Хозяйка города Роз

Глава 34. Святое место

Я молчу, не зная, как реагировать. И ждёт ли моей реакции Костя.

— Я не знала, Кость.

— Никто не знал. Она тоже, наверное, не догадывалась. Она из-за Марека никого не видела. Артём ведь сын Артура. Я прав?

Вновь не знаю, что сказать. Слишком много правды для одной недели. Но в эту ночь не хочется лжи.

— Почему ты так решил?

— Он похож на него. Очень. Всё же я рядом с Артуром одиннадцать лет просидел за одной партой. Изучил его лучше самой преданной любовницы. Ты знаешь, что я ни с кем не мог усидеться, кроме него? Каждое первое сентября учительница сажала меня с кем-то ещё и каждое седьмое сентября вновь возвращала к Туру. Когда ты сказала, что отцом ребёнка является парень из колледжа, я не поверил. Даже не знаю почему. Я помню, как этот ищейка бесхвостый, Молчанов, после очередной игры пытался поспорить на тебя. Мы выиграли. Все были на адреналине. Марек и Ева, не скрываясь, ушли вместе в душ. А ты сидела на скамейке, напротив нашей раздевалки. Кажется, кто-то из парней спросил Тура, встречаешься ли ты с кем-то. Мол, он сосед, должен знать. А Молчанов давай говорить про это дурацкое пари. Никто его не поддержал, а Тур так рявкнул, что Стас даже голову в плечи втянул. Ты тогда с Артуром домой пошла.

Я тоже вспомнила этот момент. Как чем-то взбешённый Артур выскочил из дворца спорта, схватил меня за руку и потащил домой. Не сказал мне за всё время нашего пути ни одного слова. Втолкнул в калитку и запер на засов. Про пари позже Ева рассказала. Вдруг, кто из мальчишек станет подкатывать. Чтобы я понимала, откуда ноги могут расти.

— Я помню, Костя.

— Что помнишь, Эля? Что Артур заделал тебе Артёма?

— Костя!

— Ладно, извини. Это ведь было один раз, да? Уже после гибели Евы и ваших родителей? — продолжает строить предположения муж.

— Да, Костя. Один раз. И Артур не знал. Он уехал раньше, чем я поняла, что беременна.

— Когда я встретил тебя, в парке, и ты сказала про ребёнка. Я подумал про Артура. Я не верил, что он вернётся. А Евы больше не было. Это было справедливо, жениться на тебе, дать фамилию её племяннику. Ты мне тоже, конечно, нравилась, — Костя недолго молчит, но добавляет. — Эль, ты не подумай. Все эти годы я жил с тобой, а не с Евой. И Молчанов — не прав. Ты не заняла место подруги.

— Спасибо, Кость, что сказал.

— Артур догадался про Артёма?

— Да. Сразу, как увидел. И Марк тоже. Он не знал.

— Что говорит Алмазов?

— Пока ничего.

— Вот пусть и молчит в тряпочку, — воодушевляется Костя. — Я не отдам ему ни тебя, ни сына.

Костя вскоре засыпает. А я думаю о том, что, Костя уже отдал. И ещё отдаст. За безлимит в казино. Только попросит ли Артур?

Когда я немного успокаиваюсь и начинаю дремать, звонит будильник. Пора собираться в церковь.

Не крашусь, лишь пользуюсь тональной основой. Собственный цвет лица сравним с цветом асфальта на дороге. Волосы собираю в обычный хвост. А от выбранного тёмно-зелёного платья приходится отказаться. Оно совсем некрасиво висит на мне. Я умудрилась похудеть за неделю. Нет, не похудеть. Осунуться. Так будет точнее. Даже плечи мельче стали.

Основная часть одежды хранится в Сити. Здесь, в Фариново, выбор совсем невелик. Красное в такой день не наденешь, да и белое совсем не к месту. Достаю из шкафа тяжёлое чёрное платье. Сидит оно на мне тоже мешковато, но плотная ткань не висит на плечах. Само платье дорогое, хотя и несколько не по сезону. Кажется, я покупала его прошлой зимой. Но при тщательной примерке оно мне не понравилось. Сегодня на улице обратно дождь, поэтому наряд вполне сгодится. К тому же платье имеет длинный рукав. Замазываю тональным кремом пожелтевший синяк. Марк и Артур, скорее всего, поедут после кладбища куда-нибудь в тихое кафе. Но я отклоню их приглашение. Уверена, что Ева не обидится. Я не хочу видеть её брата от слова «совсем». Она должна меня понять.

У платья тяжёлая длинная юбка, а сам верх плеч открыт. Но лёгкий тёмно-зелёный шарфик из вуали прикроет излишне обнажённую кожу. Шарф я подбирала к предыдущему платью. Но разница в цвете не бросится в глаза в полумраке церкви. Остаётся обуть простые туфли без каблука, взять сумочку и вызвать такси.

Заглядываю в спальню. Костя всё ещё крепко спит. В столицу он поедет на машине, поэтому решаю не будить супруга. Пусть высыпается. Сын тоже спит. К маме не захожу. Она прекрасно слышала, что я хожу по дому, но не вышла проводить. Ничего. Чтобы сходить в церковь мне её благословение не нужно. Пусть сидит и дальше копит прошлые обиды. Я не обижаюсь. А если что-то и есть, попробую отпустить. Сегодня очень подходящий для этого день.

Из-за дождя в церкви совсем мало людей. А те, кто есть, меня не узнают. Это хорошо. В этом месте мне не хочется повышенного внимания.

Сама церковь очень старая. Намоленная. Первая построенная в этом городе. Конечно, её за четыреста лет не раз перестраивали, но место оставалось одним и тем же. Территориально она относится к району Роз. Нас всех здесь когда-то крестили: и Артура с Евой, и меня, и Костю. Даже Марка. Артёма я тоже здесь крестила.

Задумываюсь и вздрагиваю, когда кто-то касается моей руки. Оборачиваюсь. Марк. Не один. Вместе с Артуром. Разговаривать в святом месте не принято, и мы лишь киваем друг другу головой. Кроме нашей, панихид в этот день больше нет. На столе, предназначенном для мёртвых, одиноко догорает несколько свечей. Денег у нас хватает, поэтому через несколько минут прислуживающие здесь старушки помогают двум мужчинам заставлять большой квадратный стол новыми свечами. Пользуясь десятиминутной передышкой, я сажусь на небольшой стул. Сильно кружится голова. Я даже кофе с утра не попила. К тому же жар и сладкий запах от сотни, а может и более зажжённых свечей забирают весь оставшийся возле меня кислород.

— Службу простояла. Нехорошо? — шелестит возле меня очередная церковная старушка. — На вот, хоть немножко горло промочи. Святая.

Это о воде. Беру протянутый пластиковый стаканчик и несколько кусочков уже подсохшего белого хлеба. Видимо остался от вчерашней исповеди. Как правильно он называется я не помню, а лишний раз спрашивать мне не хочется. Даже не спрашивать, а говорить. Ну почему я дома ничего не съела? Нужно было через «не хочу». Не хватало ещё в голодный обморок грохнуться!

Медленно жую хлеб. Глянув на меня, бабуля даёт ещё несколько кусочков и очередной стакан с водой. Замечаю на себе тяжёлый взгляд Артура. Жую медленно, поэтому не давлюсь. Но напрягаюсь, ожидая очередной резкости. Но её не следует. Постеснялся святого места?

Громко звонят колокола. Приходится подниматься. Но поминальная служба не занимает более тридцати минут. После неё к нам подходит священник и спрашивает: на какое кладбище ехать. Марк отвечает. Договариваемся встретиться там.

На улице самый настоящий ливень. Когда мы выходим, порыв ветра срывает мой тонкий шарф, обнажив плечи.

— Держи, — Артур ловит его на лету и протягивает мне. Марк снимает с себя пиджак и набрасывает поверх моего платья.

Алмазов раскрывает над нами большой зонт. Втроём мы быстро доходим до машины Марека. Он открывает для меня заднюю дверцу и помогает забраться внутрь. Сам садится на водительское место. Артур — рядом с ним. Наверное, они приехали на одной машине. Артур ведь ехал из столицы. Логично, что теперь они на машине Добровольского.

Последний не заводит двигатель, а оборачивается ко мне:

— Эля, ты хорошо себя чувствуешь? Может, тебя домой отвезти?

— Хорошо. После кладбища отвезёшь.

Артур не оборачивается, но я ловлю его взгляд в зеркале. К счастью, до комментариев он не опускается. Продолжаю кутаться в пиджак Марка. И о чём я только думала? Видела, что дождь начинается и ничего не накинула на плечи. Теперь мужчине придётся мёрзнуть из-за меня.

Пока мы доезжаем до кладбища, дождь уменьшается. Но, едва приходим к могилам, вновь льёт ливень. Священник читает молитвы под зонтом. Наши свечи всё время задувает ветер. На этом кладбище запрещена высадка деревьев. Место очень открытое. Порывы ветра ощущаются намного сильнее, чем в городе. Мужчины держат над собой зонты, зажав меня между своими горячими телами. Мне не холодно.

Затем мы переходим к могиле моего отца. Здесь ветер с другой стороны. Пока Марек раскладывает принесённые цветы, Артур крепко прижимает меня к своему телу, спереди укрывая пиджаком Марека. Теперь сильные струи воды почти не касаются меня.

Под таким же ливнем мы возвращаемся назад.

— Нужно съездить домой, переодеться и посидеть в кафе, — решает Марк.

— Только сначала меня домой отвезите, — напоминаю я.

— Мы подождём в машине, пока ты переоденешься, — добавляет Артур.

— Вы без меня. Хорошо? — тихо произношу я.

— Эля, ты всё же плохо себя чувствуешь? — Марек собирается выйти из машины и сесть рядом со мной. Я поспешно выставляю вперёд руки.

— Всё хорошо. Но я лучше домой.

— Ты же обещала, что посидишь с нами, — повышает голос Артур.

— Просто отвезите меня домой! — громко кричу я. — Мне нужно домой!

Добровольский что-то тихо говорит другу и заводит двигатель автомобиля. Пока мы едем я замечаю, что небо начинает проясняться. Погода резко меняется, как это часто бывает летом.

Едва машина останавливается, я выскакиваю, прежде, чем Марек успевает выйти и открыть мне дверь. Не прощаюсь и почти бегом скрываюсь в воротах. Плевать, как это выглядит со стороны. Мне просто нужно побыть одной.

Но домой я не спешу идти. Жду, пока привёзшая меня машина скроется за поворотом и вызываю такси. Пока оно едет недолго думаю о принятом решении. Марк запретил мне находиться одной в нашем старом доме. Я и сама осознаю опасность. Но шанс, что именно сегодня кто-то будет ждать меня на соседском участке всё же невелик. Ну, а если кто-то всё же ждёт…

Видимо, это сама судьба.

По дороге я прошу водителя остановиться возле магазина. Не выбирая, беру первую попавшуюся бутылку рома. Почти самого дорогого. Дешёвый ставят ниже, чтобы не так бросался в глаза. Маркетинг. Но мне сегодня всё это абсолютно неважно.

Расплатившись с таксистом захожу на соседский участок через их ворота. Здесь сигнализации нет. Прохожу внутрь двора и удобно устраиваюсь на старой лавочке. Сыро, но тепло. Выглянуло солнце. Открываю бутылку и прямо с горла делаю небольшой глоток крепкого напитка. Сегодня можно. Рассматриваю кусты, которые уже цветут. И начинаю разговор с подругой. Она просто обязана в этот день быть здесь и выслушать меня. А мне ну, очень нужно, с ней поговорить.

Периодически я ещё делаю небольшие глотки из бутылки и говорю. Много говорю. И, даже слышу ответ. Иногда. Несколько минут молчу, делаю ещё один глоток и говорю. Подняв голову в очередной раз, вижу огромную чёрную тучу, уже почти закрывшую солнце. Но мне не страшно. Хочется спать.

Мой голос становится всё тише, я чувствую, что сползаю с невысокой скамейки. Подлаживаю под голову сумочку и закрываю глаза. Неужели я наконец-то высплюсь?