Глаз бури

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Специальная Авиадесантная Служба всегда заботилась о своих павших бойцах, и погибшие во время войны в Персидском заливе не стали исключением. Утром первого понедельника после нашего возвращения из пустыни, в Херефорде, на нашей базе на Стирлинг Лэйнс, в мой кабинет вошел командир.

— Похороны. В пятницу. Здесь, в Херефорде, в церкви Святого Мартина. Все приготовления возлагаются на тебя.

В войне с Ираком погибло четверо наших бойцов, пятеро были тяжело ранены, несколько человек попали в плен. Военнопленные были репатриированы через Красный Крест после окончания боевых действий, иракцы также передали тела наших погибших. Поскольку после их смерти прошло некоторое время, каждый из них был возвращен в Великобританию в оцинкованном гробу.

Погибшим солдатом «Альфы Три Ноль» был парень по имени Дэвид «Шаг» Денбари, который был застрелен в боестолкновении с врагом всего за несколько дней до окончания войны. Его семья захотела, чтобы он был похоронен в Уэльсе в частном порядке. Поскольку в таких случаях мы всегда уважали пожелания семьи, то в Полку осталось похоронить трех наших бойцов. Все они были военнослужащими злополучного патруля «Браво Два Ноль». Звали их сержант Винс Филипс, капрал Стив «Быстроногий» Лейн и рядовой Боб Консильо.

Командир продолжал:

— В силу ряда причин я хочу, чтобы все трое похорон состоялись одновременно. Это будет довольно трудно осуществить, отчасти потому, что, как я понимаю, некоторые родственники погибших тяжело переживают их смерть. Кроме того, необходимо учитывать освещение в прессе. СМИ узнают от членов семей, где и когда состоятся похороны, и хотя мы можем исключить журналистов из церемонии, мы не можем им запретить болтаться возле церкви. Мне не нужно напоминать тебе, что нам не нужны фотографии наших парней на каждой первой полосе и в телевизионных новостях.

Он повернулся, чтобы уйти, затем сделал паузу и сделал — почти буквально — контрольный выстрел:

— Ах, да — и я также хочу, чтобы на могилах был прощальный салют. — И с этими словами он вышел.

В САС никогда раньше не устраивали стрельбы на похоронах, — отчасти потому, что они привлекали слишком много внимания; отчасти потому, что, хотя мы и хороним своих погибших с честью, но обычно делаем это тихо. Теперь, однако, не было необходимости беспокоиться о привлечении внимания к тому факту, что несколько военнослужащих Полка погибли на действительной военной службе. Благодаря публикациям в прессе об этом знал весь мир.

Мне никогда раньше не поручали организовать военные похороны, не говоря уже о трех одновременно, и мне срочно понадобилась информация. Поэтому после ухода командира я подошел к потрепанному металлическому четырехъярусному картотечному шкафу, стоявшему в углу моего кабинета, и выдвинул ящик с надписью «А-К». Когда я извлек картонную папку с надписью «Похороны»[110],то почувствовал огромное облегчение.

Но мое облегчение продолжалось недолго. Когда я открыл папку, внутри ничего не было. Ни единого листа бумаги. Есть что-то особенное в военной бюрократии, что-то, что позволяет людям хранить четко промаркированные, но в остальном абсолютно пустые папки, — предположительно для того, чтобы вселять ложные надежды в ничего не подозревающих сержантов. Но одна из наиболее замечательных вещей в армии состоит в том, что (если воспользоваться фразой из одной знаменитой телевизионной рекламы) даже если вы не знаете, как что-то сделать, вы, скорее всего, знаете человека, который это знает.

Держа в уме эту мысль, я набрал по телефону сержант-майора Военной академии в Сандхерсте, являющимся самым старшим по чину полковым сержант-майором в Британской армии. Когда он ответил, я сообщил ему, кто я такой и что через четыре дня мы хороним трех наших парней со всеми воинскими почестями, включая почетный караул.

— Если быть до конца честным, — признался я, — то я ничего в этом не понимаю. Не могли бы вы мне помочь?

Он был немногословен, но взял мой номер телефона и пообещал перезвонить.

Через тридцать минут мне позвонил еще один человек, на этот раз полковой сержант-майор из учебного лагеря гвардейцев в суррейском Пирбрайте, недалеко от Олдершота. Он назвал свое имя и спросил, в чем проблема.

— Мне нужно провести похороны трех наших людей, погибших в Персидском заливе: двоих похоронить, а одного кремировать. Служба по всем ним будет проходить в одной церкви в одно и то же время. Нам также нужно иметь почетный караул. А у меня нет ни малейшего представления о том, как все это организовать.

То, что я ему сообщил, он обдумывал не более мгновения, а затем сказал:

— В течение трех часов я пришлю к вам в Херефорд двух парней.

Я поблагодарил его, положил трубку на место и занялся подбором людей, необходимых для формирования группы носильщиков и почетного караула. Поскольку хоронили трех человек из эскадрона «В», то было очевидно, что именно из этого подразделения необходимо отобрать церемониальную группу; кроме того, бойцы эскадрона сами настояли бы на том, чтобы именно они провожали в последний путь своих товарищей.

Тем днем я сидел за своим столом, изучая колонки на странице «Дейли Миррор», посвященной скачкам, когда раздался стук в дверь. На мой крик: «Войдите!» — внутрь протиснулись два безукоризненно одетых сержанта-гвардейца, привлекая к себе внимание грохотом ботинок.

Когда они ворвались, то чуть не напугали меня до смерти. Клянусь, их ботинки блестели так, что с их помощью можно было бриться, а складками на их идеально сидящих мундирах можно было порезаться. Здоровые мужики, они внимательно смотрели на все и на всех из-под козырьков своих фуражек.

Полковой сержант-майор из Пирбрайта оказался верен своему слову и прислал своих лучших инструкторов по строевой подготовке и военным церемониям, чтобы гарантировать, что у нас на похоронах не будет никаких ошибок. Я спросил у своих посетителей их имена, затем протянул руку и сообщил им, что я Билли Рэтклифф, полковой сержант-майор 22-го полка САС, и что наверху, в комнате для совещаний над моим кабинетом, нас ждут люди из эскадрона «B», которых я назначил для несения гробов и работы в качестве почетного караула.

— Они находятся в вашем полном распоряжении, — продолжил я, — ровно до тех пор, пока вы не придете и не доложите мне, что все в порядке и тренировки прошли хорошо. Сейчас я провожу вас наверх и представлю, а затем вас оставлю. Завтра я договорюсь с гробовщиками, чтобы они пришли в церковь Святого Мартина в Херефорде, где будут проходить похороны, с подходящим образцом гроба, чтобы вы могли попрактиковаться. Тем временем в вашем распоряжении гимнастический зал для занятий с носильщиками и почетным караулом.

Когда мы взбежали по лестнице, я сказал двум гигантам:

— Вы можете делать с этими людьми все, что захотите. — Мне показалось — хотя я не был в этом уверен — что они улыбнулись. Инструкторы гвардейских частей могут сделать что угодно и с кем угодно.

Мы вошли в комнату для совещаний и поднялись на небольшой помост у одной из ее сторон. Тут же какой-то умник крикнул:

— Привет, милый мальчик!

Это была лагерная фраза из известного телевизионного ситкома «Не так уж и жарко, мама». На этот раз оба инструктора-гвардейца и в самом деле улыбнулись, хотя, несомненно, это была плотоядная улыбка тигров. Про себя я подумал: «Ну подожди, солнышко. Хорошо смеется тот, кто смеется последним».

Эскадрон «B» не знал, что их ждет. Двум гвардейским сержантам потребовалось три дня, чтобы привести их в нужную форму и организовать весь процесс в соответствии с их требованиями — а это были очень высокие требования. Они блестяще справились со своей задачей, и к тому времени, когда гвардейцы сообщили о том, что все готово, эскадрон «B» испытывал к своим временным инструкторам только уважение. Бойцы САС, будучи военными профессионалами и, в значительной степени, перфекционистами, всегда восхищаются профессионализмом и перфекционизмом других.

Мы прибыли в церковь Святого Мартина в пятницу утром и обнаружили, что вокруг расположились журналисты и телевизионщики. Я мог понять их интерес, но мне не хотелось, чтобы родственники погибших еще больше расстраивались вторжением СМИ. Журналистов и телеоператоров, а также большое количество заинтересованных зрителей, сдерживал подальше от церкви и кладбища кордон местной полиции, и именно полицейским пришла в голову блестящая идея. Один из инспекторов задержал огромный грузовик с шарнирно-сочлененной рамой, ехавший по дороге, где находится церковь Святого Мартина, и убедил водителя поставить машину перед церковью, фактически перекрыв обзор фотографам и телевизионщикам, чтобы те не смогли увидеть гробы, переносимые из главного входа после службы на кладбище сзади.

Как только закончилась заупокойная месса, церемониальная группа во главе со священником медленно вышла из главной двери церкви. С торжественным достоинством, идеальным медленным шагом, безупречно одетые носильщики несли гробы на своих плечах, сопровождаемые почетным караулом с их винтовками M16. За каждой группой следовала семья погибшего, возглавляемая старшим военнослужащим Полка. Я шел сразу за третьим гробом — сержанта Винса Филипса. Рядом со мной мной шли его вдова и две маленькие дочери. Дети рыдали. Было невыносимо слышать, как они душераздирающе повторяли снова и снова: «Мне нужен мой папа… Мне нужен мой папа».

Как объяснить детям, что их отец погиб? Как вы можете помочь им? Я хотел взять их на руки и утешить, но не смог. Я также не смог показать, как сильно меня тронули рыдания этих маленьких девочек и слезы семей, потерявших своих мужчин.

На отведенном для САС участке кладбища, расположенном за старой церковью из пожелтевшего песчаника, рядом с отрытыми могилами процессия остановилась. Священник произнес заключительные слова, и в землю были опущены два гроба. Караул произвел залпы, каждый из которых слился в один сплошной выстрел. И когда прозвучал последний, заунывный сигнал горна, мы похоронили наших мертвых товарищей, которых некоторые из нас знали много лет, попрощавшись с ними навсегда.

Затем мы отправились в «Палудрин Клаб», как мы иронично называли солдатское кафе в лагере, на монументальные поминки. Было бы большим преуменьшением сказать, что в тот пятничный день на борт САС было принято много крепких напитков. Время лечит, но алкоголь иногда помогает времени идти немного быстрее. Все говорили, что именно этого и хотели бы погибшие. Возможно, они были правы, хотя я не мог отделаться от ощущения, что больше всего они хотели бы быть среди нас.

*****

Как всем известно, несколько бывших солдат САС, взяв псевдонимы, написали мемуары о службе в Полку, и в частности воспоминания о своих подвигах во время войны в Персидском заливе. Ни один военнослужащий Полка не может или не желает рассказать всю правду о своей службе, хотя бы из соображений оперативной безопасности, но некоторые из этих книг о войне в Заливе настолько вымышлены, что почти не обладают никакой ценностью. Насколько я понимаю, правда и так достаточно сенсационна без необходимости приукрашивать ее вымышленными событиями, или героикой, включающей отчаянные перестрелки с полчищами врагов, или безумные подвиги с мифическими «боевыми ножами». Эти фантазеры скрыли свои настоящие имена от общественности, но парни в Полку точно знают, кто они, и говорят о них либо с презрением, либо с насмешкой, либо и с тем, и другим одновременно.

Поскольку некоторые из этих историй касаются непосредственно меня, я полагаю, что имею право прокомментировать ряд самых невообразимых неточностей, преувеличений или искажений, которые в них содержатся, причем часть из них ни что иное, как самая настоящая ложь. В частности, воображение общественности поразили две книги: «Браво два ноль» «Энди Макнаба»[111] и «Тот, кто смог уйти» «Криса Райана», опубликованные в 1993 и 1995 годах соответственно. Эти книги продавались огромными тиражами, оба автора сделали новую успешную карьеру в качестве писателей как публицистической литературы, так и художественных романов. Я не собираюсь оспаривать их успех; однако, что я хочу поставить под сомнение, так это восприятие обществом Специальной Авиадесантной Службы и отдельных военнослужащих Полка, которое сложилось в результате этих и подобных им книг.

«Райан» стал единственным выжившим военнослужащим патруля «Браво Два Ноль» из восьми человек, который не попал в плен к иракцам. Когда после войны вместе с ним проводили разбор операции в присутствии всего личного состава Полка, все парни восхищались его мастерством, мужеством и выносливостью, которые он проявил, пройдя самостоятельно семь ночей и восемь дней, преодолев ошеломляющие 186 миль до сирийской границы и оказавшись, в конечном итоге, в безопасности. Однако во время официального «разбора полетов», который записывался на видео, «Райан» ни разу не упомянул о встрече во время своего эпического похода к свободе с вражескими войсками, хотя в его книге есть несколько рассказов о контактах с противником и даже описывается случай, когда он был вынужден убить иракского часового ножом. Если эти случаи и в самом деле имели место, то мне лично трудно поверить, что они могли вылететь у него из головы во время официального разбора боевых действий патруля.

На мой взгляд, его история выживания и так была достаточно примечательной, чтобы заслужить отдельного описания, но меня огорчает то, что он — или его издатели, или другие советчики — посчитали необходимым добавить материал, подчеркивающий героический характер его побега. Сравнивая видеозаписи разбора операции с текстом книги становится ясно, что многие эпизоды, описанные в последней, являются, в лучшем случае, преувеличениями, а тот факт, что телекомпания ITV поверила в них настолько, что сочла нужным заказать и продемонстрировать в эфире киноверсию этого изложения, на мой взгляд, является дополнительным оскорблением для людей, погибших во время этой операции.

«Макнаб», командир патруля «Браво Два Ноль», оказался в руках иракцев и вместе со своими тремя товарищами из патруля выдержал несколько недель лишений и пыток так, как может выдержать только солдат САС. Как уже было сказано, еще в Персидском заливе мы узнали, что оставшиеся в живых бойцы «Браво-20» либо попали в плен, либо, как в случае с «Райаном», смогли уйти в безопасное место. Когда война закончилась, четверых пленных передали Красному Кресту и в конце концов они вернулись в Херефорд, где, как и все остальные участники боевых действий, прошли в установленном порядке через этап разбора операции и подведения итогов. Сидя через всем личным составом Полка, каждый из них рассказал о том, что происходило в пустыне, а затем в иракских тюрьмах. Присутствуя на официальных разборах всех пяти выживших военнослужащих патруля и несколько раз просматривая видеозаписи, сделанные в то время, я был несколько ошеломлен многими баснями «Макнаба», рассказанными им в книге «Браво Два Ноль». Более всего меня удивило то, что в книге он совсем не упоминает об отдельных встречах вместе со своими людьми с командиром и мной, — встречах, во время которых мы изо всех сил пытались убедить его взять машину или, когда это не удалось, уменьшить количество снаряжения, которое он и остальные семь бойцов патруля должны были нести. Учитывая результаты, — я убежден в этом, — пренебрежения нашими советами, я нахожу, мягко скажем, странным, что он счел эти встречи недостойными упоминания. В конце концов, провал этой операции стоил жизни трем людям и привел к тому, что еще четверо были захвачены и подвергнуты пыткам. Это почти 90 процентов потерь подразделения. Более того, единственный военнослужащий патруля, которому удалось уйти, после своей эпической прогулки оказался не в состоянии принимать дальнейшее участие в военной кампании.

Во время разбора операции на Стирлинг-Лэйнс было сказано, что патруль участвовал в нескольких перестрелках с иракской пехотой, а также что по нему велся ответный огонь, когда спецназовцы с боем стали отходить; но в тот момент не было ни малейшего намека на то, что им удалось обнаружить полчища врагов. Тем не менее, в книге «Браво Два Ноль» «Макнаб» пишет о том, что он участвовал в исключительно тяжелых и драматических боестолкновениях с иракской бронетехникой и значительными силами пехоты, причем эти столкновения были гораздо более масштабными и красочными, чем все, о чем говорилось на разборе в Херефорде.

Он также утверждает, что разведка позже установила, что его патруль убил и ранил 250 иракцев за несколько дней до пленения и гибели спецназовцев, и эту цифру приняли за истину и повторили уже как факт по крайней мере в еще одной книге о Полке, опубликованной впоследствии. Однако, мне трудно в это поверить, поскольку это утверждение противоречит доказанному на практике армейскому правилу, согласно которому в большинстве случаев для уничтожения вражеской роты из 100 человек требуется батальон численностью 500 человек. Поэтому обычно для уничтожения 250 солдат противника требуется 1250 человек — но «разведывательные источники» «Макнаба» утверждают, что его патруль уничтожил всего восьмерых. Фактически, численность врагов, уничтоженных «Браво Два Ноль» противоречит всему тому, чему учат в Королевском колледже оборонных исследований и что рассказывают другие военные эксперты. Вкупе с тем фактом, что на официальном разборе операции о подобном количестве иракских военнослужащих не упоминалось вообще, я считаю маловероятным, что патрулю удалось вывести из строя 250 врагов.

Гораздо более серьезным, на мой взгляд, стало пренебрежение патрулем «Браво Два Ноль» письменными приказами самого Макнаба, поданными им в оперативный отдел штаба перед высадкой патруля в Ираке. Эти приказы всегда составляются в письменном виде и представляются офицеру оперативного отдела перед выводом патруля. В них излагается замысел действий командира в различных ситуациях, которые могут возникнуть в боевой обстановке. «Макнаб» сам очень четко написал, что в случае обнаружения патруля, или если его подразделение будет вынуждено прибегнуть к отходу и эвакуации, они направятся на юг в сторону Саудовской Аравии.

К югу от них находились дружественные силы в виде двух полуэскадронов «D» и двух полуэскадронов «A» — всего около ста тридцати человек и более тридцати транспортных средств, обладавших значительной огневой мощью и оснащенных мощными средствами связи. Однако вместо того, чтобы выполнить свой собственный письменный приказ, «Макнаб» и его люди направились на северо-запад, в сторону Сирии, хотя они знали, что на их пути пролегает серьезное естественное препятствие — река Евфрат. Не нужно быть Эйнштейном, чтобы понять, что вдоль крупной реки всегда находится больше людей, поселений, объектов промышленности, ферм, дорог и военных объектов. И направиться к ней на вражеской территории — это верный рецепт катастрофы.

Если бы они только рисковали своими жизнями, это было бы полбеды. Но косвенно они подвергли риску всех тех, кто мог быть задействован в попытках спасти пропавший патруль. Такие действия на самом деле были организованы командиром, как только стало ясно, что «Браво Два Ноль» попал в беду, и в них участвовал как наш, так и американский личный состав. Две ночи подряд вертолеты Королевских ВВС и ВВС США на протяжении многих часов вели поиск в пустынной местности, где был высажен «Браво Два Ноль», а также южнее — вдоль намеченного маршрута эвакуации. Летчикам и в голову не могло прийти, что причина, по которой им не удалось обнаружить никаких следов патруля, заключалась в том, что его военнослужащие к тому времени находились в нескольких милях к северо-западу.

В итоге трое людей из патруля «Макнаба» так и не вернулось, двое из них умерли от переохлаждения, а один был убит в бою. В своей книге «Браво Два Ноль» он привел настоящие имена всех троих; это же сделал и «Райан» в книге «Тот, кто смог уйти», — даже несмотря на то, что верный своей традиции молчания, Полк не разглашал их имена никому, кроме как членам семей. Должен сказать — то, что оба автора скрываются под псевдонимами, рассказывая свои истории, я считаю, по меньшей мере, малодушием, а называть своих погибших коллег настоящими именами, в то время как почти все остальные персонажи в их книгах выведены под псевдонимами — это дурной вкус.

Псевдонимами также воспользовались «Серьёзный» («Кэмерон Спенс»), и «Йорки» («Питер “Йорки” Кроссленд»), написавшие свои собственные надуманные версии событий во время патрулирования с патрулем «Альфа Один Ноль» во время кампании в Персидском заливе, и оба также раскрыли настоящие имена погибших бойцов САС. Поскольку никто из них в настоящий момент уже не служит, то какая у этих четырех человек может быть веская причина скрывать свои настоящие имена?

В отличие от книг «Макнаба» и «Райана», книги «“Серьёзного” Спенса» «Сабельный эскадрон» (1997 г.) и «Йорки» «Виктор Два» (1996 г.) рассказывают об «Альфе Один Ноль», — патруле, чтобы возглавить который меня и отправили в Ирак. Не удивительно, что я фигурирую в обеих книгах, и как правило, в довольно нелицеприятном свете. Когда я прибыл, чтобы принять командование патрулем, то, конечно, знал, что некоторые из его военнослужащих будут глубоко возмущены моим способом ведения дел, но я так же был уверен, что никто не станет высказываться об этом открыто. Тем не менее, в обеих книгах — а это, надо сказать, одни из самых причудливых личных воспоминаний о службе в САС во время войны в Персидском заливе — авторы описывают, как они подходили ко мне для, казалось бы, задушевных бесед, часто предлагали совет или говорили, где я ошибаюсь. Приводятся подробные рассказы о спорах, которые они вели со мной, есть даже упоминание о том, что они чуть не дошли до драки, когда я не выполнил их замечательные планы. Здесь я могу категорически заявить, что эти рассказы настолько же вымышлены, насколько вымышлены псевдонимы их авторов. Кроме того, то, что никто и никогда не спорит с полковым сержант-майором — это простая аксиома армейской жизни. Ни в одной из этих книг я не выведен под своим настоящим именем, только под псевдонимами, которые, если уж на то пошло, еще более нелепы, чем те, которые присвоили себе авторы.

Что ж, я смогу это пережить, однако аура самооправдания, которая окружает оба произведения, также скрывает тот факт, что многое из того, что в них содержится, мягко говоря, крайне неточно. Конечно, память может подвести, и никогда она не подводит так, как у мужчин, побывавших в стрессовых и зачастую опасных ситуациях; но даже в этом случае «Йорки» и «Серьёзный» никак не могли быть первыми солдатами союзников, произведшими выстрелы в наземной войне, как оба они утверждают в сильно отличающихся друг от друга рассказах о засаде на машину «Газ» и иракских офицерах в ней. Кроме того, иракцы были расстреляны еще до того, как они добрались до «Ленд Роверов», укрытых маскировочными сетями, хотя, в частности, в «Сабельном эскадроне» сказано, как один из вражеских офицеров успел заглянуть под сетку, прежде чем был снесен самим автором.

Во время патрулирования происходили и другие чудные вещи, в которых «Серьёзный» хочет убедить своих читателей. Помимо всего прочего, он утверждает, что сам сыграл важную роль в подрыве волоконно-оптической линии связи. Очевидно, он не считает, что тот факт, что в этот момент он находился более чем в 50 километрах от места событий и искал вместе с Пэтом посадочную площадку, должен как-то помешать его рассказу. Также должен отметить, что мемуары и «Серьёзного», и «Йорки» о нашем патруле по мере развития их повествования становятся еще более возмутительными, однако для того, чтобы описать каждый неверный факт, каждую выдумку или каждый эпизод, в котором желаемое выдается за действительное, потребуется отдельная глава.

Тем не менее, хочу добавить подробности к нашей атаке на пункт связи «Виктор-2», упомянув весьма красочные версии, представленные «Серьёзным» и «Йорки». Первый, под псевдонимом «Камерон Спенс», пишет, что мы еще до налета знали, что бункер и ограждение были повреждены бомбардировкой; что ситуация начала «шуметь» прежде, чем подгруппа минирования достигла цели; что было заложено четыре заряда, чтобы перебить вышку (на самом деле их было три); и что он лично участвовал в перестрелке с сотнями иракцев.

«Йорки» утверждает, что именно он начал перестрелку, сделав первые выстрелы и убив водителя иракского грузовика, которого на самом деле ликвидировал майор Питер — будучи водителем Пэта, «Йорки» фактически находился в подгруппе огневой поддержки и не приближался к грузовикам (хотя в своей книге он и описывает, как был раздосадован, когда Питер «заявил» о своем первом убийстве; обратите внимание, в книге «Спенса» также говорится, что Питер подошел к задней части грузовика и выпустил в кузов целый магазин, однако этого тоже не было). Он также утверждает, что участвовал в суматошной перестрелке с полчищами иракцев, пишет, что видел, как вышка упала через несколько секунд после взрывов, а не через несколько часов. Что касается своего поведения во время ближней разведки объекта непосредственно перед нашей атакой на «Виктор-2», он оправдывает его тем, что мы находились среди большого количества врагов, и что он вел себя правильно, в то время как я вел себя как безответственный идиот, готовый всех убить.

Я так и не понял, почему оба автора сочли нужным приукрасить свои истории, ведь реальные события были ничуть не менее драматичными. Также признаюсь, что меня раздражает выставление моей особы как некоего опасного дурака, не прислушивающегося к советам (очевидно) гораздо лучших солдат вокруг меня, — хотя и не могу сказать, что меня это сильно напрягает, и я доволен тем, что читатели могут сами разобраться в этом вопросе. Но больше всего огорчает то, что было опубликовано так много книг о САС, написанных под псевдонимами, в которых содержится намеренная ложь, искажения и фантазии. А самым печальным, пожалуй, является тот факт, что в действительности некоторые из этих потенциальных суперменов были далеко не такими героями, какими они себя изображают в своих автобиографиях, написанных в стиле мальчишечьих рассказов.

Для того чтобы история имела хоть какой-то смысл, она должна быть написана настолько точно, насколько люди могут ее вспомнить, иначе ее уроки, хорошие или плохие, будут утеряны. Именно по этой причине в Полку, с теми своими военнослужащими, которые воевали в Персидском заливе, проводились разборы проведенных операций, чтобы выяснить правду и тем самым проанализировать, что было сделано правильно, а что нет. Затушевывать эту правду, пытаясь отомстить за реальные или мнимые обиды, или приписывать себе более значительную и героическую роль в тех событиях, — значит не только вводить в заблуждение, и тем самым обманывать, читателей, но и портить саму историю. И я не вижу причин, почему славная история полка Специальной Авиадесантной Службы должна быть низведена до уровня дешевой военной фантастики, — пусть даже ради написания бестселлера.

Для меня, как и для многих других, кто здесь служил, Специальная Авиадесантная Служба остается лучшим боевым полком в мире. Попасть в него стало моментом самой большой гордости в моей жизни, а служить в нем — это честь и привилегия, которой удостаиваются очень и очень немногие. Я знаю, что мне исключительно повезло, и также знаю, что, независимо от действий этой горстки людей, я никогда не потеряю своего уважения к людям в беретах песочного цвета.