Хранители

Глава 18

Гетц с силой толкнул от себя дверь офиса. Та грохнула о стену, объявляя о его приходе. Под мышкой он небрежно, словно футбольный мяч, зажимал копию Библии Морганов.

– Зачем? – закричал он с порога. – Зачем ты это сделал?

Саймон вздрогнул от появления неожиданного гостя, но, узнавГетца, расслабился, как будто предвидел его визит.

– Ты не мог бы выражаться поконкретнее? – спокойно сказал он,откладывая в сторону утреннюю газету.

Гетц совершил проступок, которому не было прощения. Он прервал утренний ритуал, не изменявшийся с тех пор, как Саймон обосновался в своем офисе в Лас-Вегасе – просмотр деловых газет, затем отчеты подчиненных, как личные, так и почтовые (Гетц увиделсверху на столе распечатку своего электронного письма), затем новости от генерального менеджера «Изгоев из Невады» и, наконец,плавание и массаж в эксклюзивном спортклубе.

Все, кто работал на Саймона, знали, что этот ритуал священен. За его малейшее нарушение Саймон выгнал не одну секретаршу и уволил не одного менеджера. В других причинах он ненуждался.

– Ты послал моего мальчика в Пойнт-Провиденс, чтобы взорватьгостиницу «Наследие»! – продолжал кричать Гетц. – Я хочу знать, зачем ты это сделал!

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Кого ты отправил вместе с ним? Этот болван неправильно установил таймер. Мой мальчик погиб.

Гетц решил не упоминать об Оливии, хотя ее смерть еще большеразъяряла его, чем собственное поражение перед вечностью.

– Твой сын погиб? – Саймон поднялся из-за стола в знак соболезнования. Гетц ему не верил.

– Почему ты сделал это у меня за спиной? – не отступал он.

Саймон развел руками:

– Я здесь ни при чем. Видимо, твой сын подрабатывал где-то еще.

– Нигде он больше не работал! Только на тебя.

– Работал. В прошлом, – поправил Саймон. – Я его уволил. Онсложил с себя обязанности в пятницу вечером. Разве он тебе не сказал?

Гетц узнал излюбленный прием Саймона – двойное искажениеистины. Однако доказательств не было, только догадки.

– Я присутствовал при взрыве, – сказал Гетц.

Он до сих пор чувствовал себя так, будто его уши были заткнутыватой. Каждый глубокий вдох переходил в приступ кашля, а кожакраснела от малейшего колебания температуры.

– Ты там присутствовал? – Саймон вышел из-за стола. – Не можетбыть! А что ты там делал? Разве ты не должен был вернуться в субботу?

– Я задержался.

Саймон с интересом приподнял брови:

– Серьезно? В маленьком провинциальном отеле, напичканномБиблиями? Что же могло послужить причиной задержки? А! Видимо,тебе понравились услуги персонала!

Гетц еле сдержался, чтобы не полезть в драку. Его гнев был доведендо кипения еще во время взрыва и с тех пор не остывал. Сейчас онусиливался отсутствием доказательств и ответов.

– Я видел в машине двух людей. Одним из них был мой сын. Я хочузнать, кто второй.

– Могу предположить, что его новый напарник, – ответил Саймон. – А может, ученик. Может, он решил начать свой собственныйбизнес. Повторяю, я понятия не имею.

Возразить было нечего, однако ответы Саймона нисколько неудовлетворяли Гетца.

– Я вытащил это из огня, – сказал он, бросая Библию Моргановна стол.

Саймон внимательно осмотрел ее.

– Прекрасно, – сказал он. – Ты уверен, что это копия, а не оригинал?

– Я же писал об этом в отчете. Да, это копия.

– Понятно.

Саймон открыл обложку и молча прочел имена внутри. Затем онперевернул Библию другой стороной.

– Если заглянуть в дыру, – напомнил Гетц, – там видно имя – Иуда.

Саймон заглянул в дыру и кивнул.

– В оригинале другое имя – Фома.

– Молодец, хорошо справился с заданием, – сказал Саймон.

– Если ты не против, я бы хотел оставить ее себе.

Это позабавило Саймона:

– С какой такой целью?

– С личной.

Саймон немного подумал.

– Нет, – ответил он. – Она нам еще пригодится.

Гетц начал было спорить, но Саймон оборвал его:

– Помнишь хозяйку музея? У нее есть дочь, верно?

– Да.

– Та женщина, которая была замужем за братом Этана Моргана,а потом каталась по Англии вместе с самим Этаном.

– Совершенно верно.

Саймон вручил Библию Гетцу:

– Распорядись, чтобы ей доставили эту книгу.

Кто-то на месте Гетца обрадовался бы такому хорошему поступку. Но Гетц знал: если Мэлори Саймон делает что-то хорошее, он непременно извлечет из этого немалую выгоду. Однако в данный момент ему ничего не оставалось, кроме как повиноваться.

– Будет сделано, – сказал он.

Саймон снова прошел к своему месту за столом. Гетц собралсяуходить.

– Мои соболезнования по поводу смерти сына, – сказал Саймон. – Если нужна помощь…Это звучало как издевка, и Гетц оскалился в нервной улыбке. Сердце у Саймона слишком зачерствело, чтобы ощущать соболезнование.

На самом деле, Саймон плясал на могиле его сына, и оба они знали,что Гетц ничего не докажет.

* * *

Через двадцать минут после ухода Гетца в офис Саймона вошелБрэд Питцер и вытянулся по струнке, как оловянный солдатик.

– Я слушаю, – сказал Саймон.

К чему вступления, к чему светская беседа? Питцер – пешка, а нечеловек.

– Миссия выполнена, – доложил Питцер. – Мишень и все, чтовнутри, уничтожены. Трое погибших. Один погиб во время взрыва, как и было запланировано. Двое других – владелица и сотрудница – умерли от полученных травм. У остальных сотрудников, в подтверждение предварительных данных, был выходной.

– Так, значит, трое погибших. Это весь отчет?

– Да, сэр. Все прошло по плану.

– А разве в здании не было четвертого человека?

На лице Питцера отобразилось удивление, но он быстро взялсебя в руки.

– Был еще неизвестный, – сказал он. – Я видел его лишь мельком.

Он вынес женщину на улицу, а потом побежал обратно в горящийдом. Больше он не появлялся.

– По-вашему, он погиб в пожаре?

– Ну конечно! Никто не смог бы выйти живым из этого пекла.

– А если я вам скажу, что он был здесь, в моем кабинете, неболее получаса назад? И что у него была с собой одна из музейных Библий?

Питцер снова удивился, но на этот раз не смог так быстро прийти в себя.

– Не может быть, сэр… – неуверенно протянул он.

– Вы чуть не убили и сына, и отца, Питцер. Тот человек, котороговы упустили из поля зрения, – Пол Гетц.

– Гетц? Но он же поехал туда на один день! Он не должен был…– И тем не менее.

Саймон окинул Питцера презрительным взглядом. Ну почемуныне так трудно найти хороших сотрудников? Гетц-старший его разбаловал – на Гетца всегда можно было положиться. Саймон надеялся, что усердие Гетца передастся и его сыну, но тот его разочаровал.

А теперь новое разочарование – Питцер.

– Сэр, я в точности следовал плану. Это Гетц отклонился от своегорасписания…– Пытаетесь себя оправдать, Питцер?

Тот тут же вспомнил о своей армейской закалке и закрыл рот.

– Никак нет, сэр, – отчеканил он.

Чутье подсказывало Саймону, что его нужно уволить. Но было ужепоздно искать и обучать ему замену. Поэтому он выдержал долгуюпаузу, чтобы Питцер в полной мере ощутил свое ничтожество, а затемперешел к следующему проекту.

– Как дела с установкой камер на новом месте? – спросил он.

– Места для камер обозначены. Оборудование готово к установке.

Техники обучены. Интернет-трансляция начнется в пять часов нольноль минут, согласно плану.

– А студия?

– Вебсайт уже работает. Все готово к трансляции. Мы в полнойготовности.

Прогоняя Питцера по контрольному списку, Саймон тем временем взял со стола отчет Гетца. Он оторвал от него полоску бумагии вручил Питцеру.

– Обязательно внесите этот адрес в базу для рассылки приглашений.

– Есть, сэр.

– Вы свободны.

– Есть, сэр.

Питцер резко развернулся и вышел из комнаты, но Саймон все жеуспел перехватить его взгляд. Там была написана решимость. Несомненно, она подпитывалась еще и тем, что проект в Пойнт-Провиденсбыл реализован неудачно.

Саймон улыбнулся. Таких вояк, как Питцер, ничто не подстегивало лучше, чем собственные неудачи. На этот раз Питцер его неподведет.

* * *

Прошло пять дней после пожара. Пол Гетц, весь в черном и с красной розой в руке, наблюдал за похоронами Оливии Купер издалека.

Он был поражен количеством пришедших. Оказалось, не он один попал под чары Оливии. Вокруг могилы собралось не менее двухсотродственников, друзей и знакомых покойной.

Это так отличалось от других похорон, двумя днями раньше, – сынаГетца. Там всех посетителей можно было пересчитать по пальцам.

Мэлори Саймон не явился и даже не прислал венка. Двое из посетителей настояли, чтобы ведущий церемонии, – местный пастор,предоставлявший услуги тем, у кого не было своей церкви, – сказал впоминальной речи о том, что покойному принадлежал рекорд поедания блинов в местном баре.

Гетцу было горько оттого, что единственным достоинством егосына была любовь к блинам. Но что еще можно сказать о наемномснайпере? Сколько людей он убил? Сколько костей переломал? Сколькоквадратных метров зданий разрушил?

Совершенно иное наследие оставила по себе Оливия – женщина,помогавшая каждому ощутить себя особенным.

Гетц не посмел присоединиться к пришедшим. Он боялся, чтокто-нибудь из сотрудников гостиницы узнает его или, хуже того,предложит познакомить с дочерью Оливии. Он также не хотел, чтобыего узнал Этан Морган, видевший его на семинаре у Саймона. Еслинапомнить ему о себе, он может заметить его участие в событияхследующих нескольких недель.

Событиях, о которых Морган пока не подозревал.

Служитель подошел к изголовью гроба и начал проповедь. Мередитсидела в первом ряду; на ней был черный костюм, а в руке она держалабелый носовой платок. Морган сидел рядом с ней.

После вступительного слова и молитвы служитель подал знак своему помощнику, и тот передал ему большую Библию. Копию БиблииМорганов. Гетц отправил ее служителю с запиской о том, что Оливия Купер завещала вручить эту Библию ее дочери во время поминальной службы.

Оливия действительно просила передать ее Мередит, но когдаименно, Гетц добавил от себя.

Увидев Библию, Мередит зажала рот рукой от изумления. Онаобменялась с Морганом репликами, которые Гетц не мог расслышать.

Какое-то время служитель еще держал Библию в руках, продолжаяпроповедь, а потом отдал ее Мередит, которая тут же попыталась передать ее Моргану. Однако тот отказался, и до конца службы Библияпокоилась на коленях у Мередит.

Служба завершилась молитвой, и люди начали расходиться. Однинаправились к своим машинам, другие небольшими группами чтото обсуждали, третьи подошли к Мередит, чтобы выразить ей своисоболезнования. Наблюдая за ней, Гетц ощущал острые уколы боли.

Приветствуя людей, Мередит наклоняла голову в сторону, точно какее мама, и улыбалась, тоже как она. Не могло быть никаких сомнений,что это дочь Оливии.

Хоть Гетц и стоял поодаль, он горевал не меньше других присутствующих. Его сердце скорбело и ныло.