Хозяйка города Роз

Глава 56. Все цветы города

А сегодня, после трёх дня, пьём чай с тортами и пирожными с самыми близкими моими друзьями прямо в моём рабочем кабинете. Алкоголь на работе я себе никогда не позволяю.

Двери кабинета открываются без стука и в них появляется огромный букет жёлтых тюльпанов. Ещё не видя очередного посетителя, я уже знаю, что это Марек. Он один дарит мне тюльпаны. В любое время года. И сегодня большая ваза на столе ждёт именно его букета. Мой секретарь, молодой мужчина, который сегодня исполняет роль официанта, вносит дополнительный стул и смотрит на меня, ожидая указания, где посадить опоздавшего гостя. Все места заняты. Я глазами показываю на место рядом с собой. Пока секретарь отодвигает моё огромное кресло, чтобы поставить рядом ещё одно, Марк подходит ко мне и целует при всех. Прямо в губы. Сегодня мы можем позволить себе поцелуй. И я жалею, что он так быстро заканчивается. Жди теперь очередного дня рождения. Больше никаких вольностей в отношении друг друга мы себе не позволяем. Но сегодня я могу признаться самой себе, что за десять лет соскучилась по любви этого мужчины. Если бы мне вновь пришлось выбирать, я, не думая, выбрала бы Артура. Но Марек навсегда останется не эпизодом, а отдельной главой моей жизни. Главой, с которой при другом повороте сюжета, можно было бы начать наш новый роман.

Мужчина протягивает мне букет, и я вижу среди цветов очередную бархатную коробочку с логотипом известного ювелирного бренда.

— Открой, — просит он. — Тебе нравится?

А кому не нравятся изумруды? Серьги и кольцо. Наверное, на этот гарнитур ушла месячная прибыль всего казино, если не больше.

— Марк Аристархович, — пищит Людка Давыдова, вернее Людмила Павловна, бессменная начальница центра гигиены и эпидемиологии. Она здорово похудела и похорошела, но от второго куска торта не отказалась. Как и от своей симпатии к Марку. Знала, что он обязательно придёт, поэтому и села рядом со мной. — У вас всегда был потрясающий вкус! Можно мне колечко примерить? Я такой красоты даже на витринах не видела. Наверное, за границей покупали?

— Изготовлено на заказ, — признаётся Марк и смотрит на меня. Я киваю. Хотя Людка явно считает, что я порчу весь потрясающий вкус Марка Аристарховича, я её прекрасно понимаю. Не колечко ей нужно, пусть и с изумрудами, а прикосновение Добровольского. Сама вкладывает в ладонь свою руку и растопыривает пальцы, ожидая кольца. Марк улыбается и надевает.

— Восхитительно! — любуется Люда, гладя руку Добровольского. — Такая красота на любой руке смотреться будет.

Очередной булыжник летит в мою сторону. Но я не обижаюсь. Это такая мелочь.

— Кстати, — Марк смотрит на Славика Калинина. Вернее, на Вячеслава Евгеньевича, который теперь является заведующим больничного комплекса. — Я километрах в десяти от столицы «бус» Минздрава обгонял. Видимо, к кому-то с проверкой решили в пятницу к вечеру нагрянуть. Они это любят.

— Так в этом направлении только наш город! — спохватывается Люда и поспешно снимает кольцо. — Слава, у тебя с туалетной бумагой всё в порядке?

— Какой порядок у меня может быть в пятницу вечером! — хватается за голову Вячеслав Евгеньевич. — При чём здесь туалетная бумага?

— Так именно из-за неё и сняли Марка Аристарховича, — просвещает заведующего Антон Лапин. Нет. Не так. Антон Андреевич, который десять лет назад возглавлял изолятор временного содержания, а теперь начальник городской полиции.

— Не из-за самой туалетной бумаги, — не может не напомнить Людка Давыдова и смотрит на меня. — Скорее из-за кое — какого места одной дамы, для которого туалетная бумага предназначена.

— Мне нужно полчаса, — отмахивается Слава. — Элина Эдуардовна, а у вас есть туалетная бумага?

Киваю своему секретарю, а Антон Андреевич набирает на телефоне номер начальника городского ГАИ.

— Степанович, привет. Нужно нашему городскому здравоохранению помочь. Фиговое оно у нас говорите? Ну, какое есть, — смеётся полицейский. — Там по столичной трасе, бус Минздрава катит. Организуй тусовку, пусть твои бойцы придержат его на полчасика. А наше здравоохранение пока своё дерьмо подотрёт. Ой, простите за выражение, Элина Эдуардовна.

Я лишь киваю. Слышала и не такое.

— Не справится же. Рассеянный совсем! — заламывает руки Люда и бросается догонять Славу. Через окно видно, как Вячеслав Евгеньевич пытается запихнуть в заднюю дверь своей машины огромную упаковку с туалетной бумагой. Нервничает. Не получается. На помощь приходит Давыдова. Когда ценный груз благополучно загружен, медики поспешно выезжают со стоянки.

Дверь моего кабинета снова распахивается. На этот раз в проёме высится фигура Артура. Муж со всеми здоровается и садится на место Людки:

— Ну что, господа, вершащие судьбу города? — как всегда, в своей нагловатой манере, произносит Алмазов. — Мэра поздравили, городские сплетни обсудили, торт слопали, можно и честь знать. В воскресенье всех рады видеть в казино. Специально для вас будет фуршет, шоу-программа и другие развлечения.

Все достойно, не толпясь и прощаясь, начинают покидать мой кабинет. Антон смотрит на часы и говорит Артуру:

— Теряешь сноровку, господин муж. Двенадцать минут прошло. Прошлый раз после появления Марека ты нарисовался через восемь.

— Прошлый раз я из казино шёл, через бермудский треугольник, и сразу в горисполком. Сегодня ехал на машине, а гаишники гонки по Советской устроили, пришлось пропускать, вот и задержался, — улыбается Артур.

— Здравоохранение спасают, — хмыкает Антон и тоже встаёт с места. — Не нравится мне, когда вы втроём остаётесь. Так и жди от города очередной подлянки. Камера, надеюсь, здесь имеется? Пора включать.

Ржут вместе с Захаром Дюжевым и последними выходят из кабинета. Но в него тут же просовывается голова моего секретаря:

— Элина Эдуардовна, а венки куда? Может, в фойе?

— Какие ещё венки? — стону я.

— Корзины с цветами, — уточняет Марек и протягивает мне руку, помогая подняться. — Сама посмотри.

На ступеньках действительно стоит дюжина огромных корзин с розами.

— Димон! — догадываюсь я.

Словно услышав собственное имя от него прилетает голосовое сообщение. После традиционного поздравления идут пожелания:

— Очень хочется кино обновить. Десять лет одно и тоже. Дайте городу разнообразия, — хихикает криминальный авторитет. — Мы чё, Элина Эдуардовна, зря в тебя верим?

Отсылаю ему «Спасибо» за цветы и средний палец за голосовое. Марк смеётся и прижимает меня к себе:

— Артур, ты ничего Димону не проиграл?

— Не проиграл. Кстати, последний раз мы на Милану играли. Я выиграл, — признаётся муж. — Думаю, забрать долг или простить?

— Забирай, — советует Марк и целует меня в шею. — Я тогда Эле помогу тебя простить.

— И думать нечего, — хмурится Артур. Поднимается с кресла и тянет меня на себя. — Ни на кого мы не играли. Я пошутил, а ты скорее руки свои загребущие распустил.

— Так что с венками, то есть корзинами делать? — напоминает о себе секретарь. — В фойе?

— В фойе, — соглашаюсь я. Это моё самое не любимое место в горисполкоме. Именно там происходило прощание с телом Кости. Он был единственным мэром нашего города, убитым во время занимаемой должности.

Марк и Артур видят перемену в моём настроении и, не сговариваясь, обнимают меня с двух сторон. Несколько долгих минут мы смотрим в окно, на раскинувшийся перед нами город. Наш город. В котором мы родились, росли, дружили и ненавидели, теряли и … любили. И любим до сих пор. Такой разной любовью. Как окружающий нас город. Он видел наши взлёты и падения, ошибки и удачи, где-то подставлял нам своё плечо, где-то пытался прогнуть под себя, испытывал на прочность.

За четыреста лет своей жизни город видел четыреста тысяч, а, может и более, историй любви. В мирные времена и лихие войны. Каждая его улочка, каждый дом, каждый камень, каждый цветущий всего один сезон цветок может рассказать не одну увиденную ими любовную историю. Историю, которая жила в этом городе, тесно переплетаясь с ним в жарких объятиях, звонко смеялась и плакала навзрыд.

А наша история ещё продолжается. И рядом со мною двое таких разных мужчин. Каждый из них искал счастье за воротами нашего города. И возвращался назад. Ко мне. А я, как и мои розы, навечно вросла в этот город, корнями пробилась сквозь серый бетон и, цепляясь за монолит современных зданий и крошащийся кирпич далёкого прошлого, сумела вскарабкаться на самый верх. Конечно, не без поддержки. Но лишь одно чувство всегда вело меня сквозь дожди серой городской осени и не давало сжечь яркому слепящему солнцу на раскалённом граните площадей.

Любовь.

Любовь самых достойных мужчин этого города и моя, ответная — к ним.

Любовь хозяйки города Роз.