Хозяйка города Роз

Глава 29. Элина. Знакомство

Чувствую себя не только разбитой и уставшей, но морально сломленной и опустошённой. Как скорлупа от яиц, которую я бросаю в мусорное ведро. Когда Артур уснул, я могла прижаться к сильному и надёжному телу Марека. Но не в этот раз. Марк ничем мне не поможет в моих чувствах к Артуру. Он не знает ни о самих чувствах, ни о наших отношениях, ни о том, что Алмазов теперь каждый раз будет пытаться размазать меня по самой грязной поверхности, которую найдёт в месте нашей встречи. И новость о том, что, Костя на этот раз отличился «по — крупному», едва не убивает меня на месте. Я понимаю, что Марек хотел, как лучше, а получилось, как всегда. Меня совсем не радует, что какой-то посторонний мужик оценил ночь со мной в «безлимит» для Кости. Если бы пришлось отдавать «выигрыш» ему, я бы не знаю, что после этого с собой сделала. Оставалось надеяться, что у меня остановится сердце в момент самой «оплаты» Костиного долга. Конечно, если всё же придётся делать это с Артуром, да ещё у кого-то на глазах… Но бросаться пустыми и глупыми фразами я не буду. Чужой мужчина и Артур. Конечно, мой выбор здесь очевиден. Даже, если весь процесс Алмазов станет меня оскорблять, как делал это всю сегодняшнюю ночь. Он уснул, а я прорыдала до самого утра. Встала на рассвете и долго стояла под прохладным душем, чтобы хоть немного привести себя в чувства. Затем целый час замазывала дорогой тональной основой лицо, чтобы скрыть его нездоровую серость. Но подпухшие, красные глаза выдавали всё. Я не придумала ничего лучше, как вставить цветные линзы, которыми пользовалась, выходя из дома. Теперь, когда Артём подрос, я не хотела, чтобы люди обращали внимание на ярко-зелёные глаза сына. Глаза его отца. Глаза Артура Алмазова. Я очень надеялась на то, что они никогда не встретятся.

Но моя надежда не сбылась. Город снова напомнил о своих правилах, сделав ход с козырей. Хватило нескольких секунд чтобы увидеть, что Артур всё понял. Сложил два и два. Да и Марек тоже. Когда я вернулась, чтобы замыть испачканный пол, они молчали. Оба. Скорее всего именно Марек решил, что так лучше. Он всё ещё продолжает защищать меня. Но я уже сама не уверена, что достойна его защиты.

Вскоре возвращается Артём. А я совершенно не знаю, как представить ему Артура. Алмазов не спешит упростить мне задачу и никуда не собирается уходить. Пока я трусливо застываю у порога с грязной тряпкой в руках, Марек усаживает Артёма за стол и начинает кормить его завтраком.

— Кстати, Артём, познакомься — это Артур. Мой лучший друг. Раньше он жил рядом с этим домом.

— Мы встречались, — признаётся сын. — Во дворце спорта, когда я опаздывал на тренировку.

— Я помню тебя, — отвечает Артур. — Приходил, чтобы поздороваться с Ивановичем, но решил не мешать занятиям.

— Вы вместе с папой Костем и папой Марком играли в футбол? — уточняет Артём. — А ещё с вами были дядя Стас и дядя Захар?

— Да. Мы играли в одной команде и дружили больше всех остальных. К тому же с твоим … э-э… папой Костем я учился в одном классе. А почему ты называешь дядю Марка папой? — всё же не удерживается Артур от вопроса.

Артём хмурится:

— Потому что он мой крёстный папа. Вы, наверное, об этом не знаете, — и задаёт встречный вопрос. — Вы жили в том доме, который сгорел? А мама сказала, что там все погибли. Среди них был мой дедушка.

— Артур к тому времени уже уехал жить в другую страну, — поясняет Марек. — Поэтому твоя мама и не говорила о нём.

— А-а-а… Понятно, — кивает головой сын, но продолжает смотреть на Алмазова. — Так вы, получается, к нам в гости приехали? Если у вас здесь больше никого не осталось, будете у нас жить? В этом доме?

К подобному вопросу никто из нас не готов. Я вообще не готова не то, что к вопросам, к самой встрече Артура и Артёма. Смотрю на них и не верю, что это всё происходит наяву. А внутри меня зреет так и не забытая, не прошедшая боль и обида на Артура. Где он был тогда, когда я не знала, что делать, как дальше жить, как признаться во всём собственной маме? Стояла возле женской консультации и ревела, ещё сама почти ребёнок, не доучившаяся и не устроенная в этой жизни. Казалось, сам город смотрит на меня строгими глазами участкового врача-гинеколога и вопрошает: «А лежать под ним было хорошо? Теперь либо выскабливаться иди, либо в ноги матери падай».

Зарёванная, почти невидящая куда иду, я всё же пошла через парк. Теперь и вспомнить не могу, куда шла. Возможно, к той самой беседке. И буквально уткнулась лицом в грудь куда-то спешащего парня. Им оказался Костя Комаров. Мы были с ним знакомы, хотя близко не общались, но здоровались, если сталкивались в городе. Он удивлённо посмотрел на моё мокрое от слёз лицо и провёл к ближайшей скамейке.

Зарядил мелкий и нудный осенний дождь. Костя набросил на мои плечи, прикрытые лишь тонкой маечкой, свой пиджак. Сколько я его помнила, он ходил в брюках, рубашке и пиджаке. Спросил, что у меня случилось, кто меня обидел. Но тот, кто обидел, был слишком далеко. Я не знала его нового адреса. Даже Марек уехал на полгода на стажировку за границу. Будь Добровольский в городе, я бы ему всё сразу рассказала. Но рядом со мной, по странному выбору города, остался только Костя. Я сказала ему то, что позже скажу и Мареку. Что беременна от парня, который меня бросил. Ведь это было так близко к правде. Пусть Артур меня не бросал, но это всё потому, что мы и не встречались. Я была уверена, что моей беременности брат Евы уж точно не обрадовался бы. Возможно, на аборт бы и не отправил, но вряд ли бы стал отговаривать, если бы я решила его сделать. Наверное, стал бы финансово помогать, при этом гуляя, как раньше, прямо на моих глазах. И я не могла винить его в этом. Он мне ничего не обещал. Уж лучше не видеть его совсем, чем целующего других девушек в шаге от меня.

Да. Лежать под ним мне было хорошо. Примерно также, насколько теперь плохо.

В тот день Костя проводил меня домой. Сказал пока ничего не говорить маме. Это мне было сделать легче всего, так как я не могла вымолвить нужные слова. С середины октября у меня была практика, которую я проходила в нашем городе, в филиале государственного предприятия, занимающегося благоустройством города. А Костя уже работал в городской администрации. Буквально через пару дней после начала практики, он пришёл на моё временное место работы. Мы стали часто обедать в небольшом кафе, которое находилось рядом. Я очень стеснялась того, что Костя всегда платил за мой обед. Знала, что он получает не слишком высокую зарплату. Моя же практика была совершенно бесплатной. Радовало лишь то, что ходить нужно было на неё не каждый день. Соответственно и обедали мы не каждый день. И, если у большинства беременных, токсикоз уменьшался пропорционально срокам, то у меня всё было наоборот. С каждой неделей становилось всё хуже. У мамы стали появляться подозрения.

Я стала на учёт по беременности. Мне исполнилось восемнадцать ещё в апреле, и маме со мной по врачам ходить уже было не нужно.

В начале декабря, за неделю до окончания моей практики, я сказала Косте, что буду во всём признаваться маме. Скрывать дальше три с половиной месяца беременности становилось тяжелее с каждым днём. К тому же меня хотели положить в больницу на сохранение.

— Выходи за меня замуж, — ответил Костя на мои слова. — Давай завтра скажем твоей маме. А чуть позже моим родителям. Они всё равно живут и работают в Минске. А мы сможем жить в моей квартире. Там нам никто не будет мешать.

Там нам действительно никто не мешал. Никто не мешал мне быть поваром, прачкой и уборщицей в квартире Кости. А ещё его личным секретарём, психологом, помощником и всеми теми, чьи должности ещё были в городской администрации. Отдельной статьёй шёл супружеский долг. Пока я не родила, у нас ничего не было. Тяжёлая беременность и всё такое. А ещё, как мне казалось, Косте просто не нравился секс с беременной девушкой. Но ночевал он всегда дома. И никто из наших знакомых никогда не шептался за нашими спинами, тыча в меня пальцами, что мы с Костем женились по залёту.

К тому времени, как дошла очередь до реального секса между нами, мы уже почти год, как были женаты и жили вместе, спали в одной постели. Я банально к нему привыкла. Да и Костя оказался вполне сносным любовником. Более-менее заботился о моём удовольствии и не требовал ничего неприемлемого мной. Конечно, то, что происходило между мной и Артуром когда-то, в моём браке и рядом не стояло, но и цена за три недели удовольствия оказалась для меня слишком высокой. В моей жизни был поцелуй на вокзале и поцелуй в Загсе. Разницу я знала и понимала, что мне, в принципе, повезло. Ведь многие всю жизнь целуются только в Загсе.

Затем в моей жизни появился Марек. Не как парень Евы и крёстный отец моего сына, а как мужчина. Мужчина, на плечо которого я могла всегда опереться. Мужчина, который научил меня быть сильной. Мужчина, который всегда был рядом.

А теперь, зачем-то, в город вернулся Артур. И слова нашего сына о его возвращении ещё висят в напряжённом, пахнущем розами, воздухе.

— Я насовсем приехал, — отвечает Артур. — Могу работать удалённо и иногда ездить в командировки. У меня очень хорошая работа, поэтому я уже купил собственную квартиру. Она находится в Сити, расположена прямо над вашей.

— Я не люблю жить в Сити, — признаётся Артём. — Там родители тех друзей, что у меня есть, не любят, когда ходят в гости. Да и играть там негде. В футбол не погоняешь, везде дорогие машины. Только и смотри, чтобы не разбить. Только малышам в песочнице интересно, а мне — нет. В Фариново с бабушкой намного интереснее. Вы там дом покупать не планируете?

— Нет, — качает головой Алмазов. — Привык жить в квартире.

— А у вас дети есть? — уточняет наш сын. — Я бы мог с ними дружить. Познакомить с городом. Вы ведь знаете, что мой папа — мэр, а это значит, что моя мама — хозяйка города? Все цветы, которые в нём растут — выращивает моя мама. Ни у кого больше нет такой мамы.

— Артём, такие вещи нельзя рассказывать незнакомым людям, — прерываю я разболтавшегося сына. — Это невежливо и некрасиво.

— Но папа Марк сказал, что дядя Артур — его лучший друг. Я стараюсь быть вежливым. Ой. А вас можно дядей называть? Или нужно по имени и отчеству. Я не знаю вашего отчества.

— Называй меня Артуром, Артём, — заметно тушуется Алмазов. — Детей у меня нет. И я не привык быть дядей. Давай по одному имени.

Теперь Артём смотрит на Марека. На своего кумира. На своего почти отца. Как тот скажет, так и будет правильно.

— Можно по имени, если дядя разрешил, — впервые улыбается тот. — Но этого дядю с тобой познакомили мы с мамой, поэтому с ним разговаривать можно. А с чужими дядями знакомится ни в коем случае нельзя. Всё по-прежнему так, как я рассказывал тебе раньше.

Мы дожидаемся ремонтную бригаду, которая меняет разбитое стекло, после чего отправляемся в Фариново. Это новая элитная часть города, которая постоянно патрулируется машинами вневедомственной охраны. Также наш новый, соответствующий всем стандартам коттедж, полностью оборудован самыми современными средствами охраны. А самый ближайший наш сосед — Стас Молчанов. Но коттедж, в котором он живёт со своей девушкой, принадлежит не ему, а начальнику полиции города.

Артур, насколько мне известно, возвращается в квартиру, которую снимает, а Марк и Костя уходят к Стасу. Впрочем, Костя возвращается уже через час, а Марек уезжает на такси к себе домой. Я понимаю, что и для него это была очень непростая ночь и такой же выматывающий нелёгкий день.