Глаз бури

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

С самого начала я предчувствовал, что мы попадем на сильно укрепленную территорию, откуда, возможно, не все из нас смогут выбраться.

Почти наверняка нам создавали ситуацию, которая должна была привести к боестолкновению с врагом. Даже из тех немногих сведений, которые до сих пор до меня довели, мне было ясно, что разведка только догадывается о силах противника. Более того, я очень сомневался в их оценке численности вражеских войск, с которыми мы могли столкнуться — с самого начала мне было ясно, что цифра тридцать, которая так удобно совпадала с численностью наших собственных сил, как-то не вязалась с той желанной — и ожидаемой — долей истины.

Конечно, по вполне понятным причинам мы будем пытаться провести эту операцию скрытно, что означает, что мы будем действовать ночью. Но если наша цель будет защищаться большим количеством врагов, то велика вероятность того, что операция «зашумит» — это наш эвфемизм для всего того возможного разверзнувшегося ада — еще до того, как мы сможем установить на месте подрывные заряды. Кроме того, как бы трудно ни было пробраться внутрь, задача выбраться оттуда обещала стать еще бóльшим кошмаром.

У меня в голове уже крутился целый ряд животрепещущих вопросов, на все из которых нужно было найти ответы прежде, чем я смогу точно спланировать операцию. Кроме того, можно было быть уверенным, что существуют еще несколько вопросов, о которых я даже не подумал. Вот почему я решил, что это один из тех редких случаев, когда несколько умов лучше, чем один. Подозвав Маггера, я велел ему разыскать майора Питера, Пэта и Деса, и попросить их собраться у моей машины через десять минут.

Тем временем я заварил себе кружку крепкого чая, аккуратно свернул сигарету и уселся на солнышке, прислонившись спиной к одному из задних колес «Ленд Ровера». Через несколько минут подошли остальные, и я предложил им рассаживаться рядом. Когда все расположились лицом ко мне, я сделал большой глоток чая, посмотрел по очереди на каждого из них и объявил:

— Пришло сообщение, в котором нам назначают цель, известную под кодовым названием «Виктор Два», и которую штаб хочет уничтожить. По их мнению, это слабозащищенный пункт управления и наведения. Рядом находится парковка для гражданских грузовиков, но противника там нет. Я передал в Аль Джуф, что через полчаса мне нужна прямая голосовая связь через спутник с офицером оперативного отдела, чтобы можно было получить дополнительную информацию. У меня уже есть куча вопросов к нему, но если вы втроем сможете придумать еще что-нибудь, то я с удовольствием послушаю. Чем больше мы будем знать, тем лучше сможем подготовиться. Конечно, все это может ни черта не значить, если на самом деле им там ничего другого не известно. И в самом деле, давайте посмотрим правде в глаза — они могут ответить «не знаю» на все наши вопросы, оставив нам только с той информацией, которую мы можем собрать сами. Однако у нас есть крайний срок — в штабе хотят, чтобы мы выполнили задачу к 06:00 пятницы.

Мое выступление привлекло внимание ребят и дало им повод для размышлений, поэтому следующие двадцать минут или около того мы сидели у моей машины, взвешивая все за и против. К тому времени, когда была установлена спутниковая связь со штабом и Гарри вызвал меня, мы вчетвером сформулировали дюжину очень актуальных вопросов, однако офицер оперативного отдела сообщил мне, что на многие их них — особенно на те, что касались сил противника и его дислокации, ответы на которые нам хотелось бы получить более всего, — он сможет ответить только на следующий день.

Разведка смогла нам сообщить только то, что основная цель представляет собой заглубленное сооружение типа бункера площадью около сорока метров, полностью окруженное стеной высотой восемь футов из сборных бетонных плит, вставленных в бетонные столбы. Между этой стеной и бункером находилось промежуточное ограждение из сетки-рабицы высотой шесть футов. Попав в основное здание, мы обнаружим там лестницу, ведущую вниз в три подземных помещения, в одном из которых находилось очень важное оборудование связи и наведения ракет. Сразу за бункером находилась дополнительная цель — вышка связи высотой 250 футов. Примерно в четверти километра к юго-востоку от военного объекта находилась стоянка для грузовиков, которая использовалась гражданскими водителями для ночлега.

По-видимому, это была вся информация, которую мог нам предоставить оперативный отдел в Аль-Джуфе. Договорившись поговорить с офицером еще раз в это же время на следующий день, я положил трубку радиостанции на место, и после повторил остальным троим все, что мне стало известно. На мгновение они замолчали, после чего Пэт произнес:

— Если оборудование, которое мы должны уничтожить, находится в одной из трех комнат, то как, черт возьми, мы узнаем, в какой именно? Кто-нибудь знает, как выглядит такое оборудование?

Все тупо уставились друг на друга. «Так, пора браться за дело», — решил было я, и, постаравшись придать своему голосу бодрый тон, сказал.

— Ладно, не будем пока об этом париться. Мы взорвем все три помещения, чтобы не ошибиться и уничтожить нужное из них. Самое сложное — это войти на объект и выйти. По сравнению с этим, подрыв оборудования — сущий пустяк.

Сделав паузу, чтобы дать им осмыслить сказанное, я продолжил:

— Сейчас мне нужно немного времени, чтобы набросать план. Давайте-ка соберемся здесь через час, а пока попробуйте построить макет цели.

Когда они разошлись по своим машинам, я побродил вокруг «Ленд Ровера», пока в двадцати ярдах не нашел камень, к которому можно было прислониться. Присев, я затянулся сигаретой и задумался о предстоящей операции.

По данным штаба, объект «Виктор-2» находился примерно в десяти километрах к северу от новой автострады, которая строилась южнее основного маршрута снабжения, ведущего из Иордании, — именно на нее мы наткнулись, возвращаясь накануне вечером после осмотра взлетно-посадочной полосы. Таким образом, цель находилась примерно в тридцати пяти километрах от нашей временной базы.

Наша первая проблема заключалась в том, как пересечь это шоссе. Скорее всего, его строили британцы и, подобно таким же магистральным автодорогам у нас дома, оно состояло из трех полос, ведущих в каждую сторону, с аварийными бетонными отбойниками по обе стороны от центральной разделительной полосы. По мнению разведки, автодорога нуждалась лишь в косметическом наведении порядка перед официальным открытием.

После пересечения автострады нашим следующим серьезным препятствием, — помимо скрытного приближения к объекту, — будет проделывание прохода через стену и забор, защищающие основной бункер. Я понял, подгруппа минирования могла бы успешно прорваться к цели единственным способом, — это пробить проходы через оба препятствия с помощью сосредоточенных кумулятивных зарядов, а затем проскочить через них и спуститься вниз по лестнице. Оказавшись под землей, мы могли бы использовать аналогичные заряды для сноса дверей, если таковые найдутся, в три помещения, после чего заложить в каждом из них основные подрывные заряды с двухминутной задержкой срабатывания. Затем подгруппа должна была поспешить наружу к основной подгруппе, которая должна была обеспечивать ее действия огнем и реагировать на любые вражеские угрозы.

Задание уже представлялось сложным, даже опасным, но, конечно, не являлось невыполнимым. Я решил, что смогу выполнить эту работу с тремя подрывниками, при этом к каждому из них будет придано по два человека для переноски снаряжения и огневого прикрытия. Таким образом, для осуществления самой опасной части операции требовалось всего девять человек, одним из которых был я; остальной личный состав полуэскадрона должен был действовать в качестве огневой поддержки и обеспечивать любое прикрытие, которое могло понадобиться после выполнения основной задачи.

Мысленно набросав схему плана, я вернулся к машине и вызвал всех старших сержантов, а также майора Питера и капитана Тимоти. Когда все прибыли, я изложил им свой замысел.

— Его детали во многом зависят от разведки, которую я хочу провести сегодня вечером, а также от той рекогносцировки, которую я намерен провести лично непосредственно перед началом работы, — сообщил я им. — Но в общих чертах это все.

— Конечно, это будет нелегко, — продолжил я. — Можно ожидать, что там будут дежурить часовые и другие войска. На самом деле, полагаю, что это будет почти наверняка. Но точно так же штаб хочет, чтобы это маленькое задание было выполнено к шести утра пятницы.

Хотя подробности об объекте все еще были отрывочными, на основании той скудной информации, которая у нас была, и на основании тех знаний, которые мы могли почерпнуть о районе цели из наших собственных карт, остальным удалось составить модель. У нас не было ни фотографий, ни каких-либо изображений — чего только я бы не отдал за портативный факсимильный аппарат — поэтому нам пришлось попытаться представить себе объект операции, используя только то описание, которое нам передали по радио, и на основе этого соорудить его простецкий макет. У себя ребята подобрали несколько предметов — несколько пачек гексамина (белых полуторадюймовых кубиков сухого горючего, которые мы использовали в кухонных плитках), маленькие продолговатые камни, сладости, пачки из-под сигарет, разные обломки дерева, спички, даже несколько пуговиц — в общем, все, из чего можно было сделать макет. Это может показаться странным, но если перед тем, как ребята атакуют цель, дать им возможность взглянуть пусть даже на ее плохонький макет, то это значительно повышает их уверенность в себе. Они гораздо лучше понимают, во что ввязываются, и, как следствие, гораздо увереннее относятся к стоящим перед ними задачам.

Мы знали, что объект находится на северной стороне дороги, идущей с востока на запад — того основного маршрута снабжения № 3, который вскоре будет заменен новой автомагистралью — и что в пятидесяти ярдах к востоку от основного бункера и вышки связи под прямым углом к этой дороге подходит другая, которая ведет на юг. Именно по этой дороге мы и будем приближаться к объекту. Набросав контуры и взаимное расположение двух дорог на ровной песчаной площадке, которую ребята нашли неподалеку от моего «Ленд Ровера», они соорудили квадратный макет здания с вышкой сразу за ним, окруженное забором и стеной. Присев на корточки возле макета, я подробно описал им свой план.

— Атакующее подразделение пересечет дорогу с востока на запад прямо перед нужным нам объектом, — сказал я им, указывая маршрут палочкой. — Подгруппа огневой поддержки — по крайней мере, половина всех наших сил — расположится к юго-западу от перекрестка, где дорога, идущая с севера на юг, соединяется с основной автомагистралью. Остальным их позиции будут назначены ближе ко времени атаки — когда, как я надеюсь, мы будем знать немного больше.

Причина, по которой мы должны знать немного больше, заключается в том, что Пэт и «Серьёзный» отправляются сегодня вечером со своей группой, чтобы провести разведку автострады и найти подходящее место для ее перехода.

— Когда мы выезжаем? — спросил Пэт.

— Перед самым рассветом. Мы ездили в ту сторону прошлой ночью, и дорога была хорошая. До автострады около тридцати километров. Ваша задача — найти место для ее перехода, либо под дорогой через один из коллекторов, либо посередине, где есть брешь в отбойнике. — Оба сержанта кивнули, и я продолжил: — Прошлой ночью там не было никакого присутствия военных; на самом деле, там вообще не было никаких признаков чьего-либо присутствия. Дорога напоминала автостраду-призрак. Тем не менее, я не хочу, чтобы вы привлекали к себе внимание или, что еще хуже, были обнаружены.

Совещание закончилось, и группа сержантов в задумчивости направилась обратно к своим «Ленд Роверам». Но, как ни странно, именно я чувствовал себя неспокойно, и все время, пока группа Пэта отсутствовала, не находил себе места. Обычно я умел ждать, но сейчас у меня возникло неприятное чувство, что наша цель не такая, какой казалась; что в ней было сокрыто гораздо больше, чем мне говорили в штабе. На протяжении всей ночи моя интуиция и понимание того, что основной объект операции находится на крупном перекрестке, подсказывали мне, что нас ждет, мягко говоря, интересное время. Пока же я был уверен только в одном: мы проберемся на него, что бы ни случилось.

Несмотря на это, я стоял на краю нашего места расположения и ждал, когда вернется Пэт со своей разведгруппой. Об их безопасности можно было не беспокоиться, потому что, побывав в районе, который они посещали накануне вечером, я знал, что там нет иракских военных. Но мне нужны были разведсведения — более того, они нужны мне были срочно.

Было около 06:30, как раз рассвело, когда машины вернулись. Подойдя к машине Пэта, я сразу же спросил его:

— Ну как все прошло?

— Простого пути через автостраду нет, — ответил он мне.

— Это значит, что мы можем перебраться через нее, или что мы не можем перебраться? — Я решил его немного поддавить.

— Ну, — произнес он, пристально глядя на меня, — ты, вероятно, мог бы пролезть через коллектор, но тебе там было бы тесновато. К тому же «Унимог» там не протащить, а если мы решим возвращаться тем же путем, то придется все это делать заново.

— Ты заходил в коллектор, чтобы проверить грунт?

— Прости, не проверил, — честно признался он. — Время работало против нас. Но дальше по дороге мы нашли брешь в центральном отбойнике. Кроме того, между двумя проезжими частями прямо вдоль центрального отбойника проходит сплошной бетонный ливневый сток, открытая водопропускная труба шириной около трех футов и глубиной фута четыре. Если нам удастся перебраться через нее, то прямо напротив окажется станция техобслуживания, на которой, похоже, никого нет. Хотя иракцы в любой момент могут использовать ее как свое расположение, — добавил он.

— Забудь об этом, — сказал я ему. — Расскажи мне о том, как перебраться через автостраду.

Пэт, очевидно, тщательно обдумал этот вопрос.

— Ну, как я уже сказал, это будет не так просто. Но если на каждую машину уложить в запасном колесе на капоте по паре мешков с песком, то когда мы доберемся до бреши в отбойнике, то сможем заложить центральную водопропускную трубу мешками с песком, уложить поверх них пару сэндтраков и переехать на ту сторону.

Я задумался на мгновение, пытаясь представить себе это место. Навскидку никаких очевидных проблем в этом заметно не было.

— Хорошая идея, Пэт, — ответил я. — Мы так и сделаем.

Однако, судя по выражению его лица, мое одобрение его ничуть не обрадовало.

— Мы тут с некоторыми ребятами считаем, что ты должен все это отменить, — смущенно произнес он. — Это невыполнимая задача.

— Забудь об этом, ни одна задача не является невыполнимой. Мы едем. А теперь поспите немного. Мы выезжаем сегодня в семнадцать тридцать, а в пятнадцать тридцать я соберу К-группу.

Меня беспокоило, что некоторые люди могут быть не до конца привержены нашей задаче, но все же полагал, что большинство ожидает, что им дадут ключевые роли, и они окажутся в гуще событий, когда придет время. В конце концов, именно к этому мы готовились столько лет. Именно поэтому мы служили в армии, а не перекладывали бумажки или занимались чем-то столь же обыденным. Прежде всего, именно поэтому мы служили в САС, а не в каком-нибудь другом полку или корпусе. Я лишь надеялся, что когда дойдет до дела, никто из них не подведет ни меня, ни своих товарищей. Однако в тот момент я должен был выбросить все это из головы и выйти на радиосвязь — мне нужно было выяснить, какие еще сведения можно выжать из штаба.

В итоге их оказалось не так уж и много. Оперативный офицер сообщил мне, что мы можем встретить лишь трех или четырех иракских техников, дежуривших посреди ночи, и что, по расчетам разведки, на охрану станции наведения было выделено не более пары десятков солдат. Но были ли эти заявления основаны на фактах или просто на вдохновенных догадках, в штабе не говорили. Для меня все звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, и я чувствовал, как внутри меня вгрызаются острые зубы подозрений и нехороших предчувствий. Даже фотографии, сделанные с большой высоты американскими самолетами-разведчиками, должны были сказать им больше. Но если там и знали что-то еще, то по причинам, известным только им самим, нас в это не посвящали.

Не то чтобы я подходил к проблеме по-другому. С имеющимися в моем распоряжении силами у меня было не так уж много вариантов. Под моим началом было всего тридцать четыре человека, и независимо от того, окажется ли соотношение сил тридцать против тридцати или тридцать против трехсот, я бы не смог — да и был не в состоянии — изменить ситуацию. Нам все равно предстояло брать объект, просто было бы неплохо о нем знать поподробнее, вот и все.

Я размышлял обо всем этом на протяжении всего дня, пока в 15:30 не собрал вокруг себя весь личный состав полуэскадрона для отдачи приказа.

Отдавая боевой приказ на операцию, командир говорит о разведывательных сведениях, местности, порядке выполнения задачи и доводит сведения общего характера. Разведывательная информация не заняла много времени. Мы знали, какова цель нашей операции, где расположен объект, и имели представление о силах и средствах противника. Объяснение порядка действий заняло чуть больше времени. Я показал всем наш макет и то, как расположен объект по отношению к автостраде, затем сказал, что намерен провести рекогносцировку на местности — ближнюю доразведку цели[107] — непосредственно перед тем, как мы войдем на него, и что собранные нами разведданные будут доведены до всех в последний момент перед атакой. В это время мы должны были в колонне выехать на автостраду, найти брешь в отбойнике на центральной разделительной полосе и с помощью мешков с песком и сэндтраков заложить центральный ливневый сток. После этого мы должны были выдвинуться на расстояние до километра от цели.

На первом этапе атаки я планировал войти в здание с тремя подрывниками и пятью другими людьми с тем расчетом, чтобы каждый подрывник имел двух человек для прикрытия и помощи в переноске подрывных зарядов. Остальные военнослужащие патруля выделялись для организации огневой поддержки или для выполнения других задач, о которых я расскажу позже.

На доразведку объекта я уже решил взять с собой Маггера. Мне нужно было, чтобы он, как ведущий специалист по подрывным работам, заранее взглянул на цель. В группе также будет Дес, а также Кен, который должен был идти вторым подрывником. Он мог бы помочь Маггеру заранее определить, какие подрывные заряды им понадобятся. Выбор последнего бойца разведгруппы я оставил на усмотрение Пэта, который знал этих людей гораздо лучше меня. Я спросил его, кто у нас лучше всех владеет «шпионским глазом» — чрезвычайно компактным тепловизором, используемым в основном для ночной разведки. Этот прибор позволяет идентифицировать объекты, и особенно людей, ночью или в условиях плохой видимости, создавая изображение всего, что является источником тепла.

Пэт задумался на пару мгновений, а затем ответил:

— Йорки — вот кто нужен. Он лучший из всех, кто у нас есть.

— Хорошо, Йорки, — произнес я, глядя на крупную фигуру водителя Пэта, стоявшего в кругу остальных людей, — отправишься сегодня вечером со мной на разведку.

Перед тем как отпустить людей, я сказал им проверить оружие, боеприпасы и машины и быть готовыми к выходу в 17:30. Все остальное, включая ракеты «земля-воздух» (мы везли с собой «Стингеры»), запас топлива и воды, нужно было оставить в машине или сложить рядом с «Унимогом», который, предварительно заминированный и замаскированный, оставался в месте дневки без защиты.

Пока Маггер и Гарри проверяли нашу машину и переносили дополнительные боеприпасы из «Унимога», я, прежде чем мы начнем действовать, в последний раз связался по радио со штабом. Я сообщил им о своих намерениях на предстоящую ночь и посоветовал не ждать дальнейшего выхода в эфир до тех пор, пока мы не завершим операцию.

Ровно в 17:30 наша колонна — восемь «Ленд Роверов» во главе с машиной Пэта и в сопровождении всех трех мотоциклов — выехала из места дневки, оставив «Унимог» под маскировочной сетью. Любой, кто попытался бы что-то с ним сделать, будет шокирован за доли секунды до того, как его разнесет на части. В сгущающихся сумерках мы двинулись на север, и не думаю, что среди нас был хоть один человек, который не размышлял бы о предстоящей ночи и о том, увидит ли он рассвет.

Спустя несколько часов и около тридцати километров мы добрались до пустынной автострады и начали искать проход в центральном отбойнике, который Пэт и его команда заметили накануне вечером. Найдя нужное место, мы сложили мешки с песком в ливневую канализацию, отцепили металлические сэндтраки от бортов двух «Ленд Роверов» и аккуратно установили их сверху, после чего медленно переехали на северную сторону проезжей части. Приказав ребятам оставить мешки с песком на месте, чтобы можно было быстро отойти в случае необходимости, мы начали последний этап нашего пути к цели. Когда до нее оставалось около тысячи метров, Пэт остановился, как его проинструктировали, и я приблизился к его машине. Отсюда я должен был повести свою группу — Маггера, Деса, Кена и Йорки — вперед пешком для проведения ближней доразведки объекта. Остальные ребята должны были оставаться у машин до тех пор, пока не получат от меня известий или пока я не вернусь. Все окончательные распоряжения должны были быть отданы им по итогам доразведки.

Остановились мы примерно в тридцати метрах от шоссе, связывающего основной маршрут снабжения № 3 с городом Нухайб, и идущего на север до перекрестка рядом с нужным нам зданием и вышкой связи. Слева от нас, тоже примерно в тридцати метрах западнее и параллельно дороге справа, шла насыпь высотой около десяти футов.

Медленный переход означал, что мы отстаем от графика, а Луна уже поднялась над горизонтом. Она была видна менее чем на четверть, но, как назло, ночь выдалась очень ясной, и было довольно светло. Дорога и насыпь хорошо просматривались — а жаль, ведь я надеялся начать атаку до восхода Луны.

Я проверил свою группу. Со мной были Кен, Дес, Маггер, и, наконец, Йорки, стоявший рядом с автомобилем Пэта. Все, кроме меня, были в стальных шлемах, которые мы называем «котелками» — они кажутся мне очень громоздкими, и я никогда не чувствовал себя в них комфортно. Возможно, это был плохой пример для остальных, но это была моя голова, и я предпочел оставить ее непокрытой.

В своем большом стальном «котелке» Йорки, все его шесть футов три дюйма, выглядел скорее как дублер одного из «Людей из цветочных горшков»[108], а не как боец спецназа. Одет он был в бронежилет, предназначенный для защиты от осколков и, по крайней мере, для остановки пули калибра 7,62-мм, застегнутый наглухо до самого верха, поверх которого была надета его ременно-плечевая система с набитыми основными и дополнительными подсумками. Через плечи также были переброшены бандольеры с дополнительными боеприпасами. Его оружие, винтовка M16, висела через спину на ремне, а спереди на шее на шнуре болтался тепловизор-«шпионский глаз».

В разведке, и особенно во время ближней доразведки объекта, жизненно важно уметь передвигаться скрытно, быстро и с минимальным шумом. Остальные бойцы шли налегке, то есть в обычной пустынной униформе с закатанными рукавами, имели стандартную РПС и оружие. Но Йорки живо напомнил мне одного из тех бродячих музыкантов, которых можно увидеть в Лондоне, обвешанных барабанами, тарелками, трубой, а также другими музыкальными инструментами. Было слишком поздно говорить ему, чтобы он что-то поменял, но отчетливо помню, что в тот момент я подумал, что скорее всего, с ним возникнут проблемы. Однако сейчас нам нужно было двигаться, поэтому я указал на север, где в лунном свете можно было разглядеть вышку связи, и сказал:

— Ладно, Йорки, погнали.

Он выглядел ошеломленным.

— Что? Я? Впереди?

— Ну, с этим «шпионским глазом» сзади от тебя не будет никакого толка, — резюмировал я. — Конечно, ты пойдешь впереди. А теперь погнали, мы опаздываем.

Мне и остальным участникам вечеринки было очевидно, что Йорки не очень-то обрадовался тому, что ему выпала честь идти впереди, но также было понятно, что он не мог придумать хорошего предлога, чтобы от этого отказаться. После нескольких напряженных мгновений он медленно пошел в направлении, где под огромной, устремленной в небо вышкой связи должна была находиться наша основная цель. Я последовал за ним на удалении трех-четырех метров, остальные выдвинулись позади меня на таком же интервале.

Однако мы прошли всего около пятидесяти метров, когда Йорки без всякого предупреждения вдруг нырнул и растянулся на земле во весь рост. Я подошел и, с любопытством глядя на него сверху, спросил:

— Что случилось?

— В пятидесяти метрах впереди нас находится вражеский бункер, — ответил он громким шепотом.

— Там есть кто-то? — Об этом ему должен был подсказать тепловизор, поскольку прибор способен выявлять тепловые сигнатуры тел даже через стену.

— Нет… По крайней мере, я так не думаю.

Наша доразведка, и без того затянувшаяся, рисковала окончательно превратиться в фарс. Довольно резко пнув его по лодыжке, я произнес:

— В таком случае поднимайся и двигайся вперед.

Когда мы преодолели еще сто метров, то смогли визуально определить нужное нам сооружение. Значительная территория позади него, размером почти с небольшой городок, освещалась отдельными фонарями, а сразу за основной дорогой снабжения в серебристом лунном свете проецировались пункт наведения и стальная мачта вышки связи. Справа от этих сооружений и на нашей — т. е. южной — стороне дороги находился большой вражеский бункер, построенный из мешков с песком и дерева, который, похоже, был сооружен настоящими инженерами, а не обычными иракскими солдатами. Через амбразуры в его боковых стенках, на фоне яркого внутреннего освещения, можно было разглядеть довольно сильное мельтешение — в нем явно находились люди, и, вероятно, в немалом количестве.

Пока мы стояли и смотрели, с востока по основной дороге проехал большой автомобиль, ярко освещенный со всех сторон. Он проследовал перед станцией наведения и вышкой, а затем свернул на юг, в нашу сторону, на дорогу справа от нас. Хотя до него оставалось еще около восьмисот метров, Йорки снова растянулся на земле во всю длину своего роста.

— Что опять стряслось? — Спросил я. То небольшое терпение, которое я испытывал по отношению к нему, быстро испарялось.

— Машина, машина, машина! — Ответил он.

— Да вижу я эту чертову машину!

Я медленно опустился на одно колено. При белом свете вы всегда опускаетесь очень медленно и держите один глаз закрытым, чтобы по крайней мере в этом глазу не испортить ночное зрение. Так вы сможете рассмотреть все, что передвигается мимо, не будучи замеченным и не отбрасывая тени. Остальные трое бойцов позади меня также медленно присели.

По мере приближения автомобиля я начал различать его очертания. Это был междугородний автобус с светящимися фарами и включенным внутренним освещением. Похоже, единственным человеком на борту был водитель. Наверно, это был очень мудрый ход — включить все огни, так как любой летчик союзной авиации, увидев его, вряд ли бы подумал, что он представляет угрозу; ни один иракский военный транспорт не осмелился бы проехать ночью весь в огнях, как рождественская елка.

Когда он приблизился, мы увидели, что это совершенно новый роскошный автобус, из числа тех, на которых ездят на выездных играх футбольные команды и которые в детстве мы называли «шарабанами». Только потом, в 1996 году, генерал де ла Бильер объяснил мне, что иракцы использовали такие автобусы для перевозки ракет «Скад». Как сейчас я понимаю, водитель, должно быть, в ту ночь забирал или перевозил ракету, однако в то время мы об этом не догадывались. В любом случае, теми силами, что у нас были, мы мало что могли с этим поделать, — даже если бы знали, что он перевозил полдюжины ракет.

Когда автобус прогрохотал мимо нас — водитель в нашу сторону и не подумал взглянуть — я сказал Йорки подниматься и идти к цели. Мы находились примерно в пятистах метрах от нее, когда он снова распластался на земле. Повернувшись к Десу, который стоял сразу за мной, я спросил:

— Этот парень настоящий, или как?

Дес просто пожал плечами и улыбнулся. Казалось, он понимал мою проблему, однако мое терпение было уже на исходе.

— Йорки, ну что, к чертовой матери, на этот раз? — Потребовал я.

— Снова вражеский бункер! — Его голос напоминал кваканье.

— Где?

— Слева, — сказал он, указывая в ту сторону.

— Там есть кто-то? — Поскольку «шпионский глаз» формировал изображение по излучению тепла, то он должен был сказать мне об этом без дополнительных вопросов.

— Я не знаю, — произнес он. — И прежде чем ты спросишь еще что-то, то я ни хрена не вижу!

Я прошел мимо него и внимательно посмотрел через кустарник и камни, которые частично закрывали вражескую позицию. Впереди располагался заглублённый Г-образный бункер, но он был в полной темноте. Выдвинувшись вперед как можно тише, я смог разглядеть низкую стену, обложенную мешками с песком. Защитное сооружение явно было добротно построено, вероятно, армейскими саперами — но оно было пустое! Вот и все. Какой смысл приглашать эксперта с тепловизором, если в конце концов приходится идти и выяснять все самому с помощью пары старых добрых глаз?

Я вернулся и махнул рукой, чтобы ко мне подошел Маггер, стоявший рядом с Десом. Когда он приблизился, я сказал ему, указывая на Йорки:

— Отведи этого клоуна туда, где ждут остальные, а затем скажи им, что я хочу, чтобы через полчаса сюда прибыли все машины и оставшаяся часть полуэскадрона.

Как только они ушли, я повел оставшуюся пару к бункеру. Из него хорошо просматривалась не только наша основная цель, но и то, что, судя по темным фигурам и десятку огней, являлось каким-то лагерем в полукилометре к северу. Лагерь был явно военным, и в нем явно находились люди. И это при всем при том, что по сообщениям разведки, в этом месте находилось всего около тридцати иракских солдат! Впечатление, что уничтожить эту цель будет гораздо сложнее, чем я предполагал изначально, когда получал инструкции по радио, усиливалось с каждой минутой. Однако сейчас мне нужно было принять во внимание расположение и силы противника, которые мы обнаружили во время доразведки.

— Я собираюсь посидеть здесь и доработать наш план, — сообщил я Десу и Кену. — Между тем, мне нужно, чтобы вы двое прошли вперед еще на пару сотен метров и посмотрели, нет ли там внизу еще каких-нибудь неприятных сюрпризов для нас. О лагере на севере не беспокойтесь. К тому времени, как эти парни начнут действовать, мы либо уже выберемся оттуда, либо не выберемся уже никогда. И ради Бога, не рискуйте и не дайте себя обнаружить! Просто хорошенько посмотрите вокруг, а потом возвращайтесь обратно сюда.

— Хорошо, Билли, — хором ответили они, ухмыляясь, как пара чеширских котов, а после выскользнули из бункера и исчезли. Это были именно те парни, которых я хотел видеть в таком патруле — уверенные, позитивные и надежные, а также первоклассные солдаты. Как раз то, что нужно, — если таковых вообще можно было найти.

Если бы все остальные были такими же, как Дес и Кен, я бы не чувствовал себя так тревожно. Однако у меня были серьезные сомнения насчет Йорки, который стал вести себя непредсказуемо и нестабильно, вплоть до того, что превратился в обузу. Не такого я ожидал от солдата САС. К тому же я полагал, что большинство остальных военнослужащих ожидали, что я прекращу выполнение боевого задания и отменю его после того, как мы окажемся районе цели и увидим масштаб проблемы.

Конечно, по численности, а возможно, и по вооружению нас превосходили значительно. Я знал, что, в идеале мог бы использовать для этого налета весь Полк, а не только тридцать четыре человека — в число которых входило несколько сомневающихся персонажей, которые считали всю миссию самоубийственной. Но также было понятно, что не было ни малейшего шанса на то, что в случае, если дела пойдут плохо, к нам вниз по склону устремится подкрепление, подобно американской кавалерии в фильмах-вестернах. У меня не было иного выбора, кроме как максимально использовать все то, что находилось у меня в распоряжении, и тем не менее, в своей цели я не сомневался: задача должна быть выполнена в соответствии с приказом. Отказаться от нее было просто невозможно.

Сидя в пустом бункере, я незаметно взял в руки сигарету и глубоко втянул дым в легкие, обдумывая проблемы, с которыми мы столкнулись. Если все «зашумит», одну штуку надо будет выносить сразу же, — тот большой бункер с людьми, находящийся впереди нас и справа от цели. Лучший способ добиться этого — бахнуть его противотанковой ракетой «Милан». Это оружие чрезвычайно эффективно не только против брони, но и против стационарных оборонительных сооружений. Все, что требуется от оператора, — это после запуска держать цель в поле зрения прицела, при этом ракета наводится с помощью провода, который разматывается за ней до момента поражения цели. Пусковая установка должна находиться на расстоянии не менее 400 метров от цели, так что если мы передвинем одну из машин, перевозящих ПТРК, поближе к тому месту, где сейчас сидел я, то она идеально подошла бы для поражения бункера.

Решив так, я вышел наружу и изучал здание пункта наведения через обычные очки ночного видения, когда вернулись Дес и Кен. Я попросил их немедленно доложить о том, что они видели.

— Кроме бункера справа, о котором мы знаем, есть еще один, точно такой же, слева, — сообщил Дес. — Отсюда нам его не видно из-за окончания насыпи, но он расположен примерно в пятидесяти метрах к западу от перекрестка дорог, по ту сторону от основного маршрута снабжения.

Как сказал бы Спенс, все становилось серьезным. В своем пересмотренном плане не предусматривалось уничтожение двух бункеров. После минутного раздумья я спросил Деса и Кена:

— Если мы поставим группу перед пунктом наведения с этой стороны дороги, смогут ли они вынести левый бункер с помощью LAW-80?

Оба с энтузиазмом кивнули.

— Конечно, Билли, — ответил Дес, а Кен добавил:

— Отлично, от этого у них глаза разбегутся.

Так и есть, ведь LAW-80 — это однозарядный одноразовый реактивный противотанковый гранатомет. Он обладает огромной мощью, и при этом переносной, что является большим преимуществом. Однако это не управляемое оружие, поэтому стрелок должен подойти достаточно близко, чтобы быть уверенным в поражении своей цели.

— Там еще стоят две машины, с которыми нужно будет разобраться, — добавил Дес. — Это армейские грузовики, трехтонные, с брезентовыми тентами. Они стоят по ту сторону дороги прямо перед нашим объектом.

— В них кто-нибудь есть? — спросил я.

— Не знаю. Со своего места нам было не разглядеть. Но все может быть.

Отметив это как еще одну потенциальную проблему, я посмотрел на часы. Прошло уже более получаса с тех пор, как я отправил Маггера за остальными ребятами, а машин все еще не было слышно. Где они шарахаются, черт возьми?

Через пять минут я услышал шаги, а затем различил темные фигуры приближавшихся к нам людей. Мы втроем встали на колено у входа в бункер и сняли с предохранителей свои M16. Адреналин пронесся по моему телу, как после укола, все органы чувств обострились. Я не ожидал, что враг подойдет с этого направления, но никогда нельзя быть в чем-то уверенным до конца — как и слишком осторожным.

Затем я услышал голос Маггера, который громким шепотом звал меня, и опустил оружие. Еще через несколько шагов они вместе с Пэтом предстали передо мной.

— Где машины? — спросил я.

— Мы увидели большой бункер противника недалеко от объекта и подумали, что приближаться будет рискованно, — ответил Пэт.

Мне показалось, что я ослышался — настолько с трудом в это верилось; на мгновение я просто онемел. Затем, повернувшись и посмотрев на него, с холодной яростью произнес:

— Я тебе уже говорил, что я думаю о разных мнениях разных людей? Просто возьми столько парней, сколько нужно, вернись и пригони машины сюда, как я приказал. С каждой минутой, которую мы теряем, Луна поднимается все выше и освещает район расположения объекта еще ярче. — Сделав паузу, я затем добавил: — А это значит мы подвергаем неоправданному риску жизнь каждого.

Я старался держать себя в руках, но всем было совершенно очевидно, что я был в ярости. Считаю, что мой гнев был оправдан. Некоторые из этих персонажей вели себя настолько осторожно, что подвергали опасности всех нас, хотя и не осознавали этого. Без транспортных средств наша огневая мощь была бы значительно ниже, и чем дальше от объекта операции находились «Ленд Роверы», тем менее эффективным была бы огневая поддержка. В то же время я не сомневался, что некоторые из них думают про себя, что у меня суицидальные наклонности, что я совершенно не в себе и что я собираюсь угробить всех нас. Что ж, пусть и дальше так думают. Операция шла по плану.

В конце концов — спустя еще двадцать потраченных впустую минут, — прибыли наши машины, и я велел всем парням взять свои вещи и собраться вокруг меня в круг. Я по-прежнему лишь нескольких из них знал по именам, поэтому, когда пришло время распределять их для выполнения различных задач, мне пришлось положиться на Пэта, который и подобрал большинство нужных мне людей.

Когда все собрались, я отдал подтверждающие приказы.

— Напротив объекта нашей операции припаркованы два автомобиля, — если раньше я не привлекал особо их внимания, то теперь мне это удалось в полной мере. — Мне нужно, чтобы четыре человека отправились вперед и взяли их на себя, а еще двое отправились в ту же сторону с LAW-80, чтобы уничтожить бункер противника, расположенного за оконечностью насыпи слева от нас. Я также хочу, чтобы «Ленд Ровер», оснащенный «Миланом», стоял вон там на дороге, — я указал на место в тридцати метрах справа от нас. — Чтобы уничтожить основной бункер справа от объекта.

Из-за дополнительных потенциальных проблемных мест, выявленных Десом и Кеном, я уже смирился с тем, что мне придется сократить численность основной штурмовой подгруппы. Трех военнослужащих своей первоначальной разведгруппы, а также майора Питера, я отправил на конкретные участки, которые только что определил — двоих к левому бункеру, и еще двоих к грузовикам — и ждал, пока Пэт отберет остальных людей, которые нужны были для выполнения других определенных задач.

— Четыре машины и те из вас, которых не отобрали я или Пэт, будут ожидать здесь в качестве резерва, в готовности выйти вперед в случае необходимости. Остальные три машины, кроме «Ленд Ровера» с «Миланом» и его экипажа, выдвигаются вперед с Пэтом во главе и занимают позицию в конце насыпи слева от дороги для оказания огневой поддержки. Оттуда вы сможете вести поддерживающий огонь, если и когда это будет необходимо.

Я посмотрел на закамуфлированные лица людей, сидящих и стоящих на коленях вокруг меня.

При дневном свете я узнал лишь горстку из них, а сейчас ночью, когда их лица были зачернены камуфляжным кремом, а на большинстве были стальные шлемы, я едва мог отличить одного от другого, и снова задался вопросом, сколько из моих чертовых неполных трех десятков человек будут присутствовать на нашем «разборе полетов» через несколько часов. Мой план был далеко не идеальным, но ни один план не может быть абсолютно надежным. Что еще хуже, мне пришлось адаптировать его по мере того, как наша доразведка приносила все больше и больше доказательств, что первые полученные нами сведения были, мягко говоря, излишне оптимистичными. Тем не менее, я считал, что это лучшее, что мне удалось придумать, учитывая ситуацию и наши ресурсы. Теперь нам предстояло выяснить, был ли я прав. Инструктаж пора было заканчивать.

— Свето- и звукомаскировку сохранять как можно дольше, — сказал я им. — Эти бункеры не трогать до тех пор, пока не начнется шум — и желательно не раньше, чем сработают первые подрывные заряды, когда мы будем проделывать проход во внешней стене. Только тогда Пэт и все остальные могут ударить по ним всем, что у вас есть в наличии, и надеяться, что это либо напугает врага, либо собьет его с толку, либо озадачит настолько, что мы сможем выбраться из станции наведения, не понеся слишком больших потерь. Хорошо, ребята. Вопросы есть? Добро. Погнали!

И с этим всем мы двинулись вперед.