Живым или Мертвым

Глава 38

— Слушаю, — сказал бывший президент Джек Райан. Он все еще почти с наслаждением отвечал по телефону сам. Особенно если звонил этот аппарат.

— Мистер президент?

— Да. Кто это? — Он не узнал говорившего по голосу, но, как бы там ни было, этот человек знал номер личной телефонной линии Джека. А таких людей в мире насчитывалось очень мало.

— Джон Кларк. Два дня назад вернулся из Англии.

— Как поживаете, Джон? Значит, они все-таки пошли на это? Заставили янки собрать вещички?

— Боюсь, что так. Как бы там ни было, мы с Дингом уже дома. В общем, мы с Дингом хотели бы засвидетельствовать вам свое почтение. Вы не против?

— Черт возьми, конечно, нет. Приезжайте к ленчу. Когда вы сможете быть?

— Скажем, часа через полтора.

— Идет. Значит, увидимся около одиннадцати?

— Так точно, сэр.

— Меня, между прочим, зовут Джек. Вы не забыли?

Кларк хохотнул в трубку.

— Постараюсь запомнить.

В трубке послышались гудки. Райан переключил линии и вызвал Андреа.

— Слушаю, мистер президент.

— Около одиннадцати ко мне приедут двое приятелей. Джон Кларк и Доминго Чавес. Вы ведь помните их?

— Да, сэр. Хорошо, сейчас включу их в список, — ответила она нарочито бесстрастным тоном. Она помнила, что эти двое могли быть опасными, но никогда не давали повода усомниться в их лояльности. Будучи специальными агентами Секретной службы США, они не доверяли никому на свете. — Они приедут на ленч?

— Вероятно.

По федеральному шоссе № 50, которое вело на восток, а затем, не доезжая Аннаполиса, сворачивало к востоку, ехать было легко и приятно. Кларк поймал себя на том, что переход на езду по правой стороне дороги, после нескольких лет езды по левой, дался ему без всякого труда. Навык восстановился почти сразу. Судя по всему, отработанный за всю предшествующую жизнь автоматизм легко взял верх над теми привычками, которые появились у него за время пребывания в Великобритании. Впрочем, иногда все же приходилось задумываться. Облегчали жизнь светофоры. Дома разрешающий свет был зеленым, а в Англии и Уэльсе — синим, что служило напоминанием о том, что он находится в чужой стране, пусть даже пиво там заметно лучше.

— Итак, какой у нас план? — спросил Чавес.

— Расскажем ему, что мы завербовались в эту контору.

— А насчет Младшего?

— Динг, у тебя может быть и свое мнение, но лично я думаю так: что говорят друг другу отец с сыном, а чего не говорят — их дело. А не наше. Джек-младший — взрослый человек. Он имеет полное право сам решать, как ему распоряжаться своей жизнью, а также кого ему посвящать в ее подробности, кого нет.

— Да, конечно, понимаю я все это, но, сам подумай, если с ним что-нибудь случится… Христос всемогущий, ведь полетит столько дерьма, что… Не хотел бы я тогда оказаться где-нибудь поблизости.

«Я тоже», — подумал Кларк.

— Но если так, подумай еще разок, за что ты взялся, — продолжал Динг. — Тебя попросили заняться его подготовкой, а ты, как я понимаю, не мог отказать в такой просьбе?

— Ты все правильно понимаешь. — Дело заключалось в том, что Кларку было неловко скрывать это от Райана-старшего — их как-никак многое связывало, и бывший президент сделал ему много хорошего. Но важной особенностью его жизни являлось то, что он хранил множество секретов множества людей. Конечно, эта тайна являлась личной, но Джек был большим мальчиком с хорошей головой на плечах. Впрочем, это не значило, что он не попытается уговорить Джека посвятить отца в то, чем он занимается в Кампусе.

Через сорок минут они свернули направо, на Перегрин-клиффрод, хорошо зная, что с этого мгновения попали под прицел телекамер наблюдения, и агенты Секретной службы склонились к компьютерам, чтобы проверить номерные знаки. Они сразу поймут, что перед ними арендованная машина, а вот чтобы выйти на сеть «Герца» и узнать, кто взял ее напрокат, им понадобится некоторое время. Это заставит их немного поволноваться, но лишь в тех пределах, которые дозволяет устав, — этому Секретная служба хорошо обучена. В конце концов они остановились возле каменного столба, от которого начиналась подъездная дорога, заканчивающаяся через четверть мили у дома Райанов.

— Представьтесь, пожалуйста, — прозвучало из вмонтированного в столб динамика.

— «Радуга-шесть» по договоренности с «Фехтовальщиком».

— Проезжайте, — последовал ответ. Затем в динамике что-то пискнуло, негромко зашипел гидропривод, и ворота открылись.

— Обо мне ты не сказал, — заметил Чавес.

— Ты, главное, не суй руки в карманы, и все будет в порядке, — усмехнулся Кларк.

Андреа Прайс-О’Дей встретила их на крыльце. «Не кто-нибудь, а сама начальница», — отметил про себя Кларк. Неужели его тут считают важной персоной? Скорее просто старым приятелем босса.

— Привет, боцман, — сказала она.

«Неужели я ей симпатичен?» — удивился про себя Кларк. Боцманом его называло лишь несколько самых близких друзей.

— Доброе утро, мэм. Как поживает босс?

— Как обычно, работает над книгой, — ответила Андреа. — Попрошу в дом.

— Спасибо. — Он пожал протянутую руку. — С Доминго, я думаю, вы знакомы.

— О, конечно. Как семья?

— Все замечательно. Рады, что вернулись домой. И еще один малыш на подходе.

— Поздравляю!

— Как у него настроение? — осведомился Кларк. — Бегает по потолкам?

— А вы идите и посмотрите сами, — предложила Андреа, открывая дверь.

Им обоим уже доводилось бывать здесь, в этой просторной гостиной с потолком, зашитым красивой вагонкой фирмы «Потлач», с огромными окнами, из которых открывался вид на Чесапикский залив, с огромным роялем «Стейнвей», на котором Кэти, вероятно, до сих пор играет почти каждый день. Андреа проводила их по застеленной ковром лестнице в библиотеку, она же кабинет Райана, и удалилась.

Райан печатал на компьютере, колотя по клавиатуре с такой силой, что вряд ли она могла бы выдержать больше пары лет такого обращения, и поднял голову к вошедшим лишь после того, как за ними закрылась дверь.

— Тяжелые мысли одолевают, а, мистер президент? — спросил, улыбнувшись, Кларк.

— Привет, Джон! Как дела, Динг? Добро пожаловать. — Он поднялся им навстречу и пожал руки обоим. — Присаживайтесь, располагайтесь. — Это прозвучало как приказ, и они выполнили его. Пусть они были старыми друзьями, но хозяин дома был в прошлом президентом Соединенных Штатов, а гости совсем недавно носили мундиры Вооруженных сил.

— Рад видеть вас целым и невредимым, — сказал Кларк.

— Вы о Джорджтауне? — Райан встряхнул головой. — Он даже прицелиться не успел. Андреа уложила его, как на учениях в тире. Между прочим, с помощью Джека.

— Что-что?

— Он там был. И предупредил Андреа. Разглядел, что с тамошним уборщиком было что-то не так.

— А именно? — спросил Кларк.

— Он возился с отверткой там, где годится только гаечный ключ.

— Умный мальчик, — похвалил Чавес. — Папа может им гордиться.

— Это уж точно, — отозвался бывший президент Райан, даже не пытаясь сделать вид, что говорит не всерьез. — Хотите кофе?

— В кофе англичане ничего не понимают, сэр, — сказал Чавес. — Они пьют «Старбакс», но, по мне, он у них совершенно безвкусный.

— Ну, мой кофе вам должен понравиться. — Он вновь поднялся, оставил гостей в кабинете и принес из кухни поднос с кофейником, от которого исходил аромат гавайского кофе «Кона», и чашками. — Рассказывайте, как жизнь в Британии?

— Хороший народ. Наша база находилась возле границы с Уэльсом — хорошие люди, хорошие пабы и пища вкусная. Мне особенно понравился их хлеб, — начал рассказывать Кларк. — Вот только о солонине у них превратное мнение. Они считают, что она бывает только консервированная.

Райан рассмеялся.

— Да, собачьи консервы. Я проработал в Лондоне почти три года, и ни разу не попробовал хорошей, настоящей маринованной солонины. У них тоже есть что-то такое, что они называют солониной, но ведь она совсем не похожа на настоящую. Вы отслужили свой срок в «Радуге», да?

— Я бы сказал, что мы просто отплатили им за гостеприимство, — ответил Кларк.

— И кто там остался сейчас? — поинтересовался президент Райан.

— Две оперативные группы, хорошо подготовленные, примерно наполовину укомплектованные из британской САС. Действительно отличные ребята, — Кларк сопроводил свои слова энергичным кивком. — А вот другие европейские страны отзывают своих людей. Это никуда не годится. Среди них были отличные оперативники, настоящие асы. И разведывательное обеспечение тоже — лучше можно и не желать. «Радуга» может работать и дальше, если ей позволят. Но местные — я имею в виду в основном европейских, — бюрократы, похоже, мочат штаны от страха, когда моим ребятам приходится что-то делать.

— Что ж, у нас, похоже, та же картина, — ответил Райан. — Так что остается только гадать, куда же подевался Уайетт Эрп.[25]

Гости усмехнулись в ответ на последнюю реплику.

— Что поделывает «Шортстоп»? — поинтересовался Кларк. Вопрос был более чем естественным для разговора давно не видевшихся друзей, а вот если бы он его не задал, это могло бы показаться странным.

— Занимается биржевой торговлей, как и я когда-то. Я даже не спрашивал, где именно. Мне кажется, что человек, у которого отец — президент, может столкнуться с определенными трудностями. Особенно в таком нежном возрасте, согласны?

— Особенно когда сидишь в машине с девушкой, а вокруг ходит охрана, — кивнул, усмехнувшись, Чавес. — Мне такое вряд ли понравилось бы.

Еще минут десять они говорили обо всем на свете, в том числе о своих семьях, о спорте, об общем положении в мире. В конце концов Райан решил перевести беседу на более конкретную тему.

— И чем же вы собираетесь заниматься? Насколько я понимаю, ЦРУ отправило вас в отставку, верно? Если потребуются рекомендательные письма, дайте мне знать. Вы оба достойно служили своей стране.

— Как раз об этом мы и хотели с вами поговорить, — сказал Кларк. — В Лэнгли мы наткнулись на Джимми Хардести, и он направил нас к Тому Дейвису.

— Даже так? — Райан поставил чашку на стол.

Кларк кивнул.

— Они предложили нам работу.

Бывший президент Райан на секунду задумался над его словами.

— Что ж, не могу сказать, чтобы мне самому это никогда не приходило в голову. Уверен, что вы как нельзя лучше подходите для этой работы. И как вам показалось там?

— Понравилось. Конечно, имеются кое-какие детские болезни, но без них ничего не обходится.

— Джерри Хендли — прекрасный парень. Будь это не так, я ни за что не утвердил бы эту затею. О помилованиях вы знаете?

— Да, и заранее спасибо вам, — ответил Чавес. — Конечно, лучше будет, если они так и останутся там, где лежат, но все равно приятно знать, что они существуют.

Райан кивнул.

— Как насчет ленча?

Это означало окончание обсуждения темы, понял Кларк. Пусть Кампус был порождением самого Райана, но ему следовало держаться в отдалении от своего детища.

— Я уж испугался, что вы так и не предложите, — подхватил намек Кларк. — Скажите, могу ли я рассчитывать на кусок хорошей солонины?

— В Балтиморе есть такое заведение, называется «Аттманс». Знаете, какое главное достоинство Секретной службы? Они не позволяют мне ничего делать самому и поэтому бегают за покупками.

— Думаю, что в доброе старое время они могли бы слетать за ней в Нью-Йорк и там купить у «Карнеги», — заявил Чавес.

Теперь улыбнулся Райан.

— Не исключено. Только с такими вещами нужно быть поосторожнее. Можно испортиться и начать считать, что ты заслуживаешь такого обращения. Черт возьми, мне постоянно хочется пройтись самому по магазинам, но стоит мне заикнуться об этом, как Андреа и все ее воинство впадает в истерику. — Секретная служба обладала довольно широкими полномочиями, она, в частности, настояла на том, чтобы дом оборудовали системой пожаротушения. Райан покорился нажиму и лично подписал счет за работы, хотя имел полное право переложить расходы на Министерство финансов. Он не желал ощущать себя королем. И поэтому сейчас повел гостей в кухню, где их уже ждала нарезанная солонина, булки-розанчики и горчица.

— Хвала богу за то, что на свете существует американский ленч, — громко заявил Кларк. — Я люблю британцев и с удовольствием выпил бы пинту «Джона Смита», но дом — это дом.

— Теперь вы свободные люди, и я могу спросить вас напрямик, — сказал Райан немного позже: — Как вам новое Лэнгли?

— Джек, вы меня неплохо знаете, — ответил Кларк. — Давно ли я криком кричал о том, что нужно укреплять ОД? — Он имел в виду Оперативный директорат, Службу плаща и кинжала, шпионов в классическом понимании этого слова, полевых агентов разведки. — «Синий план» запущен давно, и этот м…ак, извините, Килти, не сможет вот так, запросто, покончить с ним.

— Вы ведь владеете арабским, да?

— Мы оба владеем, — подтвердил Чавес. — Джон получше, но и я смогу найти сортир, если очень приспичит. А вот пушту не знаю совсем.

— А я, вероятно, подзабыл, — сказал Кларк. — Не бывал в тех краях лет двадцать. Интересный народ эти афганцы. Смелые, стойкие ребята, но ужасно примитивные. А заняты они одним только опиумом.

— И насколько дело серьезно?

— У них есть несколько настоящих миллиардеров, сделавших на опиуме свои состояния. Они живут, как короли, увеличивают состояния всякими путями, прежде всего торговлей оружием и боеприпасами, но главное в том, что все тяжелые наркотики, которыми торгуют у нас на улицах, скажем, на юго-востоке Вашингтона, доставлены из Афганистана. Но никто, похоже, этого и знать не хочет. Делают вид, будто ничего этого нету. А ведь денег, которые делаются на героине, достаточно для того, чтобы погубить не только их, но и нашу культуру. Никакая помощь им не нужна. До того, как туда в 1979 году пришли русские, они убивали друг друга. Потом они временно объединились и дали Ивану прос…ться, ну, а уже недели через две после ухода Красной армии они снова принялись палить друг в друга. Они даже не представляют себе, что такое мир. Что такое экономическое развитие. Если строить школы для их детей, они будут их взрывать. Я провел там около года, бегал по горам, стрелял в Иванов и пытался научить их правильно воевать. В них много такого, что может вызвать симпатию, но все равно ни при каких обстоятельствах к ним нельзя поворачиваться спиной. А местность… Иной раз туда, где они живут, не доберешься и на вертолете, слишком высоко. В общем, нормальному человеку для отпуска не порекомендую. Но в их культуре есть один… стержень, что ли? Пещерные люди с современным оружием. Они, похоже, инстинктивно знают все о том, как лучше убивать. С такими мы дела прежде не имели. Не едят трупы убитых врагов, и на том спасибо. На это у них мусульманской веры хватает. Как бы там ни было, пока они получают деньги за ту дурь, которую выращивают, она будет оставаться единственной движущей силой в стране, и никакими силами этого не изменить.

— Мрачное предсказание, — задумчиво сказал Райан.

— Мрачное — не то слово. Черт возьми, русские из кожи вон лезли, строили им школы, больницы, дороги — пытались подкупить их, чтобы снизить напряженность кампании и постепенно перетянуть на свою сторону. Не вышло — тамошний народ воюет просто для развлечения. Можно купить их лояльность за еду и всякое такое, можно пытаться строить им школы, больницы и дороги. Это может сработать, но не стоит ставить последние штаны на то, что дело закончится успехом. Нужно еще как-то придумать, как избавить их от наследия трех тысячелетий межплеменных войн, кровавой вражды и районов, населенных отверженными. Этот орешек так просто не расколешь. Проклятье, я ведь служил еще во Вьетнаме, а Вьетнам это все равно, что какой-то ср…ый Диснейленд по сравнению с Афганистаном.

— И где-то в этом зачарованном королевстве ловко прячется от нас Эмир, — добавил Чавес.

— А может быть, и нет, — возразил Кларк. — Просто все давно уверены, что он где-то там.

— Вы знаете что-то такое, чего пока не знаем мы? — с улыбкой спросил Райан.

— Нет, просто пытаюсь думать так же, как он. У «морских котиков» есть одно золотое правило тактики выхода с вражеской территории: иди туда, где тебя не ждут плохие парни. Да, выбор у него невелик, зато у него разветвленная инфраструктура и неограниченные деньги.

— Он может находиться в Дубае, — предположил Динг, — жить в одной из этих роскошных вилл.

Бывший президент Райан рассмеялся.

— Мы его ищем, не жалея сил. Проблема в том, что, не имея Директората стратегической разведки, которому можно было бы поставить нужные вопросы, и Оперативного директората, который мог бы забраться в дело настолько глубоко, чтобы докопаться до сути, мы крутим колеса вхолостую. Все ребятишки, которых Килти усадил в большие кресла, способны лишь к глобальному мышлению, а так ведь дела не делаются.

Двумя часами позже Кларк и Чавес возвращались в Вашингтон. По пути они обменивались впечатлениями от ленча и обдумывали услышанное. В частности, Кларку было ясно (хотя Райан упомянул об этом лишь мимоходом), что перспектива сражения за Белый дом уже легла тяжким бременем на плечи бывшего верховного главнокомандующего.

— Он пойдет на это, — заметил Чавес.

— Ага, — кивнул Кларк. — Ему кажется, что иного выхода нет.

— Иного выхода действительно нет.

— Как и у нас, Доминго. Работа новая — дерьмо прежнее.

— Ну, не совсем прежнее. Уверен, что будет интереснее. Знать бы только, намного ли?

— Думаю, не так чтобы намного. Трупы всегда вредят бизнесу, к тому же от трупа редко удается узнать что-нибудь полезное. Теперь у нас с тобой новое ремесло — сбор информации.

— Но ведь любое стадо время от времени нуждается в выбраковке.

— Ты прав. В Лэнгли главная проблема всегда состояла в том, чтобы найти кого-нибудь, кто подпишет ордер. Ты ведь знаешь, что бумаги живут вечно? Во Вьетнаме шла настоящая война, и приказы можно было отдавать устно, но как только она кончилась, кабинетные вояки принялись подкладывать себе под задницы самые толстые подушки, а потом и юристы подняли свои змеиные головы, но это было еще не самое худшее. Нельзя, чтобы государственные служащие отдавали или не отдавали такие приказы в зависимости от настроения. Рано или поздно персона А освободит свой кабинет, а персону Б замучают угрызения совести, и она не только сдаст тебя с потрохами, но и перевалит на тебя всю вину, нисколько не думая о том, что плохой парень больше чем заслуживал скорейшего вызова на Божий суд. Просто удивительно, насколько опасной штукой является совесть — и ведь она всегда просыпается в самое неподходящее время. Динг, мы живем в далеко не идеальном мире, и пока что никто не издал закона о том, что этот мир должен руководствоваться здравым смыслом.

— А вот насчет пустых президентских помилований… — задумчиво сказал Чавес, меняя тему. — Разве это законно?

— По крайней мере, если помнишь, тот парень сказал, что да. Помню, когда вышел фильм «Доктор Ноу», я заканчивал школу. В рекламе говорилось: два нуля в обозначении агента 007 означают, что он имеет разрешение убивать, кого сочтет нужным и когда захочет. Для шестидесятых годов это казалось очень красиво. Администрации Кеннеди и прочим, вплоть до Уотергейта и других подобных штучек, идея тоже очень нравилась. Вот и начали операцию «Мангуст». Она, как известно, закончилась полным провалом, но ведь никто и никогда не говорил о том, насколько огромным оказался этот провал. Политика, так-то, — подытожил Кларк. — Думаю, тебе никто об этом не рассказывал, так ведь?

— На Ферме — ни звука.

— То-то и оно. Кому захочется работать на контору, способную вот так вываляться в дерьме? Прикончить главу иностранного государства — очень дурная шутка, сынок. Даже если одному из наших президентов нравилось корчить из себя социопата. Знаешь, это даже смешно — насколько люди не любят обдумывать последствия своих поступков.

— Вроде тех, которые совершаем мы?

— Нет, если только не замахиваться на людей, которые значат по-настоящему много.

— А что за чушь насчет рейнджера?

— Его зовут Сэм Дрисколл, — напомнил Кларк. Райан рассказал им о том, что Килти приказал военной прокуратуре расследовать события этого рейда. — Мне еще в девяностых довелось походить с Дрисколлом по горам. Хороший человек.

— Что-нибудь делается, чтобы закрыть эту историю?

— Не знаю, но вряд ли Джек рассказал нам о ней без какой-то задней мысли.

— Новый рекрут для Кампуса?

— Так Дрисколлу, в любом случае, будет мягче падать, согласен?

— Конечно. И все же видеть, как вся твоя карьера летит псу под хвост из-за того, что какой-то долбо…б решил погубить тебя для собственной карьеры — нет, дружище, это неправильно.

— С какой стороны ни посмотри, — согласился Кларк.

Несколько минут они ехали в молчании, которое первым нарушил Чавес.

— Он выглядит взволнованным. Усталым.

— Кто, Джек? Любой на его месте выглядел бы не лучше. Бедняга. Ему, на самом деле, хочется спокойно писать мемуары, упражняться на поле для гольфа, изображать доброго дедушку с внуками. Знаешь, он ведь на самом деле отличный парень.

— В том-то и дело, — кивнул Чавес.

— Угу. — Кларку было очень приятно ощущать, что его зять не впустую потратил время в Университете Джорджа Мейсона. — Чувство долга порой может завести в такие дебри… А потом приходится ломать голову над тем, как выбраться обратно.

Райан, остававшийся у себя дома, в Перегрин-клифф, снова сидел за компьютером. Мысли у него путались, пальцы не попадали по клавишам. Чертов Килти… Отдать под суд солдата за то, что он убивал врагов! Это, — с горечью думал он, — лучше всего характеризует мысли и характер нынешнего президента.

Он взглянул на телефонный аппарат, имевший выход на несколько линий. Потянулся к нему, отдернул руку, потом еще раз, по-видимому, руководствуясь не учением Блаженного Августина о воле и сопротивлении, а какими-то своими внутренними порывами. Но на третий раз все же поднял трубку и набрал номер.

— Слушаю, Джек, — послышался голос ван Дамма, увидевшего номер на определителе своего телефона.

— Ладно, Арни, спускай курок. — И добавил: — Да поможет мне Бог.

— Позволь мне сначала сделать несколько звонков. Поговорим завтра.

— Ладно. До встречи. — И Райан положил трубку.

«Черт возьми, что ты творишь?» — спрашивал он себя.

Но, увы, он очень хорошо знал ответ на этот вопрос.