Хладнокровное чудовище (СИ)

Глава 33 Тайны Сеттеръянга

Сеттеръянг… Город богов, хранящий свои древние тайны ордена дарханов. Святой город, самое намоленное место в мире, должно быть. И самое близкое к Четырём богам.

Арнеина, сидя в дамском седле, с предвкушением смотрела на вырсатающий перед ней белокаменный с песчаным отливом город. Наряд на свадьбу принесли за час до отбытия из столицы, а этот походный она получила в дар от императора прямо на корабле — светло-серое атласное платье-амазонка, удобное и довольно простое, без прежней моды на пышное кружево. Наряд, подходящий супруге Императора Без Короны. Главное украшение — перстень с чёрным ониксом на пальце, печать бога.

Сиркх прежде успел спросить, любит ли она ездить верхом и не откажется ли прибыть в город в седле, а не в вычурном экипаже.

— Хочу увидеть его так. Вдохнуть всей грудью этот воздух, подступая ближе, — улыбнулся он, слегка пожав плечами, понимая, что для императора его пожелание звучит как каприз.

Но когда ещё на троне сидел не родовитый король с многочисленными поколениями вельмож, а один из приближенных к богам? Отныне всё в мире делается в первый раз. Как и свадьба, которая впервые пройдет не в пышном королевском дворце, а в самом отдаленном, глухом месте, где чаще звучат молитвы, чем лесть.

Арнена кивнула Сиркху с радостью, принимая и разделяя его пожелание. Она ловко ездила верхом, они часто выезжали на конные прогулки, и быть в седле — так же комфортно, как сидеть в экипаже. После морского путешествия, которое пролетело для неё как один миг, хотелось движения. И сердце только ускоряло ритм, предчувствуя новую, странную, неожиданную жизнь — женой величайшего мага в истории.

Город встретил почтительно-притихший. Белые своды башен со времени её первого визита окрасили заново, шпили украшало серебро — любимый металл императора. Один за другим стремились ввысь лики Четырёх богов, встречающих путников при въезде сквозь узкое ущелье.

Аренина поправила платье и тихо вздохнула, снова восхищённая этим городом. Даже в первый раз он пробирал до глубины души, а теперь — и подавно.

Здесь простота линий освобождала. Не было витиеватости, блеска, пышности, никакой помпезности, присущей правителям. Лаконичность, гармония и божественный дух — в каждом изгибе улиц, разбегающихся от центральной площади, в каждом просторном и простом строении из белого камня, похожего на мрамор.

И вдалеке — огромный храм Четырёх богов на вершине горы. И семьсот семьдесят семь ступеней, ведущих к его вратам. Не чета храму в столице — большому, просторному по-королевски, но такому громоздкому и мрачному, что в него не хотелось приходить лишний раз.

Тёмные стены столичного храма напоминали угрозу, много лет звучащую от прежнего короля, и даже появление на троне Сиркха не смогло стереть многолетний след проклятий и опасности.

Процессия их растянулась: только Сиркх и Арнеина ехали впереди в окружении гвардейцев. Почётный караул солдат, ожидающих на Итене, встретил и сопровождал на почтительном расстоянии, но зорко следя за безопасностью императора.

Они прошли сквозь врата под громкий удар гонга — даже этот привычный звук пронёсся над землей иначе, многоголосо, глубоко, от самых недр земли до скользивших в небесах птиц, охватывая всё пространство, всей людей, соединяя эти энергии воедино, как в сказаниях про Исток.

Дрожь проходила по рукам, бежала по позвоночнику, рябью отдавалась в груди. Арнеина глубоко вздохнула, принимая божественный звук и позволяя себе быть здесь. Скоро всё изменится.

Люди выстроились вдоль дороги, по которой они шли. Все были одеты единообразно, в парадные одежды ордена с золотистыми и серебристыми линиями на простом крое светлых костюмов. Молодые и пожилые, дети, мужчины, женщины — на каждом Арнеина видела глубокие взгляды и внимание, прикованное к себе и Сиркху, шедшему рядом.

Один за другим люди прижимали к груди кулак и опускались на колени, сохраняя полное достоинство и силу, но выражая почтение тому, кто говорит с богами. Сиркх тоже прижал ладонь к сердцу и ехал верхом так, молча и сосредоточенно, и по выражению его лица, на которое поглядывала искоса Арнеина, нельзя было ничего прочесть, но вид его небесных глаз, словно сияющих собственным светом, наполнял душу трепетом и любовью.

Можно ли так любить того, кого она едва знает? Это было что-то за гранью человеческих чувств. Первая же встреча пробила ознобом, словно они уже знали всё. Больше, чем можно сказать и выразить на этом человеческом языке. Словно они знали друг друга в прошлом — ещё до рождения. И теперь, соединившись, прозвучат так же громко, как этот всепроникающий удар в гонг.

Гонг звучал снова и снова, и волны звука накатывали одна за другой, сталкивались и резонировали в каждом, кто сейчас находился в городе богов. Хотелось тихонько кричать — от избытка эмоций, от силы, что плескалась вокруг. Душа требовала соединиться с этим звуком и звучать вместе с ним, и Арнеина позволила своей магической силе разойтись за пределы тела, удваиваясь и утраиваясь в божественном пространстве вокруг.

Хотелось прикоснуться к душам людей, что собрались вокруг. Отдать им часть растущей, невозможной любви, что ширилась в груди и требовала выхода. Как Великий Дух однажды сотворил мир из этой любви, так теперь Арнеина чувствовала в себе силу творить и менять миры вокруг себя.

Сиркх поравнялся с ней и протянул свою ладонь. Повернувшись полубоком, она соединила свою руку с его и прикрыла глаза, не в силах удержать улыбку. Лучше этого мига не могло быть ничего. Соединяясь, их сила становилась ещё больше и могла дотянуться до неба.

— Завтра на рассвете, — тихо проговорил Сиркх, подходя к её лошади, когда они остановились на площади, и глядя снизу вверх, — пройдет обряд. Чувствуешь ли ты, что готова?

Солнце мягко окутывало императора светом, ветер слегка трепал тёмные волосы, и пришлось чуть сощуриться, чтобы разглядеть его глаза. Ей уже было нестрашно смотреть в самую глубину, потому что в ней она видела… себя. Арнеина кивнула, и Сиркх протянул руки, чтобы подхватить её с седла и мягко опустить на землю.

Взъерошенная ветром и поездкой на открытом просторе, в непривычном многослойном наряде, такая небольшая рядом с ним, обхвативших обеими руками, она вдруг почувствовала себе хрупкой, маленькой, но такой уютной, и хотелось, чтобы это мгновение продлилось, а людей вокруг не осталось бы вовсе.

— Ваше величество, — подошёл всё-таки кто-то.

Один из ближайших советников. Арнеина отошла и снова расправила складки, пока император отвлёкся на обсуждение формальностей, где и когда будут находиться члены совета ордена дарханов, в какой момент всем будет позволено прийти на церемонию и другое, во что она уже не стала вслушиваться.

— Ваше величество, — заговорил мужским голосом ещё кто-то, подошедший со спины, и Арнеина вздрогнула, хотя обращались снова к императору, а не к ней.

Человек был среднего роста, среднего телосложения и внешне непримечательный, но Арнеина не могла не заметить наряд дарханов — он был тёмного цвета, а не светлого, русые волосы были зачёсаны назад, а глаза смотрели прямо, любопытно и внимательно, ничуть не подобострастно и не заискивающе, как часто смотрели на Сиркха его собеседники.

Император сразу повернулся к подошедшему и… обнял, опустив ладонь ему на спину вместо церемониального приветствия, к которому привыкли при дворе. А после отстранился, и на лице его были куда более живые эмоции, чем обычно.

— Моя душа рада видеть тебя, Эльханан.

— Да будет благосклонен к тебе Скадо, — улыбнулся в ответ мужчина, и сеточка морщин вокруг глаз проступила при его улыбке.

То, что этот человек особенный, Арнеина поняла с первого звука его голоса, но то, как его принял император, возвысило мужчину в её глазах ещё выше.

— Прошу, познакомься, — обернулся Сиркх к ней и, взяв мужчину за плечи, развернул тоже и представил: — Моя избранница и будущая жена, Арнеина де Лаурент.

Сложно было сказать, какой у него цвет глаз, они то казались серыми, то отдавали зеленью, но когда мужчина улыбался, это переставало иметь значение. Было в нём что-то особенное, что ярко чувствовалось за внешней оболочкой — и эта сила притягивала и внушала трепет.

Мужчина прижал ладонь к сердцу и поклонился, не сводя с неё внимательный взгляд. Не угрожающий, но такой яркий, цепкий, видящий целиком — и при этом овевающий благодатью, как взгляд служителя богов.

Это оказалось недалеко от правды, потому что он заговорил:

— Огромная честь для меня, ваше высочество. Меня зовут Эльханан де Маггид, и я служу Четырём богам в Сеттеръянге.

Он протянул ей руку, Арнеина вложила ладонь, повинуясь и обстоятельствам, и своему внутреннему порыву. Эльханан сжал её пальцы и поцеловал невесомо, только воздух овеял кожу, но этого краткого касания хватило, чтобы он сказал:

— Я должен поговорить с вами, госпожа. Вы избраны богами. — Он не обернулся к Сиркху, просто тихо уточнил: — Ты ведь позволишь, Самуэль? У тебя будет для этого вся твоя жизнь, а у меня… лишь небольшой момент.

— О, я знаю, как ты любишь разговоры, — усмехнулся император, жестом позволяя увести лошадей. — И конечно, это нужно прямо сейчас, даже не дашь ей отдохнуть с дороги?

— Мой дом — лучшее место для восстановления сил, — серьёзно отозвался Еремиас. — Ты знаешь. Но ты и так полон их, поэтому позволь мне говорить с твоей избранницей наедине.

— Я не властелин её, — скрестил Сиркх руки на груди, посмотрев прямо на Арнеину, и улыбнулся. — Гордая северная княжна сама вправе решать, готова ли она говорить с тобой прямо сейчас — или предпочтёт перевести дух и провести время в тишине.

— Вот как, — хмыкнул Эльханан, тряхнув головой, и смахнул назад прядь русых волос. — Не властелин! Ну право… Что скажете, дорогая княжна?

В их разговоре было так много простоты и тепла, так много божественной силы, что Арнеина какое-то время просто следила, не вовлекаясь, но чувствуя, что происходит что-то важное прямо сейчас. И на словах Сиркха про властелина тоже улыбнулась, бросив всё же взгляд на императора.

— У меня много сил, сентар де Маггид, и я с радостью поговорю с вами прямо сейчас. Особенно, если вы говорите, что сам ваш дом священен и наполняет могуществом. Как можно от такого отказаться? — она смотрела снова в посветлевшие глаза служителя богов и не стала вслушиваться, есть ли недовольство в голосе императора.

Он действительно не распоряжается её жизнью. Самое время установить свои собственные границы и идти туда, куда ей кажется важным.

Дом сентара де Маггид стоял на одной из вершин скал, окружающих Сеттеръянг. Арнеина поднималась следом за мужчиной в тёмном, и с каждым шагом утверждалась в том, что идёт верной дорогой: тропа казалась всё надежней, шаги легче, а в груди теплело и словно крылья разворачивались за спиной.

Эльханан провёл её в небольшое светлое помещение с большими окнами, обращёнными на площадь. Усадил на мягкое кресло у стены, а сам опустился на застеленный ковром пол у низкого столика, оперевшись на подушку. По его просьбе в зал принесли прохладную воду в керамическом графине, горячий чай в пиалах и простые угощения — орехи, сушеные фрукты и немного сыра. Пахло всё ароматно, тихо потрескивала одна свеча на столике, не чтобы освещать зал, а просто создавать уют и пряный апельсиново-коричный аромат.

Аренаина почувствовала, как расслабляется всем телом, как отпускает напряжение, в котором она невольно находилась всё время рядом с императором. И вроде и напряжение это было скорее приятным — щекотное, будоражащее предчувствие, но всё же…

— Угощайтесь, госпожа, — служитель потянулся и сам взял одну из пиал, грея в руках и медленно потягивая аромат травяного настоя. — Этот чай я собирал своими руками. Люблю бродить на рассвете в разнотравье и выбирать самые ароматные и полезные растения для сборов — здесь это удается редко, да и травы совсем другие, не такие, как у меня на родине в степях и лугах Энарии. Приходится привозить. Но вы тоже очутились в других краях, так что нам с вами привыкать к новой жизни…

— Я легко привыкаю, — улыбнулась Арнеина неторопливому разговору и тому теплу, что разливалось в комнате в присутствии этого человека. — Мир сам подсказывает мне. Как и боги.

— Это верно. Кстати, таким чаем угощаю только самого императора. Быть может, он только ради него сейчас и приехал, да? — мягко улыбнулся Эльханан, подшучивая над важностью церемонии и одним голосом эту важность развеивая, чтобы вернуть от мирского к более важному — божественному.

— Я не удивлюсь, — ответно рассмеялась Арнеина, угощаясь фруктами и орехами и делая большой глоток. Горячий отвар действительно расслаблял и вместе с тем наполнял силой духа. — Император не похож ни на кого, кто был до него прежде. И я всегда не знаю, чего от него ждать.

— Но вы пошли за ним и верите в него. Так сильно, как никто вокруг. Я почувствовал это с первого мгновения и, должен сказать, сам чувствую это с трепетом. Четверо богов свели вас не напрасно. — Он сделал глоток. — Вы измените этот мир.

— Вы можете обращаться к богам, сентар де Маггид? — Арнена подалась вперед, представив, что сможет найти ответы у этого человека на то, что с ней происходит. — Я никогда не испытывала такого прежде и не думала, что способна. Но с первой же встречи… Это захватило меня с головой и не отпускает ни на мгновение. Даже отбор… я уже вспоминаю его с трудом. Кажется, что нас связала слишком могучая сила.

— Много ли вы знаете об императоре?

— А вы? — ответно сделала выпад Арнеина, чувствуя себя в этом разговоре удивительно живой и настоящей, безо всяких формальностей и границ. — Откуда вы знакомы?

— Очень много. Мы провели с ним здесь, на Итене, не один год. И я знал его ещё как под именем Самуэля Давн, с которым он пришёл в этот мир. Он рано лишился семьи, родителей забрали к себе Четверо, но мальчика не сломила трагедия. Он родился с глазами взрослого. Видели когда-нибудь таких детей?

Арнеина медленно кивнула, представляя Сиркха в юном возрасте — и поёжилась от того, что его небесный взгляд был и тогда таким же пронзающим и глубоким. Каково было тем, кто его встречал?

Мелькнула предательская мысль, что Айдан де Марит прожила похожую историю, лишившись родителей в детстве. Не поэтому ли Сиркх держал её при себе? Их эта общность и тайна… почему-то делали больно.

— Поэтому он однажды стал отшельником? — решилась спросить Арнеина.

Не думала прежде, что можно будет так свободно обсуждать императора, но и страха не было, ведь она не скажет ничего, что может ей навредить — за неё говорит её сердце, которое уже проиграло и сдалось победителю и властелину её мира. Даже если он на словах пытался это отрицать… Арнеина улыбнулась сама себе.

— Нет, не думаю. Его с рождения вела эта страсть познать весь мир. Много веков среди дарханов считалось, что просветление могут передать только настоящие духовные учителя, те, которые достигли одной из высших ступеней. Кто уже освободился от ограниченности обыденности и достиг состояния всесильного понимания. Только им было позволено учить других, передавать частицу богов от учителя к ученику. Каждый такой наставник набирал свой круг учеников и вел их своим собственным методом. Но Самуэль с детства шёл своей дорогой и брал мудрость отовсюду. Вернее, от самой земли, чьей силе принадлежит. — Эльханан чуть качнул головой и продолжил: — И он очень быстро потерял ценность учения от других, ему надо было познавать всё только через свой собственный опыт. Думаю, когда-нибудь он расскажет тебе, Арнеина де Лаурент, о том, что прожил в своем десятилетнем странствии…

— Вы любите его так же, Эльханан, как и я? — прямой вопрос сам собой сорвался с языке, но такое чувство лёгкости и родства Арнеина не испытывала слишком давно и не могла себя сдерживать.

Казалось, в присутствии этого служителя Четырёх богов сами собой развязываются все узелки самоконтроля, сдерживания, границ, приличий. Неудивительно, что она готова открыть всю свою душу при первом же разговоре с человеком, которого видит впервые в жизни. Но и его привели к ней боги.

Арнеина сползла с кресла и села к маленькому столику, опустившись на колени и снова обнимая руками пиалу с горячим отваром. На глазах почему-то наворачивались слёзы от всех чувств, что крепли в глубине груди.

Она оказалась напротив служителя и могла смотреть ему прямо в глаза — и смотрела, не боясь потерять себя и не боясь того, что тот сможет прочитать. Она готова была быть открытой книгой и распахнуть сердце нараспашку. Пусть боги видят через него самую суть. Пусть дадут ответ.

— Ты — величайшая надежда мира, Арнеина, — улыбнулся потеплевшим взглядом Эльханан, и морщинки снова собрались у уголков его мудрых, таких невероятно глубоких глаз, которые светились добротой и принятием. Только сейчас она поняла, что он давно обращается к ней «на ты», как к равной, даже как… к младшей?

Она вдруг увидела в нём глаза своего отца, которого уже не было среди живых. Он бы гордился ей. Он бы был счастлив доверить ей не только править княжеством, но и целой империей, и целым миром. Он бы впервые поверил в неё.

Но Арнеина ждала ответ с замиранием.

— Да. Я люблю императора всем сердцем, — серьёзно произнёс наконец Эльханан, и свет в его глазах засиял ещё ярче. — Больше, чем кто-либо на этой земле и в этом воплощении.

Облегчение вперемешку с счастьем затопило изнутри. Не она одна чувствует это. Не она одна готова отдать за него всё, что у неё есть — жизнь, свободу, любовь, своё сердце, своё будущее.

— Расскажите мне про него всё. Пожалуйста. Я хочу знать всё.

— Он расскажет тебе сам, — рассмеялся Эльханан. — Уверен, что тебе уже удалось проникнуть ему в самое сердце. А пока, лучше, давай поговорим о тебе — и о будущем, которое нас всех ждёт.