Живы, пока не взойдет солнце

Интерлюдия № 3. Глупые грезы

Денис врал.

Желудок вампира мог усвоить еще человеческую плоть,

но Чернопалов подумал, что лучше об этом не говорить.

Беспощадный ветер, гулявший по ущелью, хлестал Дениса по щекам, заставляя вжиматься в острые камни. Изрезанные руки затекли, а тело изнывало от напряжения. Парень устал карабкаться вверх по скале, и ему хотелось замереть на месте, врасти в камень золотой жилой. Денис боялся посмотреть вниз, хотя любопытство манило его бросить взгляд туда, в самое начало пути. Земля взывала к нему, искушала, чтобы затем украсть остатки решимости.

— Боюсь, мой милый рыцарь, что в таком темпе солнце достигнет вершины горы быстрее тебя, — пронесся по ущелью голос Ясмин. Вампирша, что теперь звала себя его крестной, ушла далеко вверх, но даже так это не мешало ей докричаться до Дениса.

— Давай, поживей! Я помню, как прекрасен рассвет в горах, и мне вполне хватает одних воспоминаний.

Юный Тавади задрал голову, метнув в вампиршу раздраженный взгляд. Ясмин висела на одной руке, зацепившись за выступ, легонько покачиваясь, словно вся горная гряда была для нее игровой площадкой. Ее волосы, завязанные в два длинных хвостика, вымпелами реяли на ветру.

— Даже для нежити это слишком! Никаких сил не хватит, чтобы проделать весь путь от подножья до вершины без передышки!

Вампирша зевнула, прикрыв рот ладошкой. Она раскачалась ногами взад-вперед, забросив себя на уступ, с легкостью его оседлав:

— Меньше жалоб, больше усердия!

— При всем уважении, господарыня, но может в следующий раз возьмете в горы своего наследника?! Уверен, что Малик лучше справится с задачей, ведь не даром вы разделили с ним свой венец.

— Пусть я и отдала один из своих кристаллов Малику, но горы это не только про силу, Денис, — вздохнула Ясмин, — Чтобы достичь вершины, ты должен быстро принимать решения, проявить волю, а еще осознать одну очень важную вещь…

— И какую же? Пока что я понял только то, что “быть вампиром — отстой”.

Денис из последних сил подтянулся, цепляясь за уступ. Он осторожно переместил ногу, ставя ее в глубокую трещину. Вампир уже было потянулся к следующему выступу, но камень за который он цеплялся выскользнул из его рук, а ступня выскочила из трещины, как из слишком большого ботинка. Юный Тавади вскрикнул, срываясь вниз. В груди все сжалось, а спина уже почувствовала пустоту свободного падения. Любой вампир упокоится, рухнув с такой высоты. Но что-то не дало Денису упасть. Длинный кровавый жгут обхватил его за пояс, резко натянувшись страховочным тросом.

Ясмин свисала с уступа вниз головой. Оба ее хвостика свободно болтались на ветру. Матриарх рода Тавади крепко вцепилась в кровавый хлыст, стекавший из ее рваной раны на ладони.

— Запомни, мой чудесный рыцарь. Ты не обязан преодолевать весь путь до вершины в одиночку, — усмехнулась она, подмигнув Денису, — К тому же, все это старичье в замке слишком трясется за свое посмертие, чтобы рисковать им в горах!

— Уж кто бы говорил… бабуля…

Ясмин резко дернула за хлыст, отчего тело Дениса подскочило вверх, как йо-йо:

— ЧТО ТЫ ТАМ ВЯКНУЛ ПРО МОЙ ВОЗРАСТ, СОПЛЯ?!

Ясмин устроилась на краю ущелья, наблюдая, как с иссиня-черного неба срывались звезды. Денис развалился рядом, увлеченно играя в Nintendo. Где-то под ними грохотал водопад, и этот рокот прокатывался меж скал, рыча из глубин ущелья.

— Пять, — вдруг сказала Ясмин, бросая камешек в непроглядный мрак внизу.

— А? — Денис оторвался от экранчика консоли, переведя взгляд на вампиршу. В сиянии звезд ее греческий профиль будто бы озарял контур бледного света, придавая больше молочного оттенка ее коже цвета какао.

— Пялясь в эту нелепую коробочку, ты уже проворонил пять желаний. Ровно на два больше, чем мог бы выполнить джин. Неужели нажимать на кнопки так интересно?

Денис перевалился на бок, чтобы лучше видеть темную крестную.

— В игре я спасаю принцессу, а в жизни… — вампир пожал плечами, — все зависит от прихоти желудка.

Ясмин отправила на дно ущелья еще один камешек:

— Прости за это, — выдохнула вампирша, — Но без тебя было бы не с кем ходить в горы.

— И это вас не оправдывает!

— Ты меня ненавидишь?

Молодой Тавади не спешил с ответом. Он отложил в сторону консоль и сел рядом с Ясмин. Паренек подобрал камешек из горки, которую собрала вампирша, и зашвырнул его так далеко в небо, как только мог.

— Не знаю, — наконец, ответил Денис.

Тогда Матриарх дотянулась до макушки младшего “сына” и растрепала ему волосы:

— Ты слишком добрый, мой милый рыцарь…

Денис обернулся к Ясмин. В его взгляде застыл вопрос.

— Когда мне выпал шанс, я разорвала на куски того выродка, что отнял у меня жизнь… не раздумывая.

Ясмин и Денис вернулись в родовой замок за час до рассвета. Резиденция семьи располагалась в закрытом санатории “Дубура”, что затерялся в лесном массиве в горах. По официальной версии курорт закрыли из-за колоссальных убытков, в действительности же — место облюбовали вампирские господари. Ясмин приглянулось это живописное место, сокрытое лесами, а близость к горам напоминала вампирше о давно утраченном доме.

Теплая южная ночь в Кавказских горах для кровососов рода Тавади оказалась настоящим спасением, ведь жажда их была несоизмеримо сильней, нежели у прочих благородных семейств кровососов. Тавади не привечали в чужих городах, опасаясь, что их чудовищный голод в итоге заставит позабыть об Укладе.

Большей части семьи не хватало публичной жизни среди вампирского светского общества, а кто-то, такие, как Ясмин, считали, что дикий нрав и неутолимая жажда дает Тавади право на уединение и держит прочую “голубокровную гниль” подальше от их дома.

Как жаль, что взгляды детей и их родителей часто не совпадают.

Малик встретил их во дворе у пересохшего фонтана, увитого плющом. Молодой господарь сидел на треснувшей каменной чаше, закинув ногу на ногу, то и дело раздраженно поглядывая на часы, а в его высоком лбу мрачно чернел темно-багровый венец наследника. Высокий и крепкий, вечно молодой, одетый в дорогой кашемировый свитер и бежевые хлопковые брюки он походил на бизнесмена, опаздывающего на гольф. Вот только вместо набора клюшек в спортивной сумке вампира лежали наточенные остроги.

Когда Малик заметил “мать” и “брата” на тропе, ведущей к калитке, он спрыгнул с чаши фонтана, отряхнув брюки. Легким движением он вынул из сумки деревянное копье, пару раз взмахнув им, чтобы проверить, как древко сидит в руке.

— Дорогая матушка! Брат мой. Как же я волновался! Уж подумал, что вас предупредил какой-то старый пройдоха из семейного совета.

Ясмин жестом остановила Дениса, выходя вперед. Рана на ее ладони уже затянулась, и девочка тихонько поглаживала еле заметный рубец, пересекавший линии жизни. Ее чуткий слух уловил шелест в кустах и за стволами дубов, росших по обеим сторонам каменной дорожки.

— Малик, мальчик мой! Не стоило собирать всю семью, чтобы встретить нас с прогулки. Что же вы, дорогие мои, выходите — не стесняйтесь. Вы же не думали, что сможете скрыть от меня свое присутствие?

Мелкая дрожь пробежала по телу Дениса. Невольно он шагнул назад, хватая ртом воздух, пытаясь вымолвить хоть что-нибудь. Он чувствовал взгляды десятков вампиров, готовых в любой момент сорваться с места, чтобы растерзать их с Ясмин на части.

Листва зашелестела. Из укрытий один за другим неспешно выходили члены семьи Тавади: все эти старцы, навечно запертые в юных телах охочие до лоска городской жизни. Они походили на оголодавших гиен, собравшихся в стаю, чтобы загрызть раненного льва.

— Вижу, что здесь собралась не вся семья, — заметила Ясмин.

— Все, кто остались, матушка, — ухмыльнулся Малик, — остальные оказались не столь… гибкими во взглядах на будущее нашего рода.

— Ты убил их? — прорычала Ясмин, готовясь взрезать ногтем затянувшийся рубец.

— Как можно, матушка! Я политик, а не душегуб. Они в морозильных камерах дожидаются, когда смогут послужить новому владыке.

— Не припомню, чтобы объявляла об отставке.

Малик подошел чуть ближе, указывая концом остроги на Ясмин:

— Нам надоело, что ты держишь нас на поводке. Пока кипит жизнь, а мир вокруг меняется — мы обитаем в глуши, отрезанные от нашего вида, выходя к людям лишь чтобы испить их крови, словно звери. Мы хотим большего, ведь “Никто не жаждет так, как мы”, — Малик закончил речь девизом семьи, и в ответ ему со всех сторон раздалось рычание заговорщиков. Они поддерживали его, почитали, разделяли его взгляды. Для этой части Тавади Малик уже возвысился до главы рода, он был их вожаком. Оставалась лишь одна глупая формальность…

— Господарыня, чего вы ждете? Нужно убить его, пока не поздно, — прошептал Денис, схватив Ясмин за руку. Девочка чувствовала его страх. Однако, несмотря на ужас, овладевший ее младшим “сыном”, Денис все равно оставался рядом.

— Я не пролью кровь своего ребенка.

— НО МЫ НЕ ВАШИ ДЕТИ! — не выдержал Денис.

— Конечно, мой милый рыцарь, но оставь монстру его глупые грезы. Позволь досмотреть этот дивный сон до самого конца.

— Ясмин, нам нужно бежать, — не успокаивался Денис.

— Я не могу. Я матриарх рода. И пусть меня разорвут на кусочки, но я не повернусь спиной к подлым шакалам.

Глава рода Тавади накрыла маленькой ладонью руку Дениса, а затем высвободилась из его хватки, оставляя “рыцаря” позади. Матрона приблизилась к старшему потомку, шагая под жаждущими крови взглядами предателей. Вампирша смело шла навстречу судьбе, пока заточенная острога не уперлась ей в грудь, прямо в то место, где находилось сердце.

— Малик, Малик, Малик… слишком громкие слова для мальчишки, что не прожил и пару столетий. Ты думаешь, что сможешь удержать этих пронырливых стариков?

— В этом вся разница между нами, матушка. Я не собираюсь их сдерживать.

— Тогда ты еще больший дурак, чем я подозревала. Разобравшись со мной, как думаешь, за кого они возьмутся?

— С двумя кристаллами венца я как-нибудь справлюсь. Уж поверь, я не настолько жалок, чтобы крестить кого-то и делиться с ним властью.

Ясмин поправила один из хвостиков:

— Ты еще так молод, Малик… когда нибудь и ты захочешь обмануть то чудовище, что живет внутри.

Господарь выдержал взгляд “матери” ни разу не моргнув, а затем убрал острогу от груди вампирши.

— Ясмин Тавади. При всех присутствующих, я, наследник рода Малик Тавади, вызываю тебя на поединок за власть над этой землей. Следующей ночью мы сойдемся в битве, пока один из нас не упокоится навечно.

Рычание умолкло. Все взгляды обратились к ней — той, что носила венец матриарха. Ясмин приблизилась к старшему “сыну”, и тот еле удержался, чтобы не отшатнуться, но вампирша только поправила ворот его свитера:

— Да будет так.

Но битвы не случилось.

Алое солнце спряталось за скалы. Его последние лучи перед сном ласково погладили горный хребет, словно любимую кошку, оставляя на холодных камнях толику тепла. Это последнее воспоминание о минувшем дне быстро растворялось под натиском ветра. Он гнал с гор густой белесый туман, погребая санаторий под призрачной лавиной. Сквозь непроглядную пелену в окнах загорались мутные огни. Замок вампиров пробуждался ото сна.

В массивную дубовую дверь покоев Ясмин учтиво постучались, но никто не ответил. Прошло около десяти минут, но ни единого звука не раздалось из комнаты. Когда прислуга позвала старшего холопа, он спешно нашел на кольце нужный ключ, и отпер дверь.

Пронзительный визг ввинтился в коридоры санатория, когда служанки увидели испачканную пеплом ночную сорочку с детскими косточками внутри.

Той ночью главу рода Тавади убили во сне.

А младший ее потомок бесследно исчез.