Хладнокровное чудовище (СИ)

Глава 23 Отъявленные головорезы

Как только прозвучал сигнал к отбою, Гаррет с большим облегчением завалился наконец на тюфяк. Этот день был бесконечным: переход по морю, прибытие в ставку, лагерь разбили и успели выпить с Вальдером по паре глотков грога, чтобы хоть немного снять напряжение.

Верный Бруно, который снова как настоящий полковой пёс, отправился с ними выполнять военное задание, уже мирно дрых рядом, успев оббежать весь лагерь, проконтролировать границы и довольно прильнуть к хозяину. Пахло соломой, свежеструганным деревом и пыльной тканью шатров, залежавшихся на складе и расправленных впервые за долгое время.

Гаррет весь вечер не уставал поглядывать в сторону командира, ловя и сам, точно пёс, отголоски зловещего безумия в блеске зеленоватых глаз. Судя по разговорам офицеров, дело было сложнее, чем кажется на первый взгляд. Прежде не приходилось выступать против такого количества одаренных — и холодок-таки пробежал по коже.

— Хорош вертеться, — буркнул со смешком Вальдер, свесив руку с койки и кинув в Гаррета мелкой веткой. — И только не вздумай снова храпеть.

— Да сплю я, — буркнул он, отворачиваясь и проминая другой бок, проверяя кинжал под подушкой, без которого он не засыпал уже много лет. — Душно тут. Как бы не ливануло. Потом ходить по этой жиже…

Они снова делили на пару шатёр, как когда-то давным-давно, двадцать лет назад. За это время они прошли огонь и воду, успели притереться не хуже, чем в браке. Гаррет хмыкнул этой мысли, проваливаясь в дрёму.

Во сне он снова упал в старый двадцатилетний кошмар. На поле брани под Нивардом на севере они столкнулись с превосходящим врагом: северные гетты жгли горючие смеси и расстреливали их лагерь. Они напали ночью, когда быстро выбраться из шатров было сложнее. Рвался полог всем, что попадалось под руку — а оружие предусмотрительно сложили у входа. Огонь вспыхнул прямо у Гаррета над головой, опалил волосы.

Где проклятые часовые⁈ Рванув с места, Гаррет с трудом стряхнул пламя, запутался в обрушившемся пологе. Под ноги упало ведро, сбоку кто-то оглушительно орал так, словно у него оторвали руку. В лагерь ворвались гетты, завязался бой.

Огонь, боль, мелькающие во мраке лезвия и дикие, почти звериные вопли повсюду. Гаррет без устали пробивал себе путь сквозь полчища дикарей в поисках своих, но силы были неравны. В какой-то миг в глаза попал едкий пепел, и он едва не ослеп. Следущий удар обжёг лопатки. Последнее, что Гаррет помнил — падение лицом в землю, которая пахла сыростью осени и растоптанной сотней сапог жижей.

Он сдыхал тогда трижды: каждый раз казалось, что сделал последний вздох. Но какое-то упрямство не давало сомкнуть глаза, хоть и голову было не поднять. Когда рядом показались знакомые чёрные сапоги, переступающие через полыхающие остатки лагеря и убитых, Гаррет из последних сил прохрипел.

Тут же просвистела новая горящая стрела.

— Жив⁈ — резко окрикнули сверху, и Гаррет отозвался, чтобы тут же чьи-то руки потащили из этой полыхающей бездны.

Пока сознание уплывало, он слышал новые выстрелы, резкий выдох-стон своего спасителя, а потом наступила глухая тишина.

Утром он узнал, что Вальдер вытащил его из охваченного огнём лагеря тогда, когда все уже отступили и посчитали спасение раненых безнадежным. Командир, в ту пору лишь лейтенант, нарушил приказ начальства и вернулся за ним — хоть рисковал попасть под обстрел и сам едва не подох. Если бы не его магический дар, их не было бы обоих на этом свете…

Не выдержав духоты, Гаррет проснулся посреди ночи и сел, даже Бруно разбудил — тот вяло заворочился, поджав хвост, проскулил и затих. Воспоминания снова подёрнулись дымкой. Давно это было, когда они еще совсем зелёные сражались в первых боях бок о бок. А теперь что? Опять в бой — только уже за другого правителя, за самого Императора — повелителя половины мира отныне.

Он спустил ноги на землю и некоторое время сидел на наспех сколоченной койке, с наслаждением чувствуя прохладу остывшей за ночь земли. Будь у них побольше времени и задача поважней — застелили бы тут все коврами, обустроились. Но Вальдер говорит, что дело за малым: найти этих беглых мятежников да не дать им устроить в государстве новую резню. Хватило уже того, что произошло после прихода к власти этого Сиркха.

В момент, когда это произошло, они с Вальдером и всем взводом были в столице. Слухи про короля и недовольство им со стороны могущественных дарханов из их Ордена ходили уж не первый месяц, но последней каплей стала казнь одного из учеников Сиркха, которую король решил устроить прилюдно — обвинив дархана едва ли не в покушении на корону.

Гаррет хлебнул воды из кружки, походил, отдышавшись и успокоив нехорошее предчувствие, снова вернулся в койку. Тянуло давно поджившие раны — на спине, на боку. Противно заныло колено. Наконец заняв удобную позу, Гаррет выпихнул из головы мысли про Элизу, чьи нежные руки наверняка успокоили бы боль.

Но сон не шёл, и вместо успокоения из одного воспоминания его кинуло в другое, всего несколько месяцев назад. В тот кровавый — или благословенный, кому как! — день, когда Сиркх заявил о том, что с ним говорят боги. И говорят-то, дескать, они чётко: власть должна перейти одаренным. Ведь магия — это вам данное свыше, а посему король, убивающий магов, должен погибнуть сам. Об этом протрубили во всех храмах Четырёх богов Иввара: бешено колотили в гонги, поднимая на ноги всех преданных последователей.

Вальдер оказался в нужном месте в нужное время. Он вошёл в казармы, распахнув дверь — и вместе с ним в жаркое, пропитанное мужским потом и сталью помещение ворвался поток живительного ветерка.

Солдаты повскакивали с мест и вытянулись перед командиром, Гаррет выпрямился, перестав отчитывать новенького сержанта. Малец тут же заткнулся, встретившись взглядом с капитаном ди Арстоном.

— Чего там? — кивнул Гаррет, хмурясь.

Шум от столичной площади докатывался досюда волнами, но у королевского дворца всегда чего-то происходит: то одно, то другое. А после казни того дархана люди и вовсе с ума посходили: больно он был любим и почитаем прихожанами храма.

Вальдер тогда запёр за собой дверь и, встретившись взглядом сначала с Гарретом, а потом обведя остальных, весомо и ёмко обронил, усмехнувшись:

— Случилось. Переворот, господа.

Все, даже кто был занят своей формой или оружием, бросили дела и притихли. Гаррет почти на ощупь почувствовал напряжение, повисшее в казарме. Точно перед боем! Гляди-ка, а ведь слухи о том, что такое возможно, ходили последнее время. Уж на что Гаррет был далёк от дарханов и вообще одаренных магией, даже он слышал о мятежах среди этих особенных.

— Как?

— Не может быть…

— Командир, но кто же⁈ Неужто!

Вальдер скрестил руки на груди и остался стоять, широко расставив ноги, будто перекрывая собой проход — внушительный, уверенный, как демон. Ни грама страха или опаски, захватывающей людей в такие периоды.

Гаррету хоть и не приходилось проживать переворот, но он видел и мятежи, и беспорядки — но сейчас рядом с капитаном ди Арстоном отчего-то было ровно и всё равно — будь что будет.

— Власть в городе взял Сиркх, — наконец произнес Вальдер с затаенной усмешкой. — Тот самый глава ордена дарханов, чьего ученика казнили позавчера на площади. Он взял в плен короля и всю его свиту, а также гвардейцев — многие из них уже перешли на другую сторону.

Вальдер доложил обстановку без лишних эмоций, продолжая медленно оглядывать вверенных ему людей, с которыми прошёл не одну кампанию, а с некоторыми отслужил уже больше пятнадцати лет.

— Дархан⁈ Но как? Это ведь запрещают боги!

— И мы давали клятву Его Величеству! — сипло крикнул один из рядовых, здоровенный и лохматый Ваден. — Ведь мы обязаны за него вступиться⁈

— Согласно присяге, это так, — Вальдер не шелохнулся. — И каждый из вас волен пойти и умереть за своего короля. За его правление. Но сегодня тот день, после которого как прежде не будет. Если я поддержу короля, следующий рассвет я встречу на плахе.

— Почему, командир⁈

— Не может быть…

— Вы все знаете про мой магический дар. Я прошёл учебу у дарханов, чтобы иметь право остаться в армии и продолжать служить. Но сейчас над моей головой занесен меч. Если я выберу короля — после он прикажет убить каждого, кто обладает даром, как сделал вчера. У меня нет выбора, и я не собираюсь класть голову на плаху ради… выжившего из ума старика.

Впервые капитан ди Арстон сказал про короля не в бровь, а в глаз, и по казарме пролетел удивленный вздох. Все принялись переглядываться. Конечно, ни для кого не было тайной, что ими-то руководит одаренный, хоть последние годы они были в опале. Зато в бою никто не гнушался лишний разок помолиться, пошептать разные словечки да обращения к Четырём богам — прямым покровителям их капитана. Да, порой, может, задавались вопросом, как же ди Арстону удалось удержаться при короле, у которого точно чесотка была на каждого мага, — а на днях и вовсе избавился от того, кого посчитал угрозой.

Но пойти теперь против короля — предать Родину и собственную клятву!

Как можно⁈..

Однако Гаррет не сомневался ни миг. Он всё ещё должен Вальдеру свою жизнь — которая едва не оборвалась в том проклятущем пламени. И ежели долг призывает расплатиться сегодня и сейчас — что ж, как говорится, из печи да в огонь!

— Я пойду с вами, командир, — поднялся на ноги Гаррет.

Пусть даже их пойдет за нового короля всего двое. Он не стал смотреть ни на кого, кроме командира, вкладывая свой меч в ножны на поясе и проверяя крепление перевязи. Лучше не знать, с кем из них предстоит сражаться не плечом к плечу, как всегда, — а лицом к лицу. Насмерть. Но Гаррет и не подумал прикрывать тыл. Он выпрямился, размял плечи и замер, сложив руки за спиной. Пусть хоть один дёрнется против Вальдера напрямую — он разорвёт каждого.

Кто-то демонстративно бросил на пол свой меч — прозвенела гулко сталь, — отказываясь участвовать в бунте. Гаррет не стал смотреть, кто это был. Человек имеет право выбирать, во что верит. Верно же? Хоть выбор его сделать заставят!

В повисшей тишине доносился только гул города, точно гудел растревоженный улей. Вальдер улыбнулся, глядя Гаррету в глаза. Даже если их будет всего двое. Как всегда, во всех кампаниях, они пройдут это достойно.

— Я с вами, командир, — хором повторил голос рядом, и Гаррет почувствовал ещё одно плечо, занявшее место по правую руку.

Старина Марсель — скрипучий зануда, дотошно добивающий каждого врага. Он тоже был тогда в лагере под границами геттов, и тоже выжил (говорят, чудом!).

— Я тоже, — громко пробасил ещё один голос.

Два громких шага, тихий звон стали и скрип кожаного доспеха.

Вальдер мог пригрозить им и пообещать расправиться с каждым, кто не согласится на перемены. Мог сказать громкую речь о том, какие наступят славные времена, когда наконец тирания прежнего короля уйдет в прошлое. К какой великой и светлой цели они пойдут, выбрав нового правителя — похожего на него самого, мудрого, с сильным даром, благословенного Четырьмя богами.

Но капитан ди Арстон всегда любил нарушать правила — и поэтому никого ни в чём не убеждал и не угрожал расправой. Просто… одного прямого, пробирающего взгляда было достаточно, чтобы сделать выбор. Пан или пропал.

Двое или трое покинули казармы с оружием в руках, и Вальдер позволил им пройти мимо: на его лице не дрогнула и мускула, но Гаррет знал, что этим солдатам уже подписан приговор. Если они не погибнут от его руки, так проиграют иначе.

Шум через распахнутую дверь доносился всё более громкий, крики врывались с порывами воздуха. И никогда прежде Гаррету не хотелось так смеяться в лицо опасности, как здесь и сейчас. На них надвигается сущий ураган, судя по всему. Целая магическая буря! Наверняка взбунтуются все дарханы, чей дар дали им боги. И этот ураган перевернет вверх дном весь прежний мир!

И это чувство нагоняло азарта, кровь кипела, готовя к новому — судьбоносному сражению! Матушка, будь жива, поняла бы его выбор. И отец бы понял, хоть и ни за что не признал. Его старший сын, кровь от крови, стал предателем⁈ Как можно? Они сделали всё, чтобы он, Гаррет, поступил в королевскую армию — не для того, чтобы сын стал изменником. Однако они никогда не знали Вальдера так, как знал его Гаррет. И если бы знали — тоже пошли бы до самого конца.

— Я с вами, командир! — бойко выкрикнул звонкий голос. — Вы мне как отец! Конец правлению тирана! Вы правы, он выживший из ума старик!

Юнцу Сержиу было всего двадцать, когда он остался сиротой, но он успел пройти пару военных походов и выстоять наперекор всему. Вальдер отдал ему часть своего наследства, чтобы тот мог встать на ноги, в то время как по воле короля была казнена его двоюродная тетка, последняя из его рода. Взвод капитана ди Арстона стал его семьей.

— Я с вами, командир, — вдогонку прозвучал ещё один голос.

— Я с вами.

И ещё. И ещё. Гаррет перестал считать, только чувствовал, как растёт мощь за его спиной, как выстраиваются люди один за другим, ведомые только лишь этой единой силой — доверием тому, под чьим руководством они ежедневно рисковали своей жизнью. И сделают это снова.

Гаррет мог бы поклясться, что в тот момент он видел в глазах Вальдера не просто пронзающий насквозь холод понимания и проницательности, вот этого его умения читать насквозь, предугадывая каждый поступок, но что-то гораздо более… человечное, что ли? Такое человечное, что у Гаррета тоже откуда-то в глубине, там, где давно была выжженная войной пустыня и непробиваемый цинизм, наворачивалось что-то жгучее. Проклятый капитан ди Арстон, вечно выворачивающий наружу каждого, кто окажется рядом!

— … покоя нет и в смерти, господа, — процитировал Вальдер строку из священной книги Четырех богов и улыбнулся, обведя взглядом с полсотни выстроившихся перед ним солдат с мрачными лицами.

Демоны его дери, да он и смерть свою встретит с улыбкой!

Гаррет не стал смотреть ни на кого, кто встал с ним рядом в этот день. Этого не было нужно. Впервые за долгое время он ощутил такое единство, которого не было никогда прежде. Теперь смерть грозила тому, кто вёл их в бой, сотню раз рискуя своей жизнью и спасая каждого, до которого успевал дотянуться. Полсотни отъявленных головорезов, целая рота опытных разведчиков, готовых и в огонь и в воду за своего командира — и не было никакой другой цели, кроме как выстоять этот день за их самую жгучую, самую настоящую правду!

Если есть в мире боги, то сегодня они должны быть на их стороне.