И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск

9

Люди очень любят владеть.

Это их — нас — успокаивает, удовлетворяет и в целом стимулирует на свершения.

Вещами, землями, другими людьми — объект владения не так уж важен, на самом деле. Важен сам факт.

Этот тезис, в общем-то, касается не только Тёмных Властелинов. И даже не столько нас, если глубоко покопаться. Мы в этом смысле — просто карманные монстры, на которых можно при случае обвиняюще махнуть ручкой и сказать: “Это всё не я!”

Правдивость и честность такого высказывания будет во многом зависеть от точки зрения и текущих обстоятельств. По факту, всегда найдётся пара-тройка ребят, которых молва назначит, заслуженно или не очень, на почётную роль мирового зла.

Люди обожают упрощать.

Между тем, есть на свете места, где становится совершенно очевидно: человеческую тупость, жадность и мелочную жестокость, жажду обладания и желание возвышаться над другими ты никуда не денешь, и никакие демонстративно казнённые на площади властелины не в счёт. Можешь скрыть это под налётом наносной цивилизованности, можешь присыпать пудрой приличий, но оно будет там.

Под кожей.

Разного рода места, где одни люди могут купить других людей, определённо подпадают под эту категорию.

Они были и будут, как бы ни менялись названия и антураж, сколько бы это ни пытались отрицать мои дражайшие современники… Но признаю, я успела отвыкнуть от того, что всё происходит настолько открыто и демонстративно.

Я успела отвыкнуть от поистине пугающей обыденности этого явления.

Глядя в окошко всё же всученного мне экипажа (ради справедливости, не то чтобы я так уж отчаянно сопротивлялась), я ощущала отчётливую тошноту.

Столько лет…

Столько лет прошло, а я ещё помню беспомощность живой вещи, которую продают. И даже тот факт, что в моём случае речь шла о условно брачном договоре, не делает всё для меня проще. Возможно, даже осложняет, поскольку в глазах общества я стала монстром… Ужасным и безжалостным. Неблагодарной дочерью, ужасной женой, женщиной, ради власти добровольно отказавшейся от возможности стать матерью… Подлинное воплощение зла, не так ли?

Я ухмыльнулась.

Надо же.

Сколько лет, а это ещё иногда ноет, как сломанная конечность на погоду. Не принесённые жертвы, те были полностью осознанными и добровольными, но — осознание того, что чудовищем в той истории называли только меня.

Смешно.

Я смотрела на покупателей, прогуливающихся между загонов с товаром. Интересно, осознают ли эти важные петухи, насколько легко они или их дети могут сами оказаться в этих загонах?..

Впрочем, что же это я.

Понятное дело, что не осознают. И предпочтут не задумываться, чтобы не осознать ненароком, насколько хрупок на самом деле их карманный, построенный на чужой боли мирок.

И мне пора, однако, с рефлексией завязывать.

Я всё ещё — Тёмный Властелин в отпуске, и прямо сейчас мне не помешает прикупить парочку человеческих миньонов.

И в топку все прочие мысли, воспоминания и ассоциации.

Так что, кивнув своему флегматичному вознице-охраннику, я решительно углубилась в ряды с живым товаром, следуя за вполне определёнными нитями. Я разыскивала тех рабов на рынке, которым будет уготована самая ужасная судьба, если я их не куплю.

Тут просто вот какое дело: у меня нет иллюзий на свой счёт, по крайней мере, в этой сфере. Лично я самой себе даже рыбку в аквариуме бы не доверила, не то что живых разумных людей. Но для тех, чья альтернатива — издевательства и мучительная смерть… Для таких я, возможно, могу стать сомнительным, но всё же шансом.

.

.

Девчонку я приметила сразу.

Не красивая в обычном понимании этого слова, но остро-яркая, интересная, с умными глазами цвета дерева, будто бы бросающими этому миру вызов.

Нити вероятности вокруг неё плелись столь однозначно и вместе с тем трагично, что это почти что заставляло морщиться: проданная в бордель, она, пройдя через классическое для таких заведений “посвящение для непокорных”, бросится головой в колодец, предварительно сократив численность бордельных жителей на несколько постоянных клиентов и одну маман. И нет, мне не жаль по сути ни одно из действующих лиц, но…

Везёт мне в этом мирочке на призраков из прошлого. Вот и ещё один скалится в лицо.

Ведь, по сути, реальная разница между нами лишь в том, что я в своё время была намного яростнее. И решила, что, если уж бросаться в колодец с головой, то предварительно стоит прихватить всех обидчиков с собой…

Эх, старые деньки.

Судьба девчонки в лице бордельной мадам уже спешила сквозь ряды покупателей, но я в этот раз оказалась быстрее.

В большем не мне состязаться с величайшей из Прях, но в малом — я всегда могу попытаться.

— Эту, — сказала я, небрежно кивнув на девчонку. — И побыстрее.

Продавец, рассмотрев мой наряд, тут же засуетился. Приставленный Дэа охранник, всё это время следовавший за мной тенью, подошёл, доставая кошель.

Ну что же, если уважаемый Мастер Масок хочет платить за меня, я не буду возражать… Пока что.

А там посмотрим, к чему это всё.

Бордельная мадам, бросив на меня отчётливо недовольный взгляд, с раздражённым видом прошла мимо своей смерти.

Свежекупленная (и временно спасённая) дева между тем кинулась ко мне в ноги, цепляясь за одежду.

Это ещё что за новости?

— Госпожа… Умоляю, госпожа, купи моих брата и сестру. Купи нас всех месте. Я буду тебе верна, как никто на свете, я умру за тебя, но… Пожалуйста. Смилуйся! Не разлучай! Всё, что хочешь…

Мать моя Пряха, это ещё что за новости? Какие ещё брат и сестра? Я не видела их в вероятностях…

Впрочем, логично, что бордельную маман девчонка не стала умолять купить своих сиблингов: быть проданным в бордель — не та судьба, которую вменяемые люди желают своим родственникам.

Услужение у состоятельной дамы, очевидно, считалось более перспективным вариантом.

— Какие ещё брат и сестра? — уточнила я мрачно, когда девчонку отпихнула от моих ног бдительная охрана.

В принципе, мне по регламенту положено двое-трое сопровождающих. Если они примерно ровесники… Если у остальных двоих тоже мало шансов выжить без меня…

— Вот они, госпожа.

Я натурально отшатнулась: на меня таращилось двое малявок, младшей из которых, кажется, вообще было хорошо если пять.

— Да вы шутите, — пробормотала я. — Что я, по-твоему, должна делать с парой сопливых малолеток? Я терпеть не могу детей!

Моё высказывание истолковали превратно. Мальчишка подался вперёд:

— Я буду работать! Я могу работать не хуже взрослого, а Шуа уже хорошая мастерица. Мы не будем обузой!

Ох. Как я вообще в это вляпалась, а? Я ещё раз мрачно осмотрела предложенную покупку “три в одном”, на этот раз уделяя больше внимания вероятностям.

Ну… если честно, не знаю, кто в итоге для этих малявок будет лучшей перспективой: я или уготованное этим миром будущее.

Вероятности девочки спутаны, переплетены, но самым вероятным исходом для неё станет сначала “передержка”, а потом “цветник” очередного состоятельного любителя юных красоток. На втором месте местная вариация на тему швейной мастерской.

И то, и другое не судьба мечты, конечно, но и не форменный кошмар.

Мальчишка… Тут хуже, велика вероятность умереть насильственной смертью. Ну и тяжёлая работа, которая ему предстоит, в сочетании с постоянными побоями хозяев тоже не фонтан…

Но в общем и целом, это всё же вполне типичные для эпохи и обстотельств судьбы. Концепция детства, очевидная для моих современников из мира техногенного, существует вовсе не так давно, как им кажется. Сюда её, что вполне предсказуемо, ещё не подвезли…

Я вздохнула.

Как уже было сказано, у меня на свой счёт не особенно много иллюзий. Бесчисленные прелести материнства не привлекали меня никогда; один раз пожертвовав этой способностью в ритуальных целях, я, вопреки многочисленным сумрачным предсказаниям окружающих, ни разу об том не пожалела, а пару раз даже похвалила себя за прозорливость. Я считаю и буду считать, что каждый должен заниматься тем, что ему как минимум подходит. По факту лучшее, что я всегда могла сделать для детей — держаться от них подальше. Но эти…

Я вздохнула и снова просмотрела вероятности. Ну, предположим, что уж.

— Уверены, что хотите пойти со мной? — уточнила я холодно, напустив на себя максимально грозный вид. — Я — ужасная колдунья, от меня сложно дождаться жалости или снисхождения. Я заберу вашу сестру, потому что такова её судьба, но с вами разговор иной. Я повелеваю кошмарными монстрами, и вам придётся кланяться этим монстрам, не пикнув; у меня будут правила, которым вам придётся следовать неукоснительно, если хотите жить. Уверены, что хотите последовать за мной?

— Да! — если голос мальчика и дрогнул, то на самую толику. Эх, плоха я стала в злодейских монологах… Или проблема в том, что детей, уже выставленных на прилавках вместо товара, глупо пугать страшными сказочными ведьмами…

Ладно, предположим.

Последний вопрос.

— А ты? — я склонилась к старшенькой и внимательно заглянула ей в глаза. — Точно уверена, что хочешь тащить их за собой? Здесь дороги ваших судеб должны были разойтись навсегда. Пойдёшь против судьбы — и велика вероятность, что много лет спустя она повернётся против тебя. Проще говоря, они станут теми, кто уничтожит тебя. Что скажешь на это?

Она вздёрнула подбородок.

— Это то будущее, которое вы видите?

— Одна из вероятностей, — ответ на грани лжи, но ещё не совсем ложь. Для каждого события в этом мире есть та самая “одна из вероятностей”.

Девчонка неожиданно широко мне улыбнулась:

— Очень хорошо.

Что же, а она умеет выбивать почву из-под ног.

— Очень хорошо?..

— Если они предадут меня спустя много лет, значит, они проживут много лет. И тогда оно в любом случае того стоит.

Я едва подавила желание вздрогнуть.

…

— Моя королева, ваша сестра предала вас… Она поклялась, что убьёт вас, как только увидит.

Я небрежно откинулась на чёрные подушечки своего трона и погладила любимого паучка по пузику.

— Ну разве это не хорошая новость, Эдвин?

—..Хорошая новость?

— Ну разумеется. Моя сестра дожила до этого момента, выросла смелой и решительной. Значит, оно всё того стоило. А предательство… Рано или поздно предадут все.

…

— …оно в любом случае того стоит.

Если и есть на свете более качественные способы разоружить меня, то их явно не много.

Я едва слышно хмыкнула, смиряясь с судьбой. Есть вещи, которых не оспорить, верно? Я ненавижу замыкающиеся круги.

Но прожила слишком долго, чтобы их отрицать.

— Что же, — бросила я, — воля ваша и выбор ваш. Смотрите, не пожалейте потом!.. Впрочем, даже если вы пожалеете, меня это не касается.

Так я, на старости лет и не иначе как в припадке маразма, стала рабовладелицей.

— Есть несколько правил, — сказала я, — о которых вам, как прислужникам ужасной злобной ведьмы, следует помнить. Предупреждаю сразу: ослушаетесь — сами виноваты. Это понятно?

Мой свежеприобретённый геморрой активно закивал. Я вздохнула.

Ладно, попробуем.

— Правило первое: слушайтесь меня безукоризненно. Правило второе: ничему не удивляйтесь. Правило третье: ничего не бойтесь. Самое страшное с вами уже случилось, и это самое страшное стоит перед вами. Правило четвёртое: все вопросы и предложения, если таковые возникают — только наедине. При посторонних молчим, как рыбки, и… Правильно, слушаемся, ничего не боимся и ничему не удивляемся. Всё понятно?

Они снова закивали, как болванчики.

Я мысленно смирилась со своей судьбой, достала три паукоброшки из шкатулки и протянула им.

— Возьмите по украшению, капните по капле своей крови каждый на своё. Носите, не снимая.

Мальчик, представившийся Шаном, коротко сглотнул.

— Это… какое-то колдовство?

Я бросила на него немного насмешливый взгляд.

— Ну я же тебя предупреждала о том, что являюсь жутким монстром, верно?.. Да, это колдовство. И знак принадлежности, который поможет мне всегда вас найти. И защита для вас, как моих человеческих миньо… кхм… прислужников. Всё понятно?

— Да!

— Отлично. Можете пользоваться ванной, вон там на столе лежит еда, мне её в промышленных масштабах натащили… Можете брать, что понравится. Еду вообще можете брать, сколько хочется, в любых обстоятельствах, если я недвусмысленно не прикажу обратного. Но только поднесите к ней сначала паука и проверьте, всё ли чисто, если вдруг глаза паука засияют красным — не ешьте. Мне-то всё равно, меня почти никакие яды не берут, а вот вы можете и попасть, помню я эти средневековые приправы… Сегодня вечером мы отбываем, будьте готовы. К тому моменту достану для вас новую одежду, пока что походите в нарядах местных слуг. Теперь сгиньте на время с глаз моих!

Я мрачно посмотрела вслед своим рабам; ребятки как раз обнаружили столик с закусками, презентованный мне заботливым Даэ взамен предыдущего, уничтоженного в ходе наших разборок. Жратвы там хватило бы на маленький полк сладкоежек-гурманов, потому изумлённые вздохи малявочек не стали для меня сюрпризом. Главное теперь, чтобы не обожрались до опупения… Впрочем, есть пророк, этот вылечит, если что.

Я проследила, воспользуются ли они брошками. Конечно, жратву я перед тем проверила сама: устойчивость устойчивостью, но знать, пытаются ли тебя опоить, и если да, то чем, всегда полезно. Расширяет кругозор.

Но малявочки этого не знают. Так что неплохо будет проверить, способны ли они выполнить хотя бы настолько простые указания… Ага, старшенькая, Шийни, не забыла. Оттащила младших, а миг спустя уже активно капнула на своего паука кровью. Он принял облик изящного браслета и обхватил её запястье; значит, контакт с хранителем прошёл хорошо. Я проследила, как они все ахают, потом как проверяют еду — и после предоставила их самим себе.

Ну, по крайней мере, они не безнадёжны. Может даже научатся чему путному… Но в целом я, конечно, отличилась.

Боги, а ведь ещё утром я была совершенно свободным человеком! Как меня угораздило вообще?

С другой стороны, вопрос риторический. Спасение пророков, равно как и сделки с малознакомыми мирами — опасное занятие, у которого частенько бывают далекоидущие последствия… Я зевнула и развалилась на роскошной кроватке в своих так называемых покоях.

Пора вспомнить первое правило путешественника, которое гласит: не заморачивайся.

Да, я не претендую на звание воспитательницы года. Хуже того, благодетельница года из меня тоже совсем паршивая — мало кто способен принять от меня искренние дары и обернуть себе на пользу. Это состязание с Пряхой Прях мне суждено неизменно проигрывать, таковы особенности пути.

Чаще всего переплетённые мной линии вероятностей рано или поздно выходят из-под контроля, и куда потом кривая выведет, как повезёт; чаще получается, если честно, какая-то фигня. В принципе, даже неудивительно. Мне подобным не быть спасителями, это всего лишь нормальный порядок вещей. Роль изначально не моя, за этим, как говорится, к другому офису.

С другой стороны, и без всякого моего вмешательства наиболее вероятная судьба у малявочек была так себе. Даже младшенькой Шуа, самой удачливой из них, светила в лучшем случае сытая, но безрадостная жизнь в гареме не слишком требовательного и вполне бережного к игрушкам престарелого богача — что удача по местным меркам, но скорее мерзость с моей точки зрения. Особенно учитывая, каков тут нижний брачный возраст. Конечно, в её случае всё ещё могло переиграться, перспектива долговременная, но…

Дороги этого мира привели их ко мне. Хоть я и не включена в местную сетку вероятностей, в какой-то степени всё равно остаюсь её тёмным фрагментом, своего рода чёрной дырой, которая может расплющить, а может и выбросить неведомо куда… В любом случае, со мной малявкам на какое-то время светит сытая и безопасная жизнь. Возможно, я даже научу их парочке-троечке грязных трюков, благо они способненькие, все трое. Потом…

Ну, в крайнем случае я могу заключить с тем же пророком сделку, что он позаботится о них. Конечно, судя по воспоминаниям Мастера Масок, воспитатель из пророка внезапно чуть ли не хреновей, чем из меня… М-да, ситуёвина.

В любом случае, что-то как-то устаканится. В процессе. Потому что первое правило неизменно: не заморачивайся.

Вот я и не стану.

Лучше почитаю, что за стихи пишут местные поэты. Какой-то доброхот украсил покои томиками стихов, по оформлению думается мне, что любовных; я бы предпочла, пожалуй, нечто по магии, географии, ну или просто художественную литературу этого мира. Бестиарии местных тварей или религиозные тексты тоже сойдут.

Но чтиво, соответствующее вкусу, можно подобрать и позже. А пока… Ну, стихи так стихи.

Бывало и хуже.

И эскизы нарядов для малявочек нарисовать надо…