Жизнеописание оболтуса

Первая нормальная работа

Продолжаю страдать и работать в газете. В один прекрасный день приходит ответ на мое резюме. Один из самых раскрученных и модных каналов нашего города (непонятно зачем) ждет меня на собеседование. Радость, восторг и панический страх. Понимаю, что с моим опытом вряд ли смогу задержаться на таком месте: мозгов не хватит. А, ладно, была — не была! Кто знает, может быть где-то в глубине души я божественно талантлив, только пока об этом не знаю. Вот сделаю свой сюжет, а мне будут стоя аплодировать, торжественно дадут медаль и поставят памятник с конем… то есть на коне.

Не будут, не дадут и не поставят — теперь точно знаю. Как-то утром я пришел на собеседование. Встречали меня две строгие и очень важные женщины: Белла и Анна. Я тогда еще не знал, что они мои будущие начальницы.

— Скажу честно. Наш канал может перекупить крутых журналистов с других редакций, но руководство решило по соображениям жадности воспитывать собственные кадры, — начала разговор Белла. — Возиться мне с такими, как ты, некогда. Ищи темы, снимай сюжеты. Выйдет твое творение в эфир — получишь гонорар. Будешь хорошо работать — возьмем в штат и поставим оклад. Если наоборот — выпрем безо всякого сожаления коленом под зад. По-моему, все честно. Согласен?

— Если других вариантов нет, то согласен.

— Варианты ему подавай, — говорит вторая женщина, Анна. — Давай по твоему резюме пробежимся. Так, где ты там работал?

— Проходил практику на городском канале, потом участвовал в проекте, но он в эфир не пошел, потом в газете…

— Понятно, нигде. Какие у тебя планы на нашем канале?

— Я хочу снимать честные сюжеты!

— Понятно, никаких.

— Ну и зачем ты нам такой нужен?

— Так это… Я же объявление увидел, резюме отправил…

— Не парься, это риторический вопрос.

Буквально в этот же день я влился в свой новый коллектив на должности молодого, но не совсем перспективного оленя. Анна проводила меня в редакцию и представила коллегам. В большой комнате с компьютерами и другой аппаратурой расположилась пара десятков телевизионщиков: новостники, спортивные журналисты и редактора, создающие тематические программы. Комната жужжит: одни печатают тексты, другие смотрят отснятое видео, третьи просто болтают.

Меня определяют к новостникам, с которыми я постепенно знакомлюсь.

Белла — главный редактор новостной редакции. Интеллигентная, строгая, но справедливая. С подчиненными держит дистанцию. На меня смотрит, как на жалкого новорожденного тушканчика. Сидит в своем кабинете где-то на вершине вулкана и проверяет наши бездарные тексты. В редакцию заходит редко.

Анна — заместитель Беллы. Коронная фраза: «Я не знаю, что мне не нравится, но мне не нравится. Иди перепиши».

Дарья — выпускающий редактор. Выбилась в маленькое начальство. Звезда, куда ж без этого. Снисходительно, но с некоторой долей отвращения смотрит на меня, как на туповатую зверушку из зоопарка, которая бегает за своим хвостиком, какает под дверью, а в перерывах ездит на съемки с оператором.

Клара — главная звезда редакции. Делает вид, что меня вообще не существует. А если я встречаюсь ей на пути, она морщится словно вампир при виде чеснока.

Венцеслав — вздорное и противное существо. Выскажите в его присутствии любую точку зрения, и он будет с пеной у рта доказывать обратное. Потому что он особенный.

Федор — отличный мужик старой школы. Единственный, кто считает меня человеком. Он так и говорит: «Слушай, ты ж человек, мля, или нет? Сгоняй за писяриком»! Одна проблема: время от времени он уходит в запои, отчего не всегда меня узнает.

В целом, коллектив мне попался хороший. За редким исключением одни суперзвезды. И я — маленький кусочек непонятной субстанции. Надо сказать, что вся эта звездность выросла не на пустом месте. Команда репортеров собралась сильная. Но мне от этого не легче. Анна каждый день практикуется в изничтожении моих текстов и моей гордости. Дарья вставляет язвительные комментарии. Венцеслав хихикает и потирает лапки. Клара шпыняет словно просящего милостыню бомжа. А Белла смотрит на меня таким взглядом, будто завтра отдаст приказ охране расстрелять меня на входе или распорядится затравить бухгалтерами. В общем, за каждую ошибку родной коллектив готов меня разорвать и закопать, поставив надгробие со словами: «Самой бездарной бездарности от любящих коллег».

Мне от этой всей истории уже не хочется жить, я каждый день думаю об уходе, но мужская гордость, несгибаемый стержень, сила воли, умение противостоять невзгодам, а также элементарная жадность (я-то знаю, что из всех городских каналов здесь самая высокая зарплата у журналистов) не позволяют этого сделать. Буду ходить, пока не выгонят.

Один Федор невозмутим. Несколько раз, видя его утренние страдания, я покупал ему чекушку, и мы теперь — кореша. А еще хорошо складываются отношения с операторами и водителями. Я же еще не телевизионная звезда, а поэтому веду себя скромно и вежливо, аки питерский интеллигент. Кстати, именно тогда я решил, что какой бы я знаменитостью не стал, на людей свысока смотреть не буду. Разве что немного. Совсем капельку. Звезда все-таки.

Лишний человек

Ладно, все это лирика. Надо работать.

Естественно, поначалу мне дают самые дурацкие задания. Отснять пресс-конференцию (прессуху) какого-то оппозиционного политика, которого знает только его собственная семья, собака и три бабки у подъезда. В архив. Запечатлеть жидкий (в смысле, малочисленный) митинг ассенизаторов. Требуют увеличения зарплаты и объемов работы. В архив. Зафиксировать для истории уничтожение наркотиков милицией. На площадку выносят пару целлофановых пакетов с коноплей, высыпают содержимое и поджигают. Операторы и журналисты толпятся по ветру, как бы незаметно ловя носами дым. Милиционеры ржут в сторонке. Видимо, самое лучшее себе оставили. В архив. По звонку какой-то жительницы съездить на пожар, который, по ее словам, объял несколько зданий. По приезду выясняется, что горит одинокая помойка. Такое даже в архив не надо.

Да вы что, издеваетесь надо мной?