И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск

15

Если ночка началась весело, точно так же она и продолжится, в гадальный круг не ходи. Так и тут: только я начала уплывать в дрёму, как паутина задрожала, донося до моего слуха отчаянный детский рёв.

Вот. Это то, что даже никаких доказательств не требовало.

Дети.

Завести детей — это как приобрести себе огромную проблему на постоянной основе. Что хорошего другие девочки вообще в этом находят, если выйти за рамки инстинктов, конечно? Это даже хуже, чем домашнее животное. Ему вечно что-то надо! То срать, то спать, то жрать, то безопасности, то саморазвития, то ответов на вопросы бытия. И при этом ведь никому не ведомо, что в итоге вырастет, потому что это всегда лотерея! Даже если от воспитания зависит многое, оно никогда не сможет полностью задавить генетику, и личные особенности, и внешнее влияние, и стечения обстоятельств.

Да и опять же, воспитание детей, оно как жизнь в целом: каким бы идеальным ты ни пытался быть, в итоге всё равно облажаешься. Так или иначе. С этим можно только смириться и стараться получать удовольствие от процесса.

Но лично я никогда не планировала вступать в околородительский клуб.

И вот угораздило же меня…

Я вздохнула, слушая всхлипывания.

Вообще, по-хорошему, стоило бы перевернуться на другой бок и забить на это всё дело жало, за неимением хрена. Потому что, строго говоря, концепция “вы в ответе за тех, кого сдуру пожалели” всё же имеет свои пределы разумного.

Если честно, по местным околосредневековым стандартам я даже перевыполняю свой моральный долг: одеваю этих паучаток, защищаю, даже время от времени учу. Что в целом шоколадно.

Проблема в том, что техногенный мир меня в этом плане испортил. Хочешь того или нет, ты пропитываешься моральными стандартами эпохи, в которой живёшь — а в более-менее развитой части техногенных миров детство нынче принято сакрализировать. Местами чересчур, если вы спросите меня: это порождает ряд социальных перегибов, психологических ловушек и политических манипуляций, которые в итоге самим же “опекаемым” и вредят.

Но, учитывая, каким было моё собственное детство, меня по этому поводу спрашивать не обязательно. Я так себе эксперт.

В любом случае, перед паучатками я чувствовала ответственность. И пусть лично я выросла в социуме, функционирующем по принципу “если трое из пяти дожило до совершеннолетия, это круто” (и закономерно вытекающая мысль “не сдох, и ладно”), я уже успела привыкнуть к совершенно другой категории мышления.

Я вздохнула ещё раз.

Ладно, что уж.

Всё равно мне совсем не обязательно спать.

Моё появление в комнате породило гробовое молчание.

Одна только Шуа всхлипывала, потому что, очевидно, не могла сдержаться.

— Ну и что тут у вас творится? — уточнила я слегка раздражённо. — Вы меня разбудили, и я ненавижу слушать чужой рёв. Чего ради этот весь концерт?

Шийни сглотнула.

— Простите, — проговорила она быстро. — Это просто… Мы не хотели.

Ну ещё бы.

— Это просто — что?

— Шуа приснился кошмар, — объяснил Шан тихо. — Пожалуйста, не наказывайте её!

Хм.

Ну вот пожалуйста. И что, спрашивается, с этим делать?

То есть, я прекрасно понимаю, как справляться с кошмарами, благо я вроде как официально считаюсь одной из их Королев. Но проблема в том, что вряд ли мои обычные методы подойдут для такого маленького паучка. Хотя…

Под напряжёнными взглядами старшеньких я проплыла сквозь комнату, заставляя тени искажаться, и присела на кровать.

— И что тебе приснилось? — уточнила я.

— Это был монстр! — ответила Шуа, всхлипнув. — Монстр, ворующий детей!

Хм.

— Ты знаешь, многие монстры любят воровать детей, — отметила я. — Мне нужно нечто более специфическое, чтобы понять, как в связи с этим поступить.

— …Что?

— Опиши своего монстра, будь добра. В конечном итоге, как можно бояться — и даже не знать, чего именно? В таких вещах надо уметь разбираться. Так что давай с самого начала: что за монстр? Вдруг ты вообще кого-то из моих пауков увидела — и испугалась?

— Не-е-т, — хлюпнула Шуя. — Твои пауки добрые! И совсем не страшные!

Э…

Ну я ж говорю — дети.

Совершенно дурацкие создания.

Воплощённые ночные кошмары у неё, понимаешь ли, не страшные. Что тогда вообще страшное, интересно?.. Хотя, куда моим несчастным, скромным паучаткам до монстров вроде Вины, Тщеты Бытия, Бессмысленной Тревожности, Бюрократии или Лучших Побуждений. Никаких сравнений, тут без вариантов! Но Шуа бояться их вроде бы пока ещё рано…

— Так, ребёнок, — сказала я, — так не пойдёт. Если ты собираешься стать моим паучонком, ты должна вызубрить правила обращения с кошмарами и научиться им следовать. Как иначе ты можешь быть маленьким миньоном большого зла?

Шуа хлюпнула носом.

— Какие правила?

Я хмыкнула.

— Ну, перво-наперво, у страха нет лица. Потому ты должна в это лицо заглянуть.

— Но если у него нет лица, то как в него можно заглянуть?! Это не имеет смысла!

— Ничто не имеет смысла, что не мешает моим словам быть правдой. У страха нет лица, он примеряет другие лица. Но по сути своей Кошмар безлик, потому его облик всегда так смутен, потому в его масках всегда есть изъян. Именно потому правило взгляда самое первое. Снова: если тебя что-то пугает, смотри на это очень внимательно. Не отводи взгляда, не позволяй атмосфере неведомого ужаса поглотить тебя. Когда тебя нечто пугает, всегда честно отвечай на вопрос “Чего именно я боюсь?”.

Шуа хлопнула глазами.

Я вздохнула.

— Итак, ты можешь описать этот свой ночной кошмар?

— Ну… он жуткий!

— Это вообще ни о чём не говорит.

— У него огромные РУКИ!

Руки, моя паучья задница.

Ох уж мне эти детские страхи.

— И?..

— И всё!

— Паучонок, так не пойдёт. Ты не можешь просто начать реветь посреди ночи и будить меня, потому что “страшно” и “руки”. Это недопустимо для миньона древнего зла.

Она всхлипнула.

— Я больше не буду…

— И так тоже не пойдёт, — сказала я. — Потому что ты будешь. Ты будешь так долго, как суждено. Потому что “не быть” ты всегда успеешь. Бескрайняя тьма небытия не так страшна, как некоторым видится, Она наша колыбель и наш неизбежный финал. Но не советую говорить “я больше не буду”. Слова имеют силу, паучок. И чем больше ты будешь следовать за мной, тем больше силы будут обретать твои слова. Договорились?

— Договорились. Но…

— Мне не нужны твои обещания и заверения, что ты якобы больше не будешь. Мне нужно, чтобы ты научилась разбираться с такими проблемами раз и навсегда. Потому мы сейчас это сделаем.

— Сделаем… что?

— Материализуем твой кошмар, конечно! И посмотрим, что это за зверь.

Шан издал какой-то звук, который, очевидно, должен был быть писком ужаса. Шийни шагнула вперёд, явно пытаясь загородить сестру от страшной меня.

Ну да, можно понять, учитывая, что она у нас девочка из колодца. Её опыт столкновения с материализованными кошмарами был не из приятных (хотя в её случае, правда, это была несбывшаяся жизнь — что типично, но ей об этом пока рановато знать).

— Вы не можете! — выкрикнула Шийни.

Я склонила голову набок.

— О, — очень неверный выбор слов, маленький паучок, — значит, я не могу, да?

Шийни и сама поняла, что сморозила глупость. И сменила тактику, тут же натянув на лицо умоляющее выражение.

— Смилуйтесь, она ещё слишком маленькая для такого!

Ну… Возможно. Но, с другой стороны…

— Не слишком маленькая, чтобы видеть кошмары, но слишком маленькая, чтобы понимать их суть? — выгнула бровь я. — Не уверена, что вижу, как это должно работать.

— Я позабочусь о том, чтобы она больше не потревожила ваш сон!

Ох, паучок-паучок…

— И как именно, интересно? Будешь зажимать ей рот, чтобы не кричала, а потом убеждать, что всё хорошо?

Шийни моргнула.

Видимо, примерно так и выглядел базовый план.

Я вздохнула.

— Я признаю, что твоя сестра — ребёнок. Но это не значит, что она при этом не человек… Люди, маленькие или большие, имеют право понимать. Это базовое, дарованное им самим разумом право, отнять которое — преступление… И опять же, вы знали, на что шли, когда соглашались быть моими миньонами. Я предупреждала о последствиях, верно?

— Чего стоят предупреждения, когда выбираешь из неприемлемых вариантов?!

Я улыбнулась в её сияющие злостью глаза. Вот оно, верно? Такая маленькая, такая смешная, но тень будущей Паучьей Королевы уже шевелится там, под кожей.

Уже стремится бросить вызов величайшей из Прях.

Верно, паучок. Что бы ни случилось, они будут говорить тебе “мы же предупреждали” так, как будто это снимает с них ответственность, как будто от этого проблема перестаёт существовать. Уж смирись.

— Так устроен мир, — сказала я ей, — так сплетён узор. Не нравится? Так переплети его по собственному усмотрению… Но пока что тебе это не по силам. Решение за мной, и оно принято. Так что — шаг в сторону. Иначе я по-настоящему разозлюсь.

Она не шагнула, а осталась стоять, глядя мне в глаза.

Тупой паучок. Но храбрый.

— Возьми мои кошмары, — сказала она, — выпотроши мою душу. Не трогай её.

Серьёзно? Я едва ли глаза не закатила.

— Придёт день — выпотрошу, не сомневайся. Но не сегодня.

Я повела рукой, и паук, приставленный к Шийни, осторожно оттеснил её подальше. Не люблю такие методы, по правде… но при другом раскладе мы тут до утра будем флегматировать, притворяясь, будто я и впрямь собираюсь съесть Шуа.

Что, конечно же, чушь.

— Значит так, — сказала я в ответ на испуганный взгляд самого маленького из своих паучков, — давай только договоримся. Ты помнишь, что я вам сказала? Я — самое страшное, что только могло вам встретиться. А это значит — что?

— Что нам не стоит бояться ничего.

— Вот именно, — хмыкнула я. — Так что, прежде чем мы тут начнём, запомни, пожалуйста: тебе ничего не грозит. Твоя задача: просто рассмотреть, что это за кошмар такой. Договорились?

Шуа сглотнула, но кивнула.

Хмыкнув, я прикрыла глаза, потянувшись к ментальному фону комнаты, восстанавливая все нити. И… Ого! То есть правда, ого.

Потому что всё было пропитано типичным детским страхом, да, но ещё…

Ещё, кажется, кое-кто тут этот самый страх совсем потерял.

На нижнем плане я очень выразительно посмотрела всеми доступными глазами на паучка, которого приставила к Шуа. Тот виновато дёрнул передними лапами.

Ну да, он же молоденький совсем. И понятия не имеет, как охранять людей. Ничего, научим…

Пока я размышляла о воспитании пауков, окружающий мир не стоял на месте. Кошмар, пойманный в мою паутину, но ещё не осознавший этого, разворачивался перед нами во всей своей красе.

Тени в углах потяжелели, расползлись, окутали комнату, чтобы обрисовать очертания совсем другого интерьера.

— Это же наша комната, — пробормотала Шийни. — В папином особняке…

Её голос сорвался.

Хм. А интересно вообще получается.

Я как-то не задумывалась о том, каким было прошлое моих паучат и как они закончили живым товаром. Других вопросов хватало, да и не сказать, что это было неожиданное развитие событий. В текущем условно восточно-средневековом антураже, пусть и не слишком корректно переданном и волшебном, всё же сохраняются некоторые характерные черты. И тот факт, что ты можешь закончить на рабском рынке в любой момент времени, тоже в списке: особенности эпохи, ничего более.

Но надо сказать, что обычно продают всё же детей из бедных семей. Потому я и предполагала, что мои паучата из фермеров… Хотя теперь, когда думаю об этом, сама понимаю, что порю чушь. Вечно забываю, что в местных реалиях нет такого явления, как общеобразовательные школы. Тот факт, что мои паучатки совершенно очевидно хорошо образованы, должен был раньше броситься в глаза…

Между тем, комната принадлежала явно не беднякам. Даже со скидкой на странности сновидения, вроде воды, вытекающей из нарисованной на стене картины, или огромной жабы со свечой во рту, которая, очевидно, подрабатывает тут на полставки светильником.

Я подняла бровь на жабу.

Жаба в ответ мне подмигнула.

Ну ладно, предположим.

Но вообще, отличное сновидение, объёмное. У Шуа явно талант к этому делу… И, как это обычно бывает, талант притягивает хищников. Тут ничего нового.

Просто лично меня почти что поражает, насколько этот конкретный хищник обнаглевший. И тупой.

Серьёзно, мне даже немного стыдно, что мы вроде как немного коллеги.

Я едва не расхохоталась, когда в комнате разлилась мерзкая, кисельно-густая тревога. Тени удлинились, шорохи зазвучали угрожающе, заскрипели плохо смазанные двери где-то в глубине дома… Только собачьего воя не хватает. Или уханья совы…

А вот, за окном заухала сова.

Отлично. Теперь все штампы в сборе.

Я закатила глаза и материализовала перед перепуганными паучатами тарелку с чипсами и газировку, жестом предлагая угоститься.

Они уставились на меня дикими глазами.

Спугнуть нашего гостя не хотелось бы, потому я быстро накинула на нас парочку дополнительных слоёв паутины.

— Ну что вы глаза пучите? — возмутилась я. — Неужели уже забыли правила путешественника? Тут нас пугать пытаются, а значит, точно что-то интересное покажут. Но не сразу. А пока мы ждём в напряжённой и угрожающей тишине, нам надо что?

— Съесть что-то вкусное и выпить чаю? — уточнил Шан неуверенно.

— Ну да, — хмфыкнула я. — Или каким-то другим образом насладиться моментом. Но сейчас, пока мы в пространстве сна и смотрим нечто вроде фильма ужасов, я предлагаю нам всем угоститься характерной для такой ситуации иномирной едой.

— Это иномирная еда?! — глаза Шуа восторженно засияли. Неведомый ужас был благополучно отодвинут на второй план. Такова она, сила влияния чипсов на детские умы!