Хартблид: Цепи разума

Глава 4: Rated X

осуществлён вход в локацию "пасхальное яйцо 1".

для данной локации не установлен возрастной рейтинг.

обнаружены сцены, не соответствующие политике возрастного ограничения.

установить рейтинг Х.

отказ: закон не имеет обратной силы.

применить вайп локации

отказ: контент защищен авторскими правами.

установить рейтинг RP ("Рейтинг ожидается"), отослать отчет в рейтинговое агентство.

идёт выполнение… Ошибка, сервер не доступен. Повторная попытка… Ошибка, сервер не доступен. Сформирован отчет об ошибке.

"Получено достижение: Назад в будущее!"

Даже если бы Хартблид был взрослым, он ни за что бы не смог сравниться в силе со здоровенным рогатым чудовищем в окровавленном фартуке. Прорычав "Свежее мясо!" оно схватило мальчика огромной лапищей поперек туловища и сдавило так, что стало тяжело дышать. Да у него и так перехватило дыхание — потому что во второй лапище монстр держал огромный разделочный топор, покрытый бурыми пятнами.

Монстр отступил назад за потайную дверь, и так с грохотом закрылась.

Вокруг царила настоящая бойня.

На полу гигантские лужи крови, вдоль стен — окровавленные колья, с потолка свисают крюки, и главное — они не пустовали. Трупы, насаженные, распотрошенные, свежованные и изувеченные — куда не кинь взор. Если бы не комикс о приключениях трёх отмороженных героев, хотя бы частично подготовивших мальчика к этому зрелищу, ему пришлось бы куда тяжелей, а так он просто сперва испытал шок, потом дурноту, а потом велел себе не смотреть на это, и сосредоточиться на плане. Правда, оставался запах.

Поборов тошноту от жуткой вонищи, Хартблид понял, что до сумки ему не добраться — мешала рука монстра. Который в этот момент подтащил его к залитому кровью разделочному столу. Нужно было срочно что-то делать, например начать барахтаться. Ожидаемо, монстр сжал его крепче, "заёмная жизнь" сработала, переведя повреждения в энергию распада, и тогда Хартблид, которому было реально больно, выплюнул заветные слова:

— Почувствуй мою боль! — и влил её прямо в огромную лапищу.

Монстр взревел и уронил мальчика, который тут же сунул руку в сумку, достал череп и спешно сотворил "связь", допустив, на этот раз намеренно, ту же ошибку что и в прошлый раз, но в этот раз он сунул череп в потянувшуюся за ним гигантскую лапу, а сам юркнул промеж ног чудовища, оказавшись у него за спиной. Взгляд, игнорирующий окровавленные тела, метался в поисках ещё одного черепа. И нашел — в углу. Позади грохнул взрыв, и прокатившаяся волна энергии омыла прохладой, смывая усталость.

— Мясо!!! — рыкнул рогатый монстр и развернулся, занося топор. Его фартук превратился в окровавленные лохмотья, багровая рожа — исцарапана, а свободная рука — практически оторвана.

Хартблид метнулся в сторону, увернувшись от мясницкого удара, выбившего каменное крошево из пола и побежал в коридор, бросив по дороге начавший вибрировать череп. Он понимал что шансов уцелеть — мало, но возлагал надежды на свою магию и увёртливость. "А ведь Ловкого не зря так прозвали, и всё же его это не спасло", весьма не кстати мелькнула мысль, а по спине прошлась жгучая волна боли. "Заёмная жизнь" приказала долго жить, превратив потенциально смертельную рану в менее опасную.

— Почувствуй мою боль! — взвыл от этой самой боли Хартблид, упавший от удара на пол. Энергия угодила монстру в тушу, вызвав очередной гневный рёв, и в этот же момент у него под ногой рванул череп, сперва выплеснув холод энергии Смерти, а затем обдав градом осколков. Монстр взвыл и рухнул, пытаясь дотянуться топором до жертвы, которая, подскальзываясь в клейких лужах крови, рванула на четвереньках прочь.

Волна прохлады бодрила, чего нельзя было сказать о противнике. Он всё ещё пытался что-то сделать, но без руки и ноги потерял в мобильности, и Хартблид, в состоянии "ни царапинки", проскользнул назад на бойню. Новый череп внушал. Он был тяжелым и видимо принадлежал к расе орка или полуогра. Хотя размер по сути не имел значения, значение имела магическая энергия, вливающаяяся в него и замыкающаяся в саморазрушающееся кольцо.

— Сдохни! Сдохни! Сдохни! — выкрикивал Хартблид, накачивая череп энергией и замыкая её в кольцо перед самым броском. Тут ему пришло в голову, что монстр, ранее выступавший в роли мясного щита — лежит, "заёмная жизнь" — закончилась, а значит ничто не мешает черепухе повторно нашпиговать осколками юного ученика волшебника. А потому, бросив череп, оный ученик волшебника упал, стремясь откатиться за разделочный стол, пока не рвануло.

А рвануло знатно. Казалось, содрогнулись стены, ржавые цепи с крюками, на которых висели тела жертв, закачались, у одной не выдержало крепление — и труп рухнул с влажным шлепком на пол. Словно следом за грохотом взрыва, послышался шум разваливающейся каменной кладки.

Когда Хартблид выглянул из-за своего укрытия, он увидел что монстр лежит неподвижно, и видимо, мёртв. Потому что невозможно остаться в живых если тебе почти оторвало голову.

— Ты сделал это! Ты победил! — со звуком, от которого начало ломить зубы, из стены появилась призрак. — Он мёртв!

"Получено достижение: По колено в мертвечине"

— Уймись, — отмахнулся Хартблид. — Которая из этих тушек — твоя?

Теперь, после того как опасность миновала, мальчик почувствовал себя выжатым и опустошенным. "Да… я потратил почти всю энергию", — подумал он, вслушиваясь в свои ощущения. "Зато цел."

Призрак сгустилась в углу, где виднелась горка костей. В отличие от трупов, насаженных на колья и крюки, вызывавших ощущение декораций, эта горка выглядела настоящей. Хартблид прислушался к своей интуиции, и понял, почему ему так показалось. Потому что если мыслить логически, пойманное мясо монстр мучил, а потом съедал. Первое подтверждала своим существованием призрак, а второе — то что кости были обглоданы и разгрызаны, а череп расколот. С мертвецами вокруг ситуация была иной. Они словно украшали логово монстра, и он их не ел. К тому же не смотря на вонь и лужи крови, Хартблид чувствовал эманации смерти от кучки костей, и не чувствовал от трупов. Значит они не настоящие, и возможно, предназначены для того чтобы ужасать своим видом настоящих жертв. По крайней мере некоторые злодеи в книжке так и делали, и пока попавший к ним в логово находился в состоянии шока — с ним можно было сделать всё что угодно. Вот только не с троицей героев, и не с юным Хартблидом, который жил в Склепе в компании скелетов.

— Ну и что мне теперь делать? — буркнул мальчик, глядя на кости с остатками мяса. Вообще он хотел выбраться отсюда поскорей, и попробовать на вкус окорок. Однако вьющаяся над костьми призрачная фигура явно ждала от него каких-то действий.

— Ну ёб твою мать, — вздохнул Хартблид, сгребая кости в сумку. Призрак, растекшись зеленоватым маревом, влилась туда же.

Исходя из общей практики, если похоронить останки, призрак с определенной вероятностью развеется. В данном случае — практически наверняка, потому что источник мучений уничтожен, а смерть отмщена. Однако наличие призрака указывало на неупокоенную душу, которая по той же причине скорее всего будет благосклонна к некроманту, решившему с ней пообщаться. А сделать это нужно потому что… "На могиле должно быть имя. А имени я не знаю. И призрак не называет."

"получено задание: судьба расколотых костей"

Выбравшись из ужасного логова, Хартблид уже не испытывал желания исследовать Нубятник дальше. Всё чего он хотел — вернуться домой, отдохнуть и попробовать наконец окорок. Так что он направился в Склеп, отметив про себя, что солнце скрылось за тучами, а зеленоватая дымка, окутывающая кладбище, практически исчезла.

Выслушав рассказ Смотрителя, Мастер шарахнул кулаком по подлокотнику своего каменного кресла:

— Прямо, блядь, у нас под носом! Ёбаные демоны!

Воцарилось молчание. Затем Мастер издал смешок:

— А что ты там говорил, мол, опасно! надо присмотреть! Зацени: пацан в одно рыло затащил демона, ну как тебе такое, а? Моя школа!

— Всё могло сложиться иначе, — сказал Смотритель. — Возможно, ему повезло.

— О нет, вот то что он смог найти логово этого Мясника — это называется "повезло". А то, что он придумал как обратить свою ошибку в оружие массового поражения — это не везение, это признак разума! И его не нашпиговало осколками костей как в прошлый раз, он использовал укрытия — значит вёл бой обдуманно, следуя плану. И план этот завершился смертью монстра. А значит, отныне Хартблид не мальчик, но мужчина!

— Это у орков мальчик становится мужчиной, если убьёт врага. Он всё ещё ребёнок, Мастер.

— Не требуя многого — не получишь многого, — отрезал Мастер. — Отныне спрашивать с него буду как со взрослого. Как отдохнёт — пойдет бить крыс.

Оба скелета замолчали, поскольку чувство живого выявило приближающегося по коридору Хартблида. Войдя в залу он обвел торжествующим взглядом своих наставников и швырнул на пол голову Мясника.

— Мастер, вы просили череп. Этот сойдет? — скрестив на груди руки сказал он.

— Башка рогатого демона отлично будет смотреться у меня над камином, — усмехнулся Мастер. — Ой, забыл, у меня же нет камина. Итак, ты пришел весь в рванье, в кровище и с башкой демона — что-то мне подсказывает, что ты горишь желанием поделиться с нами некоей историей, которая прольёт свет на данные обстоятельства и объяснит помимо прочего, что у тебя в сумке делают неупокоенные останки.

— Я как раз собирался об этом рассказать, — улыбнулся мальчик. — В общем, дело было так…

С талантом рассказчика у него было так себе.

— … А там — кровь, кишки, распидарасило, я в ахуе, но надо выбираться!..

Мастер подпер кулаком подбородок. Хартблид в это время изображал руками взрыв.

— … А я такой — Сдохни! — и кидаю в него череп. Бдыщ!..

Вот чему не учат комиксы — это повествовательному стилю.

— … И тут она, типа, из стены вылетает: "ты всё таки убил его!", а я такой: "изи, детка!"

И это, конечно не враньё, а художественное преувеличение, любой бард подтвердит.

— Ну и, сгрёб кости в сумку. Думаю вызвать духа, узнать её имя, чтоб было что на надгробии написать. Вот как-то так всё было, — к концу насыщенного эмоциями рассказа мальчик выдохся, и глядя на молчащих скелетов, уже без прежнего куража спросил:

— Я ведь всё правильно сделал?

— Для того, кто лишь вчера стал учеником — ты добился феноменальных успехов, — сказал Мастер. — Мы оба просто в шоке, и от твоих деяний, и от претенциозности подачи, и от открывающихся перспектив.

— А можно как-то попроще?

— Можно. Первое что я хочу сказать — никто из нас не ожидал что так близко от Склепа, да ещё и в покрытой эманациями Смерти местности сможет окопаться рогатый демон. Но он это сделал, и по всей видимости эманации его ослабили. Нежить очень сильно не любит демонов, и это взаимно. Это очень хорошо что тебе удалось выжить после встречи с ним. И вдвойне хорошо что ты умудрился его убить, доказав на практике наличие мозгов. А вот твоя… мм… подружка- сунувшись в логово демона продемонстрировала отсутствие и мозгов, и инстинкта самосохранения. Ты мог бы оказаться на её месте, точнее, с ней по соседству. Советую об этом почаще себе напоминать. Но победителей не судят, а мёртвые сраму не имут, — Мастер почесал подбородок, глядя куда-то в потолок. Потом перевел взгляд алых огоньков назад на мальчика. — У орков мальчик становится мужчиной когда убивает врага. Так что по меркам орков ты уже взрослый. Но вряд ли какой-нибудь орк может похвастаться, что в твоём возрасте убил демона. Великие деяния достойны награды, так что отдохни, а я пока подумаю, что бы тебе такого выдать. Или есть предпочтения?

Хартблид некоторое время молчал, а потом сказал:

— Мастер, как войти в прижизненные воспоминания и не взорвать череп?

— Ты уже знаешь как взрывать череп, — хмыкнул Мастер. — Постарайся так не делать — и всё получится. Шутка. Доставай свою волшебную книжку, буду учить тебя как взрывать черепа правильно.

Хартблид с готовностью сел за стол и достал книжку, а Смотритель принес письменные принадлежности.

— Вообще, я размышлял, сможешь ли ты сам понять в чём тут дело, но нехватка теоретических знаний пагубным образом сказывается на практике. В общем, слушай. Когда ты сотворяешь заклинание, оно взаимодействует с тем, на что оно направлено и преображается. Тут принцип чем-то похож на алхимический, только в алхимии способ познания это разрушение, анализ, воссоздание и улучшение, а в магии — направление, трансформация, наблюдение результата. Когда маги это поняли, несчастных случаев стало меньше. Некроманты используют магию смерти по двум причинам. Во-первых, она направлена на то что либо уже мертво, либо таковым будет. Во-вторых основной источник магии у нас — эманации смерти. Самый простой способ получить эти эманации — это замучить кого-нибудь до смерти, как в случае с твоей… хм… подружкой. Солнечный свет вступает с эманациями в реакцию, итогом которой является Пелена — вот тот зелёный туманчик, обитель духов и призраков. Возвращаясь на мгновение к демонам — они дичайше котируют пытки и убийства, при этом они пожинают души и утаскивают их в Бездну. С нашей стороны всё куда проще — чем больше вокруг мертвецов, тем сильнее эманации смерти. Чем сильнее эманации — тем больше шансов на то, что однажды в некрополь придет святая инквизиция, чтоб её… Кхм, тем больше шансов на преобразование души Склепом, как в твоем случае. И если она стала таковой, а тело ещё цело — оно реанимируется в виде нежити. Вне эманаций наши тела распадаются, и есть аж три способа как этого избежать — донельзя ублюдочный метод, которым пользуются некоторые личи, и заключающийся в скармливании душ своей филактерии; жертвоприношение, практикуемое мраккультстами для создания локальной области разлива эманаций смерти (что обычно привлекает ещё и демонов, это к вопросу о том, кто научил живущих разной мерзопакостной магии — сами то демоны в наш мир попасть могут редко, а вот если их призовут…) и реювинация, но это очень сильное колдунство.

Хартблид задумчиво внимал, почесывая пером щеку.

— Я опять отвлекся, — буркнул Мастер, заметив это. — В общем, ты живешь, ешь и перерабатываешь еду в энергию. Ещё некоторое количество энергии ты получаешь от окружающей среды. Эта энергия изначально нейтральна, но поскольку ты — живущий, она становится, как бы, живой. Ну или в твоём случае не-живой. Она позволяет тебе двигаться и думать, то есть совершает работу, часть её необратимо тратится. Другая её часть преобразуется душой и, согласно одной из теорий, становится магией. Поэтому души как преобразователи всяко-разной энергии в полезную и нужную, так нужны демонам. Ну так вот, существуют разные способы взаимодействия с идущей из души энергией — кто-то с её помощью так усиливается, что его не пробить ничем кроме волшебного меча, кто-то усиливает удар кулака так что тот сломает стены и броню, кто-то преобразует её в стихию и начинает зажигать как Игнус, ну а мы… — Мастер скрежетнул зубами. Смотритель ощутимо напрягся. — … В общем, используем магию смерти чтобы умерщвлять живое. Все наши не-жизни — заёмные!

— Мастер! — воскликнул Смотритель.

— Что? Пусть знает.

— То есть, — Хартблид нахмурился и поглядел сперва на одного, а затем на второго. — Вы — такие, потому что преобразуете собственный запас магии в "мятую" энергию, которая постепенно вас разрушает, если вы не будете убивать? Но как же душа?

— Душе нужно живое тело чтобы правильно функционировать, — отрезал Мастер. — Мёртвое тело не ест, не вырабатывает энергию, оно её только тратит. Эманации смерти позволяют существовать нежити, но существование как самоцель — бессмысленно. Наша цель здесь — охранять покой Безмолвных. Область, покрытая эманациями Смерти постепенно сокращается, и через несколько лет нам придётся туго. Но ты не переживай, тебе это не грозит, хотя неспешный ход времени не щадит никого, ни живых, ни мёртвых, и общего между ними то, что они убивают друг друга лишь бы продлить своё время, к вящему удовольствию демонов. Надеюсь твой Мясник хорошенько помучился, это продлит наши славные денёчки! Вернёмся к черепам?

— Да, Мастер, — Хартблид ощутил, что поднятый вопрос действительно волнует старого скелета, и если б не смерть демона, он бы его не поднял. Теперь же, высказавшись, он перестанет обращаться в мыслях к этой теме.

— Что представляет собой загадку, так это природу взаимодействия энергии, замкнутой преобразованием в петлю. Она начинает активно саморазрушаться, но нам пока что неясно, происходит ли это из-за резонанса, либо же из-за взаимоуничтожения разнородных энергий. Однако, когда это явление было обнаружено, сразу же родилась мысль, как эту разрушительную мощь можно использовать. Твой способ, кстати, слегка прямолинеен, но действенен. Ты оставляешь немного энергии в резерве и замыкаешь оставшуюся в кольцо, в результате череп не рванет пока не кончится резервная энергия. Однако этот способ можно улучшить, добавив специальное, триггерное под-заклинание, своего рода модификатор, лепящийся к спеллам, чтоб б изменить его свойства. Скажем, если ты добьешься успеха в "связи", то ты сможешь настроить срабатывание взрыва на приближение к черепу кого-либо кроме себя, и сможешь ходить мимо него без опаски — а твои враги подорвутся. В общем, главное — это воображение и достаточный запас черепов.

"Новое неспециализированное заклинание изучено: Триггер"

— … Или же, несколько заклинаний, соединенных триггерами… — пробормотал мальчик, записывая новую информацию.

— Приглядывай за этим пацаном, Смотритель, а то он нам тут Армагеддон наколдует, — со смешком сказал Мастер.

Чем-то это было похоже на "эмпатический перенос ран". Хартблид сидел, касаясь останков, пытаясь почувствовать, увидеть то же что чувствовало и видело это тело, когда было живо.

Это ощущение было… живое. Нет, он и так себя чувствовал живым, но тут было что-то другое. Тёплое, яркое, в противоположность тусклому и прохладному ощущению самого себя.

Затем Склеп исчез, а Хартблид оказался в незнакомом месте. Под свинцовым небом, у мрачно-чёрного пруда стояла мельница, чьё водяное колесо скрипело, вращаясь в токе воды. Она и дом мельника стояли на восточной стороне речки, разделявшей Нубятник.

Рядом с Хартблидом из зеленоватого тумана соткалась призрачная фигура.

— Дом… — вздохнула она.

— Ты можешь мне что-нибудь рассказать про это место?

— Не рассказать. Показать.

Из дома вышел худой, бородатый мужчина в сопровождении ещё одного, помоложе, но тоже с бородой:

— Хоть река и остановила эти блядские эманации, но из-за того, что орошение завязано на реку, посевы гибнут. Даже если мы высадим остатки зерна, оно сгниёт на корню. С овощами получше, но эти ёбаные кролики… Рановато обрадовались, что теперь недостатка в мясе не будет. Перебили, а новых нет. А овощи они сожрали, сажать нечего. Поделись, по соседски?

— Уговор был — овощи в обмен на зерно. Нет зерна — нет овощей, — буркнул молодой.

— Да ёбжеж… — пожилой плюнул с крыльца. — Эй, падре, сюда иди, дело есть!

Из-за мельницы показался упитанный человек в рясе.

— Слушаю ваши чаянья, дети мои.

— А скажите-ка нам, падре, как вам удается сохранять форму?

— Бог хранит, — пожал плечами жрец.

— А он поможет нам посевы сохранить?

— Молитесь усерднее — и да вознаградятся ваши молитвы, — вблизи его лицо вызвало у Хартблида отвращение. Пухлощёкий, с маленькими глазками, да ещё эта форма рта, как будто там не губы а два жирных червяка. Середина нижней слегка отвисла. Пухляш надувал щеки когда говорил, что усугубляло отторжение.

— Нам за ним, — поманила за жрецом призрак.

— Погоди, мне интересно чем у этих дело кончится.

— То мне не ведомо.

Действительно, краски вокруг продолжающих говорить селян стали тускнеть, а их речь сперва стала невнятной, потом словно из под воды доносилась, а потом и вовсе начала затихать. И Хартблид пошел за святошей. По пути он обратил внимание на прячущуюся за забором тонкую фигурку, прислушивающуюся к разговору. Он ощущал присутствие её жизни, а вскоре появилась и она сама, когда остановившийся жрец её окликнул:

— Дайка, опять в прятки играешь?

— Меня зовут Дайкатана! — недовольным тоном отозвалась тень из-за забора, через миг его перепрыгнувшая и оказавшаяся девчонкой. — Не Дайка. Не Дайка-Тану. Достали!

— Я так понимаю, это ты? — спросил Хартблид у призрака. Та кивнула. — Отлично, имя есть. Можем…

— Имя — это ещё не всё, — сказала призрак. Краски потускнели, и вновь вернулись. Опять то же место, у мельницы. Дайкатана пряталась в тенях за бочкой с дождевой водой у крыльца, а потому отлично слышала каждое слово, доносящееся из окна над ней.

— Ты что мне предлагаешь? Ты совсем охуел уже, Гиб?

— Или так, или вы все не доживёте до весны.

— Если б ты в прошлом году помог семенами, всё могло быть иначе! Мы же, блядь, соседи!

— Краб ты криворукий, вот что я тебе скажу, Фило. Единственное что у тебя хорошо получилось- это твоя дочурка. О ней подумай.

— Она тебя видеть не желает, и я её решение уважаю. Так что забирай свою курицу и катись ка ты на хуй из моего дома, пока я за топор не взялся. Ишь, нашел мудака, дочь на еду променять.

Раздался грохот, и Гиб стрелой вылетел с крыльца, а Фило, показавшись следом, заорал:

— Иди-ка ты на хуй, Гиб, я лучше смертоцвет жрать буду, чем отдам дочь такому конченому ублюдку как ты!

— Ничего, как в животе заурчит, сам приползёшь, — буркнул Гиб, стремительно удаляясь.

Фило же, выйдя на крыльцо, достал трубку, набил и на пару минут ушел в дом. Когда он вернулся, трубка уже дымилась, а Дайкатана вылезла из укрытия.

— Отец, я нашла где падре так отожрался, — сказала она. — У него под молельней целый склад еды.

— Вот пиздота, — сплюнул тягучей слюной Фило. — Ну что за люди! Один припасы крысит, второй индивидуалист не в рот ебаться, семян ему жалко, выгоду ищет… Курицу вот, где-то нашел, решил подмазать. Эт чтоб я тебя охотней к нему в сожительницы определил. Вот только залупу ему на воротник, а не мою дочку в койку.

— Отец, только скажи, и я у этого падре весь склад вынесу. Не будем мы голодать!

— Оно виш как, дочка, — задумчиво сказал Фило. — Хоть падре и крыса, а всё ж негоже нам уподобляться нелюдям, что готовы воровать и убивать, лишь бы жопа в тепле да сытости была.

— Отец, может — судилище собрать? Ведь кто знает, сколько ещё эта напасть продлится. Мы все здесь заперты, и поодиночке перемрём с голоду. Останутся только подлецы, а это неправильно!

— А что мы этому судилищу предъявим? Предложение Гиба? Так люди скажут, он предложил, ты отказался. Или схрон падре? Так у нас народ религиозный, пожгут к хуям мельницу за очернение…

— Отец, ты не спросил, где у него схрон, — прервала его Дайкатана, и сделав паузу, продолжила. — Он в мёртвых землях. У кладбища. В его доме.

Фило пожевал чубук, пуская дым и нерешительно сказал:

— Жреца защищают высшие силы, так что может ему и побоку эта напасть… А как ты за ним проследила? Там же гиблое место! Сколько уже пошло попытать счастья и не вернулось…

— Мамин оберег от смерти, — девушка потянула из-за ворота медальон с изображением черепа.

— Вот что. Узнай пока, откуда у Гиба курица. Ежели курятник — пусть его. А ежели он их где-то берёт — так может и мы можем?

Краски вновь выцвели.

Призрак стояла на площади, у рунного камня. Как и прежде он был расколотым и заросшим травой.

— Откуда это здесь… — прошелестела она, глядя на колеблющийся над камнем воздух. Хартблид понял что что-то пошло не по плану.

— Ты это видела? — спросил он.

— Я… — призрак умолкла. — Я не должна этого помнить.

Связь прервалась, Хартблид отшатнулся от кучки костей, ошеломлённо озираясь. Он вновь в Склепе, в своей комнате. Он пытался выяснить имя призрака, и эта часть плана прошла легко. А вот дальше началась какая-то хрень. Призрак пыталась показать свою историю, по всей видимости о том, как её занесло в логово Мясника. И тут всплыло что-то ещё.

Как бы там ни было, теперь нельзя было просто взять и похоронить Дайкатану, Хартблид чувствовал, что она знала что-то важное. И потом, ему было интересно, где сейчас все те люди, которых он видел в её памяти. Быть может он должен вернуть останки девочки отцу? А жрец — Мастеру наверняка будет интересно узнать об увиденном. Возможно он даже сам захочет взглянуть.

"квест обновлён"

— Жрец, значит, — хмыкнул Мастер. Он отказался погружаться в память призрака, не объясняя причин, но рассказ об увиденном выслушал с интересом. — Что ж, мой юный ученик, впервые ты своими глазами увидел всю доблесть и всю подлость живущих. Как они тебе?

— Фило показался мне хорошим, — сказал Хартблид. — Он заботился о Дайкатане, даже не смотря на то что он краб. А Гиб — просто жадный краб. А от рожи жреца меня почему-то тошнит.

— Это поди от того что ты у него в подвале увидел, — отозвался Мастер. — Не знаю, почему тебя вышибло из памяти, но основное ты увидел. Курицу.

— Курицу? — недоуменно переспросил Хартблид.

— Курицу! — воскликнул Мастер. — А поскольку ты юн и неопытен, а также очень мало знаешь о демонах, я поведаю тебе о неведомой ёбаной хуйне, именуемой цыплёнком имени Ленинского Комсомола. Собственно, так её назвали игроки, когда в первый раз столкнулись. Так вот, это хуерыга от-такенного размера, — он раскинул руки как можно шире. — И ростом под потолок. Умеет пинаться и очень больно клеваться. Живёт в Бездне. На вкус как курица. Это была преамбула. В Нубятник извне попасть невозможно, верно? Теперь следи за руками: после катастрофы, что нас всех постигла, часть выживших забаррикадировалась за рекой, и если честно у меня не было абсолютно никакого желания к ним лезть, поскольку считал что они обречены. Вторая часть выживших, к слову, погибла — эти идиоты отказывались покидать дома, там и умерли. У горе-выживанцев остались их поля, и вместо того чтобы одомашить кроликов и жрать их, они их всех убили, а из-за мёртвых вод с урожаем у них не задалось. Основной составляющей местного рациона всегда был хлеб, потом овощи, потом мясо. Хлеб делается из зерна, которое так же идёт на корм птице, а сено и всякая ботва — скоту. Теперь глядим — хлеб у них не уродился, с овощами тоже всё плохо, значит скотина по большей части первой пошла под нож (после кроликов). Судя по реакции Фило на принесенную ему курицу, и задачу этой, как её там… Дайкатане, птицу также сожрали. Таким образом, единственное место где мог достать курицу Гиб — это подвал жреца, где как мы помним, сидел демон. Я готов держать пари что жрец продался Бездне с потрохами за еду, а та курица, что была у Гиба — цыплёнок Бездны, которым демон расплатился за жертвы, вспомим что некоторое количество селян пошло "в мёртвые земли" и не вернулось. Опять же, в логове Мясника была настоящая бойня, и не смотря на эманации Смерти он был ещё тот живчик. Но! Ты говоришь, в подвале был лишь один окорок?

— Да, Мастер.

— А Дайкатана говорила что у него подвал забит снедью. Значит, или кто-то всё же вынес склад, и у бедолаг с той стороны реки всё хорошо, или же времени с тех пор прошло много и они все умерли. И что ты будешь делать с этим новообретённым знанием?

— Ммм… Мастер, могу ли я отправиться за реку? — спросил Хартблид.

— Ну разумеется можешь! Как думаешь, что первым делом сделают селяне, когда увидят незнакомого бледного как смерть мальчика с мешком костей, ибо я так понимаю, Дайкатану ты возьмешь с собой?

Бледный как смерть мальчик сконфуженно вздохнул.

— Кстати, я вижу как ты мнёшься и не знаешь что с ней делать. Лёгких путей, я так понимаю, ты не ищешь, иначе б закопал её в Мертвятник и дело с концом, имя её ты уже знаешь — так в чём же дело? Хочешь вернуть её прах отцу?

— Я не знаю, Мастер. Я видел её в… Её памяти, и… Ну, она похожа на меня. В смысле, она — живущая.

— Была, да. И?

— Я чувствовал эманации её смерти, мастер. Мне хотелось бы что-то для неё сделать. Я думаю это неправильно оставлять её… вот так. Сломаной.

— А, то есть перед тем как закопать, ты хочешь её починить. Я не думал, что это произойдет так быстро, но давай-ка я тебе сперва объясню чем девочки отличаются от мальчиков…

— Фууу, Мастер! — Хартблид скривился. — Я прочел много томов "приключений", и там наглядно показано чем мальчики отличаются от девочек.

— А. Хм. Ну, ясно. А там как, всё полностью нарисовано, или квадратиками закрашено?

— Возьмите и сами почитайте! — огрызнулся Хартблид. — Вы дали мне имя в честь персонажа, про которого даже не удосужились почитать?

— И когда бы я читал, когда я крафтил твоё пойло? Ты этого не помнишь, но когда ты хотел есть, ты так орал, что даже Безмолвные бы проснулись. А я не люблю шума в моём подземелье. М-да, — добавил он через секунду, словно что-то обдумывая. — Игроки — мастера на выдумку, и всё же, как они умудрились протащить комикс с рейтингом Экс в Нубятник? Ну да ладно. В общем, наберись терпения, мой юный ученик. В ближайшие годы ты будешь постигать искусство магии Смерти, и поскольку ты убил своего первого противника, то отныне считаешься взрослым. И нет, покинуть Нубятник тебе не удастся, Барьер настраивал кто-то с абсолютно ебанутой системой ценностей, кто-то кто считает, что видеть мир таким каким он есть, разрешается только с восемнадцати лет. Чем, принципиально, отличаются шестнадцать, восемнадцать, двадцать один и так далее — кроме возрастающего порядка — мне неясно. Вот например, ты. Ты уже видел и скелетов в Склепе, и кровавую бойню в подвале, и взрывающиеся черепа, и разврат в комиксах — и что, ты от этого спятил? Нет. Потому что всё это часть нашей реальности, и чем раньше ты сможешь не покоряться ей, но творить свою — тем больше шансов что выживешь. А теперь представь себе что тебе вытирали бы сопельки следующие десять лет и ограждали от этого всего, а потом выпустили на улицу, дескать, ты уже взрослый, сынок. Ты сделал шаг за порог, и умер. Или сошел с ума. Или упал на землю и начал бы громко, требовательно орать, звать мамочку и искать привычную соску. Потому что к этому миру ты не был бы готов совершенно. И последний гвоздь в гроб этих рейтингов — я воспитал тебя, и ты убил демона. Я, блядь, гений педагогики!

Мастер издал леденящий душу, жуткий, раскатистый, переходящий в скрежетание смех.

"Получено достижение: Акселерат"