Хладнокровное чудовище (СИ)

Глава 35 Приказ

— Кашу доедать будешь? — подхалимски и буднично спросил Андре, подбираясь к его миске, словно это единственное, что его сейчас волновало.

— Доедай, — бросил Гаррет в сердцах и поднялся с ящика, на котором завтракали гретой на костре крупой.

Кусок в горло не лез, хоть силы ему бы пригодились, но он перешёл к сборам — затянул пояс с ножнами, осмотрел и сунул в голенище короткий кинжал, который не раз подсобил в бою. Стремительно светало — и после почти бессонной ночи легчало на душе.

В лагере поднялась суета, и Гаррет тоже влился в этот неспокойный гул, лишь бы не оставаться больше наедине с назойливыми мыслями. Скоро почти всё было готово.

— Куда прешь, сопляк? А ну ёкарна раскаряка! — рявкнул Гаррет на мальца — одного из людей майора де Варрена, который чуть не сбил с ног, пока он нёс в руках связку наточенных мечей, готовясь к новой вылазке. — Убил бы! Смотри под ноги, щенок, а не то оторву твои конечности и пристрою на что-нибудь полезное, раз уж с мозгами у тебя беда!

Гаррет остыл, когда понял, что мальчишка в ивварской форме принёс какую-то новую записку от своего майора, но под яростным взглядом Гаррета шуганулся и едва в штаны не наделал. Крысы, сидящие в своём штабе — что от них вообще проку⁈

С того момента, как командир растворился в проклятых Итенских скалах прошло два дня. Гаррет не находил себе места, но знал, что обязан исполнить приказ.

Вальдер словно шёл на погибель, когда отправился на разведку. Предчувствие Гаррета не обмануло — встретил он там свою зазнобу, демоницу, что свела командира с ума. Ещё с первой их встречи ёкнуло сердце, что всё неладно, но отвадить убийцу-дарханку оказалось труднее, чем отучить Бруно бросаться на прохожих и громко лаять.

Но командир знал будто, что встретит её снова. И теперь Гаррет, оставшись старшим по званию, готов был рыть землю и сносить к демонам все скалы, чтобы вытащить каждого мятежника, кто виноват в пропаже Вальдера.

Пленных было приказано не брать — и уже два десятка повстанцев были найдены и убиты их отрядом. Часть из них он задушил своими руками. Остальные бежали кто куда, спасаясь от мести. И чего добилась эта демоница сента де Марит, подняв против императора свою вшивую свору⁈ Весь их протест снесло нахрен пыльным ветром Итена — как и не было!

— Приказ от майора де Варрена, — робко вякнул малец, снова замаячивший рядом. — Сказали, срочно.

— Давай сюда, — Гаррет выхватил бумажку из рук гонца и мельком бросил взгляд выше и обомел, заметив маячившую за стенками шатра Элизу.

Только её тут не хватало!

— А ты здесь что делаешь? — вышел он сразу наружу, пригнувшись.

Целительница замерла робко, и только ветер мотал туда-сюда подол её длинного тёмно-серого одеяния. Вышитый герб императора сейчас казался насмешкой. Если верить командиру, то Элиза шпионила за ним и передавала всё гвардцейцам императора и лично де Нару — кто знает, не стоит ли и тот близко к мятежникам? Гаррет уже не готов был верить никому. А может, страх за командира и нехорошее предчувствие так выводили из себя — пёс их знает!

— Прибыли по приказу императора, — поклонилась Элиза с робостью и будто чувством вины. — У вас есть раненые, нас отправили помогать, меня и ещё трёх сестер-целительниц. У майора де Варрена остались, но я узнала, что и вы тут…

Гаррет комкал в руке приказ майора, так и не успев ещё прочитать. Взгляд целительницы был полон будто бы вины и при этом она чего-то ждала. Если ещё и она будет таскаться сюда ради командира, чтобы вытрепать ему душу… Да всё одно — опоздала! Нет командира больше, а жив ли — одним богам известно.

— Не до тебя сейчас, — грубее, чем хотел, отозвался Гаррет.

— У вас есть раненые, — твердо продолжила Элиза, не двигаясь с места. — Позвольте мне им помочь.

— Помогай, коли справишься, — кивнул Гаррет на лагерные шатры. — Мы всё равно сейчас уходим. Не уйду с острова, пока не закопаю каждого мятежника собственными руками.

— Что-то случилось с сентаром ди Арстоном? — Элиза робко ухватила Гаррета за предплечье, и только тогда он вспомнил, что так-то она тоже маг и, должно быть, неплохой, раз её сюда выслали.

— Тебе не всё равно? — бросил Гаррет, вскинув брови. — Так давай, иди тогда с нами, ищи его следы! Не зря же он западает девицам в души, может, польза от тебя какая будет, раз даже пёс мой не справляется⁈

— Давно его нет? — Элиза не обиделась на грубый тон, только смотрела внимательно прямо в глаза своими светлыми и наивными, уголками вниз опущенными, но что-то внутри снова вздрогнуло от её прикосновений.

Вот ведь ведьминская их сила, всю душу ворочает!

— Четвертые сутки. Я знаю место, где его видел в последний раз. Но там глухо — ходили уже трижды. Как сквозь землю провалился. Может, и поздно уже искать…

Сказал вслух — и пронесся по телу ледяной тошнотворный ком.

— Я могу помочь, — твердо сказала Элиза, оглядываясь и уводя за собой Гаррета дальше от шатра, туда, где не было лишних ушей. — Мой дар…

Гаррет нехотя поддался ей, словно целительница-таки творила свою магию. А может, так хотелось думать. В любом случае, злость и безысходность, бушующие на сердце, ненадолго стихли, и он остывал.

— Иногда боги дают мне ответы, — с небольшой остановкой заговорила Элиза, сделав голос тише, но звучал он всё же уверенно. — Так уже было. Иногда я могу помогать и так. Если вы мне поверите.

Она поняла, что ещё касается руки Гаррета, обтянутой крепкой кожаной курткой, и спешно опустила свою ладонь. Ну чисто небесное создание — светлые волосы колышатся от ветра, развевается юбка, и всё её невинное девичье лицо так мило румянится, когда она глядит снизу вверх, что не устоять.

Гаррет с усилием отвел взгляд от девичьих губ, явно ещё не знающих истинную мужскую страсть, и посмотрел на приказ майора, зажатый в руке. На бумаге с гербом императора стоял чёткий приказ — им надлежит сворачивать лагерь и возвращаться в Сеттеръянг. Император уже прибыл в город, миновав их армейские части, и теперь всех созывают для охраны его императорского высочества.

Видать, всех мятежников майор уже перехоронил вместе с Вальдером — да и какое ему дело до сгинувшего в песках командира? Приказ зачистить окрестности Сеттеръянга был выполнен, кто пострадал — тот не познает торжество Сиркха. А вечно рыскать в скалах и пустынных степях никому позволено не было. Служба есть служба.

— Приказ сворачивать поиски, — глухо выдохнул Гаррет. — Идём в Сеттеръянг.

— Мне жаль. Я…

— Ты, Элиза, следила за ним — и лишь притворялась, что ходишь лечить. Теперь сгинул командир, довольна? Не будет никому больше души трепать.

Сердце застыло — хоть, как лёд, топором коли. Стало мутно.

— Меня заставили… — глаза Элизы чуть было не наполнились слезами. — Но я… не желала ему зла! Будь моя воля, сама бы отвадила от сенты де Марит, погубившей свою душу и его заодно. Гаррет, я…

Невольно вспомнилось, как таскал он её на руках, повредившую ногу, и как трепетно сжималась Элиза в его объятиях, и как сердце билось быстрее от того, что понравилась она ему. Но то было до всего этого, а теперь и подавно, какое уж дело?

— Теперь уже всё равно.

Гаррет хотел было разорвать приказ на клочки, но кому это поможет? Посмей он пойти вопреки майору — подведет под военный трибунал не только себя, но и каждого, кто пойдёт за ним следом. Мыслимо ли?

Он развернулся, чтобы вернуться к шатрам, но Элиза с силой ухватила за предплечье и остановила. И будто бы сама обомлела от своей дерзости, когда он повернулся к ней снова.

— Пожалуйста, Гаррет! Послушайте. Я…

— Что? К демонам твои извинения, Элиза! Поздно это.

— Да послушайте же…

Гаррет тяжело вздохнул и взглянул на неё снова исподлобья. И без неё было худо, так ещё и вздумала всё терпение измотать что ли?

— Я не ради него к вам ходила. А ради вас…

— Да шутишь что ли?

Краска затопила лицо девушки, но целительница — что за диво упрямое — продолжила говорить, да говорила такое, что ему самому впору было краснеть:

— Я такую душу светлую как у вас, Гаррет, никогда не встречала, — сбивчиво забормотала она, на миг опуская взгляд и потом снова впиваясь с трепетом каким-то и доверчивостью, словно только ему и можно было рассказать, никому кроме. — Как увидела, так и пропала. И вы меня от него защищали, потому что думали, что я тоже… Но нет, постойте. Если мне дар и дан зачем-то богами, то может, чтобы другим помогать и чтобы чувствовать это всё… У вас глаза светятся и сердце доброе, хоть вы и на войне всю жизнь. Не бывает такого. А у вас — есть. И это тайна для меня, но она так влечёт… Как узнала, что нас тоже сюда отправят, так поставила себе цель вас отыскать и сказать это. И вот говорю, уж простите, что так прямо. Не знаю, будет ли ещё хоть раз такой миг, когда можно…

Гаррет слушал, а сам вспомнил наказ Вальдера закончить на Итене и уйти в отставку, жениться, может. Но горечь потери командира и это воспоминание так скрутили сердце, словно в жгут, что хоть умирай на месте. И Элиза тут со своим… дурёха малолетняя, а всё туда же, про любовь.

— Вы мне не верите?

— Не до чувств мне, уж прости. Не до этого. — Он покачал головой.

— Вы не бросите поиски ведь. Не верите, что он погиб?

— А что ежели погиб? Знаю я, что сердце моё врет, нет дара вашего и не было никогда. Потому и права нет погубить тех, за кого ответ держу! Понимашь ты, нет⁈

— Я могу сказать. Я знаю.

— Так говори!

— Мне бы его вещь… или хоть что-нибудь особо ценное.

Гаррет тянуть не стал и вытащил из-за пазухи перчатки командира, которые тот не взял с собой на последнюю свою вылазку. Он носил их с собой, думая, что хоть Бруно сможет найти, но тот только выл, словно и впрямь затянуло в бездну его командира.

Элиза схватила перчатки и вдруг опустилась на колени, будто бы чтобы помолиться Четырем богам, замолчала, раскачиваясь. Гаррет ждал какое-то время, потом тоже опустился на землю с ней рядом, смотрел сосредоточенно: как же это — колдовать и обращаться к силе, что ему неведома?

Хмурились тонкие брови целительницы, дрогнули губы, хоть слова она шептала молча, видать, сама про себя. Но неожиданно распахнула ресницы и ответила:

— Я знаю, где мы можем его найти.

— Живой?

— Этого не вижу. Но идёмте, если готовы… Я пойду с вами.

— Мой приказ — возвращаться в Сеттеръянг.

— А мой приказ — помочь исцелить раненых, — внезапное упрямство взыграло в Элизе так, что девица распрямила плечи и уставилась в упор, делая вид, что она смелее всех его воинов вместе взятых.

— Если я его нарушу, меня ждёт трибунал. И казнь. — Гаррет говорил прямо, не тратя время на вокруг да около. — Ты сошла с ума, Элиза, если считаешь, что это сойдёт нам с рук. Я не могу понять…

Целительница упрямо перебила:

— Ты готов бросить его умирать? Ты себе не простишь. Видела, что он для тебя — вся жизнь.

Гаррет уже знал, что она права. И долго думать он не привык — не по его это. Делать — так делать, и не жалеть больше. Он резко поднялся и протянул ей руку.

— Мы пойдем вдвоем. Пусть попробуют меня судить за дезертирство, мне плевать. Когда-то Вальдер вытащил меня из полыхающего лагеря и не дал погибнуть. Если есть хоть крохотная надежда, что он жив… Я не отступлю.

Элиза улыбнулась, расправив юбки и поднимаясь.

Гаррет отдал приказ Андре и ушел вместе с целительницей, пообещав вернуться так быстро, как сможет. И что можно счесть его погибшим, если он не придёт. Перед тем, как покинуть лагерь, Гаррет опустился на колени к Бруно, потрепал затылок самого верного пса.

— На этот раз ступай без меня, слышишь? — взглянул он в преданные черные глаза. — Слушайся Андре. Я скоро вернусь. Понял?

Бруно тихонько взвыл, но приказа ослушаться не сумел.

Лагерь покинули вдвоем, прихватив с собой пару фляг и сумку целительницы, чтобы привести Вальдера в чувство… если успеют.

По степи шли какое-то время молча. Гаррет обдумывал сказанное Элизой в порыве чувств и пытался понять, что чувствует при этом сам. Было скорей неловко. Виданое ли дело: девушка первая признается в чувствах? Но целительница, похоже, целиком ушла в мысли о спасении того, кого пыталась предать, и теперь вела Гаррета за собой торопливо и не тратя время на разговоры.

— Не болит нога-то? — спросил он всё же, глядя, как Элиза храбро карабкается на скалистый склон, чтобы оттуда снова окинуть взором простор Итенского острова.

— Немного… Но скоро пройдет, — вздохнула Элиза. — Не зря я исцеляю, верно?

— Верно. — Гаррет легко поднялся следом и поравнялся с девчонкой. — А сейчас что, чувствуешь?

Элиза оглянулась на него и замерла вдруг так трепетно, что захотелось её обнять. Убрала спешно прядку, выбившуюся из косы и лезущую в лицо. Улыбнулась скромно, но как-то трогательно.

— Что-то чувствую…

И звучало так двойственно, что Гаррет добавил спешно:

— Ну веди, целительница.

Долго они брели по пустыне, не час и не два, солнце уже перевалило за полдень, и в какой-то момент подумалось, что завела его Элиза в пустоту не с добра — а чего стоило ждать от той, кто уже предавал и уже шпионил прежде? Но и что толку убивать его — невелика птица. И всё-таки стоило ждать от магов подвоха, раз уж дано им больше и забирать они умеют.

— Очень он вам дорог, Гаррет? — Обернулась Элиза и схватила его за руки, доверчиво и просто, словно так ей позволено было.

— Не нашла? Бросить предлагаешь?

Сердце ухнуло куда-то и снова стало тошно, словно камнем к земле прибило.

— Нет, просто… Подумайте о нём.

Упрашивать не требовалось, Гаррет и без того видел командира как в живую перед собой — высокий, хоть и по-простому одет, но мощь от фигуры нешуточная. И его усмешку, и его выворачивающий взгляд, с зеленцой и золотом по краю зрачков, демонические глаза так-то, но живые и глубокие. И лицо его преображалась, из холодого становилось живым и настоящим, стоило остаться наедине. Последний раз смотрели друг на друга вблизи у костра — и отблески плясали на его не по годам молодом, сильном лице с щетиной и благородной сединой на висках.

— Туда, — указала Элиза ниже по склону.

Гаррет спрыгнул с камней первым, желая ускорить путь, и Элиза замерла на краю, ища способ слезть аккуратнее. Подступив ближе, Гаррет протянул руки, и целительница с небольшим колебанием подалась к нему и наконец спрыгнула в объятия.

Гаррет подхватил девицу и опустил на землю осторожнее, почувствовав этот короткий момент тепла и гибкости её тела в своих руках. И стало вдруг неудобно.

Она говорила, что у него светлая душа, а эти же руки… ещё недавно они убивали. И помогали хоронить убитых. На них столько крови. А теперь они держат девчонку, что ещё не повидала жизни и за каким-то чёртом сочла его добрым и благородным. Нет, конечно, у них был кодекс чести и свои законы… Но как же далеки руки воина и убийцы от того, кто может, как она там наболтала, сиять.

Ему вынут душу, если они вернутся ни с чем, нарушив приказ, и вывернут наизнанку. А потом подвесят так, чтобы другим неповадно было. Но Гаррет вдруг подумал, что в такой компании и погибать приятно. Элиза ловко выбралась, смущаясь, одёрнула подол и снова повела его за собой, утопая в песке — сущее видение. Ругал за это командира, что повёлся на Айдан, а вот и сам — идёт неведомо куда за той, которую знает едва-едва.

Тяжело вздохнув, Гаррет перевесил меч поудобнее и проверил нож в голенище, готовый дорого отдать свою жизнь, если вдруг из ниоткуда, как уже было, возникнут десятки пустынных мятежников, жаждущих мести.

Но то, что он увидел за следующим склоном, было куда хуже.