Хозяйка города Роз

Глава 10. Прокатимся?

К моей машине идём медленно и, снова, молча. Возле центральных ворот кладбища есть небольшой рукомойник. Я о нём не знаю, но она показывает. Мы по-очереди моем руки, затем вытираем салфетками насухо. Я сам открываю ей дверцу рядом с водительским сиденьем, чтобы она могла сесть. Эта девушка достойна моего уважения и внимания. Порог у внедорожника довольно высок, а юбка её платья слишком узка. Приходится прямо передо мной задрать подол значительно выше колен. Несмотря на то, что на улице больше двадцати градусов тепла, она носит чулки. Я не могу не заметить кружевную резинку. И пусть я видел их не одну сотню, стою и пялюсь на её ноги. Обычные женские ноги. За последние десять лет не раз видел значительно красивее. Привык к ровному цвету загара. А у Эли кожа светлая. Она не только не загорела, но и не воспользовалась городским солярием. Продолжаю смотреть на её ноги и понимаю, как бы каламбурно это не звучало, что на кладбище, рядом с могилой Евы, я не могу дать умереть тени призрачной надежды, что мы с Элей ещё будем близки. Я вижу, что она корнями вросла в этот город, стала его неотделимой частью, а я уже потерял интерес даже к Сити. Я никогда не вернусь в район Роз, но мы с Ней ещё не раз встретимся. Откуда-то я это точно знаю.

Риторически спрашиваю про машину. Удивляет её признание даже не в том, что у неё нет прав, а в том, что Марек научил её водить. Вижу, что она тут же пожалела о том, что рассказала, но я уже хочу увидеть её за рулём своего автомобиля. Тогда, десять лет назад, у меня не было возможности оплатить ей такси. Наверное, она думает, что мне хочется взять реванш и увидеть её за рулём дорогого авто. Моего авто. Пусть мы не вместе и никому ничего не нужно доказывать, но город помнит всё. Мне не важны ни собственные, ни её воспоминания. Лишь воспоминания города. Того, с кем я приехал поквитаться. Но это не так. Я хочу увидеть её за рулём своей машины не для города, для себя.

— Это же внедорожник? Полный привод? — уточняет она.

— Да.

— А не страшно пускать меня за руль?

— Я пристегнусь.

— Ладно. Пристегнёшься и будешь молчать. Одно твоё замечание, и я останавливаю машину, — ставит свои условия. Мне нравится, как она это делает. Так серьёзно, сосредоточенно, что-то обдумывая, так сильно напоминая мне знакомую девочку Элю. Я ели удерживаюсь, чтобы не прижаться к её сжатым губам своими. Впустит ли она меня, как раньше? Насколько глубоко? Насколько позволит себе открыться? Тогда она вряд ли осознавала всю силу собственной страсти. Да и я, наверное, тоже. Что может вспыхнуть между нами теперь? Скромный костерок или бушующее пламя?

Мы меняемся местами, и я помогаю ей перенастроить водительское сиденье под её невысокий рост, затем пристёгиваемся. Она обрушивает град вопросов:

— Машина же у тебя застрахована полностью? Ты же не экономишь на страховке? И собственную жизнь, надеюсь, тоже застраховал? И завещание написано?

В итоге сама не удерживается и смеётся. Как десять лет назад. Мне очень нравился и теперь нравится её смех. Он не изменился.

— Всё такая же маленькая засранка, — качаю я головой. — Заводи машину, Эля.

Всё же юбка её платья слишком облегает. Да, ладно! Задирает юбку значительно выше резинок чулок и удобно устраивает ноги на педалях. Сначала машина ели ползёт, и я заметно расслабляюсь. Пользуясь предоставленной возможностью, смотрю на её полуобнажённые бёдра. Так хочется коснуться её кожи пальцами. Не удерживаюсь и протягиваю руку. Маленькая засранка резко уходит вправо и видит, что моё лицо бледнеет. С дороги кажется, что мы летим в кювет. На самом деле там оказывается въезд в заброшенный карьер, которые городские оторви головы приспособили под площадку для дрифта. Она не притормаживает и съезд получается очень резким. Но я понимаю, что Эля уже почувствовала машину и уверена в ней. Конечно, дрифтовать на полноприводном автомобиле так себе удовольствие, поэтому она проезжает лишь несколько кругов, но на очень приличной скорости. И, не сбавляя её, выскакивает с площадки в обратную сторону той, откуда мы заехали.

— Твою машину можно испачкать? — всё же уточняет.

— Попробуй, — разрешаю я. Становится интересно, что ещё она задумала. Эля из моей памяти боялась рисковать. Кто научил её этому. Муж… или Марек? Насколько близко они общаются?

Теперь мы едем по настоящему бездорожью. Здесь, я так понимаю, тренируются местные любители подобной езды. Конечно, скорость она сбрасывает, но некоторые лужи доходят до верхних стёкол в машине. Проехав несколько километров, разворачивается назад. Видимо, становится жалко машину. Зря. Я запросто могу себе позволить более дорогие модели. На «Крузаке» остановился потому, что хотел его с юности. Да и в городе эта машина, может, и не встречается на каждом шагу, всё же у меня она прямо от производителя, но и сильно выделяться не будет. То, что мне сейчас надо. Вновь смотрю на Элю. Она ничего не говорит, но и не закрывает своих эмоций. Девочка хорошо развлеклась. Мне тоже понравилось. Я из тех мужчин, кто не любит сидеть на пассажирском, когда женщина — на водительском. Но для Эли я готов ещё не раз сделать исключение. Всё же она самое ценное, что есть у меня в этом городе.

Останавливается возле выезда с карьера. Несколько минут сидим в автомобиле, пока дворники пытаются смыть грязь с лобового стекла. Я понимаю, что нас остановит первый патруль Гаи встреченный в городе.

— Пожалуй, я вызову себе такси, — произносит вслух, пряча улыбку. — Ты не откроишь мне дверцу? Только сначала салфетку возьми.

— Засранка, — повторяюсь я, но выхожу из машины прихватив салфетки и, открыв дверцу, протягиваю ей руку, чтобы она не испачкалась о всё ещё стекающую грязь. Эля осторожно опирается о моё плечо и выходит. На несколько секунд наши тела почти соприкасаются друг с другом. У неё другой запах. Теперь она похожа на вишню не только волосами, но и пахнет ею. И, чёрт меня возьми, это нравится не только мне, но и моему другу ниже пояса. Он наконец-то осмелел и решил посмотреть одним глазком на нашу спутницу.

— Ой, я сумочку в салоне забыла, — как по заказу замечает девушка.

Теперь я улыбаюсь во всё лицо.

— Рассказать, как достать? Задираешь юбку на талию, затем становишься одной ногой на переднее сиденье, потом подтягиваешь другую, при этом стараясь развести их как можно шире…

— Зачем шире? — она принимает мою игру, и, как можно чаще хлопает ресницами. Я заинтригован тем, насколько далеко она зайдёт. И маленькая засранка меня не разочаровывает. — У тебя же, вроде, не маленький был? Стёрся за десять лет? Боишься, что не попадёшь?

— Можешь проверить. Мы же с тобой не чужие. Вполне могу удовлетворить твоё любопытство, — предлагаю и кладу руку на ремень своих брюк. И её взгляд невольно ползёт за моей рукой. Брюки не облегают мои бёдра, как перчатка, но и не широки настолько, чтобы скрыть возбуждение. Она всё правильно понимает. Инстинктивно сглатывает слюну. Я это замечаю, так как по-прежнему смотрю в её лицо. Давай, моя девочка, играй со мной дальше. Мне уже очень интересно.

Присаживается, согнув ноги в коленях, и я перестаю дышать. Она что, решила прямо здесь измерить размер моего члена своим ртом? Совсем на неё не похоже. Но Эля продолжает смотреть на меня снизу-вверх. Её взгляд уже не просто заводит. Я привык, что, если лицо женщины находится на уровне моих брюк, то это может означать лишь одно. Меня очень разбаловали, моя милая. Неторопливо облизывает губы и двигает рукой в сторону ремня моих брюк, затем резко меняет направление и поднимает с земли салфетку, которую я выбросил пять минут назад.

— Засранка, — стону вслух. Я ели сдержался, чтобы не толкнуть её кверху попой на сиденье машины и не показать, как опасно дразнить взрослых дядей. Вовремя звонит её телефон.

— Муж? — издевательски хмыкаю. Почему она повелась на мою игру? Решила вспомнить юность или у них с мужем не так всё гладко? В ближайшем будущем нужно будет узнать, кто он. Возможно, мы даже окажемся знакомыми. Чем чёрт не шутит!

— Марек, — совсем неожиданно для меня выдыхает Эля и произносит в телефон. — Привет.

А это ещё интереснее. Почему он позвонил ей, а не мне. Или, это всё моё разыгравшееся воображение? Возможно, он хотел её подвезти, если она сама не водит? Их разговор очень краток, но я не удерживаюсь от вопроса:

— Почему Марек позвонил тебе?

Но ответить она не успевает. На съезде появляется тёмно бордовый, кажущийся чёрным Ленд Ровер Марека. Невольно отмечаю, что такой окрас внедорожника очень хорошо сочетается с цветом её волос. Одна из самых последних моделей. Автомобиль останавливается в шаге от моего, и его водитель тут же выходит из салона. Но у меня в голове остаётся лишь один вопрос. Бросится ли Добровольский обнимать лучшего друга или сначала подойдёт к ней? Друг ожидаемо делает шаг ко мне, но каким-то образом улавливает её секундный взгляд и резко сдаёт в сторону.

— Элина, всё в порядке? — звучит его спокойный голос.

Лишь получив её уверенный кивок, мы жмём друг другу руки и крепко, по-мужски, обнимаемся.

— Я ещё не заезжал на кладбище. Заедем туда, затем вернёмся в город и отвезём Элину домой. Твою машину лучше оставить здесь. Сейчас позвоню в автосервис, они вернут тебе её через два-три часа в лучшем виде. И кому захотелось покататься? — Марек всё это говорит мне и её спине, но Эля достаёт очередную сигарету и прикуривает.

— Немедленно выбрось эту дрянь, — цедит врач-психиатр через зубы.

— Вызови мне такси, пожалуйста. Затем делайте, что хотите, — отвечает девушка, делая очередную затяжку.

— Элина, — он всё же идёт к ней, но не выхватывает сигарету, а вкладывает ей в руку пачку влажных салфеток. — Вытри руки, они у тебя грязные.

Она вытирает, после того, как докуривает. Марек вызывает такси и даёт ей пол литровую бутылку с питьевой водой. Она, не прощаясь, выходит на дорогу. Марек, разговаривая со мной, следует за ней. Мне тоже приходится идти, но вип такси приезжает быстро. Водитель открывает для неё заднюю дверь. Марек просит меня минуту подождать и заглядывает к ней в салон. Их дальнейшего разговора я не слышу, но вопросы к другу лишь накапливаются. Невольно отмечаю тот факт, что она так и не попрощалась. Впрочем, я уверен на все сто, что мы ещё встретимся. Возможно, нам придётся знакомиться заново, но мы не чужие.

Возвращаемся с другом к его машине.

— Спрашивай, — кивает головой Добровольский. Уже всё понял. Не зря занимает должность врача-психиатра.

— Что у тебя с Элей?

Стоим и смотрим друг на друга разделённые машиной. И Элей.

— Я крёстный отец её сына, — наконец выдаёт Марек. — А у тебя, что к ней?

— Она изменилась и совсем не похожа на тех женщин, которые меня интересуют, — озвучиваю часть правды. — И замужем. Никогда не позволял себе лезть в семью.

— А ты думал, что она здесь в монастырь очереди дожидается? — поддевает Добровольский.

— Ничего я не думал. Это Эля. Лучшая подруга моей сестры. Единственное, что меня ещё связывает с Евой, — чётко проговариваю я.

— Поехали на кладбище, — Марек заводит двигатель. — Обычно я приезжаю туда раньше.

— С ней?

— Не понял? — искренне удивляется моему вопросу Добровольский.

— Ты приезжаешь на кладбище с Элей? — повторяю свой вопрос.

— Один. Зачем мне Эля на кладбище? Да и она предпочитает ездить одна.

А мне на кладбище она очень рядом нужна.