Хладнокровное чудовище (СИ)

Глава 28 Сердце полно любви

Сиркх приказал привести её в тронный зал. Шествие туда было молчаливым и торжественным: казалось, даже пламя в светильниках дрожит в такт дыханию императора, владеющего отныне этим дворцом, этими землями, людьми, готовыми склонить перед ним головы, и их душами и сердцами.

Император стоял в центре зала вместе с тремя приближенными дарханами — высокий, внушительный, с идеально ровной спиной в парадном одеянии дарханов, лишь немного напоминающим королевский мундир, но куда больше похожим на одежду монахов — свободный крой чёрного камзола перехватывал широкий пояс на талии, свободные в бедрах штаны были заправлены в удобные сапоги, и ничто не мешало свободным движениям императора, словно тот в любой момент готов бросить вызов любому врагу.

Снова взволнованно забилось сердце при его виде. Не верилось, что он действительно встал перед ней на колени и сделал предложение — и что она приняла его, и что вскоре станет императрицей Иввара… Арнеина слегка прикусила губу изнутри так, чтобы это никто не увидел.

Почему-то в своём платье она чувствовала себя снова обнаженной: грудь тёрлась о мягкий шёлк, струящиеся ткани на ходу скользили по бёдрам, вроде скрывая тело полностью от глаз, но ощущение наготы не проходило — или то потому, что она смотрит в его глаза и видит себя стоящей в его покоях в чём мать родила?

— Прошу поприветствовать… — начал Сиркх мягко, но его глубокий голос прокатился по залу мгновенным эхом, — моя избранница, Арнеина де Лаурент.

Арнеина шла к нему, стараясь не обращать внимание на то, как смотрят всё окружающие, с осуждением, оцениванием или неодобрением? Но пока для неё существовали только яркие, проницательные голубые глаза в обрамлении густых ресниц — её собственный путь в небеса.

Неожиданно все присутствующие — самые высокопоставленные лица Империи, генералы, герцоги, графы, весь Совет ордена Дарханов, придворные дамы и обладатели титулов — принялись один за другим опускаться перед ней на колени.

«Не бойся, иди ко мне», — прочитала Арнеина в глазах Сиркха, и сейчас они улыбались ей одной, мигом уловив трепет её сердца.

Каждый шаг на пути к императору казался ей мучительной вечностью, словно она делала их не только перед самой знатной публикой все Империи, но и под внимательными взглядами каждого из Четырёх богов.

«Помогите мне», — прошептала Арнеина, на миг осознав себя совсем юной всего лишь восемнадцатилетней девушкой, что оказалась в высших кругах власти, на виду у всех, и теперь они склонились перед ней, а она — всего лишь Арнеина де Лаурент, принцесса маленького гордого княжества Нимбор. Её пальцы так тонки, тело молодо и неопытно перед лицами всех собравшихся, мысли наивны, и только магический дар, данный богами, и воля судьбы, связавшая с императором, позволяют сейчас делать шаги в его сторону…

Сиркх дождался её приближения, его улыбка коснулась и его крупных, выразительных губ — Арнеина с трудом сдержала вздох, вспомнив их вкус на своих губах, — и император склонился и поцеловал её кисть, мягко зажав её в своих широких ладонях.

— Больше не отпущу тебя, — прошептал Сиркх с теплом. — Твоя жизнь в моих руках, Нея. И я сделаю всё, чтобы её сберечь.

Арнеина сделала порывистый вздох, но быстро взяла себя в руки. Крупные и сильные мурашки охватили все тело. Как от каждого его слова, взгляда и даже просто — присутствия. Поистине этот мужчина пришёл по воле богов. Ничем иначе не объяснить столь сильное влияние и такое непроходящее смятение и содрогание, который не удалось унять даже всей силой воли.

— Ваше величество… — шёпот сделался ещё интимнее, ведь за ними сейчас могли следить все собравшиеся, так и не вставшие с колен. — Прошу… Позвольте им встать, — улыбнулась она слабо, оглядываясь вокруг.

— Ты будешь императрицей величайшей Империи, — тихо проговорил Сиркх, притягивая её к себе и вынуждая поднять голову. — Отныне взгляды и их внимание будет прикованы к тебе всегда. Четверо богов с тобой, как и я. Ничего не бойся. Слушай только то, что говорит тебе сердце.

Сердце говорило только одно: оказаться с ним наедине, заключив брачный союз, и сосредоточить весь смысл жизни в моменте, когда можно будет прикоснуться к императору как к мужу и принадлежать ему как жена. Перед глазами промелькнула картина, когда она очнулась под тонкой простыней, укутанная его запахом. Хотя одна мысль о близости приводила в дрожь, ожидание, холодящий изнутри страх и жгучее нетерпение сразу.

Если так трясёт от простого поцелуя, что станет с ней, когда настанет мгновение лечь в его постель?

Сиркх щелкнул пальцами, и один из слуг принёс ему кольцо на скромном подносе — снова никаких королевских регалий и торжеств. Помолвочный перстень с гербом императора тихо поблескивал чёрным ониксом в обрамлении состаренного серебра. Перстень был большим и весомым, и Сиркх надел его на большой палец правой руки, а после прикоснулся губами к камню и что-то шепнул на даори так тихо, что не различила слов даже Арнеина — зато камень будто засветился изнутри и по ладони прокатилась волна тепла.

Серебряный ободок обхватил большой палец причудливым обручем, и его тесное прикосновение тоже пробрало мурашками, словно Сиркх вложил частичку своей магии в этот перстень.

.

.

.

.

Дальнейшие события закрутились бесконечной вереницей встреч, разговоров, прикосновений губ к ладони с перстнем императора, клятвами верности и прочими символами признания Арнеины настоящем избранницей императора.

Весть о том, что свадьба пройдет на Итене в священном Сеттеръянге облетела столицу Иввара в одно мгновение. Арнеина не успела очнуться, как осознала, что всё уже готово к отбытию — императорский корабль с эскадрой ожидал в порту в тот же день.

Ну и пусть! Ей не дали дней на размышления, на волнения, на встречу с матерью и сестрами, которые, должно быть, ждали итогов императорского отбора как положено: через неделю в полной торжественности и с соблюдением всех привычных церемониальных законов. Но многие ли учли, что проводит отбор теперь не прежний король или кто-то из его рода, а император — отшельник, много лет возглавляющий орден Дарханов? И больше ничего не будет как прежде.

Арнеина проходила все сборы до вечера со странной улыбках на губах, чувствуя внутри закипающее нетерпение, волнение и предвкушение. Всё страшное позади. Больше ни к чему вспоминать первую встречу, подгибающиеся колени на торжественном представлении всех семи невест, нервные взгляды соперниц, тот мрачный вечер в Храме Четырёх богов и дерзкую Айдан де Марит — бывшую ученицу её будущего мужа. Всё свершилось, и на её пальце тихо поблёскивает матовый чёрный оникс, в глубине которого заключена невероятная мощь стихийной магии и воля самого императора.

Теперь Арнеина сама заразались нетерпением и подгоняла время, желая, чтобы свершилось то, что угодно Четырем богам. Быстрей, бегите мгновения! Быстрее, пусть оно всё случится и станет явью.

Арнеина была в Сеттеръянге всего раз, когда ей было десять, и теперь желание снова увидеть белокаменный город богов жглось в груди. Она пройдет по его улицам под гул священного гонга и прикоснется к вечным камням, дарующим покой и мудрость, и сама наполнится этой мудростью, чтобы быть готовой принять свою участь и исполнить волю богов.

На корабле Арнеину разместили в бывшей королевской каюте. Император, казалось, решил не отдыхать вовсе — она почти не видела его вне дел и разговоров о политике. Один из разговоров она застала случайно: когда после ужина задержалась на верхней палубе со служанками, а Сиркх не торопился укрыться от промозглого ветра и тоже оставался наверху рядом с личным гвардейцем де Нару.

— Ваше величество, я вынужден высказать свое беспокойство за вашу безопасность на Итене. Вы знаете, что не всё готово к обряду, и те части армии, которые были отправлены для наведения окончательного порядка, ещё не отчитались. Мы должны прежде дождаться…

Слова императора прозвучали приглушенно, и мало кто различил бы их за плеском волн и полночным ветром, но Арнеина вдруг осознала, что слышит их достаточно отчётливо, ведь речь шла о ней самой.

— Де Нару, — спокойно начал он, — боги высказали мне свою волю. Разве ты не видишь? Попытка убить меня закончилась неудачей, потому что со мной моя избранница. Что это — как не знак Четырёх, что мой выбор верен и проведёт меня верной дорогой?

— Как бы то ни было, мой господин, но моя работа должна быть сделана начисто. Я не прощаю себе и первый провал с тем… что мы не успели предотвратить… Айдан де Марит…

— И что ты предлагаешь? — Арнеина почти воочиюувидела мягкую насмешку императора и тот особый интерес, который она видела изредка в светло-голубых глазах, который зажигался время от времени, озаряя чащё суровое, жесткое лицо правителя живостью и непосредственностью.

— Просто отдайте приказ казнить всех, кто вызывает подозрения — и стар, и млад, кто укрывает преступников и убийц, готовых совершить покушение на вашу жизнь. Все, кто не ушёл в Сеттеръянг и не поклялся в верности, становится для вас предателем. Они быстро определяться с той, на чьей стороне готовы остаться… Во времена перемен, ваше величество, не может быть полумер.

Арнеину взяли под локоть — и это неожиданное касание заставило вздрогнуть всем телом.

— Ваше высочество, вам пора, — настойчиво, не давая возразить, настояла старшая фрейлина, под чью ответственность была вверена избранница императора. Она пыталась мягко увести Арнеину с верхней палубы, но когда та не заметила этих попыток, взяла на себя смелость сказать это вслух — и помешала расслышать ответ Сиркха.

Арнеина, чувствуя себя оглушенной, кивнула и не стала спорить: всё равно ей уже не услышать остаток разговора с де Нару.

То, как Сиркх пришёл к власти, не было тайной. Он убил короля — жестокого, бессердечного тирана, мелочного, вышедшего из ума старика, казнившего всех, кто ему неугоден, направо и налево. И в глазах многих Сиркх стал освободителем — человеком, при котором каждый маг мог снова расправить плечи и не бояться быть тем, кем он является.

То, что обещал принести на земли Империи Сиркх, звучало вдохновляюще: великие знания древних, тайны ордена дарханов, много веков таящиеся в запретных городах, признание всех одаренных полноправными членами общества и даже более — высшей частью общества, ведь дар не достается просто так.

И он это действительно делал: уже за несколько месяцев своего правления Сиркх возродил древние институты передачи знаний от наставников к ученикам, взял многих безродных одаренных под свое крыло, приказал открыть новые школы и лишил дотаций всех бесполезных нахлебников-министров-советников, что держал вокруг себя прежний король.

Арнеина с волнением следила за изменениями мира ещё находясь в своём княжестве: это в последнее время стало единственной темой для обсуждений во всех кругах: что же будет дальше, какой будет наш новый император, действительно хватит ли у него мудрости на правление, при котором больше не будет страха. И в первые месяцы все убедились, что Сиркх делает всё для просвещения народных масс, для того, чтобы дать равные права вне зависимости от благородства и знаменитости рода, но дать возможность каждому одаренному, даже простому крестьянину, проявить себя лучшим образом и получить возможность на лучшую жизнь.

Эта эпоха обещала стать поистине революционной и самой грандиозной из всех, о которых слышал мир. Виданое ли дело, что правителем страны становится не изнеженный вельможа, с пеленок привыкший к роскоши и почитанию, а обычный человек, прошедший огонь, сталь, лишения, испытания одиночеством и скитаниями, а потому познавший гораздо больше, чем выпадает на жизнь обычному человеку.

Но перемены всегда требуют крови, и переворот, благодаря которому Император Без Короны занял трон, тоже не прошёл без жертв. Многие не хотели терять достигнутые при короле титулы и почести, многие поднимали свои армии, чтобы показать, кто на их землях остаётся полноправным хозяином, но одни за другими они терпели поражения и рано или поздно покорялись новому императору — слишком величественным был его образ, слишком сильным влиянием обладал он над людьми, хоть раз вынужденными столкнуться с ним лицом к лицу.

Арнеина думала, что только те, кто имел честь смотреть в глаза императора, могли понять, с кем и чем на самом деле имеют дело. Но теперь… знала ли об этом она сама? Готов ли Сиркх убивать всех, кто не преклонит перед ним колени? И если это «и стар, и млад» — и даже мирные жители, и даже дети, чьего разума ещё не удалось достучаться, но чьи родители сделали за них свой выбор и нашептали на уши то, какое зло несет император миру…

Полная смятения Аренина вернулась в свою каюту, впервые почувствовав сосущую пустоту в груди в том месте, где с момента встречи с Сиркхом полыхало настоящее, растущее и заполняющее всё светом солнце. Лучше бы он был сейчас рядом с ней, а не занят своими делами. Лучше бы она видела его взгляд глаза в глаза — чтобы унять сомнения и развеять окутавший душу мрак.

Но Сиркх был занят, и Арнеина опустошенно села у стены каюты и прикрыла глаза, чтобы услышать хоть какой-то ответ богов на незаданные ей вопросы.

Каждое утро на рассвете они собирались в освобожденной от мебели комнате кают-компании, окна которой выходили на корму. Иногда собирались только женским кругом фрейлин и приближенных — все из ордена дарханов, которому отдали не один год жизни. Плавные звуки молитв стягивались лениво в единое полотно, стелящееся под идущим на юго-запад судном. После Арнеина, одетая в лёгкий тренировочный наряд, возвращалась к ежедневной практике равновесия и баланса — знать, что день ото дня она становится сильнее, придавало уверенности.

Но в этот день император пришёл, чтобы разделить утреннюю практику и упражнения со своей избранницей.

— Ваше величество, — прошептали все остальные по очереди и по стенке выскользнули из каюты, опустив головы.

— Ваше величество, — повторила Аренина, привычно пытаясь унять сердцебиение, когда подняла взгляд на Сиркха.

Она опустила сложенные руки к груди и коротко склонила голову.

Против её воли улыбка сама собой охватывала всё её существо от осознания, что этот мужчина, которому отвечают боги, выбрал её и сейчас пришёл на молчаливый призыв, и она может заглянуть в его глаза и увидеть в них вечность — снова…

— Позволишь? — всё же спросил император, не приближаясь и не нарушая её границы.

— Конечно, ваше ве…

— Сиркх. Пожалуйста, — прижал он палец к своим губам, призывая к другому обращению, особенно, когда они остались вдвоём.

— Сиркх, — произнесла Арнеина, пробуя каждый звук в этом имени на языке.

Он был одет в самый лёгкий наряд — тонкие шелковые штаны и подпоясанную шелковистую кофту на косой запах: так, что был оголен верх груди и был виден подтянутый торс и внушительные мышцы под тонкой тканью.

Должно быть, он по-прежнему львиную долю времени уделяет практикам и совершенствованию тела и духа: Арнеину на миг кольнула совесть, что она могла бы больше трудиться над собой и стремиться подняться ещё выше вместо тщетных размышлений и сомнений там, где они не нужны.

— Ты чудесно выглядишь, — проговорил император, подходя к ней и легко удерживая равновесие при качке корабля.

Арнеина заметила, что император был босиком, но ничему не удивилась. Отшельник и одиночка, он мог быть одет и в мешковатые одежды бездомного — но не растерял бы и крупицы своего величия даже тогда.

— Благодарю вас, — она улыбнулась легко и просто, как будто вела светскую беседу на одном из многочисленных балов, а не говорила с будущим мужем, оставишь наедине в весьма провокационной обстановке.

— Удерживать баланс в море ещё труднее, верно? — сказал он с усмешкой и сам покачнулся. — Получается?

Лучи восходящего солнца озарили лицо целиком, и Арнеина сощурилась теплому, яркому рассвету. С приходом императора словно даже облака расступились быстрее, уступая место свету.

Арнеина плавно подняла босую ногу и прижала к внутренней стороне бедра второй. Она могла принимать эту позу и проводить в ней долгое время, едва ли не час, но теперь под взором императора чувствовала, как дрожит каждой мышцой, а опора на одну ногу шатка как никогда.

— Вчера ты услышала наш разговор с де Нару, — проговорил Сиркх тихо, подойдя со спины, и Арнеина вздрогнула, едва не растеряв равновесие.

Теплая ладонь легла на талию, а вторая — на область диафрагмы под грудью, поддерживая и помогая восстановить баланс. Табун мурашек окутал всё тело. Снова. Боги, неужели это никогда не прекратится?

— Да. Я… это вышло случайно, что ветер донёс ваши слова, — Арнеина силой воли вернула себе твёрдость голоса. — Подслушивать разговоры не входит в мои привычки, но я…

— Знаешь, — Сиркх продолжал удерживать её в своих руках невероятно нежно и трепетно, касаясь лишь так, что тепло от его ладоней просачивалось сквозь одежду, согревая тело и даруя покой, но не тревожа так, как могло бы. — А я почувствовал, что мне важно твое внимание. Было бы хуже, будь ты равнодушна к делам государства и этому… трудному пути становления.

Сиркх помог ей выпрямиться, и тепло и сила словно текли из центров его ладоней, окутывая тело мягким сияющим контуром. Хотелось отдаться его воле и полностью отпустить контроль над собой и тем, что происходит вокруг.

— Меня с детства готовили к этому, ва… Сиркх. Я знала, на что иду, когда приехала в Эмариш, — Арнеина говорила спокойно, вернув себе власть над голосом. Мягкая сила, которая укутала сейчас, наполняла всё существо мощью, и хотелось раствориться в этом мгновении.

— И что ты думаешь о том, что услышала?

Сиркх обхватил её соединенные ладони своими и помог поднять их над головой — легко, не теряя и мига равновесия. Арнеина прикрыла глаза.

«Что вы должны убить всех, кто вам не подчинится».

«Что мне ничего и никогда не удастся от тебя скрыть».

«Что страх впервые пробрался в моё сердце».

«Что больше всего я хочу верить в то, что делаю. Что ты делаешь. Что будет происходить с миром дальше — ведь мы уже преступили черту, за которой остался прошлый миропорядок, а новый ещё не вступил в свои права».

— Я хотела бы верить, что боги мудры и справедливы, Сиркх. И что те, кто отступил от тебя, отойдут без боя. Потому что иначе… это будет очень больно.

Она сказала это тихо, но твёрдо, отчётливо понимая, что это не слова послушной жены, преданной императору до последней капли крови — ей стоило бы признать его правоту и никогда не подвергать сомнению то, что он делает. Но сердце, то самое, которое он призывал слушать, говорило иначе — и она позволила словам сорваться с губ.

— Твоё сердце полно любви, — до краешка уха дотронулся его шёпот. — Это божественный дар Ойгона, третьего по старшинству, и ты владеешь им всецело. Спасибо, что ты есть.

Сиркх развернул её одним движением, и Арнеина, приподнявшись на носках, оказалась к императору лицом. Его руки прошлись по её плечам, поднятым вверх, скользнули ниже и остановились на талии. Арнеина почувствовала, как ослабели колени, а руки плавно опустились на его плечи — так высоко — и обвили шею.

Сердце глухо ударилось в груди и снова ускорило свой бег, и, прижатая к его груди, Арнеина раскрыла губы, ловя выдох императора и тепло его кожи. Поцелуй, что он подарил в этом случайном, словно танец, движении, был лёгким, изучающим, но до того волнующим, что мощная волна прокатилась по всему телу и заставила охнуть.

— Возможно, мы не сможем контролировать весь мир, — сказал он тихо с выдохом, — но мы всегда сможем контролировать наш собственный мир — внутри нас. И внешнее отразит внутреннее, а ненависть раствориться в свете, который идет из сердца.

Арнеина чувствовала себя хрупкой в его руках, но на миг ей подумалось, что в этой хрупкости и правда есть её сила — и даже этот большой, высокий мужчина, мощь которого простиралась от размаха плеч до безумной внутренней энергии, можеть дрогнуть от прикосновения к ней и прислушаться к тому, что бушует внутри.