Хладнокровное чудовище (СИ)

Глава 31 Обратного пути нет

— Ты боготворила его и спала с ним столько лет, но решилась убить лишь тогда, когда он вздумал жениться. Что это, Айдан? Ревность, что он изберет другую?

— Он сломал мою жизнь, Вальдер, — почти прошипела Айдан. — Я знала, что он на многое готов ради власти. На всё. Это чудовищно, а я закрывала глаза. И сама только недавно узнала всю правду про моих родителей…

Вальдер сел, согнув ноги в коленях и положил на них руки, сцепив пальцы. Он все ещё не отрывал взгляд от Айдан, а та снова бросала вызов, утерев слезы и пытаясь справиться со своими эмоциями.

— Всю правду? Думаешь, король не казнил людей по своей прихоти?

— Не для того, чтобы сделать из других свои инструменты…

Вальдер усмехнулся, продолжая выводить её на эмоции.

— Ещё хуже: он был просто ублюдок без смысла и цели.

Айдан сощурилась.

— Цель — поработить весь мир тебя устраивает?

— В этом есть хоть какой-то смысл, если с тобой и впрямь разговаривают боги. — Вальдер вытянул вперед пальцы, останавливая её жестом. — Тише, Айдан. Я вижу, сколько в тебе ненависти и жажды мести. Но кучка мятежников против могущества посланника богов и огромной армии — это просто несерьезно.

Айдан перестала злиться и вдруг ответила:

— Ты так мало знаешь. Но я тебе расскажу, если ты… готов слушать, — проговорила она тихо и глянула из-под падающей на лоб чёлки, а он всё не мог перестать замечать, какой настоящей и живой она стала, когда они встретились здесь, на Итене, в священном месте богов. Она подалась к нему ближе. — Я хочу, чтобы ты мне поверил, хотя это сложно, я знаю. После всего, что я сделала. Но… я ждала тебя, правда ждала, что-то должно было случиться, я знала это…

— И я здесь, — ответил он. — Я сейчас с тобой, Айдан де Марит, кем бы ты ни была. Если ты не попытаешься снова меня убить…

Айдан обхватила свои плечи руками и вздрогнула. В разорванной рубахе блестела в свете факела грудь, которую он ещё недавно сжимал в ладонях. И с губ Айдан срывались совсем другие звуки.

— Я не знаю, почему, Вальдер, — она посмотрела на него невесело, — что ты сделал со мной. Всё, чему я училась, рассыпалось в прах! Столько лет я умела сохранять контроль, но появился ты… и я ошибаюсь раз за разом.

— Надеюсь, ты только что не назвала ошибкой то, что решила сохранить мне жизнь? Два неудавшихся убийства — это уже, конечно, солидный промах.

Айдан несколько раз сдавленно хмыкнула, переходя от плача к чуть истерическому смеху, а потом помотала головой и подобрала к себе ноги, обхватив колени. И снова — такая беззащитная и притягательная.

— Прости. Мне надо было уйти… ты бы не отпустил меня, верно?

— А твои люди бы не убили моих.

— Если Сиркх станет императором, если он исполнит всё, что задумал — все наши земли утонут в крови тех, кто с ним не согласен. Много лет я была рядом с ним, но не хотела знать, насколько он жесток…

Айдан сжала правую ладонь в кулак и нахмурилась, а левой поправила рубаху, подтянув выше на плечо.

— Я сохраню тебе жизнь, Айдан, если ты будешь со мной откровенна.

— После всего, что я сказала, Вальдер… Разве можно быть еще откровенней? — голос её дрожал от волнения.

Она вскинула голову, но он не стал слушать, придвинулся и заставил раскрыться, уронил на землю и навис сверху, осторожно убирая с её лба беспорядочные пряди волос. Айдан вздрогнула от этой близости и от того, что снова он лишает её привычной защиты.

— Пожалуйста… поверь мне, — проговорила она, теряясь от его прямоты, замирая, едва дыша.

Хотелось снова целовать её губы, но теперь только если она решится сделать это первой. После всего, что он узнал. Но подловить на растерянности это единственное, что ему оставалось. Не выпуская её далеко от себя, Вальдер предложил:

— Говори. Я буду слушать. И я хочу знать всё, что было с тобой прежде, и всё, что ты знаешь про императора. Если я почувствую, что ты лжешь, Айдан… — Он очертил пальцами её скулу, на которой темнела ссадина. — У нас есть на это время.

Айдан с порывистым вздохом доверчиво повернулась к нему на бок, тоже осторожно высвободила свою руку, но вместо того, чтобы сопротивляться, коснулась его щеки — так, словно он хищник, способный напасть в любой миг. Всмотрелась в его черты так внимательно, словно впервые. Лёд в её глазах крошился, уступая чему-то новому — неожиданное тепло ощущалось во всём её хрупком, хоть и упрямом существе.

— Я никогда не думала, что смогу кому-то доверять. Вальдер. Мои люди… те, кто пошли против императора, они считают меня мессией. В одном из пророчеств говорилось, что только женщина с горящим сердцем сможет остановить зло, идущее от Тёмного. Они верят, что только я на это способна, поэтому пойдут за мной до конца.

— Так ты веришь в Тёмного — повелителя зла?

— Я, кажется, сама не знаю, во что верю, Вальдер, — слабо улыбнулась Айдан, оставаясь в его объятиях. — Но я слушаю то, что говорит мне сердце. И оно кричит от опасности, в которую попали мы все.

— Я хочу знать всё, — хрипло повторил он, чувствуя свою силу, свое преимущество, но больше не желая угрожать — только стремясь не упустить тот редкий миг откровения, которого он достиг между ними.

Она заговорила, постоянно ища своими глазами его взгляд, не отводя, не плача больше, не пытаясь отвлечь его внимание. Голос Айдан звучал сначала глухо, но постепенно всё больше эмоций прорывалось сквозь привычный контроль.

Её забрали к дарханам рано, когда ей не было и семи, сказали, что родители погибли, но её дар от богов и должен вести её к Великому духу — но для этого нужно много трудиться и учиться.

Сиркх, который тогда вернулся из отшельничества, был рядом и многому учил её сам, а после стал наставником всей школы, а потом и ордена. Айдан верила ему как отцу, пока не стала для него не просто верной и преданной ученицей…

Взгляд, который бросила она на Вальдера в этот момент, ударил в самое сердце. Её отчаяние и раскаяние — и даже та трепетная дрожь, которая пробила Айдан от его близости, напомнив, что случилось между ними совсем недавно — всё это пьянило словно самый крепкий ром.

— Поцелуй меня, — прошептала вдруг Айдан, пытаясь прильнуть к нему. — Я хочу почувствовать это снова…

Вальдер смотрел в её лицо в своих ладонях, не поддаваясь. Что будет с ней дальше? Мятежница и отступница, преданная своим учителем, нашедшая себе новую цель — убить его и отомстить, но куда ей против Сиркха?

Айдан толкнула его и заставила упасть на спину, опустилась сверху, замерев в одном вдохе от поцелуя. Вальдер провёл ладонями по её гибкому, такому хрупкому в его руках телу, ловя каждый миг. Игра переставала быть игрой, и сердце отчего-то сжималось снова.

Сколько у него было женщин? Не сосчитать толком. Немногие оставались в памяти: пылкие, яркие, сгорающие в его объятиях, яростные и скромные, вдовы и совсем юные и неопытные, они летели в его пламя и обжигали свои души. Единственная верная любовница — сама война, с которой он проводил свою жизнь, неизменно заставляющая сердце биться.

— Ну что, капитан, — с хрипотцой и обидой прошептала Айдан, пока он продолжал изучать её, — не мила тебе больше? Когда узнал всю правду?

Она попыталась подняться, рванулась, но он сомкнул руки на её спине и не позволил. Заставил снова опуститься к нему ниже и поцеловал раскрытые губы. Она снова пахла собой, желанно, смесью горячего мёда и холода стали. Сладко и опасно.

Впервые Вальдер чувствовал, что не забирает её эмоции себе, как всю её силу и страсть и ярость, а и сам поддаётся неведомой тяге. Между ними стирались все границы. И это страшное объединение было похоже снова — на то падение в пропасть, о которой он уже вспоминал.

Айдан целовала нежно, впервые нежно, с придыханием и дрожью. Изучающе и вместе с тем доверчиво, поддаваясь ласке его рук, скользивших по её спине, талии, поднимающихся к шее, чтобы снова скользнуть на затылок.

Теперь не только он подчинял, но и сам поддавался, отпуская привычный контроль. Айдан жгла ему душу, не оставляя не охваченного огнём места. Каждое её касание бросало в дрожь. Трещал факел, переплетались тела. Когда она замерла, подрагивая в его руках, разгоряченная поцелуем и собственным порывом, прикусила губу и отвела взгляд, Вальдер прижал её к себе, уложив на грудь, с силой огладил поясницу.

— Ты подписала себе приговор, Айдан де Марит…

— Когда попросила тебя поцеловать? — прошептала она со смешком, вжимаясь прохладной ладонью в его грудь, касаясь пальцами оголенной под воротом кожи.

— И это тоже.

Она порывисто вздохнула.

— А что ещё?

— Когда ударила Сиркха. Это не то, что можно простить.

Айдан напряглась и попыталась подняться, но он снова не дал ей это сделать. И она вдруг сдалась, замерев и затихнув, будто впервые осознавала, что сотворила.

— Так сказали мне боги, — прошептала она наконец.

— Они говорят вам разные вещи, — задумчиво проговорил Вальдер, вплетая пальцы в её волосы на затылке. — И, как видишь, пока на его стороне, раз он остался жив, а ты — бежишь.

— Я больше не бегу, — тихо выдохнула Айдан, оставаясь лежать на его груди, такая горячая и расслабленная, и это единение… смягчало душу.

Но этого и стоило бояться, хоть он и сам этого захотел.

— Кто стоит за тобой?

Она вздрогнула, когда он снова перешёл к допросу, забыв всё, что только что было. Но, разнеженная и доверчивая, она была куда разговорчивей, чем прежде.

— Зачем тебе знать? Ты пойдешь с нами?

— Я должен знать. Это мой долг. И может быть, я хочу понять, насколько ты безумна.

— Настолько, насколько и ты, — она слегка впилась ногтями в его грудь, и Вальдер тихо прорычал.

— Ты совсем меня не знаешь.

— А если я хочу — знать? — Айдан, преодолев его сопротивление, приподнялась и всё же взглянула в упор в глаза. — Если я хочу, Вальдер? Я тоже здесь, с тобой, и не желаю тебе зла. Я рассказала тебе всё. Расскажу больше, про себя, про Сирха, всю правду, что мне доступна, если ты захочешь… если ты примешь меня такой. — Она замерла и спросила: — Или мы снова будем сражаться?

— Садись.

Вальдер поднялся и сел, вытянув ноги, усадил Айдан рядом. Факел потрескивал уже слабее, им стоило прихватить остальные, но возвращаться не хотелось.

Обратного пути нет, капитан.

— Расскажи, — бросил он коротко, не глядя на неё, а доставая портсигар.

Сигара оставалась одна — из тех, что скрутил ему Гаррет. Чутье подсказывало, что старый пёс жив и роет землю в его поисках, но у него были указания, как поступать в случае чего, и Вальдер сохранял спокойствие.

Устроившись у очередных камней поудобнее, он закурил, позволяя горькому дыму наполнить лёгкие и глядя, как Айдан кутается в рубаху.

Стащил с себя куртку и накинул ей на плечи, удерживая сигару в зубах. Айдан отказываться не стала, продела руки в рукава и застегнула крючки на груди, прикрывая свой порванный наряд и оголённое тело.

— Будешь? — предложил он ей сигару, заметив, как она смотрит.

Айдан внезапно кивнула, взяла сигару и затянулась, глядя ему в глаза. У них скоро погаснет факел, но идти никуда не хотелось. Некуда. Решение не принято, а там, за пределами этой пещеры, на них тут же обрушится весь мир.

В пещере было душно и влажно, хотя от земли шёл первородный холод. Долго здесь пробыть будет тяжко. Это Сиркх — любитель сидеть в пещерах, Вальдеру же такое развлечение не казалось привлекательным вовсе. Однако и спешить не хотелось. Не сейчас.

В тонких пальцах Айдан сигара смотрелась чужеродно, но даже её она обнимала губами так соблазнительно, словно была рождена для роли разбивательницы мужских сердец. И снова хороша — даже такая простая, дикая, растрепанная, но безумно женственная наперекор своему наряду.

— Я не одна в этом, — заговорила Айдан наконец, выпуская дым, который клубился в свете факела особенно зловеще, и возвращая ему сигару. — И за мной не только те люди, которых ты видел на скалах.

— Кто ещё?

— Кое-кто влиятельный.

Вальдер вопросительно взглянул, и Айдан вздохнула, договаривая:

— Среди заговорщиков действительно был мой дядя. Последний мой близкий родственник, которому я доверяла. Тот, кого Сиркх убил унизительно и прилюдно, сделав из казни благородного человека — развлечение для своего отбора невест. Да он сделал из него посмешище, отдав решение о жизни или смерти девицам, часть из которых и вовсе никто и ничего из себя не представляет! И я снова убедилась, что не боги говорят с ним, а чудовища — в его собственной голове.

— Твой дядя мёртв, — проговорил Вальдер, наблюдая за её эмоциями, и стряхнул пепел. — Кто ещё?

Айдан на время замерла, обдумывая, может ли раскрыть все карты. Отчаяние её толкало, последняя надежда или действительно какие-то чувства? Вальдер жаждал узнать ответ на этот вопрос.

— Тот, кто был равным Сиркху. Их было Четверо. Не удивительно, правда? Да, Сиркх был не единственный, с кем говорят боги, но только он решил, что вправе взять на себя ответственность за целый мир — и сделать так, как ему кажется верным.

— Кто?

— Ты не знаешь. Эти люди никогда не показывались прилюдно. Только Сиркх…

— Но они существуют и ты их знаешь? — утвердительно спросил он, выдыхая дым.

Когда-то сигары были его привычкой, потом он бросил, сочтя ненужным. И вот снова руки потянулись, будто затуманив дымом голову станет легче жить.

— Да. Они даже были в ордене дарханов, тогда, давно… Но разошлись во взглядах… с императором.

— Где же они теперь?

— Про двоих я ничего не знаю. Но один… Он вернулся, когда узнал, что Сиркх устроил переворот и убил короля, взял власть в свои руки. И он готов этому противостоять, чтобы вернуть мир на наши земли.

— Ты правда в это веришь? — Вальдер снова затянулся.

— Во что?

— Что на наши земли вернется мир.

— Путь Сиркха — путь во тьму. Вот во что я верю.

Вальдер отбросил сигару и поднялся, откашлившись. Подобрал факел, сгоревший уже больше, чем наполовину, и протянул руку Айдан.

— Идём.

Айдан приняла его ладонь, ещё пытаясь прочитать по его лицу, верит он ей или нет. И готов ли вместе с ней устроить новый переворот, чтобы уничтожить императора, чтобы снести лишь недавно утвержденный режим и снова переиграть всё так, как будет выгодно кому-то другому — некому Четвертому, человеку, о котором не знает ничего.

— Я проведу тебя в Сеттеръянг, и ты убедишься, что я не одна, — сказала Айдан, поднимаясь и возвращая себе привычный, насмешливо-решительный вид дарханки, которой всё нипочём.