Хозяйка города Роз

Глава 8. Элина. Чужой

К его машине идём медленно и, снова, молча. Возле центральных ворот кладбища есть небольшой рукомойник. Я о нём знаю и показываю его Артуру. Мы по-очереди моем руки, затем мужчина достаёт из бардачка автомобиля пачку влажных салфеток, чтобы вытереть ладони насухо. Он сам открывает мне дверцу рядом с водительским сиденьем, чтобы я могла сесть. Порог у внедорожника довольно высок, а юбка моего платья слишком узка. Приходится прямо перед ним задрать подол значительно выше колен. Несмотря на то, что на улице больше двадцати градусов тепла, я ношу чулки. Это скрывает, как минимум отсутствие южного загара, да и нашего городского солярия. Но сейчас меня волнует не это. Артур, конечно же, видит резинку чулок. Я понимаю, что до этого он видел сотню, а, скорее всего, несколько сотен подобных резинок. Но мне не хочется, чтобы он думал, что я пытаюсь с ним заигрывать. Я много раз о нём вспоминала, но никогда не ждала. И теперь понимаю, что поступала правильно. Как бы каламбурно это не звучало, но на кладбище, рядом с могилой Евы умерла даже тень призрачной надежды, что мы с ним можем быть вместе. Я корнями вросла в этот город, стала его неотделимой частью, а Артур вернулся, чтобы снова уехать. Возможно, его задержит Сити, но ненадолго, лишь до того момента, пока он не потеряет своего интереса.

Закрыв за мной дверь, мужчина садится рядом. Его крепкая, сильная рука находится совсем рядом с моим бедром, на ручной коробке передач. Я первый раз рядом с ним, когда он за рулём. До отъезда из города машины у него не было. Я даже не знаю, были ли у него права.

— Почему ты не ездишь на машине? — спрашивает он.

— У меня нет прав.

— Сдать не смогла или что? — удивляется мужчина. — Теперь же много попыток дают. Да и у того же Марека столько полезных знакомств. Неужели не помог?

— Я никогда не училась на права, — уточняю.

— У тебя нет машины?

— У меня — нет, потому что она мне не нужна. У мужа есть.

— Наверное, ты первая из знакомых мне женщин, кому есть восемнадцать, и кто не умеет водить машину, — смеётся Артур.

— Машину водить я умею, — возражаю ему. Уже жалею о следующих словах, но так не хочется остаться в его глазах провинциальной простушкой. — Даже такую, как у тебя.

— Муж научил?

Мы всё ещё возле кладбища, а здесь я обещала не лгать.

— Нет, Марек.

— Марек тебя учил? — искренне удивляется Артур. — Еву он так и не смог научить.

— Потому что Еву он любил. И любой их конфликт заканчивался сексом на водительском сиденье. Ева сама мне об этом рассказывала. Она не позволяла ему командовать, а он не любил подчиняться, — отвечаю я. — У них всегда коса на камень находила.

— Это верно, — соглашается мужчина. — Они всегда, находясь рядом друг с другом вспыхивали, как две спички с тройным напылением серы. Хочешь сесть за руль, до выезда на трассу?

Я понимаю, почему он предлагает. Тогда, десять лет назад, у него не было возможности оплатить мне такси. Теперь ему хочется взять реванш и увидеть меня за рулём дорогого авто. Его авто. Пусть мы не вместе и никому ничего не нужно доказывать, но город помнит всё. Артуру не важны ни собственные, ни мои воспоминания. Но он хочет изменить воспоминания города. Лишь его. Того, с кем он приехал поквитаться.

— Это же внедорожник? Полный привод? — уточняю я.

— Да.

— А не страшно пускать меня за руль?

— Я пристегнусь.

— Ладно. Пристегнёшься и будешь молчать. Одно твоё замечание, и я останавливаю машину, — ставлю свои условия.

— Даже не знаю, ещё интересно или уже страшно, — тянет мужчина, чуть прикусив нижнюю губу. В тот, последний месяц, когда он так делал я всегда его целовала. Ели сдерживаюсь, чтобы не потянуться к его лицу сейчас.

— Согласен?

— Согласен, — кивает он.

Мы меняемся местами и Артур помогает мне перенастроить водительское сиденье под мой рост, затем пристёгиваемся. Я не могу удержать себя от следующих вопросов:

— Машина же у тебя застрахована полностью? Ты же не экономишь на страховке? И собственную жизнь, надеюсь, тоже застраховал? И завещание написано?

Стараюсь говорить, как можно серьёзнее, пока не замечаю, что мужчина уже задумывается о поспешности собственного решения. Не удерживаюсь и смеюсь.

— Всё такая же маленькая засранка, — качает он головой. — Заводи машину, Эля.

Всё же юбка платья слишком облегает. Ладно. Скоро ему станет не до неё. Задираю юбку значительно выше резинок чулок и удобно устраиваю ноги на педалях. Сначала машина ели ползёт, и Артур заметно расслабляется. Специально, чтобы смутить меня, смотрит на мои полуобнажённые бёдра. Даже пытается положить туда руку. Попался мальчик! Теперь держись. Резко ухожу вправо и вижу, как его лицо бледнеет. С дороги кажется, что мы летим в кювет. На самом деле там въезд в заброшенный карьер, которые городские оторви головы приспособили под площадку для дрифта. Я не притормаживаю и съезд получается очень резким. Но я уже почувствовала машину и уверена в ней. Конечно, дрифтовать на полноприводном автомобиле так себе удовольствие, поэтому я проезжаю лишь несколько кругов, но на очень приличной скорости. И, не сбавляя её, выскакиваю с площадки в обратную сторону той, откуда мы заехали.

— Твою машину можно испачкать? — уточняю на всякий случай.

— Попробуй.

Теперь мы едем по настоящему бездорожью. Здесь тренируются местные любители подобной езды. Конечно, скорость я сбрасываю, но некоторые лужи доходят до верхних стёкол в машине. Проехав несколько километров, я разворачиваюсь назад. Мне жаль машину. Чтобы привести её в божеский вид, ему придётся отмывать её не один час. Но, к его чести, мужчина ни разу не остановил меня. А я, чего греха таить, так давно не развлекалась.

Останавливаюсь возле выезда с карьера. Несколько минут сидим в автомобиле, пока дворники пытаются смыть грязь с лобового стекла. Всё равно нас остановит первый патруль Гаи встреченный в городе.

— Пожалуй, я вызову себе такси, — произношу вслух, пряча улыбку. — Ты не откроишь мне дверцу? Только сначала салфетку возьми.

— Засранка, — повторяет он, но выходит из машины и, открыв дверцу, протягивает мне руку, чтобы я не испачкалась о всё ещё стекающую грязь. Я осторожно опираюсь о его плечо и выхожу из машины. На несколько секунд наши тела почти соприкасаются друг с другом. У него тоже другой парфюм. Что-то лёгкое, неуловимое, но не морское, скорее древесное с еле различимыми нотками Востока. А раньше парфюмом он не пользовался. Мне нравился его прежний запах и нравится тот, что теперь.

— Ой, я сумочку в салоне забыла.

Теперь он улыбается во всё лицо.

— Рассказать, как достать? Задираешь юбку на талию, затем становишься одной ногой на переднее сиденье, потом подтягиваешь другую, при этом стараясь развести их как можно шире…

— Зачем шире? — как можно чаще хлопаю ресницами. — У тебя же, вроде, не маленький был? Стёрся за десять лет? Боишься, что не попадёшь?

— Можешь проверить. Мы же с тобой не чужие. Вполне могу удовлетворить твоё любопытство, — предлагает мужчина и кладёт руку на ремень своих брюк. И мой взгляд невольно ползёт за его рукой. Брюки не облегают его бёдра, как перчатка, но и не широки настолько, чтобы скрыть возбуждение. Особенно такое, какое я, оказывается, правильно помню. Инстинктивно сглатываю слюну. Артур это замечает, так как по-прежнему смотрит в моё лицо. Но его взгляд снова становится нечитаем. Считает меня пошлячкой или решил, что я к нему клеюсь?

Присаживаюсь, согнув ноги в коленях и вижу, как напрягается его лицо. Он что, серьёзно думает, что я стану измерять его теперешний размер члена своим ртом? Не удерживаюсь, ещё раз смотрю на него снизу-вверх. Он привык, что, если лицо женщины находится на уровне его брюк, то это может означать лишь одно. Как же тебя избаловали, красавчик. Неторопливо облизываю губы и двигаю рукой в сторону ремня его брюк, затем резко меняю направление и поднимаю с земли салфетку, которую мужчина выбросил пять минут назад.

— Засранка, — доносится придушенное, но я всё же слышу.

Открываю заднюю дверь, приложив к ручке поднятую салфетку и достаю свою сумочку. Руки, конечно, пачкаются, но грязь с них не течет. Сумочка буквально через секунду начинает вибрировать в моих руках. Это звонит мобильный. И по ренгтону я знаю, кто это, даже не глядя на экран.

— Муж? — хмыкает Артур.

— Марек, — если сбросить вызов, он будет звонить снова и снова. Скорее всего и перед этим звонил. Поэтому я отвечаю. — Привет.

— Привет. Ты где?

— В карьере возле кладбища.

— Что ты там забыла? — недоволен он.

— Мы с Артуром встретились на кладбище и немного прокатились, — поясняю я. Из моей единственной фразы у него перед глазами складывается целая картина. Ничего повторять или объяснять дважды этому мужчине не нужно.

— Сейчас буду, — отвечает он и сбрасывает вызов.

— Почему Марек позвонил тебе? — Артур задумчиво смотрит на меня.

Но отвечать мне не приходится. На съезде появляется тёмно бордовый, кажущийся чёрным внедорожник Марека. Такой окрас автомобиля очень хорошо сочетается с цветом моих волос. Одна из самых последних моделей. С которой я уже успела познакомиться слишком близко. Автомобиль останавливается в шаге от другого, и его водитель тут же выходит из салона. Когда-то Марек был почти таким же тощим и долговязым, как Костя Комаров. Но сбалансированное питание и регулярное занятие в тренажёрном зале сделали его тело таким же, как сейчас у Артура. Но у последнего сохранилось ещё что-то от мальчишеской беззаботности и легкомыслия, тогда как от Марека за километр несёт серьёзностью и статусностью. Ему тридцать четыре. Да, он на два года старше Артура, но кажется, что на больше. И это нормально. Добровольский Марк Аристархович, врач-психиатр, заведующий всем больничным комплексом нашего города просто не может выглядеть по-другому. И его ледяные серые глаза вскрывают вас подобно самому острому скальпелю, чтобы выявить проблему и тут же поставить единственно верный диагноз. На нём тоже белая рубашка с коротким рукавов и галстуком, серые брюки и пиджак. Марек любит серый цвет. Он делает его ещё недоступнее.

Я знаю, что Марек единственный с кем Артур вживую встречался несколько раз за эти десять лет. Но мне интересно другое. Бросится ли Добровольский обнимать лучшего друга или сначала подойдёт ко мне? Мужчина делает шаг в сторону Артура, но каким-то образом улавливает мой взгляд и резко сдаёт в сторону.

— Элина, всё в порядке?

Получив ответ на свой вопрос, я киваю. Мужчины жмут друг другу руки и обнимаются. Но мне здесь больше делать нечего. Даже, если Артур заметил секундную заминку Марека в мою сторону, тот сумеет всё правильно объяснить. Причём, очень кратко.

— Я ещё не заезжал на кладбище. Заедем туда, затем вернёмся в город и отвезём Элину домой. Твою машину лучше оставить здесь. Сейчас позвоню в автосервис, они вернут тебе её через два-три часа в лучшем виде. И кому захотелось покататься? — Марек ещё что-то говорит моей спине, но я достаю очередную сигарету. Прикуриваю.

— Немедленно выбрось эту дрянь, — приказывает мне врач-психиатр. Вернее, не совсем мне, всё ещё моей спине.

— Вызови мне такси, пожалуйста. Затем делайте, что хотите, — прошу я, делая очередную затяжку.

— Элина, — он всё же появляется спереди, но не выхватывает сигарету, а вкладывает мне в руку пачку влажных салфеток. Их у него в машине, наверное, с десяток наименований и разновидностей. — Вытри руки, они у тебя грязные.

Я вытираю, после того, как докуриваю. Марек вызывает такси и даёт мне пол литровую бутылку с питьевой водой. Пить очень хочется. Жадно выпиваю, а остатками прополаскиваю рот. Не прощаясь, выхожу на дорогу. Мужчины, о чём-то разговаривая, следуют за мной. Но я не вслушиваюсь в их разговор. Этот день наваливается на меня всей своей тяжестью. Хочется сесть на корточки, ближе к земле. К счастью, вип такси приезжает быстро. Водитель открывает для меня заднюю дверь. Марек заглядывает ко мне в салон, повторяя свой вопрос:

— Элина, всё хорошо?

— Конечно. Я банально устала.

— Я всё же вечером тебе наберу. И ты с Артуром не попрощалась.

— Уверена, мы ещё с ним встретимся, — морщусь, словно от зубной боли.

— Да. Этого не избежать, — соглашается Марек и протягивает водителю крупную купюру. — Сдачи не нужно. Подведёте девушку к самой двери и проследите, чтобы она закрыла её за собой на замок.

— Всё сделаю, — обещает водитель. Но Добровольский продолжает хмурится.

— Элина, давай я сам тебя отвезу.

— Марек. Я устала. Кладбище — это не то место, которое подзаряжает тебя положительной энергией. Я что, должна после него петь и танцевать?

— Езжайте, — мужчина всё же закрывает мою дверь.

Я откидываюсь на удобное сиденье и закрываю глаза. С Артуром я попрощалась. Без трёх месяцев ровно десять лет назад. И этот мужчина, которого я на несколько часов оставила без машины, мне совершенно чужой. Я не хочу его больше видеть. Зачем он вернулся в мой город?! Здесь для него места нет!