, когда кто-то себя предаёт, и они всегда будут стараться вернуть его обратно, на его путь… А если не выходит, человека просто избавляют от страданий раз и навсегда.

— Не понимаю, — покачала головой Рыжая. — Ты хочешь сказать, что Эливерт поплатился за то, что предал себя?

— Конечно! Он отрёкся от себя, против воли собственной души пошёл, от истинных своих желаний отказался.

— Когда это? — не поняла Дэини. — Ты говоришь о том, что он свои разбойничьи дела забросил?

— Я говорю о том, что не любил он эту женщину, и она его не любила. И сошлись они только ради девочки. Похвальное стремление — они хотели эту сиротку счастливой сделать. Да только так не получится — где нет любви, там и счастья нет. Они ведь словно на рынке сторговались. А любовь не терпит такого пренебрежения. Это ведь не лошадь покупать. Душа не прощает неискренности и лжи. Особенно, когда человек начинает врать себе самому… — Эши вздохнула, покачала головой. — Он любил не эту женщину. Она любила не этого мужчину. Они мучили друг друга и продолжали бы мучить и дальше, ведь дали слово, ведь было ради кого… Но душу не обманешь, любовь не обманешь, судьбу не обманешь! Вот Небеса и решили за них. Теперь они оба свободны.

— Но это жестоко!

— Только если смотреть глазами людей. А терзать себя и того, кто дорог тебе, но не любим тобою, разве не бессердечнее? Так мир устроен. У каждого есть путь, уйдёшь с него — будет больно. Ну, вот представь, идёшь ты по мосту и вдруг решила в сторону отойти… Что будет? Правильно — упадёшь, расшибёшься.

— Про мосты только не надо, Эши! — взмолилась Настя. — Но ведь люди будущее не видят, как, например, ты… Откуда нам знать, тем ли путём мы следуем? Вдруг свернули не туда? А нас сразу вот так, да? Нож в сердце!

— Тот, кто сворачивает не туда, всегда знает, что он это сделал. Надо просто душу слушать. Уж она в такие мгновения не молчит. А про будущее я тебе сказала уже… Лучше жить, не ведая, что там завтра, за поворотом. Пойми, дитя — нельзя быть готовым ко всему! Жизнь слишком невероятна, чтобы заранее всё просчитать. Поверь, ещё луна не успеет второй раз народиться, как ты, оглянувшись назад, не поверишь, как в судьбе твоей всё изменилось!

— Надеюсь в лучшую сторону? — нахмурилась Романова. — Ведь всё и так уже хуже некуда.

— И это говоришь ты? — в сумраке блеснули тонкие клыки леснянки. — Мне казалось, ты уже уяснила, что в жизни всё всегда к лучшему, а любые тяготы — это ещё не дно. Всё поправимо…

— Пока мы живы, — резонно добавила Рыжая.

— А иногда и после… — назидательно добавила пророчица.

— Благодарю, Эши! От разговоров с тобой у меня на душе всегда светлеет, — улыбнулась Настя, — хоть мы чаще говорим о вещах безрадостных.

Настя поднялась, чтобы уйти, но неожиданный вопрос Эши заставил её остановиться и обернуться.

— Отчего у вас нет детей, Дочь Огня? — буднично поинтересовалась Та, Что Зрит.

— Не знаю… — Рыжая пожала плечами. — Как-то пока не сложилось… Рано ещё…

— Небеса дают детей тем, кто готов, или тем, кто желает их. Хочет по-настоящему, — продолжила Эши. — Иногда дети приходят странными путями, и, казалось бы, не в то время — как дочь Ворона, скажем… Но чаще так, как я говорю. Может быть, из вас двоих кто-то не готов или вовсе не хочет этого?

Настя ответила не сразу.

— Однажды Кайл бросил что-то такое… Дескать, зачем этому миру ещё один полукровка? Разве здесь мало тех, кого презирают и ненавидят? Это было сказано несерьёзно, вроде бы в шутку. Но время от времени мне кажется, что в этой фразе скрывалось слишком много смысла и слишком много страха. Я раньше думала, он просто боится, как всё мужчины. Дети — это ведь навсегда, это ответственность. Но что, если он опасается другого, что его ребёнок повторит его судьбу? И это пугает его настолько… — Настя нахмурилась досадливо. — Я помню твои слова о Севере, Эши, но я готова рискнуть. Ему просто очень надо возвратиться обратно, чтобы победить раз и навсегда все эти кошмары прошлого. Только пока я не знаю, как заставить Кайла пересилить себя и поехать в родные земли…

— Да, я вижу, ты хочешь излечить его от проклятия. Это весьма похвально, — покачала головой леснянка. — Но и нелегко. Да, дитя? Всё оказалось не так просто? Тяжело тебе с ним…

— Я не жалею о своём выборе, — ощетинилась сразу Анастасия. — Я люблю Кайла по-прежнему.

— Но одной любви для счастья оказалось недостаточно… — понимающе кивнула леснянка. — Хотя и без неё, как я уже сказала, не обойтись.

— Да, — вздохнула Дэини. — Временами мне кажется, что мы из разных миров… Хотя, по сути, так ведь и есть, — Настя усмехнулась горько. — Иногда мы будто изъясняемся на разных языках. Словно я внезапно перестала понимать наречие Долины Ветров.

— Но вы хотя бы говорите друг с другом, — улыбнулась пророчица, — и пытаетесь понять.

— Я думала, когда любишь — слова вообще не нужны, — печально призналась Рыжая. — Но мы слишком не похожи. Я так и не смогла постичь его душу. Говорят, противоположности тянет друг к другу. Когда люди разные, они дополняют друг друга, обретают недостающее… Не понимаю, почему у меня не так.

— Что за бессмыслица? Кто тебе эту ерунду сказал? — фыркнула по-кошачьи Та, Что Зрит.

— Да многие говорят, это давно известно, — пожала плечами Настя.

— Возьми огонь и воду, — усмехнулась Эши, — что будет, если их соединить?

— Ничего хорошего, полагаю…

— Либо огонь угаснет — сила его неистовая иссякнет, захлебнувшись водой. Либо огонь в пар обратит воду, и она развеется. Либо они погубят друг друга и исчезнут одновременно.

— Ты хочешь сказать, что мы с Кайлом… — нахмурившись, уточнила Настя.

— Я хочу сказать лишь то, что сказала, — невозмутимо пояснила слепая. — Что соединять противоположное — не лучшая затея. Весь этот мир состоит из противоположностей, они соседствуют рядом и создают основу бытия, но попытка их смешать в единое, как правило, закачивается плачевно. А если уж говорить о том, как смертные выбирают друг друга… Люди ищут отражение себя. Это их притягивает. Найти в чужом понятное, родное, близкое, знакомое лишь тебе одному — это будто обрести ту частицу, которой тебе недоставало.

— Может, я и не вижу в Кайле себя, но от этого я не стала любить его меньше. Мне не зеркало нужно, мне нужен любимый мужчина. Каким бы он ни был… Но я хочу видеть его счастливым, — добавила Дэини. — Я очень надеюсь, что однажды он примирится со своим прошлым. И дети у нас всё-таки будут…

— Будут, будут! — улыбнулась Эши. — Вижу ясно — будет у тебя сын. Нет, пожалуй, даже два…

— Правда? — просияла Романова. — Ты узрела это? Я всегда хотела мальчика!

— Ну… Значит, будет мальчик, — добродушно махнула рукой пророчица. — И дочки у тебя тоже будут. Парочка. Хватит? Или лучше три?

— Эши, — укоризненно покачала головой Настя, — я же серьёзно спросила! Разве такими вещами шутят? А ты надо мной смеёшься… Как-то я себя не представляю мамашей с кучей детей!

— Как знать, как знать… — лукаво усмехнулась пророчица. — Знаешь, где один, там и… Да не пугайся так, дитя! Я пошутила…

Невидящие глаза Эши обратились к Насте, словно леснянка сейчас смотрела и видела лицо Рыжей.

— Я не стану заглядывать в твоё будущее. Пусть всё идёт своим чередом!