Хозяйка города Роз

Глава 11. Звонок в дверь

Таксист добросовестно исполняет обещание данное Мареку и доводит меня до самого дома. Почтительно идёт сзади по вымощенной плиткой дорожке и ждёт под дверью, пока я не щёлкну внутренним замком. Сбрасываю туфли, избавляюсь от платья и перемываю в ванной руки, с мылом. Подумать, конечно, есть о чём. Но думать совершенно не хочется.

Пока закипает чайник, набираю мамин номер и разговариваю с сыном. Артём сейчас живёт вместе с моей мамой в Фариново. У него начались летние каникулы и днём, по дороге на кладбище, я отвезла сына к матери. Грядёт очередная рабочая неделя и первые дни лета. Обычно осень, зиму и большую часть весны, я, муж и сын живём в нашей квартире в Сити. Когда у Артёма начинаются каникулы, сдаём его на временное воспитание бабушке, забирая в пятницу вечером на выходные. В это время я чаще всего живу в нашем доме в районе Роз. Требуется постоянный уход за цветами и несколькими грядками с «зеленушкой», которую я выращиваю для себя. Ночую, чаще всего, также здесь. Иногда езжу к маме, иногда в городскую квартиру, когда муж начинает настойчиво намекать об исполнении супружеского долга. Обедаем мы с ним каждый день вместе, недалеко от моей работы, в хорошем уютном кафе. А в квартире ему готовит и наводит порядок приходящая домработница. Всем этим она занимается даже тогда, когда мы живём вместе. Я много работаю и заниматься домашним хозяйством мне некогда. Нужно успеть сделать школьные уроки с сыном. Это для меня в большем приоритете.

— Дурное это, когда чужая женщина моет полы в спальне. Не к добру, — постоянно ворчит моя мама.

— Здесь в Фариново, в каждом доме моет полы чужая женщина, — возражаю я. — Даже к Дюжевым домработница ходит. И все как-то живут.

— Лентяйками девки повырастали, — не сдаётся мама.

— Не мы такие, жизнь такая, — смеюсь я. — Работать наравне с мужчинами современным женщинам приходится.

Сегодня я обещала сыну заехать вечером и остаться на ночь, но ехать мне никуда не хочется. День оказался ещё тяжелее, чем я предполагала. Что-нибудь съесть, чтобы не возмущался желудок, принять душ, дольше, чем обычно, выпить чашку чая, плеснув туда чего-нибудь покрепче и лечь спать. Самая оптимальная программа на остаток вечера. Забыла. Ещё стоит пометить крупным шрифтом: ни о чём не думать. Не сегодня. Только сон. Без сновидений.

Осторожно сообщаю Артёму, что не приеду, но завтра, после работы обязательно навещу и постараюсь остаться на ночь. К счастью, сын не возмущается. К Стасу Молчанову, который зам начальника полиции и живёт неподалёку, приехал из столицы племянник. Антон — ровесник Артёма. Мальчики знакомы и хорошо играют вместе. Артём даже берёт его с собой во дворец спорта, играть за свою футбольную команду. Теперь мальчишки играют у нас во дворе, а бабушка балует обоих домашней выпечкой. Значит, сегодня я с чистой совестью могу побыть плохой матерью.

Немного отдохнув после лёгкого ужина, ухожу в душ. Он у меня просторный, сделанный по современным технологиям. Душевой кабинки нет. Помещение выложено специальной плиткой, а вода уходит в слив в полу. Так как все гигиенические и поддерживающие красоту тела процедуры провела ещё вчера, сегодня остаётся только наслаждаться любимым ароматом крем-геля для душа и тёплыми струями воды. Что и делаю, предварительно заколов волосы заколкой и направив потоки воды ниже уровня лица. Не хочется возиться с мокрыми волосами. Расслабившись, закрываю глаза и тут же натыкаюсь на образ Артура. Не того мальчишки, с которым попрощалась на вокзале, а того мужчины, с которым познакомилась пару часов назад. Я снова ошиблась. Мой город на моей стороне, все эти три дня он водил нас разными дорогами. Но едва стоило перешагнуть за его порог, мы всё же встретились. И что теперь с этим делать, я пока не знаю. А Артур никак не хочет исчезать из моей головы. Снова чувствую его руку на своём бедре, вдыхаю новый незнакомый запах, вспоминаю мимолётное касание о его плечо. Каким бы был наш поцелуй? Как бы ласкали его руки? Что почувствует моё тело, когда он проникнет в меня? Где-нибудь в темноте и тишине старой части парка, у нашей полуразрушенной беседки. Несмотря на то, что сверху на меня льётся вода, я представляю вместо её Его руки. Низ живота наливается тяжестью, внутри лона становится мокро. Как и прежде, когда я думаю о Нём. Мы оба изменились, но только не реакция моего тела. Я не хотела его пока не узнала. Теперь, не зная его, всё также продолжаю хотеть. Не в силах остановиться, касаюсь правой рукой складочек между ног. Тру и поглаживаю, не решаясь двинуться дальше. Обычно самоудовлетворением я не занимаюсь. Не считаю себя страстной и зависимой от секса натурой. Вполне хватает подобного насыщения в постели с мужем и иногда, очень редко, позволяю себе немножко сладенького. Очень-очень редко. Моё сладенькое настолько вкусно, что его желает большая половина женщин города. Иногда мы появляемся в обществе вместе. И я вижу, какими взглядами его одаривают женщины. Тогда невольно начинаю думать о том, что для меня сладенькое всегда вне очереди. Приятно всё же, когда вы не спрашиваете: «Кто последний?», а гордо проходите вперёд. И перед вами молча расступается вся очередь, пропуская к свободному окошку, где всегда ждут только вас.

Мои пальчики с короткими ногтями проникают всё глубже между складочек, когда я понимаю, что в мою входную дверь звонят. И уже не в первый раз. Это странно. Гостей я не жду, а посторонние посетители ко мне не приходят. К тому же звонят в дверь, а не в звонок, который расположен на уличной калитке. Значит, мой нежданный гость открыл её своим ключом. Комплект ключей есть у мужа, у мамы и сына, и у Марека. Но лишь муж может отключить сигнализацию на входной двери, которую я включила, собираясь в душ. Но и муж никогда, без срочной надобности, не приходит в этот дом. Отключаю воду, не вытираюсь, а лишь промокаю тело полотенцем и обвёртываю им же, быстро выходя из ванной. К звонку в дверь добавляется звонок телефона. Марек. Сбрасываю вызов и смотрю в камеру видеодомофона. Опять Марек. Это странно. Он тоже приезжает очень редко, обычно, заранее предупреждая о своём визите. А в день, подобный сегодняшнему, вообще никогда. Может, что-то случилось? Отключаю сигнализацию и щёлкаю замками.

— Почему телефон не берёшь? — ворчит он, закрывая за собой дверь на внутренний замок и щёлкая сигнализацией.

— Не ждала, что кто-то будет звонить, — отвечаю я, окидывая его быстрым взглядом. Те же брюки и рубашка, что были на нём днём. И лёгкий запах алкоголя. Но не пьян. Я ни разу за время нашего общения не видела, чтобы Добровольский напивался. — Что-то случилось?

— Нет. Всё, что могло случится, случилось в этом городе десять лет назад, — тихо произносит он. — Посидели немного с Артуром, как и планировали. Но домой вернуться я не смог. Слишком много всего накатило.

— Ты хочешь остаться на ночь? — указываю глазами на включённую сигнализацию.

— Хочу. Если ты против, могу поспать в комнате Артёма. Ты против? — внимательно смотрит на меня. Затем его глаза скользят по короткому полотенцу и каплям воды, оставшимся на моём теле. Очень медленно скользят: лаская, обещая, соблазняя. Я знаю, как хорошо с этим мужчиной, как сладко. До оседающей на губах приторности. Моё грешное сладкое!

— Я не знаю, Марек. Я не ожидала, что ты придёшь. Хотела принять душ и лечь спать. Очень тяжёлый день.

Он кивает и делает шаг, прижимая меня к стене. Наклоняет голову, но не целует, а лишь вдыхает влажный запах моей кожи у основания ключиц. Марек чуть ниже Артура, но для меня — высок. И его холодные серые глаза, в тон любимым костюмам, всегда подавляют собеседника. И, если в Артуре ещё сохранилось что-то мальчишеское, возможно, из-за падающей на лоб густой чёлки, то волосы Марека зачёсаны строго вверх, открывая волевое лицо. На работе и на официальных городских приёмах, он почти всё время носит очки в тонкой золотой оправе. Они делают его образ ещё более недоступным. Значит, ещё более желанным. Однажды, в составе очередной городской делегации по благоустройству города я зашла не территорию больничного комплекса. Понятно, что, как глава сия заведения, Марк Аристархович вышел, чтобы поприветствовать комиссию. Хотя со всеми он говорил вполне дружелюбно (психиатр всё же), я видела, что он чем-то взбешён. Когда делегация направилась на выход, он нашёл какой-то предлог, попросив меня подняться в его кабинет. Я послушно потопала за ним сзади. В лифте с нами также ехали сотрудники больницы и её глава продолжал всем вежливо улыбаться. А кабинет заведующего целым комплексом оказался расположенным за приёмной, где сидела секретарь.

— Буду очень сильно занят, пока не беспокоить, — сообщил начальник.

— Может, кофе приготовить? — любезно предложила секретарша.

— Сначала нужно решить один очень важный вопрос, — покачал он головой. — Впрочем, минут через тридцать заварите. На двоих. Мне, как обычно, Элине Эдуардовне чёрный и с одной ложкой сахара.

— Что за вопрос? — удивилась я, когда он открыл передо мной дверь просторного кабинета. — Я ничего не решаю.

— Там, на столе, — махнул он рукой, указывая вглубь кабинета. — С моей стороны.

Я обошла стол, стала между ним и стулом хозяина, наклонилась, чтобы пристальнее вглядеться в разложенные на нём документы. В тоже время мужчина толкнул меня, и я распласталась на них животом.

— Марек, ты…

— Я на рабочем месте. Значит, сейчас я — официальное лицо. Поэтому за все оскорбления, которые вы выскажите в мой адрес, Элина Эдуардовна, вы понесёте соответствующие наказание, — серьёзно предупредил он, задирая мою юбку и отодвигая вбок трусики.

— …ты с ума сошёл, — закончила я.

Мою ягодицу тут же обжёг сильный шлепок.

— Дурак!

Очередной шлепок.

— Марек, прекрати, за дверью твоя секретарша!

— Я её не трахаю, как и остальных сотрудниц. Нет, не нравится, — последние слова предназначались моей юбке или всей одежде. Неважно. Через минуту на мне не осталось ничего, кроме чулок и туфель. Я лежала на его рабочем столе абсолютно голая, попой кверху, тогда как на нём присутствовала вся одежда, да ещё накинут белый халат. Говорят, что многие женщины в своих эротических фантазиях представляют мужчину-врача. Теперь я точно знала, что не отношусь к их числу.

— Марек, халат сними, пожалуйста!

— Что, не нравится? Обычно наоборот, — удивился он.

— Так трахай тех, кому нравится! — взвилась я, не отрывая взгляд от двери, в которую в любую минуту мог войти кто угодно. Начиная от моего собственного мужа, до уборщицы со шваброй в руках.