Эльфийский бык 3

Глава 11 О следственных действиях и профессионализме отдельных репортеров

Маруся совершенно точно знала, что попала в сон. Такой сюрреалистический с тонкими нотами массового безумия сон, в котором толпа незнакомых людей собралась, чтобы… зачем собралась, Маруся так и не поняла, но сон был интересным.

Нет, она отдавала себе отчёт, что не спит. Но почему-то не волновалась.

Раньше бы — всенепременно.

Раньше у неё, может, даже истерика приключилась бы. Всё-таки и обвинения эти, и бумаги, и Дымов, который глядит препечально.

Он-то и решился подобраться ближе.

— Всё это можно остановить, — произнёс он тихо. — Более того, мой попечитель даже бумаг никаких не потребует… и сам готов. Вот…

Очередная пачка листов.

Но читать не хочется.

— Это отказ от всех претензий. Вельяминовы избавятся от долгов и вернут себе утраченные земли. Более того, получат невозвратную ссуду в размере… неплохом размере.

— А убитый якобы папенька…

— Эта смерть трагедия… — недрогнувшим голосом произнёс Дымов. — Но мой доверитель проследит, чтобы следствие велось беспристрастно и…

— … представьте себе его! — перебила девица, глянув недобро. Наверное, посторонние разговоры отвлекали. — Человека, который не побоялся ночью сунуться в лес, где бродят кровожадные оборотни. Движимый одним лишь желанием встретиться с дочерьми. Обнять их. Уронить отеческую слезу…

— Когда эта передача выйдет, имя Вельяминовых будет уничтожено. Даже если на следующий день дадут опровержение… вы же знаете, как дают эти опровержения?

Ну да… наверное…

Для тех, кто не был в курсе всей истории, бред этот про несчастного папеньку будет выглядеть вполне достоверным.

— Хотя, полагаю, вас попробуют пригласить на ток-шоу…

— … но тёмная фигура заступила ему дорогу! — взвыла ведущая так, что замолчали все. — В руке её блеснул нож! Он вонзился в слабую плоть! И нить чужой жизни оборвалась…

— Это у неё фантазия или сценарий? — поинтересовался Сашка, поглядывая на Дымова презадумчиво.

— Понятия не имею, — сказал тот и бумаги убрал.

А потом поинтересовался:

— Вы не согласитесь.

— Нет, — сказала Маруся.

— Почему? Он ведь даже не требует передать… предмет его интереса ему. Он лишь хочет спуститься и воспользоваться… артефактом.

Наверное, с этой точки зрения предложение выглядело выгодным.

До того выгодным, что Дымов действительно не понимал, почему Маруся не спешит в него вцепиться. Да и сама она… почему?

Ведь действительно просто же.

Согласиться.

Провести Свириденко вниз. Купель как раз свободна. Пусть ложится, если ему так охота… возможно, даже не умрёт. А если и умрёт, то Марусе какая печаль? Зато и долги спишутся, и денег дадут, и все проблемы, что мелкие, что крупные, решатся.

Но…

Она не верила.

Просто не верила и всё тут. А ещё что-то внутри неё протестовало от самой мысли, что Свириденко окажется внизу. Что прикоснётся он к купели, не говоря уже о большем. Будто одно это прикосновение само по себе оскорбляло…

Память предков?

Честь рода?

Что-то иное, куда более важное?

— Его безжизненное тело терзали, а потом сволокли в сторону, чтобы закопать у корней… — трагическим тоном завершила девица. — Так оборвалась нить жизни человека, который выбрал для себя путь служения другим…

— Нет, вот реально, — Сашка перебил Марусины размышления. — Как по писанному шпарит.

И эльфийский посол, чей вид пусть и не совсем соответствовал Марусиным представлениям о том, как должно выглядеть эльфийским послам, кивнул, соглашаясь.

— Вы спросите, как мы узнали об этом⁈

— Действительно, — пробормотал Бер. — Как?

— К нам обратилась за помощью женщина, чья жизнь была неразрывно связана с жизнью Анатолия… когда-то он сумел вытащить её из бездны отчаяния и безысходности, подарить свет надежды и помог наново ощутить радость бытия…

— Свидетель? — уточнил Иван, до того мрачно и сосредоточенно молчавший и поглядывавший куда-то в сторону. Причём поглядывал он вроде бы тайком, но с интересом.

И хмурился.

И тут же переставал хмуриться. Снова смотрел…

Маруся тоже посмотрела.

Пара полицейских. Тополев со своими мордоворотами. Бледная девица в белых одеяниях, кажется, та, что на вечере сопровождала папеньку. А чуть дальше весьма своеобразная пара. Сперва Марусе бросился в глаза лиловый спортивный костюм из плюша, потому как ей страсть до чего хотелось купить такой же.

Чтоб мягенький.

И пушистый.

И с белыми лампасами по бокам. И даже, может быть, с точно такими вот кошачьими лапками, вышитыми серебром. Потом она обратила внимание на белые кроссовки на высокой подошве. И на белую же футболку с короной.

Ну и на саму даму того неопределённого возраста, который принято называть элегантным. А дальше уже и не невысокого, слегка сутуловатого господина, выделявшегося носом и парою залысин. Дама в свою очередь поглядывала на Ивана и чуть щурилась, а господин, склонившись к уху, что-то ей нашёптывал.

Успокаивал.

— Эсмеральда! — дамочка с микрофоном ухватила бледную особу за руку и рывком заставила приблизиться. А уж потом ткнула микрофоном в лицо. — Вас ведь так зовут?

— Г-галина… С-светлова я… Эсмеральда — это духовное имя, — девица быстро справилась с растерянностью. — Его дал мне наставник, чтобы я раскрыла свой внутренний потенциал. Ведь часто родители дают детям имена исходя из своих желаний, не понимая, что имя обязано соответствовать энергетической сути ребенка, ведь именно тогда каналы души раскроются миру…

— Понятно, — перебила Галину-Эсмеральду репортёрша. — Расскажите нам, что вы видели…

— Я… я… — она покосилась на Тополева и, получив подтверждающий кивок, продолжила иным, более уверенным тоном. — Я сразу поняла, сколь опасны эти девицы. Мой наставник не видел этого. Увы, и лучшие из нас бывают слепы, когда дело касается близких. Мало того, что они опозорили его пред всеми…

По щеке Эсмеральды поползла слеза, и оператор, подскочив, заснял это лицо крупным планом.

— Кстати, — отметил тихо эльфийский посол. — Клевета — веский повод для дуэли. И уголовно наказуема. А в году тысяча семьсот шестьдесят третьем, когда на пиру государевом боярин Ухтомский прилюдно заявил, что эльфы являются лицами…

Тихо и выразительно застонал Иван.

— … он позвонил, всё ещё надеясь, что его выслушают. И ему ответили приглашением. Потребовали, чтобы он явился лично и немедленно…

Звонок был.

Это зафиксировано. Содержимое… сложно будет доказать, что Маруся послала отца, а не потребовала явиться немедля.

— … был вызван на бой… — голос эльфийского посла был спокоен и даже невыразителен. — Однако высочайшим повелением государя дуэль была заменена прилюдною поркой. Боярину высочайшею волей положили трое суток в кандалах и двадцать ударов плетью.

— Хорошие были законы, — Сашка вздохнул. — Наглядные…

— … он собрался идти.

— А идти было недалеко?

— Нет, если знать дорогу. Здесь вот рядом, тропинка, — поспешила заверить Эсмеральда.

— … а также забрал половину земель Ухтомских во восполнение ущерба дружественным отношениям с эльфийским народом…

— Погодите, — подхватил Дымов. — Но это же когда было… закон…

— Закон был принят государем в том же году. И не отменён.

— … и я рискнула отправиться следом. Понимаете, я очень боялась за него! Я чувствовала тёмную энергию, негативные вибрации, словно бы сам мир желал предупредить нас об опасности! И пыталась остановить наставника. Но сердце его, преисполненное любви…

— … вы в самом деле полагаете, что кто-то сейчас будет пороть репортёра?

— Закон ведь не отменён? — глаза Сашки заблестели. — Если так, то нужно исполнять… а вот пороть репортёра да за клевету… прилюдно… если ещё и на камеру… рейтинги, думаю, поднимутся… у канала так точно. А заодно, глядишь, и думать начнут.

— Это негуманно!

— Зато эффективно. В теории…

— Они встретили его на опушке…

— Они?

— Его дочери. Они подошли, и мне показалось даже, что они хотят его обнять! Но потом я увидела, как он падает. А они, наклонившись, тычут в него ножами!

— Ужас какой! — радостно выдохнула репортёрша. — А дальше?

— Всё моё тело оцепенело от страха! Я буквально утратила дар речи… я… я смотрела, как они волокут моего наставника. И как закапывают его здесь!

Дрожащая рука девицы указала на дерево.

— И вы ничего не сделали?

— Вибрации вселенной сказали мне, что жизненный путь великого человека оборвался! И что телу его уже нельзя помочь. А душа его обрела свободу… — Галина-Эсмеральда поджала губы. — Но я поняла, что мой долг рассказать всем о таком коварстве…

Камера скользнула по лицам полицейских, которые поспешно закивали, долг признавая и даже одобряя такую инициативность гражданского населения.

— И сейчас мы с вами получили удивительную возможность присутствовать при следственном эксперименте… это ведь так называется? — микрофон ткнулся в самого важного из полицейских. И тот, шарахнувшись было в сторону, всё же удержался и даже кивнул важно:

— Не совсем эксперимент. Скорее мы должны совершить определённые следственные действия, чтобы убедиться, что указанный факт наличия совершения преступления имеет место быть.

— Он сам понял, что сказал? — поинтересовался Сашка и добавил. — А семечек всё же не хватает.

— Может, стоит прекратить это вот? — эльфийский посол слегка нахмурился.

Не тянет он на посла.

Джинсы вон… разве послы носят джинсы? И главное, с пятнами. Волосы в косу заплёл, причём хитро так. Маруся честно пыталась понять, что за техника, на французское плетение не похожа, на рыбацкую тоже… надо будет спросить потом.

Или послов о таком спрашивать не принято?

Но ведь интересно же. Красиво.

— Не-не, — Сашка замотал головой. — Не надо прекращать! Оно интересно будет! Честное слово…

— Лопата! — возопил кто-то. — Нужна лопата!

Лопату торжественно внесли в круг, образовавшийся то ли из любопытствующих, к которым Маруся отнесла и себя, то ли из обязанных присутствовать.

— Прошу! — лопату торжественно передали Галине-Эсмеральде.

— Мне⁈ — удивилась она. — Вы хотите, чтобы я… копала?

Это было сказано едва ли не с ужасом. А потому ведущая разом усовестилась и попыталась всучить лопату уже Марусе.

Но вперёд выступил посол.

— К сожалению её высочество вынуждены отказаться, — произнёс он и поглядел на ведущую, а потом зачем-то наклонился и, заглянув в глаза, произнёс: — А вы помните… рептилоиды среди нас.

Девица почему-то вздрогнула и поспешно отступила.

— Какие рептилоиды? — шёпотом поинтересовался Бер.

Маруся покачала головой.

Всё-таки у сюрреалистичных снов есть какая-то своя логика, в которую, должно быть, вписывались и рептилоиды.

— Прошу прощения, — шёпотом же ответил и эльфийский посол, и даже показалось, что он несколько смутился. — Было сложно удержаться.

— Вы… вообще здоровы? — Сашка осторожно ткнул в посла пальцем, чем заслужил укоризненный взгляд.

— Здоров… воздух тут у вас такой… свежий. Живительный.

— Это да… это верно… вы главное, только им и ограничьтесь. Воздуху много не надышишь… в отличие от самогона. Правда, Вань? — и Бер хлопнул Ивана по плечу, чем вывел из задумчивости.

— Ты… видишь? — Иван подвинулся поближе. — Там мою бабушку?

— Где?

— Вот… в сиреневом костюмчике.

— Это лиловый, — заступилась за костюм Маруся и поглядела на даму с интересом.

— Не важно. Главное, Бер, скажи, что ты тоже её видишь, а не у меня самогонные глюки…

— Для глюков уже поздновато, — Сашка вытянул шею. — И да, я тоже вижу… и князя Чесменова.

— И князя… — меланхолично повторил Иван. — Ну да… куда ж нам теперь и без князя… а почему она делает вид, что не видит меня? Она… обиделась? Что я её не поздравил? И… и вообще… не сказал… ну, про помолвку. Должен был, а не сказал. И получается нехорошо.

— Они под прикрытием работают, — Сашка встал так, чтобы заслонить князя и даму. — Но уверен, всё, что нужно, она выскажет… но потом.

— Потом, — выдохнул Иван и голову прикрыл рукой. — Как хорошо… потом… потом пусть высказывает!

Лопата меж тем оказалась в руках одного из полицейских, который с опаскою приблизился к сосне. И замер, ожидая указаний.

— Копайте же! — повелела репортёрша и указала на сосну.

— Тут?

— Тут! Скоро… совсем скоро пред нами откроется истина…

Лопата вошла в землю и как-то вот легко. И кольнуло страхом, что вот сейчас из сюрреалистического сон станет просто реалистическим. И тело найдут, и все тут подумают, что…

— Ну а пока мы в прямом смысле слова пытаемся докопаться до истины, — взгляд репортёрши зацепился за Марусю. — Я попробую узнать…

Раз и она оказалась рядом. От репортёрши пахнуло потом и ещё духами, причём резкими, назойливыми, от запаха которых зачесался нос.

— Вы не обязаны отвечать, — заметил посол, поглядывая на девицу, и та от взгляда несколько смешалась. — В конце концов, вы теперь находитесь под покровительством Пресветлой Владычицы…

— Да? — удивилась, кажется, не только репортёрша. Вон, у Тополева и щека дёрнулась, а кое-кто из полицейских решил, что ему не так уж и хочется видеть, чего там раскопают.

— Как невеста её внука, который является членом правящей ветви… — продолжил Калегорм.

— А вы, собственно… сами кто будете? — репортёрша со смущением справилась.

— Я? Я посол… эльфийский. Если вы заметили.

Глаза репортёрши слегка сузились.

— Посол? — она отступила, давая место оператору. — Извините, как-то вы… не выглядите… похожим…

— Все мы разные в зависимости от обстоятельств, — на лице посла застыла маска исключительной вежливости. — Однако мы не перестаём быть собой…

— Значит, в деле у нас замешан эльфийский посол! — воскликнула репортёрша, сделав свои выводы и явно обрадовавшись. — Эльфийский посол прибыл специально, чтобы давить на местные власти и заставить их прикрыть ужасное преступление.

Местные власти посмотрели на посла с явным упрёком и опасливым ожиданием. Кто-то даже отступил, явно планируя избежать давления.

— Но почему? Чем простая девушка заслужила такое внимание?

— Она избрана внуком владычицы, — терпеливо повторил Калегорм. — Благородный Ива-эн…

И лёгким толчком заставил Ивана выступить.

— … сумел найти ту, песнь души которой созвучна музыке его сердца…

Иван вытянул шею и плечи расправил.

— То есть, — перебила Калегорма репортёрша. — Хотите сказать, что это… эльфийский принц?

Посол кивнул.

Иван тоже кивнул.

Кивнул и Сашка, как-то, правда, не слишком уверенно.

— Какой-то он у вас… некондиционный, что ли… а вы уверены?

— В чём?

— Как бы… что это… эльфийский принц? Может… у него там документы какие есть. Подтверждающие… или хотя бы корона.