Хладнокровное чудовище (СИ)

Глава 17 Лунная

— Он убьет меня! Прошу! Дай мне уйти! — Айдан вцепилась в его рубаху на груди и рванула так отчаянно, что едва не порвала. — Мне страшно!

— Император?

— Да! Да! — воскликнула она сдавленно, пытаясь обернуться в поисках погони, но капюшон лез в лицо вместе с растрепанными волосами. — Он убил их всех! Всех, кроме одной! И должен был убить им меня. Он не император, он исчадие бездны… Я видела… видела, как умерла первая. Я успела вырваться! Пожалуйста, Вальдер…

В ушах гремело. Если это правда. Он и правда подписал себе смертельный приговор — если их обнаружат сейчас вместе.

Схватив Айдан за руку, Вальдер потащил её ещё выше по улице. Сопротивлялась она сильно: ещё немного — и вывернет себе руку, пытаясь выбраться из захвата. Но больше он не будет как дурак ходить вокруг да около. Поздно. Он должен узнать всю правду — и прямо сейчас.

— Почему ты здесь… — хрипела она. — Пусти. Город был оцеплен!

— Может быть как раз для того, чтобы спасти твою жизнь⁈

— Спасешь, если дашь мне уйти, проклятый ты вояка! — зло, но тихо крикнула она в спину, и в голосе прорезалось такое отчаяние, которого он никогда не слышал прежде.

— Умрем вместе, а? — Вальдер толкнул её в ближайшую подворотню к дому, где не горел свет и явно никого не было. Быстро завел во двор так, чтобы их не разглядели с улицы.

Дверь в дом была заперта, но не для него. Пара резких ударов — и старый замок слетел с петель. Вальдер, не выпуская Айдан, вошел внутрь и закрыл дверь за собой.

Дарханка вновь попробовала вырваться, но Вальдер сжал её запястья и чуть вывернул так, что она не выдержала и болезненно выдохнула и пригнулась, не в силах ослабить его захват. Он не угрожал ей увечьем, но стоило дать понять, что игры кончились.

В темноте её глаза сверкали, словно у разъяренной фурии. Но в одно мгновение Айдан успокоилась и перестала сопротивляться: снова вернулась к своей излюбленной тактике — быть текучей, неуловимой, закрытой.

Только грудь вздымалась ещё так сильно, выдавая страшнейшее волнение, но много лет обучения в монастыре помогали ей держать себя в руках. Вот и сейчас — пара выдохов и Айдан снова контролирует свое тело и изучает его в поисках слабого места, чтобы опять бежать.

Вальдер сжал ее за плечи и заставил упереться спиной в дверь дома.

— Я хочу услышать, как всё было.

— Тебе не всё равно, что делает император? — ещё злясь, выдохнула она. — Это его избранницы, готовые на всё ради того, чтобы стать единственной невестой. Какое дело тебе до этого?

Вальдер молча изучал её лицо, такое притягательное и мрачное в этой ночи. В ней говорил древний страх и давняя боль, а не она сама сейчас, не она настоящая. И даже весь контроль, который у нее был, не мог с этим справиться.

— Что ты хочешь от меня? — Она снова мгновенно изменилась и подалась навстречу, бросая вызов: — Ну давай. Возьми меня, как обычно берешь своих потаскушек, готовых течь от одного вида жестокого воина, такого непредсказуемого и сурового… — Усмехнувшись на выдохе, она соблазнительно прогнулась в пояснице, большие губы дрогнули, рот приоткрылся так призывно, что сложно было не испытывать тяги, хоть слова она произносила самые пошлые и грязные, но это только больше заводило. — Ну же? Ты не молоденький мальчик. Я знаю, что тебе нужно.

Вальдер мягко перевел захват на её правую ладонь, вплел пальцы и прижал тыльную сторону ладони к выщербленному дереву дверного полотна. Сделал то же самое левой. Айдан прерывисто вздохнула, изо всех сил сохраняя невозмутимость на лице, но глаза… глаза выдавали куда больше.

Будь она не дарханка, тоже владеющая даром нарушать чужие границы — он бы чувствовал каждую клеточку её тела, каждое биение сердца как свое. Но Айдан де Марит одна из лучших одаренных силой в ордене дарханов, как говорили источники.

И всё-таки — женщина.

— Теперь мне нужно куда больше, мейра сента.

— Больше? — Её брови приподнялись, дыхание оставалось сбивчивым. — Зачем? Я никогда не буду твоей.

На мощеных улицах раздался шум. Торопливо бежали солдаты, по звуку — не меньше трех пар ног. Прогарцевали копыта лошади. Шли быстро и молча, не поднимая шум. Но явно искали.

Айдан, чьи руки он удерживал на двери, едва заметно дернулась. Страх от неё исходил неподдельный, самый настоящий, как бы она не скрывала его со всей многолетней привычкой. Ей страшно. Неужели Сиркх и впрямь сошёл с ума — и вздумал убить всех, кто не стал ему угоден?

Солдаты зашли и во двор этого дома. Пара тихих переговоров, удар в дверь. Вальдер напряг все свои силы — и физические, и магические, — заставляя их удержаться на месте. Айдан тоже застыла, точно каменное изваяние. Ни звука, ни шороха, хотя от удара заметно дернулась ему навстречу.

Вальдер мгновенно оплёл магией их обоих, делая ещё сильнее и неподвижнее, проник ещё дальше — сквозь толстую деревянную дверь, коснулся даром ищеек императора, захватывая и их в свою власть. Неотвратимая сила заставила неодаренных отшатнуться и идти прочь, дальше от этого дома так, словно их преследовала и давила невидимая и непреодолимая стена.

Даже если хоть у одного из солдат был какой слабый дар — Вальдер попросту смёл их своей волей, позволив магии беспрепятственно касаться чужих границ, подчинять — по праву сильнейшего.

Вальдер встретился взглядом с Айдан. Её зрачки были расширены, дыхание будто и вовсе пропало. Она смотрела на него снизу вверх, и глаза были покрасневшие и блестящие, хоть на лице не дрогнул ни единый мускул.

Она позволила ему слиться с ней в единую силу, зная, что так они будут едины. Но опасность миновала. И теперь она снова готова была твердить, как его ненавидит? Хотя едва ли выстояла бы в одиночку.

— Ты ввязался не туда, куда нужно, — её губы горько изогнулись, а взгляд стал серьёзным, таким глубоким, каким не был никогда прежде. — Думала, давно понял, что не стоит лезть дальше. Что ты ищешь, капитан Вальдер ди Арстон?

— Правды. Хочу знать, как он убивал и зачем.

— Он убьет и тебя.

— Пусть попробует… — Вальдер держал её ладони в своих, переплетя пальцы, и легкая пульсация в венках на запястьях и в подушечках её пальцев отдавались в его тело громкими, жаркими ударами.

Он чувствовал каждый её вздох. Как тёплое, будоражащее дыхание касается его лица. Как приоткрываются манящие губы. Айдан будто нарочно напоминала о том, что случилось в его кабинете. Как эти губы и горячий язык ласкали обнаженное напряженное тело, бросая в омут острого наслаждения на грани с безумием.

Одновременно «я никогда не буду твоей» и желание быть испорченной, распростёртой, подчиненной его страсти. Она будто сама его… смерть.

Если смерть бывает столь желанна.

Вальдер сделал то, чего искали до помешательства они оба. Прижался поцелуем к её ядовитым, обманчивым губам. Это было мучительно и сладко. С треском рвалось что-то внутри как рвётся ткань бытия. Это было последнее, что ему следовало сделать. Но он сделал это, тягостно растягивая мгновение, и позволяя ей ещё отстраниться на время.

— Император… — выдохнула она, впиваясь пальцами в его пальцы, пока мелкая дрожь пробегала по её телу, — он испытывал нас. Проверял. Ждал сильнейшую. И убивал всех остальных… кто стал слишком близко, чтобы увидеть его тёмную проклятую суть. Он убил Тариссу и… заставил Мариэль де Лори выпить яд у него на глазах… — зрачки Айдан расширились, затопив всю радужку беспросветной тьмой, на нижних веках снова собрались беспомощные слёзы.

Вальдер слушал её сбивчивую речь, чтобы за словами поймать суть. Слёзы потекли по нежным гладким щекам, Айдан дёрнулась снова в попытке скрыть свою беспомощность и страх.

— Я выбрала верно, — зашептала она торопливо, зло, мотнув головой. — Я нашла кубок, который не был отравлен. Единственный из четырёх. Но Сиркх… ты видел, что он убил моего дядю. Заставил меня выбрать его смерть! — Шёпот сорвался на глухой хрип. — Он подписал мне смертный приговор и жаждал увидеть, как я корчусь в муках — в наказание за предательство, в котором я не виновата! Не виновата, слышишь⁈

Слёзы вновь скользили по уже проторенной дорожке, и Вальдер склонился, чтобы коснуться их губами, слизнуть языком. Кожа была прохладной, такой приятной. Солёной и сладкой одновременно. Как яд.

Таким должен быть яд.

— Отпусти меня… Я должна бежать, пока он не нашёл и не убил, как остальных! Пожалуйста… Вальдер…

— Бежать — поздно.

Он провёл носом по щеке вслед за слезой и с диким предвкушением нашёл снова её губы — припухшие, горячие, жарко и порывисто раскрывшиеся навстречу. Соль и мёд, боль и страсть. Желание и животный страх.

Айдан не удержалась и простонала, чувствуя, как её влечёт к нему — он ощущал это в каждом движении её тела. Со скованными его хваткой руками она была так беспомощна. И так открыта — вырез её парадного дархановского одеяния с шелковой шнуровкой наполовину обнажал грудь, выставлял дразняще почти напоказ, а в ложбинке между ключиц, на темной матовой коже блестела серебристая цепочка с символом Скадо, которому она так поклонялась.

Прихватив её нижнюю губу, Вальдер коснулся языком, провёл по набухшей коже, вторгся в глубь приоткрытого рта, касаясь кончика языка. Айдан ответила. Приподняв голову, она выдохнула жарко и позволила ему целовать себя, слизывать соль с губ и сама подалась навстречу.

Желание услышать её горячие стоны шумело в голове бесконечным эхом гонга. Оно нарастало и заглушало мир вокруг. Скрутить, бросить на эту грубую деревянную постель с матрасом, сорвать проклятое одеяние. Увидеть, как она изгибается, как сильное притягательное тело льнёт в его ладони.

Он уже был с ней близок. Едва не трахнул на столе, но предпочёл видеть, как она поддается в его руках, как её плоть горячо и желанно обхватывает его пальцы. Один этот вид мог привести к помешательству, хоть Айдан и твердила с порочным стоном на устах, как хочет стать женой императора.

Больше никакой жены императора. Ничего не мешает взять её прямо здесь — и стать соучастником её отступничества и побега. Он ещё может выиграть и отдать её Сиркху, но что последует дальше?

Если она не лжет. Если не скрывает что-то ещё.

Вальдер провёл губами по шее, прихватывая кожу, царапая своей щетиной. Испытывая отчего-то непреодолимое желание обнажить зубы и почувствовать на языке её кровь и её боль. Наваждение было столь сильно, что только жаркий выдох и невнятный шёпот Айдан заставил вновь вернуться к её губам.

Вальдер поднял её на руки, резко выпустив из хватки. Вжался стальными пальцами в её бедра, не давая выскользнуть, замирая напротив, лицом к лицу. Айдан вынужденно вцепилась в его шею. Если бы не плотная ткань штанов, он бы уже касался её обнаженного лона под шелковистыми юбками, он бы уже мог проникнуть со всей силы, насаживая её на себя.

Эта мысль вспышкой мелькнула и заставила убедиться, что он прав, ничего не мешает сделать это прямо сейчас. Зажав Айдан между своим телом и дверью, он скользнул ладонью по её бедру, по ягодицам и на миг отстранился, чтобы, преодолев ворох тканей, проникнуть пальцами между её ног.

— Насколько сильно ты никогда не будешь моей? — прохрипел он ей на ухо, обводя пальцами набухший клитор и дразняще проникая внутрь — самую малость.

Но не дал ответить и снова впился в губы, заставляя только мычать и постанывать ему в рот, не давая выскользнуть из стальных объятий. Рванув пряжку на поясе, он освободил кожаный ремень и оголил ноющий от напряжения член.

Айдан впилась в его плечи и сама, первая прижалась к его губам. Обхватила нижнюю так, словно готова была принять его целиком. Вальдер не стал ждать. Коснувшись головкой её лона, пульсирующего и горячего, между широко разведённых и дрожащих от напряжения бёдер, он медленно проник внутрь, наслаждаясь каждым тягучим и томительным мгновением проникновения, того, как плотно и горячо она обхватывает его плоть, одновременно будто сопротивляясь и принимая его внутрь.

И эта двойственность сводила с ума. Говоря одно, она давала понять другое. Играла с ним, как с огнём. Манила и жаждала боли, кусая за губы по мере его движений. Но Вальдер не торопился. Он продолжал прижимать её всем телом и мучительно-медленно ласкать одной рукой, проникая внутрь и отдаляясь, позволяя ей во всей мере прочувствовать ужасную, сосущую пустоту там, где только что она была наполнена его твердью. Он знал, как довести до исступления.

Нежные пальцы впились в его волосы, оттягивая и цепляясь за них, а Вальдер вновь и вновь находил её губы, заставляя жадно стонать ему в рот. Будто не хотел, чтобы и единый её стон потерялся в пространстве. Ему нужна была она вся. Целиком. До последнего вздоха.

Айдан позволила ему это. Она позволила куда больше — позволила проникнуть магией и прочувствовать изнутри каждое пробирающее до нутра движение, каждый миг острейшего, как лезвие меча, наслаждения, от которого крик сам собой рвался из горла. Позволила почувствовать волны любовной судороги, накатывающие одна за другой до тех пор, пока не накрыло их обоих с головой.

В голове шумело. Руки дрожали от напряжения, и Вальдер с силой стиснул Айдан за ягодицы, снова кусал губы. Сделав два шатких шага до постели в углу комнаты, он наконец опустил её на постель. Поправил низ рубахи, заправил в штаны и затянул пояс, чувствуя приятную, опустошающую пульсацию во всем теле.

Айдан ухватила его за ворот рубахи, взмокшей от испарины и напряжения, потянула на себя. У неё и самой кончики волос, выбившихся из хитрой прически, соблазнительно липли к коже на груди.

Луна, вышедшая из-за туч, проникла в дом. Лунный свет скользнул по коже Айдан, точно она была божеством, пришедшим из мрака. Холодный свет так ей шёл.

Айдан — лунная. Вот что значит её имя с древнеивварского.

— Ты ненормальный… совершенный безбожный безумец, капитан ди Арстон, — она первая обхватила его лицо, притягивая к себе, глядя на него своими большими омутами-глазами, в которых радужка уступала место бликующим в темноте белкам, делая её взгляд под длинными ресницами затянутым поволокой. И вместе с тем в них играли все грани того же безумия и возбуждения. — Твое место в лазарете для душевнобольных.

— Именно это во мне тебя так притягивает, верно? — Вальдер нащупал её ладонь, снова вжал в свою, переплетая пальцы. Надвинулся над Айдан ещё ближе, прикасаясь грудью и чувствуя, как сильно и порывисто она дышит под ним.

— Так ты, капитан… обвиняешь меня в том, что я тоже помешана?

Она рассмеялась хрипло и с вызовом, откинув голову на чужой кровати и поблескивая на него полуприкрытыми глазами, большие зубки обнажились в шальной улыбке. Точно оборотень, исчадие тьмы. Темная, загадочная, страстная — она манила за собой в пропасть.

Вальдер желал её снова, потому что не мог насытить свою страсть. Даже эта жадная, почти животная близость не утолила голод, потому что Айдан снова ускользала от него. Не физически, но она умело скрывала свою душу. Смотрела прямо в душу своими колдовскими, яркими глазами, но только смеялась незримо, когда он жаждал поймать и уловить, что же спрятано в глубине её тьмы.

Что за боль, что за страсть толкает на такой вызов, который она несёт в себе целую вечность. Смех, укол словами, неуловимая месть и желание возмездия — но даже этого было лишь на поверхности. Отвлекающий манёвр. И Вальдер желал дойти до конца, до сути, потому что вдруг это стало важным.

— Что ты такое, сента де Марит?

Он выпустил её руку, заставил вытянуть за головой, прошёл ладонью по локтю и плечу, чтобы спуститься ниже к груди, сжать до нового жаркого вдоха.

Айдан снова беззвучно смеялась, закинув руки за голову и следя за ним, прикусив полную губу. Что-то вдруг настоящее поймал он во взгляде. Надломленное, болезненное, такое искреннее, что только перед одной тенью этой искренности можно было пасть. Душу захватывал водоворот чужой, но такой близкой вселенной.

— Погибель твоя, капитан.

Тихий, хриплый голос без капли смеха.

Вальдер вернулся к её лицу, замер напротив непокорного, дерзкого рта. Казалось, она должна быть в его власти, но это самообман. Темные тайны сокрывали душу надежнее любой магии.

— Долго же я тебя ждал.

Забытая улыбка растянулись на его губах.

Мгновения длились часами. Участившийся стук крови в висках отбивал чёткий ритм — почти танец, в который превращался их разговор.

— Всему свое время…

Шумный, уязвимый вздох, похожий на сожаление. Снова вечность, прожитая в тишине.

— Разве сейчас не настало время погибать? — Вальдер коснулся носом её нежной кожи, наслаждаясь её трепетом, провёл по щеке, скуле, ближе к шее. Почувствовал, как крупные мурашки охватывают кожу Айдан, когда она, дрогнув, потянулась навстречу. Ему представлялось в это мгновение, что под маской искусительницы скрыватся темная богиня из древних легенд, что существовала ещё до появления Четырех богов. — Мне нравится делать это с тобой.

Вальдер замер, и его взгляд упал на обратную сторону предплечья, с которого соскользнула шелковистая ткань широкого рукава платья. Небольшая темная полоса — но такая контрастная на фоне её светлой кожи.

Вальдер схватил её за руку, потянул на себя и коснулся этой полосы языком. Кровь. Её или чужая? Он не ранил, не списать на царапину от страсти. Её руки были прижаты так плотно. Она не касалась ничего острее его тела.

Глаза Айдан будто стали ещё больше, серьезней. Она притянула его к себе, уже не плачущая, уже не растерзанная страстью. Одним движением она ухитрилась бросить его на постель и прижаться тесным поцелуем. Сильно. Больно.

Голова закружилась от её мгновенной ментальной атаки, Вальдер позволил всего мгновение слабости — и тут же почувствовал во рту солёный, железный привкус крови. Сладость и соль.

Бывает ли смерть столь… желанна? М-м. От этой мысли захотелось рассмеяться. Но он не успел…