Хладнокровное чудовище (СИ)

Глава 18 Никто не знает

Арнеина готова была встретиться с родным отцом и другими мертвыми предками. Она выпила из отравленного кубка, она должна была быть уже с ними, проиграв отбор… Но мир не был похож на послесмертие.

Во рту не должно быть так противно. Лучше бы пустота! Она не должна чувствовать каждую клеточку тела так, словно рассыпалась пеплом на части и собралась заново. Но всё ещё очень хрупка и может снова сломаться от любого резкого движения.

А потом… потом… Хриплый вздох вырвался изо рта, стоило лишь на миг вспомнить о поцелуе императора. Он подхватил её на руки и прижался к губам, словно само божество осенило появлением мрачный храм. Прикосновение же его губ… губ… Арнеина с неимоверным усилием поднесла слабую ладонь ко рту, провела пальцами по пересохшим, словно чужим губам. Неужто это правда?

Она позволила сознанию скользнуть обратно в самую пучину воспоминания. Яд был горький, сковавший язык вязкостью. Хотелось дышать, но горло сдавил спазм. И вдруг — твёрдые каменные руки под поясницей, не дающие упасть. Тот, на кого она даже боялась смотреть, подхватил в свои объятия, в один шаг преодолев растущую пропасть между ними. Между живым и мёртвым.

Император… способный не только подчинять себе земную твердь, но ходить между мирами. Посланник великого Скадо.

И он стал ещё больше, чем божество, когда прикоснулся губами к её губам. Он был мужчиной, в чьих руках хотелось растаять. Когда она успела подумать об этом, если уже не могла дышать?

Но она помнила. Помнила. Вкус его губ… На первый взгляд бесчувственных и твёрдых, раскрывших мягкие и податливые её, так просто и повелительно, будто делал это не первый раз. Знающий, что нужно делать. Но Арнеина готова была подчиниться ему во всём. И стоило позволить ему — как невероятной силы магия проникла в самую её суть, точно золотой поток жизни прикоснулся к каждой частице её тела вслед за ядом, опережая смерть.

И она чувствовала всем существом его запах. Такой будоражащий и неземной, который невозможно описать словами. Ноздри болезненно трепетали, вбирая в себя его, чувствуя тепло и острый, пряный и сладкий аромат человека из плоти и крови, к которому до боли хотелось прикасаться — ещё больше, чем сейчас, чем в и без того тесных объятиях.

Сила воли, сила духа, всё ломалось и плавилось под его руками. И так невыносимо остро хотелось отдать ещё больше, что Арнеина из последних сил вцепилась в него слабеющими пальцами, скользя по широкой спине в попытках удержаться и не упасть в пропасть безвременья и мрака.

Здесь жизнь, здесь энергия, такой яркий, солнечный, слепящий поток бесконечной силы и страсти. Не в силах открыть глаза, Арнеина повернула голову набок, вдохнула, с разочарованием чувствуя отсутствие рядом Сиркха. Воздух был пресный и пустой. Пустой…

— Нет! — просипела она.

И только потом она подскочила на постели, распахнув глаза. С силой снова потянула воздух, скомкала в руках влажную от пота простынь. От удара, который она почувствовала тогда, до сих пор звенело в ушах. Острая боль пронзила всё тело целиком, от кончиков пальцев до ступней.

Арнеина сидела не дыша, словно выброшенная на сушу русалка. Перед глазами всё плыло, мир смазался в мутное пятно. Император… мёртв⁈ Звенящий удар пронзил плоть, словно бы её собственную. Задел тысячи натянутых как струны нервов. Рассёк все грани бытия.

Сиплый, страшный выдох рвался из горла, сухое рыдание скрутило нутро. Арнеина судорожно пыталась различить хоть что-то вокруг себя, но мироздание издевалось, показывая лишь бордовые, серые и бежевые пятна, плывущие вокруг.

— Сиркх… — Пальцы беспорядочно комкали гладкую ткань, а сердце колотилось так, словно хотело отбить все пропущенные за жизнь удары.

Нагнать упущенное и отстучать положенное, прежде чем…

— Пожалуйста, — прошептала она бессильно, приподняв голову, а из глаз потекли горячие, болезненные слёзы.

Он спас её, подарив частицу самой жизни, и потерял свою⁈

Его голос проник из небытия.

Всё было понятно с первой встречи, не правда ли?

Нет!

Не правда!

Так — не должно быть! Она должна проснуться! Она не может стать виновной в его гибели! Она не может не отдать жизнь за того, за кого должна была по праву. Не должна вернуться и тем самым предать само божество.

Хотелось вырвать из груди проклятое сердце, которое ускорилось, колотилось в рёбрах, мешая дышать.

Тень накрыла темнотой, и захотелось вздрогнуть и отпрянуть. Но Арнеина не успела. Рядом оказалось чьё-то тепло, одна рука обхватила со спины, а вторая — тяжелая и горячая легла на область груди, туда, где так сумасшедше билось сердце. Внезапно кружащийся в первородном хаосе мир остановился, и всё встало на свои места.

— Тише, — низкий голос проник сквозь пелену и заставил трепетать всем телом.

Сердце успокоилось быстро, в несколько ударов перешло с галопа на размеренный шаг, но дышать Арнеина всё ещё боялась. Вдруг это сон, он снится ей, живой, так близко, как не должен быть.

Арнеина прикрыла глаза, боясь смотреть, зато чувствуя, как вся структура тела приходит в норму, отстраиваясь заново, как расправляются лёгкие, как спокойнее течёт по венам кровь.

Когда она открыла глаза, Сиркх сидел напротив. Он ещё держал свою большую ладонь у её груди, а второй поддерживал под спину: от неё расходилось живительное тепло, наполняющее тело светом, словно солнце.

Пальцы его касались оголённой кожи над краем простыни в верхней части груди, и Арнеина только в этот момент осознала, что под тонким шелковистым хлопком она абсолютно нагая, по голой спине гуляет ветерок, там, где не касается его ладонь, а грудь сквозь ткань согрета теплом его кожи так бесстыдно, что впору заклеймить себя распущенной девой. Да, буквально мгновения назад он видел её насквозь, но теперь захотелось закрыться и сбежать — ведь не должна она была пасть так низко, когда ещё ничего не решено!

Сиркх продолжил смотреть ей в глаза на расстоянии одного вдоха, и в его огромных сейчас зрачках вполне можно было утонуть, как в пучине. Они влекли как колодца по ту сторону жизни. Только самый край небесной синевы оттенял эту бездонность, ещё сильнее подчеркивая неземное происхождение этого человека.

Крупные, резкие черты лица будто смягчились и стали притягательней.

— Вот так, — его губы улыбнулись едва заметно, и бездна отступила.

Он медленно убрал одну руку с области сердца, и Арнеина почувствовала, как мурашки охватили всё тело, как от контраста с его теплом прохлада комнаты напрягла каждый кусочек кожи, заставила затвердеть соски на налившейся тяжестью груди. Она подтянула выше и скомкала простынь, чувствуя себя такой голой и беззащитной.

Но взгляд, брошенный на губы императора, тут же вернул будоражащее воспоминание. Храм. Мрак. Четыре кубка. Горький яд и выдыхающий жизнь поцелуй. Хотела бы она прикоснуться к его губам снова? Сможет ли вынырнуть?

— Что случилось в храме? — прошептала она, не отводя взгляда от его лица.

Они стали уже слишком близки, чтобы соблюдать приличия и бояться.

Сиркх в ответ прошёлся ладонью от её поясницы выше — туда, где сходились лопатки, пальцы легли на кожу с нажимом. Везде, где он проводил ладонью, шла волна тепла и дрожи, и Арнеина не удержалась от шумного порывистого вдоха.

— Она ударила вот сюда, — проговорил он с легким смешком. — Но немного ошиблась. Самую малость. Иначе даже твоей жизни мне бы не хватило.

— Моей жизни? — брови сошлись на переносице, пока она слушала его голос, но вопрос слетел с губ прежде, чем она осознала, о чём он говорит.

Император медленно кивнул, ловя в её глазах понимание.

— Вы спасли жизнь мне… от яда. Не ожидая, что я захочу его выпить, — произнесла одними губами Арнеина, чувствуя, как это кощунственно и неправильно, что по её вине, по её ужасному сумасбродному поступку он был вынужден броситься ей на помощь. Но и не произнести это вслух было нельзя. — И Айдан де Марит… Это она нанесла удар. И вы должны были умереть, ведь её дар так силен, она была слишком близка. Но как…

— Она не учла одного. Я сделал свой выбор до того, как она ударила. Эта связь оказалась сильнее подлости.

— Стало быть, — помедлила Арнеина, чувствуя растущий в груди жар, — вы вернули жизнь мне, а я… вам? Вы убили её, Айдан де Марит?

Боги. Неужели это происходит с ней в самом деле? Она здесь, в его покоях. Разговаривает с ним, абсолютно раздетая, так просто, как будто он — обычный человек. И они только-только спасли друг друга от гибели… Дико. Странно!

Но сейчас, в это самое мгновение… Нет ничего более естественного, чем дышать и слышать его дыхание, чем быть в его ладонях и смотреть в его глаза.

— Нет, она жива. Я ждал предательства, это был вопрос времени, ведь перед этим показал ей скорое будущее — когда казнил дядю за измену. Она могла отступить. Но была упряма и пошла до конца. И мы её скоро найдем.

— Значит, если бы не я… — начала было Арнеина, но император остановил одним кратким движением ладони.

— Никто пока не знает, мёртв или жив — я. — Сиркх коротко улыбнулся. — Я запер двери, прежде, чем прийти сюда. Надо было остаться в одиночестве и восстановиться. Я ждал, пока ты вернешься тоже. Прошло два дня, и… Скадо было угодно, чтобы я выжил. — Сиркх ненадолго вскинул глаза к потолку, но снова вернулся к Арнеине, внимательно изучая её лицо со странной томительной лаской, провел пальцами от лопаток вверх по шее, вызывая волнение и теплоту, а затем добавил твёрдо: — Теперь весь город гадает, что произошло, затаился, но всё вернется к порядку и покою. Благодаря тебе.

Арнеина ощутила, как легко и незаметно отступила вся боль. И широкая — в половину её хрупкой спины! — ладонь императора, лежащая на лопатках, казалась самой надежной в мире опорой. Тверже земли под ногами. Крепче стали. И горячее лавы в вулкане, ведь сила его магии может проникнуть куда глубже сердца — до самой души.

Будто желая убедиться в этом, Арнеина чуть приподняла голову и откинула назад, глядя в лицо императора снизу вверх. Её распущенные светлые волосы спутались с волосками на его предплечьи, окутали водопадом, но неудержимая сила тянула так, что снова нельзя было дышать. Нельзя, пока он не выдохнет так близко, чтобы…

Сиркх удержал её легко, не позволив упасть, только сильнее привлёк к себе и сам склонился к лицу, овевая своим теплом и безумным, сводящим с ума притяжением. Арнеина еще успела заметить, как дрогнули широкие крылья его носа, вдыхая её аромат. Как нахмурился высокий лоб в болезненном, трепетном порыве.

Мурашки охватили все тело, не оставляя свободного места, заставили напрячься все мускулы, дрожь прошла по рукам, которыми она ухватилась за его каменные плечи, и не было мгновения тяжелей и мучительней, чем сейчас — за вечность до соприкосновения.

Лицо обдало жаром, горела кожа, горели губы — жадно, нетерпеливо, и Арнеина не узнавала сама себя. Куда девалась её выдержка, стойкость, хваленый в семье благородный характер? Нет, она жаждет лишь одного. Чтобы император прикоснулся прямо сейчас и затушил нестерпимый жар.

Каким-то чудом она заставляла себя оставаться неподвижной в ожидании того, как небеса расколятся снова.

— Я знаю всё, что ты чувствуешь, — тёплый шёпот невесомо скользнул по коже. — Но это куда больше, чем я мог предположить.

Арнеина сглотнула, снова поднимая взгляд к его потемневшим глазам.

— Моя жизнь принадлежит вам, император.

— Сиркх.

Большим пальцем правой руки он очертил край её губ, скулу, отвел прядь волос к уху, так медленно и изучающе, словно ловил отклик каждого дюйма. Арнеина слышала разговоры во дворце.

Говорили, он никогда не собирался жениться.

Что он холоден, как кусок скалы.

Что он вовсе не живой человек.

И если он сейчас оставит её, она с этим согласится. Если люди для него — неживые фигуры в божественной игре. Если ничего не значит. Он правитель, посланный Четырьмя богами. Или всё-таки живой мужчина, хоть на долю?

Арнеина бездумно потянулась магией к нему, понимая, что не ей тягаться с его беспредельной мощью, но отчаяние толкнуло дотронуться до открытого сейчас, такого внешне живого человека, и буря, плещущая внутри, не оставила сомнений.

Сиркх улыбнулся, почувствовав и это, — тепло и коварно, живо и так по-настоящему — и, будто подчиняясь её зову и трепету, всё же преодолел краткое расстояние между ними.

Небеса не раскололись — они обрушились со всей мощью. Оглушили, бросили наземь, и будто загомонили разом все Четверо богов, а звук несуществующего гонга пронзил тело. Арнеина судорожно вдохнула, почувствовав тепло его губ на своих, и, дрожа, невольно впилась ногтями, пальцами, удерживаясь, чтобы не упасть.

И жар, и холод, и тьма, и ослепительный свет — всё смешалось в едином касании. Хотелось, чтобы это никогда не закончилось. Никогда! Никогда.

Но Сиркх позволил насладиться соприкосновением лишь недолго, и всё-таки отстранился, оставив дразнящий, сладко-терпкий привкус на языке, хотя и по его лицу пробежало волнение, и в приоткрытых глазах отразился огонь. Арнеина остро ощутила свою обнаженность, но наконец нашла в себе силы отпрянуть.

Они словно оба убедились… ещё раз подтвердили, что выбор сделан, и это неспроста. И выбор этот непрост. Он изменит весь мир. Арнеина смотрела на императора Ивварской Империи, на избранника богов, сидевшего напротив на расстоянии ладони и дышащего так же глубоко и учащенно, и осознавала это, дрожа всем телом. Ничего не будет как прежде. И мир не будет прежним.

Но каким он станет?..