Хартблид: Цепи разума

Глава 12: Де-ра-ти-за-ци-я

"Если бы Барьер можно было отсечь от источника энергии, Мастер бы это уже сделал. А не он, так ещё кто-нибудь", — думал Хартблид, шагая по мостовой. Он заложил изрядный крюк, намереваясь сперва дойти до арки врат, а затем через объездной мост отпрвиться в Заречье. "Очень интересно, что же там за магия такая, что пропускает только по достижении восемнадцати лет, и лишь игроков, и лишь в одну сторону. Очень похоже на триггеры".

Он как обычно взял с собой плащ, кинжал и сумку, и она была тяжелой — малый набор алхимика включал в себя кучу склянок из алхимического стекла, его мальчик намеревлся оставить пока у Фило. Кроме него он взял с собой пузырёк ложной смерти, красную и синюю бутылки, блокноты с глоссарием и травоведеньем, а также свою волшебную книжку. Иногда ему казалось что он видит какой-то тусклый ореол вокруг неё, когда смотрит чуть в сторону. Может быть она действительно напитывается магией с каждым изученным заклинанием?

Эманации смерти отступали неохотно, и на карте было похоже что оборона армии тьмы в одном месте рухнула, позволив армии жизни развить наступление в виде широкого языка, лизнувшего площадь с рунным камнем. Хартблид задумался, а как вообще получилось такое разлитие эманаций смерти. Прежде он полагал, что в Нубятнике случилась какая-то массовая резня. Теперь он был в этом не уверен. Он также понимал, почему Мастер показал ему Безмолвных, ведь очевидно, что иначе мальчик начнет расспрашивать про Катастрофу жителей Заречья. А теперь нужда в этом, по большому счёту отпала, зато появились вопросы к Гибу. И один ужасно мерзопакостный вопрос, после рассказа Мастера: раз игроки больше не возрождаются, почему нельзя просто дать селянам его прикончить, а потом допросить труп? Эта мысль была какой-то бездушной. Неправильной. Впрочем, поить Гиба зельем а после тащить на допрос тоже казалось не особо хорошей мыслью, но другого способа пролить свет на события давних лет мальчик не знал. Хотя у него была одна мысль, правда для неё требовалось изрядно прокачать алхимию, ну или попросить Мастера кое-что сварить.

Барьер был на месте, и он внушал. Мальчик попытался ощутить магические потоки, питающие его, и отпрянул — то была мощь сравнимая с водопадом. Если попытаться как-то его преградить — преграду смоет, если запустить в поток токсичную ману — во-первых её потребуется очень много, а во-вторых её всё равно смоет. Кто же поставил этот барьер? Вопрос риторический, Хартблид даже приблизительно не мог себе представить, кто мог это сделать.

— Я смотрю, тебя тоже интересует эта штука? — раздался голос позади.

Хартблид обернулся, и увидел падре Хаба. Тот выставил вперед ладони:

— Тихо, тихо, я не собираюсь тебе мешать.

— Что вы тут делаете?

— Пришел посмотреть, не ослаб ли Барьер, по мне не видно? — выглядел он так себе, прежне лоснящаяся кожа высохла и свисала складками с похудевшего лица, а пышное жреческое одеяние выглядело грязным и нуждающимся в ремонте. Жрец глубоко вздохнул и прервал паузу:

— Очень некрасиво получилось там, в деревне. Некрасиво — потому что если бы ты пошел ко мне, а не к Фило, всего этого фарса бы не было, и каждый получил бы то, чего хочет.

— А чего хотите вы?

— Знаешь, ты оказал мне большую услугу, избавив от демона, — продолжил жрец. — Я ведь чувствую, что ты не простой мальчик. Простой мальчик не смог бы одолеть эту тварь, нет. В тебе есть что-то неживое. И ещё магия, я убедился в этом, когда ты испугал до полусмерти Гиба. И ты умён, раз додумался до такого хода. Слишком умен для ребёнка. Чего я хочу… — жрец вздохнул. — Я много чего хочу. Выйти за Барьер например. Чтобы выяснить, что случилось с богами, которые уже давно не отвечают на молитвы. Хочу избавиться от терзающего меня голода, который я подцепил, когда съел проклятую курицу. Знаешь как это всё началось? У меня в подвале был склад продуктов, это традиция такая, прихожанин может обратиться за пропитанием в храм, и его накормят. Естественно никто не знал, что у меня такие запасы продуктов, иначе б на шею сели, у меня ведь не храм а так, маленький приход. Нубяник не заслуживал храма, сюда послали какого-то алкаша, и тот, прежде чем спиться, обучил меня всему что умеет. Так вот, в подземелье пахло Скверной, а когда я узрел демона, который затаскивал к себе какого-то бедолагу, я испугался. При всём желании я не мог ему ничем навредить, ибо боги не отвечали на мои молитвы.

— А золотой свет? — скептически спросил Хартблид.

— Это собственное умение жрецов, мальчик. Пройди обряд, принеси обет, стань жрецом, и сможешь творить маленькие чудеса типа изгнания призраков и исцеления ран и болезней. Цена вопроса — отправление культа и соблюдение обетов. В общем, я убежал, а как отошел от испуга, подумал что негоже оставлять целый склад продовольствия, когда у нас образовалось столько голодных ртов. И вот тогда я связался с Гибом. Ох и ловкий же он малый… В общем, он перетаскал кучу продуктов в новое поселение, и это позволило нам пережить первое время…

— Вы лжете, — перебил Хартблид. — Дайкатана сказала — склад полный. Позже всего этого.

— Я не лгу, и она тоже, — пожал плечами жрец. — Время шло, а продукты всё не кончались, а люди стали исчезать. Улавливаешь, мальчик? Гиб заключил с демоном сделку, и поставлял ему людей в обмен на продовольствие. Он сказал что после каждой жертвы склад становится забит до отказа.

— Вы ничего не сделали, — утвердительно сказал Хартблид. Жрец вздохнул:

— Он мне первому подсунул долбаную курицу. После этого меня обуял голод и я слабо соображал, делая то, что он говорит. А когда разнеслась весть о том что нас приглашают на судилище, он сказал мне что нас должны оправдать, иначе он меня за собой утащит. Как видишь, сохранить доброе имя мне не удалось.

Хартблид кивнул. "дааа, падре, вот это вы зашкварились…"

— Да и… не было у меня доброго имени, — продолжал рассказ жрец. — все на меня смотрели как на нищего бездельника, который приходит только чтобы поесть. Благословления-то раздавать — не мешки ворочать, тем более толку от них, так, самоубеждение. Это, и голод, который я до сих пор чувствую… В общем, только вера и молитвы удерживали меня от окончательного падения. Так что, к вопросу о том, чего я хочу… Я хочу чтобы Гиб понёс кару за то, что сделал. И если бы ты тогда пришел ко мне, мы бы придумали как это сделать.

Пока он говорил, мальчик всмотрелся в магические потоки жреца. И обнаружил там нечто знакомое.

— Ваш голод, — сказал он.

Он увидел паразитическую петлю, питаемую силами жреца, с триггером в районе желудка. Чем больше ешь — тем больше голод. Этот кошмар Хартблид прочувствовал на себе. Слабенькая, но паскуднейшая магия. С чувством глубокого, мстительного удовлетворения, мальчик протянул руку и мановением мысли завязал ослабленный поток маны в узел, перекрывая подпитку заклинания. Возможно это было бы сложней, набери заклинание силу, но жрец, похоже сам понял, что чревоугодие лишь разжигает голод, а потому сел на жесткую диету, ослабив заклинание.

— Что… — выдохнул жрец, будто ему дали под дых. И согнулся. — Желудок будто в узел завязался…

Он отдышался и выпрямился, держась за живот.

— Голод… Пропал! — воскликнул он. — О, слава богам! Как ты…

— Ма-а-ги-и-я, — со скукой в голосе сказал Хартблид, чувствуя удовлетворение от сделанного. — Идите к старосте. Расскажите. Поймёт.

— Я искуплю сделанное, — мрачно пообешал жрец.

"какая же у тебя отвратительная всё таки рожа", — подумал Хартблид. Он кивнул жрецу и пошел в Заречье. Жрец поплёлся следом, напевая какой-то гимн.

— Что за песня? — спросил Хартблид.

— Гимн радости, — ответил жрец. — Поётся когда хочется возблагодарить богов за избавление от тяжкой ноши, ну, в данном случае.

— Аааа. Я тоже могу, — и мальчик затянул "Литанию Проклятых". Жрец аж побледнел.

— Что ты такое… — пробормотал он.

— Хартблид, — пожал плечами тот. Ему не было страшно, не смотря на то что он буквально дразнил жреца тем, что ненавидели все служители Пантеона. Песнь на языке мёртвых, мрачный распев об изгнанниках с праздника жизни, обреченных на забвение, ищущих путь сквозь тьму и холод туда, где за бурями горя — залитая солнцем земля. Идущие, израненные, отринувшие плоть, истончившие страсть, и нет им конца и края, их миллионы безымянных, легионы Проклятых.

Жрец сохранял постную мину на лице до самого Заречья. Когда их увидели селяне, вокруг стала собираться толпа, затем появился староста, и выслушав сбивчивые объяснения жреца, велел отправить его под арест.

— Он сказал правду? — спросил староста Хартблида, имея ввиду что жрец был под воздействием заклинания и шантажа.

— Да.

— Хорошо, примем во внимание. Ты сейчас куда?

— К Фило. Алхимия, — мальчик похлопал по сумке. Староста одобрительно хмыкнул:

— Тяжело нам без алхимика. Мужики массу леса перевели на перековку старого железа, а его всё равно не хватает, а лес растет долго. Сможешь помочь?

— Угу, — он мог, Мастер научил рецептам.

— Тогда иди.

… Теперь была самая сложная часть операции "вытащить Гиба из застенков и отправить к Мастеру". Хартблид нуждался в помощи, и на роль помощи, с одной стороны, прекрасно подходила Мара, с её умением бесшумно и незаметно перемещаться. Вот только, с другой стороны, впутывать девочку в такое предприятие как доставка зелья ложной смерти заключенному — было жутко неправильным.

Фило встретил его радушно. Воистину не соврал, когда говорил "мой дом — твой дом". Сразу же на столе появилась гора снеди, и пока мальчик пытался оставить в желудке место для пирога, чтоб не получилось как в прошлый раз, Мара и Рез делились новостями навроде крыс в амбаре, птиц, уничтожающих посевы, задолбавших сорняков на огороде и сломавшихся граблей. Рез хвастался, что завалил аж двух крыс, прежде чем сбежал из амбара к чертям собачьим от остальных. Мара хихикнула и сказала что вечером будет пирог с голубями, которых она поймала в поле. Хартблиду окончательно стало ясно что детей впутывать в это дело нельзя. И не смотря на то, что Фило не выдаст его секрет никому, с ним дел иметь тоже не хотелось, потому что он тупо задолбается объяснять, зачем ему нужен Гиб.

После обеда все разбрелись "на сиесту", а Хартблиду под алхимию выделили уголок в сарае. Там было окно для освещения, деревянные стены, что сразу не понравилось мальчику, поскольку Мастер в свое время полчаса распинался об идиотах, которые сгорели заживо в деревянных строениях. Но выбирать не приходилось, да и варить реагенты для металлургии тоже не хотелось. Всегда можно сослаться на отсутствие компонентов, а пока можно и подремать чуток, как все нормальные люди, пережидающие полуденный зной.

Время близилось к вечеру, а идеи по прежнему не появлялись. Тогда Хартблид мысленно ещё раз прокрутил в памяти всё что сказал Мастер, зацепившись за мотивацию, которая поднимает мораль армии и вселяет веру в командиров через хороший план…

"Опять он подсказку в свою речь вплел", — подумал Хартблид, покачав головой. Раз других идей не было, оставалось использовать свежеобретенное знание.

В отличие от ритуала по призыву мёртвого, призыв духа проводился чуток иначе — Хартблид зажег Маяк Душ прямо внутри себя, выведя поток магии в руку, словно насыпав корма для голубей. И повесил над головой шарик призрачного огня, чтобы увидеть явившегося на зов духа. Тот представлял собой прозрачный человеческий силуэт, совершенно истаивающий к низу. Хартблид достал пузырёк:

— Взять можешь?

Дух обвился вокруг пузырька и тот взлетел. "А вот это, наверное, левитация по некромантски", — подумал Хартблид.

— Дай мне увидеть твоими… глазами, — глаз у призрака он не различил, но наверное, они у него были.

Дух впустил в себя ниточку сенсорной магии, это было почти как с черепом, только тот был пуст, а дух словно был соткан из магической ткани. И Хартблид увидел себя, сидящего у ящика с алхимией, с несколько остекленевшим взглядом.

Выяснилось что с помощью той же связи с духом можно общаться мысленно, то есть Хартблид мог перемещать невидимого для всех духа с бутылочкой по всей деревне, чем он и воспользовался, проведя его до площади судилища, а затем, подслушав пару разговоров, вышел на сарай, возле которого бесстыдно дрых парень с вилами, видимо приставленный охранять Гиба. Дух скользнул в приоткрытое окно и Гиб обнаружился, связанный и обессиливший. Ничего похожего на еду рядом не было.

"открой бутылочку" — приказал Хартблид. Дух попытался, но пробка поддаваться не захотела. "вот так и летят к чертям все планы, из-за мелочей", — подумал мальчик, ища вокруг чем бы её открыть. Вдобавок дух не мог оперировать сразу двумя предметами, из-за чего пришлось несколько десятков минут изображать полтргейст, перемещая предметы и располагая их так, чтобы всунув бутылочку между топорищем и черенком, выбить молоток, который заклинит всю конструкцию, свалившись в щель между стеной, топорищем и верстаком. Оставалось только потянуть бутылочку и…

Она, естественно, выскользнула. Зажать пробку таким образом, оказалось невозможно. Чтож…

Хартблид применил призрачный голос.

— Гиб, ты слышишь? — сказал он. Угрюмый преступник дернул головой от неожиданности. Он уже несколько минут следил за странным поведением вещей вокруг. Пузырька он, естественно, не видел. — Вижу что слышишь. Ты понимаешь что тебя приговорят к смерти?

Тот хмыкнул.

— Тем более что жрец, избавившись от голода, всё валит на тебя.

Гиб сплюнул.

— Так что, если ты хочешь отсюда свалить, тебе лучше сделать как я скажу.

— Ты кто, бля, такой? — прохрипел Гиб.

— Тот, кто хочет тебя отсюда вытащить. Тебя тут вообще поили?

— Нет.

— Тогда выдерни зубами пробку и промочи горло, — сказал Хартблид.

— Какую про… мгхм…

"Тяни!"

ЧПОК!

— Тьфу!

Пробка улетела в сторону, и через миг Гиб жадно принялся пить пахнущее лавандой зелье. А ещё через минуту его голова опустилась на грудь и он перестал двигаться.

"Отлично, теперь жрец", Хартблид прикинул, что теперь Гиба могут похоронить по обряду на кладбище, главное чтоб преподобный не начал пороть отсебятину вроде вбивания ему грудь деревянного кола. Отпустив духа, краем чувств ощущая что он всё ещё вьется где-то поблизости, напитанный магической энергией и наверное даже довольный этим, Хартблид проморгался, и увидел перед собой сидящую на корточках Мару, внимательно вглядывающуюся в его лицо.

— Ты в порядке? — спросила она.

— В полном. Давно тут?

— Только пришла, — лукаво улыбнулась девочка. — А светлячок тебе зачем?

Хартблид покосился на могильный свет и развеял его.

— Дела… — пожал плечами он.

— Папка спросить послал, можно ли как-то от садовых вредителей избавиться. Ничего не помогает, он и травы ароматические сажал, и цветы и табак, а они всё жрут и жрут.

Хартблид прикрыл на миг глаза, приходя в себя, всё таки магии дух-помощник отожрал неслабо. В мыслях завертелась простая цепочка — вредители — живые, но слабые. Их можно истребить магией смерти, но что если прилетят новые? Ну что ж, вот прилетят, тогда и будем думать.

— Пошли избавляться, — сказал он, поднявшись на ноги.

Вредителей было много, видимо нарушился природный баланс — зелени выращивалось много, что вызвало рост популяции жучков-гусеничек, а тех кто ими питался осталось мало, поскоьку окрестных птичек селяне, за не имением лучшего, пускали на мясо. Да и сами птички посевы поедать были ой как горазды.

"я великий маг смерти, гроза проволочника, капустниц и тлей. А также всяко-разных жуков", — подумал Хартблид, рассматривая поглоданные листья и размышляя, что бы ему сделать. Вообще — нужно спросить об этом Мастера, а пока зачистить всю эту хитиновую фауну к чертовой бабушке.

Растения моментально стали вянуть, а "фауна" посыпалась на землю, скорчившись. "Перебор", — подумал Хартблид, опуская руку. Он потрогал увядший листочек и почувствовал что в нем всё ещё теплится жизнь. Когда Мастер рассказывал о хоббитах с их природной магией, он упомянул, что у растений всё немного не так как у живущих. Растения преобразуют стихийную энергию воды и земли в жизнь, за счет чего растут. А ещё они служат отводом магии смерти в землю, но сами при этом могут погибнуть. Это к вопросу о том, почему живущие сажают на кладбищах цветы и деревья.

— Полить, — Хартблид указал на грядки. — Станут краше прежнего.

Мара кивнула, рассматривая мёртвого кузнечика.

— А ты с крысами так можешь? — спросила она.

— Конечно, — немного удивленно отозвался Хартблид.

— Тогда пошли в амбар! Утрём нос Резу!

"крысы — опаснейшие существа", вспомнилась речь Мастера. Ну что ж, проверим. Сперва — восстановить силы, затем — наложить на себя заёмную жизнь, потом призвать духа с командой грызть-царапать-травить цели. Ну и наконец, заклинание омертвления.

Хартблид, размяв плечи, решительно вошел в амбар. Мара прижала ладони ко рту, слушая шум, грохот и мат изнутри, после чего на свежий воздух вылетел покрытый мукой Хартблид с круглыми глазами.

— Это сущие монстры, — выдохнул он, шарясь в сумке. При этом шум в амбаре не утих, слышались тяжелые удары и яростный визг.

— Что там? — спросила Мара.

— Де-ра-ти-за-ци-я, — спотыкаясь на каждом слоге сказал Хартблид, выуживая из сумки синюю бутылочку и делая из неё глоток.

… Едва он ступил в амбар, как на него уставились глазами-бусинками восемь здоровенных, с руку длиной, крыс, пытающихся прогрызть какой-то ящик. С яростным писком они атаковали, и схватка была короткой: удар омертвения заставил одну крысу корчиться на полу, во вторую запустил когти на миг материализовавшийся дух, однако остальные успешно преодолев расстояние тут же принялись кусать мальчика за ноги, вынудив его пританцовывать, оглядываясь, куда б от них деться. Он запрыгнул на ящик, влил прицепившейся крысе эмпатическим переносом ран так, что ей хватило, и вызвал подмогу. Утоптанный земляной пол пошел трещинами, из него появилась костяная рука, схватившая ближайшую крысу и с силой сдавившая, затем выбрался и весь скелет целиком. Крысы тут ж на него накинулись, а он размазал очередную ударо шипастой палицы. Хартблид выругался, почувствовав слабость, а тут ещё и погрызанный крысами ящик вздумал развалиться. В общем, мальчик счел за лучшее выскочить из амбара, поскольку без магической энергии всё что он теоретически мог — это забраться повыше и тыкать кинжалом во всё что к нему лезет. И всё же, то ли присутствие Мары, то ли азарт — что-то не давало мальчику просто взять и облажаться на ровном месте.

— Фух. Продолжим, — и он бросился в сарай.

Скелет смог попасть по одной из крыс и превратил её в кровавую кляксу. Вторая крыса была убита совместным действием переноса ран, омертвения и атаки духа, и вот её-то Хартблид и цапнул, вливая энергию мёртвых. Крыса шевельнулась и поползла к наседающим на скелета живым товаркам. Те тут же на неё набросились, и спустя несколько секунд Хартблид понял, почему Мастер называл крыс опаснейшим бедствием для нежити. Они её просто порвали. Правда, за эти несколько секунд скелет успел превратить очередную крысу в месиво, а омертвение и когтистый дух прикончили ещё одну, тоже вставшую на путь крысо-зомби. Дальше пошло как по маслу — крысы пытались разорвать зомби, скелет опускал палицу на ближайшую тушку, а Хартблид направлял духа и магию смерти на следующую. Минус ещё две, оставшиеся, поняв, что остались в меньшинстве, попробовали сбежать. Не тут-то было. Завывающий дух закогтил самую резвую, а омертвение вызвало паралич нижних конечностей у второй, по которой тут же нанес удар скелет. Последняя крыса, шатаясь и попискивая, всё же добралась до укрытия и испустила дух на его пороге. Хартблид обвел взглядом поле битвы, удовлетворенно вздохнул и мановением руки вернул скелета в Склеп, а духа — в Пелену. Энергии опять почти не осталось, зато он разобрался как работают оба свежих заклинания и кое-что о них понял. Это заставило его широко улыбаться, когда он вышел из амбара и, картинно отряхнув муку с рук, заявил:

— Де-ра-ти-за-ци-я окончена.

Мара захлопала в ладоши, а после, заглянув в амбар, присвистнула:

— Вот это да! Ты сильнее Реза!

— Рез сильнее, но со мною магия, — пафосно сказал Хартблид, мысленно добавив "а ещё когтистый дух и вооруженный скелет". И тут же мысленно выругался, поскольку увидел струйку почти незаметного зеленоватого тумана, вытекающего из амбара и растворяющегося на солнце. Эманаций смерти было мало, но по ним всегда можно было определить что здесь использовали магию мёртвых. Впрочем Мара не заметила.

Теперь можно было поужинать, а потом окончательно закрыть вопрос с Гибом.