Хранитель света

* * *

Полковник перебрал разложенные на столе фотографии. Его твердое холеное лицо при этом сохраняло непроницаемое выражение; если бы Юрий не знал, что именно рассматривает Полковник, он мог бы решить, что тот просто из вежливости перебирает подсунутые гостеприимной хозяйкой снимки из чужого семейного альбома.

— Благодарю вас, Юрий Алексеевич, — сказал Полковник, досыта наглядевшись на то, что лежало перед ним на столе. — Я же говорил, вы — клад.

— Раньше гонцов, которые приносили такие вести, убивали, — сказал Юрий.

— Раньше… Раньше я бы тоже вас убил. И не за то, что вы принесли мне эти фотографии, а за то, что вы их видели. Признаться, я и сейчас с трудом себя сдерживаю. Но это просто рефлекс, Юрий Алексеевич, не обращайте внимания. Вы оказали мне неоценимую услугу, и я вам этого не забуду.

— Вам? — удивленно переспросил Юрий. Он действительно был удивлен. — Мне казалось, что я оказываю услугу вашему работодателю. Этому… Казакову.

Ему показалось, что Полковник слегка поморщился.

— Простите, — сказал Полковник, — я просто оговорился. А впрочем, почему — оговорился? Я уже говорил вам, что неплохо отношусь к Даше. Кстати, эти фотографии, при всей их… черт, даже слова не подберу… при всей их мерзопакостности, что ли… Да, так вот, в каком-то смысле они меня успокоили. Даша свободна, она просто спятила и не ведает, что творит. Этот негодяй просто свел ее с ума и манипулирует ею, как куклой. Иного объяснения этим снимкам я просто не нахожу.

— Извините, — осторожно сказал Юрий, — но я что-то не пойму… С чего это вы взяли, что она на свободе? Снимки, по-моему, прямо свидетельствуют об обратном.

— Ну, Юрий Алексеевич! — Полковник развел руками. — Вы же бывший спортсмен, боксер! Вы боевой офицер и просто опытный человек; вы, наконец, Инкассатор, о котором рассказывают невероятные вещи… Неужели вы сами не поняли? Впрочем, я допускаю, что вы не стали всматриваться в эти снимки, и отдаю должное вашей деликатности. В данном случае, кстати, не очень-то уместной. Но даже снимок, опубликованный в этой газетенке, дает вполне ясное представление…

Он захлопал ладонями по столу, выдвинул ящик, заглянул в него, нагнулся ниже, заглянул под стол.

— В кармане, — подсказал Юрий. — В пиджаке.

— Благодарю вас.

Полковник вынул из кармана газету и развернул ее поверх разбросанных на столе фотографий. Газета накрыла фотографии целиком, и Юрию показалось, что Полковник сделал это нарочно.

— Да! — сказал Полковник. — Так вот, даже по этой фотографии, где видны только лицо, шея и плечи, можно с уверенностью определить, что все эти кровоподтеки и ссадины — просто не очень умело наложенный грим. Взгляните сами!

Юрий наклонился над столом и вгляделся в мутный газетный снимок.

— Вот, — говорил Полковник, обводя нужные места концом шариковой ручки, — вот, и вот здесь тоже… Вы когда-нибудь видели подобные повреждения на живом человеке? А вот это вообще невозможно сделать — ни с живым телом, ни с мертвым… А это? Посмотрите-ка на это! Если верить снимку, у девушки вскрыта сонная артерия. И при этом она все еще жива… Нет, Юрий Алексеевич, это не кровь. Кетчуп, варенье, тушь — что угодно, но только не кровь. Они перестарались, подбрасывая нам улики. Это часто случается с новичками, с дилетантами…

Юрий присмотрелся.

— Надо же, — сказал он, — а я и не заметил. Да, вы правы, это грим. Как же это я?..

— Эмоции, — сказал Полковник. — Это ваш главный недостаток — излишняя эмоциональность. Вы ведь и из армии ушли по той же причине — захотели дать подонку по морде и дали, а подонок оказался старше вас по званию… Эти снимки рассчитаны именно на то, чтобы вызвать шок, ошеломить. Тут уж не до детального анализа повреждений, хочется поскорее отвернуться. Казаков, кстати, получил одну из фотографий, ему ее подбросили прямо в почтовый ящик. Вообразите, он даже мне ее не показал, сразу сжег в пепельнице… Кстати, вы уверены, что в редакции не осталось копий?

— Уверен, — мрачно сказал Юрий. — А если выяснится, что меня обманули, им мало не покажется. Но что за грязная история!

— Целиком и полностью разделяю ваше мнение, — сказал Полковник. — Поэтому ее надо поскорее прекратить, пока дело не зашло чересчур далеко. И заниматься этим будем мы — вы и я, потому что остальные не знают подробностей, а мы с вами им ничего не скажем. Ведь не скажем, правда?

Он вперил в Юрия испытующий взгляд своих бесцветных глаз. Юрий сделал каменное лицо и промолчал.

— Все говорит о том, — продолжал Полковник, — что они скрываются где-то совсем рядом — если не в самой Москве, то в Подмосковье. Парень сам работает почтальоном, разносит эти поганые снимки. Знаете, что он выкинул, когда в последний раз звонил Казакову? Украл мобильный телефон у какой-то девчонки в МГУ, позвонил и подбросил телефон обратно. Кошелек, кстати, он обратно не подбросил… Мы проверили, девчонка ни при чем — курила в туалете, сумочку оставила на подоконнике, да и с Дашей никогда не пересекалась, приехала в Москву из Тюмени. А вот это — список тех, кто с Дашей пересекался хотя бы раз в жизни. Видите, я разбил его на две половины. Верхняя половина ваша, нижняя — моя.

— А зачем мне ваша половина? — спросил Юрий, недовольно разглядывая список. Список был обширный — одноклассники, дети знакомых отца, соседи и так далее.

— А это на случай, если я вдруг исчезну. На аналогичный случай у меня имеется ваша половина списка.

— А с чего это мы будем исчезать? Вы что, боитесь этого вашего альфонса? Не бойтесь. Я его видел. Такому кулаком погрозишь, и готово дело — полные штаны.

— Я опасаюсь не его. Вы знаете, полчаса назад мне сообщили, что Паштет, оказывается, вернулся в Москву за три дня до нас с вами. Но это не самое интересное. Знаете, на чем он приехал? Знаете, на чем ездит сейчас?

— Бросьте, — сказал осененный дикой догадкой Юрий. — Это уже мистика.

— На черном спортивном «БМВ», — объявил Полковник. — С помятым бампером. Ну, давайте, скажите, что это совпадение!

— Е-мое, — воскликнул Юрий.

Больше сказать было нечего.