Казнь и козни дочери смерти

Глава 21. «Наказание за отвагу»

Суета, охватившая залы поместья Тимей, не сулила добром для младшей из рода. Скитающиеся тут и там люди с бокалами, отец, прожигающий взглядом затылок и спину — все они ничуть не внушали доверия. В этот раз Делия знала: прятаться от торжества бесполезно, наказание от глав семьи будет сурово и поистине беспощадно.

— Ты сознательно решилась на эти «подвиги», Делия Астра Тимей, так что будь готова понести наказание, — заявил Аллан еще утром по возвращении из лесничих угодий.

Герцогиня Розанна и император, наслышанные о храбром поведении Делии, тоже по-своему ее поддержали:

— Велю рассказать всему миру о твоем храбром подвиге, малышка Делия! — радовался Рауль Эмедит.

— Я тоже не останусь в стороне, — заявила Розанна, подозрительно сощурив глаза. — Распоряжусь подготовить для тебя лучший наряд к вечеру, моя милая Делия. Ты ведь так явно жаждешь внимания и желаешь, чтобы все могли узреть воочию спасительницу именинника и наследного принца.

Не понимая, как она умудрилась навлечь на себя столько гнева и людского внимания, Делия переминалась с ноги на ногу, внимательно слушая треклятую похвалу. Очередная попытка кого-то спасти подвела ее жизнь к новому «эшафоту». Мир будто только и ждал, когда Делия совершит эту глупость. И как ей теперь это выдержать?

Из горла вместо смеха вырвалась хрипота, а залеченные священными целителями ладони того и норовили расчесать себя до крови из-за осевшего где-то за ребрами ужаса. Еще больше масла в огонь подливали обычные гости и рыцари: они неустанно окрашивали произошедшее в лесу злоключения все большими небылицами, пока байку о смелой спасительнице не заучил каждый гость торжества и работник поместья.

— Госпожа Делия очень бесстрашна! Она не побоялась дать клятву отцу, что последует за своим братом и Его Высочеством Тионарисом в лес ноанов, чего бы ей это не стоило! Там ей удалось обвести вокруг пальца всю стражу и в одиночку вывести мальчиков с территорий ноанов. Благодаря ей никто не погиб и даже не ранился. Впервые духи леса не представляли угрозы для нас! — все расхваливал Делию сэр Ришус. Он, все еще будучи в полном обмундировании и в походной одежке, так и не дал себе и секунды на сон и занялся вместо забот о своем истерзанном теле восхвалением девочки.

«Надо было дать ноаном поглотить всех болтливых рыцарей, — корила себя дочь смерти, — зачем только им рты затыкала?»

Делию старалась не удивляться выдуманным гостями сказаниями. Она даже убедила себя, что ее нисколько не удивит, что из-за упорных стараний подобных Ришусу рыцарей к концу дня ей даруют звание святой.

— Мисс Делия, это правда, что вы решились войти в лес ноанов посреди ночи? — зазвучал над головой Делии голос деловитой пожилой дамы.

Стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не в глаза этой женщины, Делия нацепила на личике маску радости. А вот и очередная незнакомка. Наказание матери и отца было слишком суровым.

— В силу возраста я не могу видеть и слышать видения ноанов, поэтому, когда до моих ушей дошел голос брата, я последовала за ним. Мне подумалось, он мог быть в опасности.

— И вы ничуть не испугались?!

«Конечно мне было страшно!» — хотелось закричать Делии, но она сдержалась.

— Я успела испугаться только за жизнь брата, — пролепетала она, делая шаг в сторону. — И раз уж мы заговорили о моем брате, прошу меня извинить… кажется, пришло время вручить ему мой подарок!

— Не смею вас отвлекать, но скажите…

Не успев дослушать женщину до конца, Делия уже устремилась в сторону Мейтона.

Его отыскать труда не составило. Стоя посреди зала в окружении гостей, Мейтон Тимей, унаследовавший от матери невозмутимость и стойкость бойца, выглядел только самую малость измученным. Не верилось, что ему, как и прочим участникам ночных приключений, не дали возможности от души отоспаться перед началом банкета. Его изящно вытянутая фигура, уверенная осанка и волосы, что сияли ярче обычного, бледное личико, напоминающее мягкий фарфор, и даже маленькая гербовая серьга в правом ухе — все притягивало взгляды зевак и не давало и шанса припомнить новоиспеченному сыну мудрости о его провальном походе в чащобы запретного леса. Никто не посмеет обвинить его в этом, у гостей торжества попросту не хватит для этого сейчас духа.

— Как себя чувствуешь? — тихонько спросила Делия, когда гости, кольцом окружившие братца, слегка расступились.

— Я в порядке, тебе не нужно обо мне беспокоиться, — Мейтон снова начал вести себя как горделивый индюк. Выходит, он и правда в порядке.

— После вчерашнего хочу тебя о многом спросить, но это не совсем удобное место, поэтому ограничусь подарком, — со вздохом сказала Делия, протянув брату шкатулку, искусно вырезанную из красного дерева. — В комнате тебя будет ждать еще несколько книжек. Советую тебе их внимательно прочитать.

Мейтон с опаской принял коробочку, недоверчиво покрутив ее в разные стороны.

— Это же не проклятая вещичка?

— Открой и узнаешь, — позлорадствовала сестра.

Сощурив глаза, Мейтон неуверенно провернул резные затворы шкатулки и приоткрыл ее крышку. Его глаза тут же расширились от удивления. Среди красной бархатной ткани лежал чистейший прозрачный топаз. Поначалу сын мудрости было решил, что камень красный — алый как кровь, такие камни иногда добывали из тел демонических тварей — прокоров, однако все было не так. Красные камни из сердец демонов опасны, а этот камень был не только бесцветен и безобиден, но и хранил в себе огромные запасы духовной энергии, ктеры. Чем меньше ктеры будет оставаться у камня внутри, тем сильнее он будет мутнеть, пока окончательно не побелеет, но до этого пройдут месяцы или годы.

— Это и правда энергетический камень?

Делия пожала плечами.

— Скоро ты поедешь в столицу, император точно тебя с собой заберет. Базовая магия не сразу будет даваться даже тебе, сыну мудрости, поэтому сможешь использовать запас энергии этого камня. Это чистейший лунный топаз. Оставляй его на подоконнике в лунные и солнечные дни, и он будет подпитываться там светом. Если уверен в своей магии, можешь из него украшение сделать. Но лучше изучай магию, чтобы ни одна белка больше не смогла тебя одурачить.

Мейт улыбнулся и кончиком пальца дотронулся до бесцветного камня, палец тут же почувствовал холодок. Настолько прозрачный топаз мог стоить целое состояние, да и отыскать такой нередко оказывалось непосильной задачей. Делия удивляла.

— Прости, что называл балдой, ты на удивление… Хм, прозорлива, — Мейтон заглянул к сестренке в глаза. — А еще прости, что тогда сказал обидные вещи про твою привязанность к Феонии.

— Тебя мама заставила извиняться? Совсем на тебя не похоже.

— Нет, мне правда жаль, — Мейтон тепло улыбнулся и убрал палец с камня. — Тебе ведь было интересно, почему я тогда видел тебя в лесу, а не кого-то другого?

Делия удивилась такому прямому вопросу, но, отбросив накатившее замешательство, еле заметно кивнула.

— Если честно, сам не знаю, почему так вышло. Я был уверен, что если лес и покажет мне страхи, то они будут связаны с другим человеком, — Мейтон нахмурился.

Будучи в лесу, он боялся, что застанет в видениях ту, кто по его вине лишился ядра богини Теммис. Однако вместо той ни о чем не подозревающей девочки к нему явилась другая невинная жертва — Делия. Быть может, перед ней он ощущает еще больше вины, чем перед маленькой незнакомкой? Но откуда бы этим чувствам у него появиться? Почему он сожалеет?

Сын мудрости долгое время размышлял над этим и в итоге решил, что извиняться нужно за свои поступки и поведения. За свои действия и бездействия.

— Мне правда есть за что извиниться перед тобой, Делия. Мне за все искренне жаль, — он поклонился Делии, и его светлые волосы упали на лоб.

«Видеть Мейта таким уязвленным может войти в привычку», — подумала Делия. Что тогда в лесу, что в эту самую минуту в толпе многолюдного зала, Мейтон в ее глазах становился другим. Нет. Говоря откровенно, сейчас Делия наконец-то видела его таким, каким и могла бы увидеть с самого первого дня возрождения. Мейтон все это время был обычным ребенком, его терзало множество страхов и опасений. Конечно, это ничуть не оправдывало его поступков и слов, однако нельзя забывать: как бы сильно люди не восхваляли героизм юной Делии, на самом деле она, как и Мейтон, отнюдь не святая. Всю прошлую жизнь она трусливо бежала от смерти и только перед самым концом набралась храбрости что-то исправить, из-за чего и вернулась на годы назад. Она изменилась только из-за подаренной богами шанса на новую жизнь, а у других же такой возможности не было. На самом деле редко кому даруют возможность хоть что-то исправить… И раз его дали дочери смерти, то и она должна этим пользоваться и прощать тех, кто ее обижал.

«Мы никогда не узнаем, что на самом деле происходит с человеком, пока внимательно за ним не понаблюдаем», — вспомнились Делии слова молодой гувернантки.

Внимательно наблюдать за людьми — вот что отныне будет делать дочь смерти. Она попытается думать о других, не только об умирающих, не только об убийцах.

— Я прощаю тебя за те слова, братец, но ты не забыл, о чем я просила тебя в тот день, когда мы повстречались в саду?

Мейтон кивнул, его хмурое лицо стало еще суровей.

— Клянусь, я ни за что и никогда не стану вредить своим сестрам.

Мейтон сделал это — дал клятву. Хоть она и не была произнесена при участии отца или другого «ребенка» Десмеи, для любого члена рода Тимей клятва значила многое.

Мейтон доказал, что значительно вырос. Больше он не был просто злобным дитя.

— В следующий раз заставлю дать эту клятву в письменном виде, а пока… Поздравляю тебя с началом новой жизни, братец. Ты доказал, что достоин стать преемником рода.

Делия сказала это от всего сердца, но непрошибаемый взгляд Мейтона на секундочку дрогнул. Всего на долю секунду он позволил унаследованной от матери непоколебимой воле бойца пасть под гнетом эмоций. Этого времени хватило с лихвой, чтобы Делия наконец-таки все поняла. Мейтон Теос Тимей не желал становиться наследником, но его не спросили о настоящих желаниях, никто и не думал у него это спрашивать.

— Братец, если тебя что-то беспокоит, то ты всегда…

Мейтон взметнул руку вверх, перебивая сестру.

— Кстати, я уже похвастался перед тобой подарком родителей? — он поднес руку к уху и указал на маленькую серьгу. — Красивая правда? Специально для меня на ней изобразили не только герб нашей семьи, но и гримуар Теммис.

И снова эта вымученная ухмылка.

Мейтон Тимей, наследник земель Таутена, признан самим императором и своим знатным родом, и маленькая серьга в его ухе служила тому доказательством. Каждый старший ребенок, жизнь которого будет связана с управлением имперских земель, в свое время получал от родоначальника атрибут с гербом семьи. Обычно этому служило украшение, обычно это была серьга. Тионарис — наследный принц Итевы получит свою серьгу только в семнадцать, Мейтон Тимей уже обрел атрибут, он уже признан достойным.

— Поздравляю тебя, Мейтон, — Делия расцепила сжатые в кулак пальцы и сделала шаг ближе к брату. Не успел он опомниться, как она уже обнимала его, уперев лицо в белый пиджак. — Пожалуйста, запомни одну вещь, — прошептала она так тихо, чтобы услышать слова мог только он, — никогда не жертвуй тем, что тебе дорого. Не позволяй себе этого. А еще, хоть ты и считаешь меня неразумным ребенком, но иногда думай обо мне как о старшей сестре. Сестренка тебе с чем угодно поможет, честно-честно. Не тяни все на себе.

Делия расцепила объятья и тут же умчалось. Ей не хотелось застать выражение на лице Мейтона, однако больше этого ей не хотелось, чтобы Мейтон увидел ее опечаленное лицо. Теперь она знала, что каждый из детей Тимеев был проклят по-своему. Каждый из них имел темное прошлое, каждый пожертвовал на благо семьи чем-то важным: отдал свою жизнь ради других, предал самого себя или предал империю.

Чем они это заслужили?

Пробираясь сквозь толпу, Делия смотрела только под ноги, стараясь не видеть лиц кучкующихся гостей. Силы обсуждать свои «подвиги» быстро иссякли, желание встречать смертников тоже свелось к минимуму после посещения леса. Дочь смерти наспех перебирала ногами, стараясь не путаться в пышном подоле тяжелого платья, и, выбираясь из гущи толпы, скорее вальсировала, нежели шла. В мыслях у нее было только одно — поскорее скрыться от глаз и закрыться в покоях.

Когда заветный выход из зала мелькнул на горизонте, шаг ускорился. Делия приблизилась к двери и уже предвкушала минуть поскорее порог, отделяющий ее от свободы, однако стоило ей понадеяться, как откуда ни возьмись, снова возник гадкий мальчик.

Взгляд Делии был обращен в пол, поэтому она не сразу заметила, как с кем-то столкнулась. Однако вот он, стоит перед ней — Тионарис Эмедит, будущий император, но пока еще не кронпринц. Внезапные появления определенно стали частью его гнусных привычек.

— Мисс Делия, вы уже уходите с торжества?

Сейчас Тионарис выделялся контрастом на фоне разодетого в белое Мейтона. На принце красовался аккуратный черный костюм с бордовыми вставками, а волосы с темно-синим отливом свисали на лоб, придавая мальчишке ребяческий вид. Он с любопытством рассматривал Делию, изучал ее каждый вздох и движения, будто ждал, когда же она ослабит свою излишнюю бдительность.

— Я немного устала, поэтому думаю, пришла пора удалиться. Не хочу портить людям веселья своим жалким видом, — Делия поклонилась, но Тионарис не отступил.

Он продолжал заграждать собой путь.

— Мисс Делия, перед уходом подарите мне один танец?

Что это он задумал? Делия цокнула языком.

— Однажды мне довелось слышать от любимой сестренки, что в нашей семье лучше всех танцует Мейтон. Не хотите пригласить на танец его?

«Слышала я об этом в прошлой жизни, но ты-то об этом не знаешь», — усмехалась она.

Тион улыбнулся.

— Боюсь, ваш брат очень занят. Сейчас он с щенячьим восторгом разглядывает врученный его любимой сестренкой подарок.

Самодовольство на лице Тионариса раздражало до дрожи. Где можно найти вилку, чтобы его заколоть?

Делия на секунду прикрыла глаза и вздохнула.

— Ну раз так… Вы правы, лучше его не тревожить и не отвлекать. Кто знает, вдруг это последний подарок от его «любимой» сестры.

Ей не хотелось уступать Тионарису, но и отказ наследному принцу однажды может приравняться к измене империи. Семья скоро и без того окажется в подвешенном состоянии, поэтому следует постараться быть на хорошем счету у этого странного рода полоумных правителей.

— Это означает, что вы станцуете со мной?

Тионарис протянул свою руку, и вместо ответа Дели вложила в нее свою маленькую ладонь. Это позабавило принца, он притянул Делию ближе и потащил за собой дальше, вглубь зала, откуда девочке только посчастливилось убежать.

Музыка плавным потоком окружила людей на танцполе, гости двигались как заведенные куклы, выдавая раз за разом отточенные шаги. Танец Тиона и Делии был проще того, что исполняли взрослые гости, поэтому оба ребенка позволили себе двигаться чуть естественней. Они не стали задирать подбородки и чеканить шаги, вместо этого оба поддались музыке, позволив ей двигать себя.

Тионарис вел этот танец, и Делия разрешила себе с облегчением вздохнуть, однако радость длилась недолго. Стоило принцу заметить, что Делия не отдает всю себя странной музыке, как он тоже решился пойти на обман.

— Леди Делия, я все хотел спросить, но не знал, как и когда это лучше сделать, — издалека начал принц.

«Он решил, что раз сосредоточенно вести меня в танце не нужно, то можно начать светский треп?» — недоумевала дочь смерти.

— Вам ли не знать, Ваша Высочество, для вопросов есть более уместные места. Например, тихий сад. Там вы отчетливо сумеете услышать ответ собеседника.

— Приму к сведению, мисс Делия, но вас вряд ли можно найти в тихом саду, вы предпочитаете свою спальню, но туда вход закрыт, если вы, конечно, не привыкли приглашать туда всяких разных гостей.

— Так о чем вы хотели узнать? — прервала Делия поток несвязного бреда.

— Точно, вопрос! — Тион улыбнулся и приблизился к девочке еще ближе, опуская голову к ее уху. — Мисс Делия, ответьте честно, вы и впрямь такая бесстрашная, какой стремитесь себя показать?

Делия вдруг оступилась, и принц тут же подхватил ее за руку, не давая ей упасть ему под ноги. Он сделал вид, что ничего не случилось, но брови мальчишки еле заметно нахмурились. Ноги у Делии оказались значительно тяжелей, чем он думал.

Слов благодарности за помощь принца Делия не озвучила. Вместо этого она думала о другом. Что это было? Неужели этот ребенок смеет ей угрожать?

— Смею заверить вас, Ваше Высочество, я не бесстрашная, — не обращая внимание на лицо Тионариса, ответила Делия. — На самом деле я боюсь очень многих вещей.

— И каких же?

«Тебя и твоих диких дружков!»

— Как и любой другой человек, я до ужаса боюсь смерти.

Они сделали поворот.

— По вам и не скажешь. У меня сложилось впечатление, что вы как бабочка летите на свет при виде опасности. Завораживающее зрелище.

Танец закончился. До ушей Делии донеслись волны оваций, из-за них ей пришлось опустить голову вниз. Сейчас на нее и наследного принца смотрело бесчисленное множество глаз, скрыться от них было сложно, а значит, пришло время бежать что есть сил из толпы.

— Ваше Высочество, — отчетливо произнесла Делия, — вы даже не представляете, насколько сильно я боюсь смерти.

Если ядро бога истины уже начала пробуждать в теле этого мальчика, он должен был услышать, что это не ложь. Делии хотелось, чтобы хотя бы сейчас он не стал отрицать очевидных вещей, не стал отрицать этой правды.

Поклонившись, Дели сбежала из зала в свои покои. Как и тогда с братом, она не стала оборачиваться, стараясь не смотреть на выражение лица Тионариса. Было неважно, с каким лицом он наблюдает за сбегающей девочкой. Сейчас это не имеет значения. Еще не время отдать приказ не выпускать ее из темницы. Сейчас он ее не убьет.

Наблюдая за тем, как Делия пропадает из виду, Тионарис хмурился:

— И почему ее так сложно разговорить?

Отвернув взгляд от двери, он обвел глазами толпу. Отец так и беседовал с герцогом Таутена; радуется, должно быть, что не придется хоронить глупого старшего сына. Мейтон Тимей снова беседовал с незнакомцами и гостями, а герцогиня… Тионарис еще раз оглядел всю толпу, но так и не отыскал еще двух персон. Герцогини Розанны и его матери Сильфиды нигде не было видно.

«…для вопросов есть более уместные места. Например, тихий сад. Там вы отчетливо сумеете услышать ответ собеседника», — вспомнил принц, что не так давно произнесла Делия.

Он спустился из зала на первый этаж и прогулялся к выходу из поместья. Пробирался он тихо, стараясь не привлекать чужое внимание. Взглядов удалось легко избежать, потому улица скоро встретила принца осенней прохладой.

Выйдя в сад, он прислушался.

— Мне нравятся ромашки, а еще очень люблю незабудки! — Феония во всю улыбалась, собирая букетик.

— А мне очень нравятся нарциссы и ирисы, — отвечала Сильфида.

Вместо Розанны Сильфида беседовала с ее старшей дочерью. Феония, что обычно крутилась только около Делии, улыбалась и вела себя по-детски невинно.

Удивительно, как они с матерью встретились? Могла ли Сильфида лично привести сюда девочку? Как она ее заманила?

Тионарис спрятался за оградкой и прикрыл рот рукой. Он украдкой выглянул из укрытия и стал наблюдать. Что же Сильфида задумала?

— Вы и сами похожи на цветочек, Ваше Величество. Вы очень красивая!

— Феония, ты тоже очень красивая. Как по мне, ты еще больше напоминаешь цветок. Думаю, ты очень похожа на яркую астру.

Тионарис сощурился. Так вот оно что.

Астра — это крестильное имя младшей из дочерей Таутена. На крещение церковь давала детям новые имена, Делии, как ни странно, получила имя растения. Принц присмотрелся. Интересно, поведется ли малышка Феония на треп этой ведьмы?

Феония покачала головой в разные стороны, и принц тут же выдохнул.

— Астра — это имя моей сестренки, так что думаю, мне оно не подходит, а вот Делии оно очень к лицу. Астра — это ведь звездочка, моя сестренка именно такая — яркая и светлая.

— Говоришь, твоя сестра яркая? Но что тогда насчет тебя? — Сильфида нахмурилась и зашептала. — Разве ты не достойна блистать? Не достойна быть из вас двоих лучшей? Я понимаю, какого это, когда есть тот, кто способен тебя заменить, однако мы не обязаны так легко опускать руки и признавать, что мы чем-то хуже.

Тионарис чуть было не засмеялся. Эта ведьма приехала в Таутен, чтобы портить жизнь людям? Любопытно. Он улыбнулся, отпустил мысли и сконцентрировался. Принцу не нравилось вмешиваться и играть на чувствах людей, сил для этого у него пока было мало, однако разве может Сильфида быть единственным игроком в этой злосчастной игре? Нет, конечно. Он ей этого не позволит.

«Ладно, попробуем», — решил принц.

— Простите, я не совсем понимаю вас, Ваше Величество, — резче, чем требовалось, ответила императрице Феония. — Мы с Делией не замены друг другу, мы — сестры, я очень ей дорожу, — Феония протянула императрице собранный букет, ее взгляд стал холодным, на лице появилась странного вида ухмылочка. — Понимаете, Сильфида, раз нас двое, то мы не должны красть друг у друга. Быть семьей значит, что все хорошее и плохое мы обязаны разделять между собой. Любую сладость, любую радость, любую боль — все это мы хотим разделить на двоих. Хотя… откуда вам знать значения этих слов? Вам неведомы чувства людей. Убийце собственной дочери этого не понять, — Феония улыбнулась еще шире и откровенней.

— Ты… Что ты такое несешь? — Сильфида сделала шаг в сторону и осмотрелась по сторонам.

Феония отвернулась от женщины и потянулась за новым цветком, после чего произнесла:

— Ваше Величество, вас уже заждались. Поторопитесь и возвращайтесь в банкетный зал. Герцогиня вас ищет.

Императрица сжала врученный ей букет и наспех направилась к выходу, Тионарис тут же пригнулся, а Феония, застывшая словно статуя после сказанных слов, внезапно очнулась. Казалось, на мгновение ее мысли и голова опустели, поэтому она удивилась, когда заметила, что держала в руках хризантемы. Когда она их сорвала?

— А? Куда делась императрица? — Феония завертела головой в разные стороны. По спине девочки пробежались мурашки, она осмотрелась и потерла свои плечики. — Кажется, пора вернуться в зал, — прошептала она, после чего прижала сорванный цветок к телу и побежала.

Спустя время Тионарис выпрямился и покинул укрытие, однако он не торопился вернуться в зал, где сейчас находилась Сильфида. Ему не хотелось с ней видеться.

— И все-таки, матушка, портить жизнь детям для тебя в порядке вещей, — прошептал он и оглядел летний сад.

Цветов было много, все они были до ужаса хороши. Он прошелся вдоль мощеной дорожки, пока не заметил кусты красных роз. Взгляд помрачнел, губы сомкнулись в полоску.

— Матушка, лучше бы ты просто любовалась цветами, тут ведь даже был твой любимый цветок.

Он сорвал розу и вставил ее в нагрудный кармашек костюма.